я твой самый верный друг

Глубокая ноябрьская ночь, снег ещё только-только начинал выпадать на улицы Азирая. В квартире Чарли не горел ни один источник света, но девушка страдала от бессонницы. Синатра ворочалась в постели, то заворачиваясь в одеяло по плечи, то и вовсе скидывая его на пол. Сегодняшнее задание, на которое она вновь взяла взращенного ею напарника Кори, стало одним из переломных моментов в её жизни. Впервые за столько лет картёжница осознала, что видит в полукровке не нуждающегося в тренировках и озлобленного на мир мальчишку, а взрослого и серьёзного парня, почти мужчину. Это абсолютно не давало ей покоя: как в один день мнение о человеке может настолько измениться? Неприятная сухость во рту заставила подняться с кровати и пойти на кухню за водой. Кажется, её напарник тихо и мирно спал в гостиной, так что Чарли осторожно прокралась мимо него и попала на кухню. Их убежище пусть и не отличалось знатной роскошью, зато стало родным за эти несколько лет. Залпом осушив стакан воды, она решила заодно и перекурить. Слишком многое свалилось на неё сегодня. Никотин заполнял лёгкие и немного обжигал горло. На губах и языке осталась эта горечь. По-видимому, чувствительное обоняние Армстронга помогло ему уловить запах табака, так что он сонно поднялся и, немного шатаясь, заглянул на кухню. — И чего не спится тебе? — проворчал парень, доставая сигарету из пачки и подкуривая у своей названной начальницы. Некоторое время Синатра молчала, не зная, стоит ли отвечать на этот вопрос. Почему ей не спится? В её голове роилось слишком много того, о чём нужно было позаботиться. Тяжело было ухватиться за что-то одно. Но вскоре она собралась с мыслями и наконец заговорила. — Кори… Когда ты успел так повзрослеть? Недавно ты был совсем ещё маленьким щенком, дворняжкой, а вырос в опасного хищника. Знаешь, я действительно горжусь тобой. На эту фразу полукровка только усмехнулся, по-дружески толкая девушку в бок и думая, что та вновь подшучивает над ним. Это было в её репертуаре. Чарли перевела на него свой взгляд, и тот всё понял без слов. Его начальница выглядела вымотанной: сегодняшнее дело далось ей трудно, и она чуть не потеряла крупную сумму. Её противницей оказалась такая же мошенница, как и сама Синатра. Не спас даже визит к Мэри, прекрасной барменше, что помогла обоим встать на ноги и оказала даже сколько не материальную, а моральную поддержку. За алкоголем не удалось спрятать усталость сегодняшнего серого, до ужаса противного дня. Единственное, что не могло не радовать — успех в маскировке. Чарли в криминальной сфере знали как опасного долговязого парня, который может раскрутить тебя на такие деньги… Едва ли ты сможешь уйти одетым. Никто и никогда не должен иметь подозрений, что под мешковатой одеждой и прокуренным голосом скрывается высокая худощавая девушка. Хотя, конечно, были моменты, когда у Синатры возникали до боли странные мысли перестать скрываться, надевать прекрасные вечерние платья и костюмы… Но эти желания невозможно было воплотить в жизнь. Криминальная сфера намного опаснее для девушек. Внезапно Чарли почувствовала, как её талию обвивают крепкие руки, а к спине прикасается щека паренька. Картёжница издала добрый смешок, после чего затушила сигарету и повернулась к Кори. Молча она погладила его по голове, даже почесав за ухом (едва ли были моменты, когда парень мог ощутить такое), после чего осторожно отстранила его от себя. — Если ты уж пытаешься меня подбодрить, избавь меня от бессонницы, что ли. Может, у тебя снотворное есть, или ещё чего? — опять эта тёплая улыбка и тон голоса с нотками сарказма. — Когда я был мелочью и приходил спать к тебе из-за кошмаров, ты всегда крепко спала, Чарльз, — это прозвище явно задело что-то в душе преступницы. Так её звали в академии большинство преподавателей, и перед глазами у девушки пронеслась вся эта часть жизни. Тот же странный паренёк Джимми, одержимый наукой… А ведь она когда-то была влюблена в него. Но эта влюблённость закончилась слишком быстро и неприятно. Увлечение картами, нелепая попытка сделать Чарльз предложение. Какой кошмар. Чарли исключили за азартные игры и, по совместительству, за неуспеваемость по предметам, включавшим в себя магию. Дело в том, что её семья подавала большие надежды на дочь, но та так и не научилась использовать силы. Были ли они вообще? Но Чарли так и осталась убеждённой: магия для слабаков, которые не могут в полной мере натренировать себя и свои навыки, чтобы выживать. Синатра тут же ущипнула парня за руку, приказав больше так не называть её. Но оба они прекрасно знали, что приказы Армстронгу нипочём, и этим он явно пошёл в свою наставницу. — Если ты думаешь, что это поможет, доверюсь тебе. Бери подушку и одеяло, пёсик, поспишь в одной постели с боссом. Картёжнице нравилось по-доброму поддразнивать напарника. Да, раньше парня ужасно раздражала манера Чарли постоянно разговаривать шутками. Но невозможно жить под одной крышей столько времени и в итоге не притереться друг к другу. Кори даже несколько перенял у неё этот стиль общения, но видела его только наставница. Для остальных Дворняга остался грозным и жестоким хищником, способным запачкать руки и скрыться с места преступления. Принципов насчёт «не нападать первым» у Кори, в общем-то, никогда и не существовало. С юношества с ним осталось негласное, нигде не описанное правило жизни: «либо ты, либо тебя». Эта установка действительно помогала Синатре: обоих любили подкараулить и как следует отпинать, если противников было слишком много. Но никакая физическая боль для девушки не оказывалась сравнима с моральной. Сплюнуть кровь от прикушенного языка, потереть синяк на боку и, дурацки посмеиваясь и издавая стоны от боли, когда наступаешь на хромую ногу, уйти домой. Что-что, а зализывать раны они умели и с новой силой возвращались в этот опасный и несправедливый мир. — Я тебе не пёсик… Но звучит слишком заманчиво, чтобы отказаться, — с этими словами полукровка покинул кухню, и Чарли последовала его примеру. Вскоре эта странная парочка преступников лежала вместе. От неловкости оба пялились в потолок, лежа на спине и думая о всяком. Девушка вспоминала, как ей приходилось находить общий язык с резким и где-то даже грубым по отношению к ней учеником. Признаться честно, для неё самой опыт обучения не чистокровного человека оказался трудным. Неудивительно: Чарли никогда не терпела никого, кроме людей. Кори подал признаки жизни первым, немного придвинувшись к наставнице и обняв её. Парень положил одну руку на её рёбра, другую — под шею Чарли. Синатре также пришлось положить одну руку под подушку. Девушка всё же повернулась к нему и прижала к себе левой рукой, водя пальцами по коже его головы сквозь непослушные вьющиеся волосы. — Спокойной ночи, — тихо проговорил полукровка, устраиваясь поудобнее и головой прижимаясь к грудной клетке наставницы. — Спокойной ночи, щеночек, — прошептала в ответ ему Чарли, не переставая оглаживать мягкой ладонью теперь уже спину ученика. Ночь стояла тихая и безлунная. Слышались лишь редкие, скрипучие из-за тонкого слоя снега шаги на улице. Тепло комнаты и тел друг друга успокаивало. Уютную тишину нарушало тихое сопение пары человек, что потеряли себя, но нашли друг друга.