Поездка домой

Питер волочил ноги, поднимаясь по лестнице, сгорбившись, с наушниками, плотно вставленными в уши. Засунув руки в карман худи, он держал голову опущенной, следуя за толпой учеников, входящих в парадную дверь школы. Вокруг него другие дети болтали и смеялись, или дрались, или игриво толкали друг друга, у Питера по коже побежали мурашки при виде этого зрелища. Молясь, чтобы язык его тела кричал «не трогайте меня», он смотрел себе под ноги, пока шел к своему шкафчику. Сбросив рюкзак, он едва не бросил его в шкафчик, не удосужившись взять ни одну из своих книг. Ему пришлось стянуть капюшон. Дурацкое школьное правило, и свет сильно ударил по нему. Желая, чтобы у него были солнцезащитные очки мистера Старка, он убедился, что телефон в кармане, а затем поплелся в кабинет. Он не знал, почему он не мог просто остаться дома. В своей спальне. Свернувшись калачиком под одеялом, закрыть глаза, просто ждать конца дня. Нед поднял голову, его глаза блестели, он был так же взволнован, как и все остальные, но как только он увидел Питера, его лицо поникло. — Чувак… Что с тобой? Питер не хотел об этом говорить. Не хотел вдаваться в подробности ни о своей дрянной ночи, ни о ранении, которое он получил во время патрулирования, ни о глупой ссоре с Тони… Не хотел ни о чем думать. Конечно, это был худший день, чтобы попытаться забыть обо всем, что связано с Тони Старком. Но он собирался сделать все возможное. Это была такая глупая ссора… Но после того, что сказал Питер, он не стал бы винить этого человека, если бы тот никогда больше с ним не заговорил. — Все нормально, — проворчал в ответ Питер. Нед лишь приподнял бровь, но не стал давить. Именно за это он и любил своего друга. Питер выдавил слабую улыбку. — Я не знаю, что тебя так взволновало. Ты же был там кучу раз. — Я знаю, но… Типа… Мы пойдем за кулисы! — Ты был в лаборатории, Нед. Вроде… Две недели назад. — Но… На этот раз мы будем с настоящим гидом Старк Индастриз, все будет так... Официально? Питер вздохнул, но отказался от спора. В любом случае это не имело значения. Не похоже, что Тони даже собирался быть там. Все было бы хорошо… Не считая головной боли и головокружения, которое он чувствовал с тех пор, как проснулся, и того факта, что он выблевал свой завтрак. Главное, что он чувствует себя на все сто десять, с ним все в порядке. К сожалению, сначала ему придется выстрадать эту экскурсию. Но… Он справится. Тони не было в городе с тех пор, как они поругались три дня назад, и не должен был вернуться домой до выходных… Так что у него было еще два дня относительного спокойствия, прежде чем мужчина вернется и разорвет с ним все связи из-за того, что он такой мудак. В любом случае, во всем виноват Питер, так что он думал, что заслужил это. Тем не менее, это было отстойно. Он надеялся, что его голова перестанет болеть до того, как это произойдет. Он не думал, что сможет выдержать лекцию от Тони с головной болью, от которой он сейчас страдал, несмотря на то, что принял четыре дозы ибупрофена. В том, что он так мучался тоже виноват он сам. Глупая карма. Прозвенел первый звонок, звук которого словно топором по черепу, а затем мистер Харрингтон вышел в переднюю часть комнаты. Питер опустил голову на скрещенные руки и закрыл глаза, чтобы попытаться не видеть такой яркий свет ламп, пока его учитель повторял основные правила. Только класс мистера Харрингтона, их класс, отправится на экскурсию в Старк Индастриз, поэтому, кроме Флэша, который за последний год превратился в еще большего придурка, мистеру Харрингтону не нужно было беспокоиться о плохом поведении учеников. Тем не менее, он рассказал им об этом, и Питер закрыл глаза, пытаясь скрыться в блаженной темноте. Он встал, когда другие поднялись со своих мест, следуя за Недом через дверь, а затем по коридору. Руки в кармане его толстовки, голова опущена, глаза вздрагивают от света. Как же сейчас хочется вздремнуть. Когда они забрались в автобус, Питер рухнул на заднее сиденье вместе с Лидсом, прислонив голову к окну. — Теперь ты хочешь рассказать мне, что случилось? — спросил Нед, слегка стукнувшись о его плечо, и Питер вздрогнул от удара. — Питер? — Я… Я просто… — вздохнул Питер. — Хочу спать, — сказал Питер, надеясь, что тот понял. И он понял. — Почему ты не остался дома? Питеру пришлось бороться с желанием сказать, что это не его дом. Что его дома больше нет. Но Нед не заслуживал такого обращения к себе. Тони сделал для него все… И Питер отплатил ему, ведя себя как мальчишка. Хуже, чем паршивец. И Питер понятия не имел, как загладить свою вину. Понятия не имел, как извиниться или помириться с ним, или… Или что-то в этом роде. — Я не знаю, — пробормотал он. И не соврал. Питер действительно не знал, как объяснить, что он чувствует. Не знал, что делать дальше. Даже если Тони пустит его дальше порога, он не знал, что скажет. Кроме того, было почти невозможно продолжать называть его Тони. Но мужчина настаивал, и Питер чувствовал, что это единственное, что он может сделать. Единственная просьба, которую он мог выполнить. — Когда мы доберемся туда, ты мог бы просто сказать мистеру Харрингтону, может быть, он позволит тебе остаться? Питер не хотел оставаться. Не хотел возвращаться в школу. Не знал, чего он хотел. Но он не хотел ничего из этого. — Я не могу просто уйти посреди экскурсии. Кто-то должен будет впустить меня, а Тони все еще в Японии. — А как насчет мисс Поттс? — Ее не будет дома до семи. Вскоре они подъехали к Старк Индастриз, тому же месту, откуда Питер ушел всего час или около того назад. Мистер Харрингтон вывел их всех из автобуса, и Питер снова заставил себя встать на ноги, сдерживая стон боли, когда мир закружился вокруг него. Голова раскалывалась, и, проходя мимо, ему приходилось вцепляться в сиденья, чтобы удержаться в вертикальном положении. Нед продолжал бросать на него обеспокоенные взгляды, и когда Питер спускался на парковку, Лидс потянулся назад и помог ему сохранить равновесие. — Я думаю, тебе нужно позвонить мистеру Старку… Или мисс Поттс, — Нед тихо уговаривал его, но Питер только покачал головой. Он не собирался выслушивать ни одного из них. Не тогда, когда он решил сбежать в три часа ночи. Это был его выбор отключить Пятницу в его комнате и лишить Карен возможности позвать на помощь, если он поранится, и его выбор попытаться разнять групповую драку, когда он не спал два дня. В общем, возможно, его выбор в последнее время был не самым лучшим. Но каким он мог быть, когда он чувствовал, что не может думать, не может дышать… Не может сосредоточиться, жить своей жизнью или находить радость буквально во всем. Несмотря на всю доброту, проявленную к нему мистером Старком, он все еще чувствовал, что не может взять себя в руки. Не мог на самом деле жить своей жизнью, больше нет. Когда они вошли в вестибюль, Питер опустил голову, морщась от света и шума здания, которое он только покинул этим утром. Их гид, улыбчивый парень по имени Джером, в котором Питер смутно узнал одного из сотрудников отдела кадров, с которым он встречался один или два раза, поприветствовал их и провел к стойке регистрации, где все они должны были получить гостевые бейджи. Джером улыбнулся ему, когда вручил ту же карточку, что и всем остальным, но никто ничего не сказал, даже Флэш. Они все видели новости, все видели репортажи о стрельбе в больнице. Человеке, который убил двух администраторов, шестерых пациентов и одну очень смелую медсестру, прежде чем был задержан полицией. Также, он был уверен, все они видели новость об усыновлении. Не могли не видеть. Это было единственное, что было в новинке, по крайней мере, на два ближайших дня. «Гений, миллиардер, плейбой, филантроп, супергерой Тони Старк усыновляет своего протеже после стрельбы в больнице Квинса». Таким образом, даже Флэш не прокомментировал получение Питером обычного гостевого бейджика, когда в его кошельке был пропуск, который давал ему неограниченный доступ, соперничать с которым могли только Тони Старк и Пеппер Поттс. Это не имело значения. Ничто, казалось, больше не имело значения. Может быть, поэтому несколько дней назад он накричал на своего приемного отца, когда тот только пытался помочь. Несколько мгновений они осматривали первый этаж, прежде чем подняться наверх, в одну из лабораторий стажеров. Питер изо всех сил старался сосредоточиться. Джером отлично справлялся, был очень милым и приветливым, и все такое, но все, о чем Питер мог думать, это как трудно было оставаться в вертикальном положении, невозможно было продолжать двигать ногами вперед, и не упасть при этом. Нед помогал, держась рядом и уделяя ему больше внимания, чем нужно было, от чего Питеру становилось еще хуже. Он знал, что его друг был очень взволнован этой экскурсией, и он испортил ее, так же, как испортил все в своей жизни. Группа была на полпути через лабораторию, когда Питеру пришлось схватить Неда за руку, чтобы его колени не подогнулись. — Питер? — прошипел Нед, когда к голосу Джерома присоединился еще один. — Значит, это группа из Мидтаунской школы, — все вокруг Питера взволнованно вздохнули, но он не мог сосредоточиться, не мог понять, почему Тони был здесь или почему Нед практически поддерживал весь его вес, или, на несколько секунд, где он был. — Мистер Старк… Я думал, вас не будет в городе еще несколько дней, — сказал Джером с удивлением и улыбкой в ​​голосе. Все сотрудники Тони любили его, и те, кто не имел склонности превращаться в суперзлодеев, так что… Питер нахмурился. О чем он вообще думает. Эта мысль куда-то шла, как и остальные его мысли, но все они двигались по течению, Нед слегка тряс его. — И собирался, но я думал, что… — внезапно наступила тишина, все его одноклассники замолчали, а затем послышались поспешные шаги. — Извините… Дайте пройти. Питер? — спросил мужчина, а затем оказался прямо перед ним, одной рукой схватив руку Питера достаточно крепко, чтобы удержать его, а другой коснувшись его лица. — Нед? Что с ним? — Он сказал… Гм… Сказал, что просто не выспался сегодня, но… Но ему становится все хуже и… — Пит? Давай, приятель. Давай… Посмотри на меня. Питер вдруг понял, что он смотрел не на Тони, что он смотрел в стену позади него, и моргнул, пытаясь заставить свои глаза сфокусироваться на приемном отце. — Ты не мой отец! — это были слова, которые он выкрикнул прямо перед тем, как мужчина уехал в командировку. Тони сказал ему, что ему нельзя патрулировать, пока он находится за пределами страны. Сказал ему, что собирается попросить Питера поговорить с кем-нибудь, например, с психотерапевтом. И Питер накричал на него. — Ты не мой гребаный отец! Ты никто! — а потом он так сильно хлопнул дверью своей спальни, что картина снаружи упала со стены и разбилась. Питер не стал бы винить мужчину за то, что он бы сделал это. За то, что отослал бы его в приют. Он не подписывался на это… Не подписывался на чрезмерно эмоционального подростка, кричащего на него, когда все, что он делал — это помогал. — Мне жаль, — пробормотал Питер, удивившись, что слова не звучат правильно. Хотя это не имело значения, ему просто нужно было произнести их. — Тони… Тони, мне так жаль… Я не хотел… Я не хотел… — Я знаю это, приятель. Ого! — внезапно обе руки схватили его за плечи, и Питер был почти уверен, что они единственные, что его держит. Где-то в его сознании он знал, что весь его класс наблюдает за этой беседой, включая Флэша, но ему было наплевать. — Питер? Поговори со мной. Что происходит? — Тони казался испуганным… Более испуганным, чем Питер когда-либо видел. Но он не знал почему. — Мне жаль, — пробормотал Питер, нуждаясь в извинениях. Тони должен был знать, что он не хотел этого! Что он думал о нем каждую ночь и так скучал по нему и чувствовал, что вся его душа была сплошной болью, что он не знал, как сбежать от этого. — Тони, мне так жаль… Я не хотел этого. — Питер? Ты только что это сказал, малыш, — тихо сказал Тони, голос на грани паники. — Что случилось? Тебе плохо? Ты ударился головой? — Я… Прости… — Нет, нет! Сосредоточься. Посмотри на меня! — умолял Тони, и Питер открыл глаза, не зная, когда закрыл их. Он шатался, и если бы не руки отца на нем, он бы упал. Отец? Ричард… Нет… Нет… Это был Тони. Тони... Теперь Тони его отец. Он подписал бумаги, и хотя Питер не изменил своей фамилии, Тони был его отцом. — Извини… Папа… — это слово казалось странным на его языке, но все его слова звучали странно, и он не знал, как это исправить. — Папа? — Джером, отведи их в следующую лабораторию. Я отвезу его в больницу, — рявкнул Тони. Почему Тони так расстроился? Кем был Джером? Почему… Почему тело Питера было таким тяжелым, а голова так сильно болела, а перед глазами появились темные пятна. Послышались новые шаги, и кто-то о чем-то спрашивал Тони, но мужчина просто опустил его на землю, помогая сесть, нежной рукой обхватив его затылок. Питер зашипел от боли, когда его пальцы коснулись шишки на затылке, и Тони замер. — Я… Прости… — пробормотал Питер, но Тони держал одну руку на щеке, а другую на плече, удерживая его вертикально у стены, пока его голова болталась. Это так больно. — Хорошо. Все хорошо. Я прощаю тебя. Просто… Ты можешь посмотреть на меня? Почему Тони продолжал спрашивать об этом? Тони? Его отец? — Да… Да… — согласился Питер, и лицо Тони стало более четким. Мужчина смотрел на него, нахмурив брови, сжав челюсти. Он был напуган. Почему он испугался? — Ты знаешь, где ты? Питер огляделся, когда кто-то еще подошел. — Я… Я был на экскурсии… Но… Но я… Карен… Я сказал Карен не… Не звонить тебе. Тони сделал глубокий контролируемый вдох. — Почему ты это сделал? — Питер не мог ему ответить… Даже не мог вспомнить, что он только что сказал, и руки подхватили его, а затем положили на кровать. Женщина, которую он должен был знать, светила ему в глаза, пока кто-то еще затягивал ремни вокруг его туловища. Ему это не понравилось, но Тони быстро схватил его за руку. — Все в порядке… Все в порядке, Пит. Мы отвезем тебя в медотсек. Хелен собирается выяснить, что случилось. Ты можешь рассказать мне? — Лом… Был недостаточно быстр… Извини… — он смутно помнил это. Вспомнил бой и свое отчаяние, когда не удалось спасти кого-то, сделать хоть что-то правильно, но также вспомнил, как прыгнул и потерял равновесие, и усталость, из-за которой он замедлился, и удар по голове, металл, потом земля… И затем темнота, которая, как сказала Карен, длилась тридцать минут. Время ускорилось, и Питер больше не мог заставить рот работать. Не мог вспомнить, почему это было важно. Но Тони держал его за руку, пока боль в голове не подскочила до сотни, а потом все потемнело. Когда Питер открыл глаза, он увидел слишком знакомый белый потолок и непрерывный писк аппарата в медотсеке. — Питер, — голос Тони донесся до него словно издалека, и он вздрогнул. Тони. Их ссора. Его крики, хлопок дверью. Выражение лица Тони прямо перед тем, как он закрыл дверь. Он никогда не хотел этого говорить. Ничего из того, что сказал. Никогда бы не сказал об этом, если бы все не было так чертовски больно. — Эй… Питер? Ты меня слышишь? — голос Тони был отчаянным, полным надежды и немного напуганным. — Да, — пробормотал Питер. Он вспомнил экскурсию… Вспомнил, что был в лаборатории для стажеров… Но больше ничего. — Я… Я думал, ты не вернешься домой до выходных… Какой сегодня день? — Я вернулся пораньше. И хорошо, что сделал это, — Тони не кричал, не звучал сердитым. Просто, похоже, устал… И так волновался. Так что это был хороший знак. Питер не спрашивал, но Тони все равно продолжил. — У тебя было сотрясение мозга… И кровоизлияние в мозг, — Питер почувствовал, как его глаза расширились при этом, и он повернулся, чтобы посмотреть на мужчину в шоке, игнорируя вызванную тупую боль. — Ты должен был позвонить мне, Пит. Должен был… — мужчина покачал головой, сжав губы. — Мне жаль, — прошептал Питер. — Тони… Я… — Нет. Не надо… Малыш, ты уже извинился. Примерно пять раз. А потом у тебя случился приступ… Еще до того, как мы успели доставить тебя в медотсек, и ты… Черт возьми, Пит, — Тони уронил голову на трясущиеся руки. Питер сел, пытаясь утешить его, объяснить или что-то в этом роде. Однако, прежде чем он успел это сделать, его висок пронзила острая боль, и он с шипением упал обратно. — Что? Что случилось? — спросил Тони, протягивая руку и касаясь его запястья. — Ничего. Я просто пытался встать. — Да, не делай этого. Ты перенес операцию несколько часов назад. Я понятия не имею, как ты вообще не спишь, — Тони покачал головой, но схватил Питера за запястье, потирая большим пальцем его руку. На мгновение воцарилась тишина. Но Питер не выдержал. Ему нужно, чтобы Тони знал, как ему жаль… Что он не хотел говорить ничего из этого. Что он не мог вынести мысли о том, что накричал на него. — Мне очень жаль. — Почему? — устало спросил Тони. — Из-за перепрограммирования Пятницы, чтобы она не сдала тебя за то, что ты сбежал посреди ночи? За то, что ты причинил мне боль, ничего не сказав? За то, что забил на кровоизлияние в мозг? — Я не это имел в виду, — прошептал Питер. Тони закрыл глаза, слегка покачал головой, и его лицо смягчилось. — Малыш… — Тони сжал его руку, но Питеру пришлось продолжать. Пришлось попытаться объяснить самому себе, несмотря на то, что он понятия не имел, как выразить словами то, что он чувствовал. Как же все это было больно. — Клянусь... Клянусь, я не хотел этого. Я… Я просто… — Эй, — пробормотал Тони, и Питер встретился с ним взглядом, стыдясь собственных слез. — Приятель… — Я не это имел в виду. Ты… Ты мой отец. Я имею в виду… С тех пор, как ты усыновил меня… Но я… Я не буду называть тебя так, если ты не хочешь, и… И я обещаю… Я могу… Я могу попытаться… Я имею в виду… Тони подошел ближе, протянул руку и вытер слезы, а затем положил руку на щеку Питера. — Я знаю, что ты не хотел этого. Я знал это, когда ты это сказал. Черт, ты думаешь, что это было плохо? Ты должен был услышать то, что я сказал своему собственному отцу. И я имел это в виду. — Я все еще не должен был... — Пит… Детка, я понимаю. Правда. Я знаю… Я знаю, как это тяжело. Я знаю, что это больно. И я знаю, что будет больно еще долго. Я никуда не денусь. Несмотря ни на что, — он наклонился, сжимая его плечо, а затем, насколько это было возможно, когда Питер лежал, обхватил его рукой, притягивая к себе. Питеру едва удалось обнять его… Он все еще чувствовал себя слабым и не скоординированным. Но все же… Он пытался. — Я люблю тебя, малыш. Так сильно. Я думал… Черт, Пит. Я думал, ты собираешься… — Тони покачал головой, отстраняясь ровно настолько, чтобы поцеловать его в висок. Это было странно… Но фантастическим образом. Так, что он чувствовал тепло, любовь и безопасность одновременно. — Я тоже тебя люблю… Тони. — Знаешь, ты раньше называл меня папой. Когда ты истекал кровью на полу моей лаборатории для интернатуры, — Питер чуть не застонал, внезапно вспомнив, что весь его класс видел это. Или они ушли? Он не мог вспомнить всего. — Я не говорю, что ты должен, но… Если хочешь… — Питер снова наклонился вперед, приподнявшись ровно настолько, чтобы обнять его по-настоящему. Тони поддерживал его, поддерживал и прижимал к себе, и впервые за столь долгое время Питер подумал, что когда-нибудь все может быть хорошо. — Я люблю тебя, папа.