***
Широкие витрины маленького придорожного магазинчика изобиловали и привлекали огромным ассортиментом различных продуктов. Задрав кверху маленький подбородочек, черноволосая девочка лет восьми, своими выразительными глазками цвета холодной мяты зорко осматривала каждую пестрящую упаковку на прилавке, пытаясь найти в этой продовольственной массе нужный ей товар. »…длинная и тонкая лапша белого цвета. Не перепутай с удоном! Он, в отличие от нее, более широкий.» — проносились в голове наставления матери. Мельком взглянув на самый дальний край витрины, девочка заметила неприметную упаковку со знакомым белесым содержимым внутри. Признав в находке нужное ей макаронное изделие, черноволосая, радостно встрепенувшись, подбежала к нужному отделу, и маленькой худой ручонкой попыталась дотянуться до желаемого. Но огромные габариты витрины не считались с ее низким ростом. Поэтому подобное положение требовало дополнительной смекалки. Осмотревшись по сторонам, девочка неуверенно поставила правую ножку на самую нижнюю полку, а двумя свободными ручками потянулась к самой верхней, за которую смогла ухватиться. Так юный скалолаз взобрался по полкам витрины — непокоренной горы — на вершину, к своей цели — упаковке лапши, в поисках которой она за этот вечер обошла не один магазинчик на всех ближайших улицах района. Но едва она одной рукой схватилась за небольшую пачку, как по закону подлости или глупой рассеянности, упаковка легким движением выскользнула из ладошки и стремительно полетела вниз. Вжавшись в полку и зажмурив веки, черноволосая уже приготовилась к громкому падению. Но ожидаемого шелеста и хруста лапши в пачке не последовало. Недоуменно оглянувшись через плечо, девочка от неожиданности чуть не пошатнулась на хлюпеньких полочках. Позади нее стоял, выразительно поправляя большие линзы очков, седоволосый сгорбившийся пожилой мужчина, который являлся владельцем этой маленькой продуктовой лавочки, и, по совместительству — временным продавцом. — Мэки! Разбойница ты маленькая! Решила мне пол магазина разгромить? — хрипловато-осипшим голосом попрекал мужчина. — Дедушка Фудо! Мне просто очень нужна была именно эта лапша! — задорно пролепетала девчонка. — Сомен? — Да! У нас сегодня на ужин лапша с курицей и фасолью! — лучезарно улыбнулась Мэки. — Ясненько… — на морщинистом лице от детской чистосердечности дрогнула томная улыбка. — Но все равно. Ты могла меня позвать, чтобы я достал то, что тебе надобно. А не карабкаться по витрине подобно мартышке! Глупышка, а если бы сорвалась и упала? Давай, немедленно слезай вниз. — подхватив юного покорителя вершин под мышки, дедушка аккуратно поставил девчушку обратно на пол.***
— Как там дела у Банко? — поинтересовался старичок, высчитывая общую стоимость взятых продуктов. — У мамочки все хорошо. На прошлой неделе она устроилась работать в раменную в другом районе. Теперь у нас почти что каждый день на ужин лапша! — ответила Мэки, перекладывая овощи и сомен в небольшой бумажный пакет. — Вот как… Радостно за нее. Передавай привет и скажи, что пусть хоть иногда заглядывает и проведывает старика. — громко откашлялся Фудо, озвучив конечную сумму покупки. — Конечно передам! Спасибо большое! До свиданья! — расплатившись выделенными матерью деньгами, черноволосая, помахав рукой на прощание, выбежала из магазинчика; пересекая небольшой переулок, она вышла на центральную улицу.***
Пестрящие оттенки красно-оранжевой палитры заходящего солнца разливались по улицам Сибуи. Магазинчики и прилавки, проработавшие на протяжении долгого насыщенного дня, постепенно начали закрываться изнуренными продавцами и владельцами, предоставляя время и возможность различным ночным заведениям и раскрывающимся палаткам уличной еды открыться и воссиять под лунным светом. Подхватив небольшой пакет с покупками, Мэки, чуть подскакивая, отшагивала по оживленной улице, подолгу засматриваясь на включающиеся фонари и переливающиеся цветовые подсветки на передвижных прилавках. Но вдруг острый детский слух уловил приглушенные звуки щебетания и чириканья. Повернув голову в сторону источника доносившихся звуков, девочка увидела виднеющуюся на противоположном краю улицы, блеклую вывеску все еще открытого зоомагазина. Аккуратно перебежав проезжую часть дороги, Мэки, околдованная услышанным, в одно мгновение оказалась перед панорамным окном магазинчика. И то, что находилось по ту сторону витрины, заставило ее изумиться и с приятной дрожью в ладошках прикоснуться к поверхности стекла. Прежде такое разнообразие она могла видеть только на иллюстрациях из научных книжек: в просторных клетках, подвешенных к потолку, сидело огромное количество разных видов попугаев. В самом центре величаво восседали на жердочках попугаи ара, демонстрируя свою яркость и потрясающую глаз цветовую расцветку оперения. По бокам, подобно собравшимся снежным сугробикам, расположились белоснежные какаду, раскрывая свои белесые хохолки. Но больше всего Мэки приглянулись кучковавшиеся в небольших клетках, крохотные сине-зеленые птички с черными полосами-волнами на крылышках — волнистые попугайчики. Каждый раз, будь то картинка или живая птичка, девчонка восхищалась, и светлые искорки умиления плясали на поверхности ее мятных глаз. «Извини, милая. Мы не можем приобрести твоего любимого попугайчика…» — с грустинкой на лице произносила мама каждый раз, когда они с Мэки проходили мимо различных птичников и зоомагазинов. Сверхчувствительная реакция на птичьи запах и оперение, уже вылившаяся в постоянную аллергию у родительницы, отрезала любую возможность на заведение пернатого. Но, невзирая на подобный печальный расклад, девочка в своих розовых мечтаньях все же желала однажды ранним утром проснуться от разливающегося на всю комнату звонкого щебетания и легких взмахов полосчатых крылышек небесно-голубого малыша. — Эй, ты че тут забыла, птичница? — послышались приближающиеся звуки приглушенного мальчишеского хихиканья. Прежний восторг и радость, плескавшиеся в расширенных глазах Мэки, сменились сердитостью и недовольством от донесшихся до уха знакомых голосов. Повернув голову на представших перед ней троих мальчишек, черноволосая, нахмурив брови, стояла в ожидании дальнейших глупостей в виде поддразниваний и подначек, не смея сразу давать ответную атаку. С сатанинской троицей братьев-близнецов Асо Мэки столкнулась на последнем году пребывания в детском саду. Из-за частых пропусков, которые выливались у парнишек в отсутствие базовых знаний, предназначавшихся для дальнейшего школьного пути, мальчуганов два года подряд оставляли в старшей выпускной группе. И на десятом году своей жизни сумасбродная троица получила возможность наконец-таки сдвинуться с мертвой точки и покинуть стены розовых простыней и мягких игрушек. — Флысали, что ты тозе пойешь в млашую шкоу Фибуи. — потерявший за летнее время пару передних молочных зубов, прошепелявил сбоку стоявший Кин. — Там-то мы и зададим тебе жару, намного жестче, чем в саду. — попискивал с другого края Керо. Большинство детей, в числе которых была и Мэки, пребывая на территории сада, подвергались частым нападкам и гонениям со стороны ужасной троицы. Но зеленоглазая также была из немногих, кто хоть самую малость, но давал отпор. И подобные сопротивленцы неумышленно заряжали близнецов новым стимулом, который побуждал их к свершению более изощренных гадостей и издевательств. — Ага. Боюсь и повинуюсь. Я на все сто процент уверена, что вас, тупоголовых бездарей, в первый же месяц выпрут вон! Таких бешеных отбросов только дома, за закрытыми дверями держать, как в вольере. — хмуро съязвила Мэки, победоносно вскинув подбородочек кверху. — Эээ, че сказала?! — Навываешь, мефкая?! Угрожающим тоном затараторили Кин и Керо, сжимая напряженные кулочки, уже собиравшиеся двинуться вперед на своего злопыхателя. — Умолкли! — резко расставив руки в стороны, подобно шлагбауму для задержки остервенелых братьев, не издававший ни единого звука за весь короткий промежуток времени их с девчонкой перебранки, угрюмо произнес Коичи, считавшийся самым старшим среди троицы и наболее безжалостным в своих умыслах. Окинув Мэки с ног до головы надменным взглядом, с прищуром в глазах, Коичи начал доставать некую длинную вещь из внутреннего кармана своей спортивной ветровки. — Когда мы приезжали в гости на дедушкину ферму, там у него была одна капризная лошадь. И каждый раз, когда она начинала вставать на дыбы или брыкаться, дедуля всегда порол ее вот это штукой по задним ногам… — наконец достав из куртки нужную вещь, перед взором Мэки продемонстрировали длинный прут от хлыста, предназначенного для верховой езды, на конце которого дополнением шел прямоугольный кожаный шлепок. Сверкнувший в глазах хулигана зловещий огонек заставил черноволосую девчонку невольно напрячься и сильнее прижать к себе пакет. — Ты ничуть не хуже той упрямой лошади. И для того, чтобы ты вела себя послушно, следует тебя так же выпороть. Резкий предупредительный взмах деревянной трости, рассекшей воздух в паре сантиметров от лица Мэки, вынудил отступить на пару шагов назад, остерегаясь. Злобно хихикающие и улюлюкающие Кин и Керо, подобно маленьким шакалятам, восхваляющим гнусные злодеяния своего тирана-вожака, медленно начали приближаться к напуганной хрупкой девочке. Бегающим, неверящим взглядом Мэки обводила каждую из трех, приближающихся к ней фигур. Она часто была свидетельницей их жестокостей и садистских наклонностей по отношению к другим мальчишкам, но прежде никогда не сталкивалась с этим напрямую. И когда Коичи занес руку с хлыстом для нового, более точного попадания в цель, Мэки, судорожно увернувшись от хлесткого замаха, пустилась наутек в противоположную от близнецов сторону.***
Пробежав уже как пару кварталов, Мэки начала ощущать слабость и дрожь в икроножных мышцах, а учащенно-сбившиеся дыхание никак не могло восстановиться из-за недостатка в легких кислорода, остекленевший взгляд постепенно окутывала пелена. Не смолкающие позади мальчишеские вопли и крики, вперемешку с приближающимися шагами, не давали ни минуты продыху. Сегодня они так быстро не отделаются от нее. Промелькнувшая в голове спонтанная мысль: повернуть и по возможности скрыться в каком-нибудь проулке — воодушевила и без того уже вялую и напуганную девочку. И едва она собралась сворачивать на ближайшем переулке, как тут же болезненно вписалась в выходившую оттуда худощавую мальчишескую фигуру. Вырвавшийся из девичьих рук пакет, так отчаянно прижимаемый к себе весь остаток пробежки, полетел в сторону, попутно раскидав по тротуару приобретенные овощи и лапшу. Сама же Мэки, не удержав равновесия от внезапного столкновения, опрокинулась вбок от появившегося перед ней паренька. Приняв сидячее положение, девочка, подогнув коленки, начала разглядывать счесанную во время падения кожу, из которой маленькими капельками-разводиками начала просачиваться кровь. — Эй, куда ты так топишь?! Себя с ног снесла и меня чуть следом не завалила… — бархатистый тоненький возглас раздался над головой Мэки. Оторвав взгляд от израненных колен, затравленными и отчужденными глазами, в уголках которых уже успело скопиться огромное количество непрошеных слез, готовых вылиться наружу в любую секунду, Мэки начала всматриваться в лицо опирающегося о ближайшую стену мальчика. Первое, что бросилось любопытному взору — пушистые белесые ресницы, обрамляющие слегка опущенные веки и тусклые голубовато-небесные глаза, такие же белоснежные густые брови и коротко стриженные волосы. Неожиданно в голове Мэки всплыл образ соседского кота, проживающего у одной одинокой старушки. Он был персидской, благородной породы, с густой белоснежной шерстью и со странной иностранной кличкой «Люцифер». После проведенных черноволосой параллелей оказалось, что этот ходячий комок шерсти имел чуть схожие внешние данные с пареньком: длинные густые усища и такие же аквамариновые проницательные глаза. Промелькнувшие в стороне, яростно приближающиеся три силуэта заставили вновь ощутить панику, и страх окатил с ног до головы все еще потряхивающее от недавней погони девичье тельце. — П-пожалуйста… Помоги. — накопленные в уголках глаз безутешные слезы все-таки хлынули ручьем, стекая по щекам вниз к подбородку. Недоуменно вскинув белесые брови, мальчишка покосился в сторону, куда промелькнули зрачки Мэки. Оторвавшись от опорной стенки, мальчуган, хмуро зыркнув на приближающуюся троицу, сжал пальцы в кулачки до самого побеления костяшек. — Попавась, мевкая! — Теперь не сбежишь никуда от нас! Скалились Кин и Керо, подобно натренированным псам, ожидали дальнейшего приказа или команды, не смея делать ни шага из-за спины старшего брата. Закинув кожаный край хлыста себе на плечо, Коичи вальяжно, намеренно неспешной походкой, начал надвигаться в сторону подрагивающей девчонки, с каждым шагом доводя ее до неконтролируемой дрожи и тремора. — С тобой разберемся позже. Сначала свое получит непослушная лошадь. — проходя мимо светловолосого, Коичи, обхватив свободной ладонью голову парня, грубо отпихнул его в сторону стены. Мэки, подогнув к себе колени еще ближе, обреченно захныкала, зажмуривая веки от ожидания последующего удара тростью. Но неожиданный вскрик, а затем последующее громкое падение заставили встрепенуться от неожиданности и приоткрыть сомкнутые глаза. Первое, что она увидела — в шаге от нее на асфальте корчился от боли Коичи, судорожно хватаясь за бок. Далее взгляд наткнулся на возвышающуюся перед ней фигуру беловолосого мальчугана, гордо выпятившего грудь вперед, все еще сжимающего дрожащие от раздражения кулочки. — Не смей трогать ни меня, ни ее своими грязными лапами, ты, мерзкий кусок дерьма! »…Доблестный рыцарь, обнажив свой острый клинок, яростно надвигался в сторону приближающегося ко дворцу чудовища. Защитить и сберечь томившуюся в стенах замка опечаленную прекрасную принцессу — вот, что было на кону у храброго воина-победителя… — А у меня будет такой рыцарь? — застенчиво спросила Мэки, пряча порозовевшие щечки в просторах мягкого одеяла. — Конечно, милая! И ради тебя однажды будут совершать подобные подвиги. — теплая материнская улыбка дрогнула на лице женщины, и легкий мимолетный поцелуй запечатлелся на лбу зеленоглазой девочки…» Промелькнувшее в голове Мэки воспоминание заставило ее еще шире раскрыть и без того удивленные глаза и теперь уже под другим углом взглянуть на стоявшего перед ней, все еще незнакомого мальчишку. Неведомая ранее ослепительная искорка, проблеснувшая в мятной радужке, тот час рассеяла пелену страха и печали, сковывающую ее дрожащее тельце. — Харучие, следи за языком. Ты будешь подавать плохой пример своей младшей сестре… — раздавшийся в темноте переулка грубоватый голос заставил пятерых детей опасливо насторожиться. Вышедший на свет фонаря высокий, черноволосый парень с выделяющимся жутким шрамом, проходящим поперек правой стороны лица, привел в шок стоявших Керо и Кина, которые начали издавать какие-то бессвязные слова. — Чевный двакон? — Тот самый шрам… — Это же «бог войны» — Такеоми Акаши! Коичи, надо сваливать! Не дожидаясь дальнейших действий своего предводителя, Кин и Керо бросились в рассыпную, оставив одного, все еще лежащего на земле брата. Тяжело, с промедлением поднявшись, Коичи боязливо покосился на шрамоголового парня, а затем резко переведя взгляд на все еще сидящую Мэки, гневно рявкнул: — Хираи, это еще не конец! Это будет твоей самой ужасной жизнью на свете! Я обещаю, ты за все будешь расплачиваться! — громко сплюнув в сторону и злобно зыркнув на светловолосого, хулиган направился в след за своими убежавшими братьями, по-прежнему хватаясь за зудящий от боли бок. — Харучие, в чем дело? Поздним вечером уходишь из дома, оставляя сестру одну без присмотра, которая, между прочим, уже успела в твое отсутствие разрисовать фломастерами стену в гостиной; устраиваешь драку на главной улице. Не рановато ли ты начал взрослеть, м? — нахмурив брови, осуждающим тоном отчитывал Акаши-старший своего младшего брата. — Прости… Такении… Тут просто девочка… В общем те пацаны ее задирали, и я решил заступиться… — неуверенным, подрагивающим от затаенного страха голосом проговорил Харучие, мягко показывая указательным пальцем в сторону черноволосой. Подобно проницательному соколу, Такеоми, чуть сощурив веки, вглядывался в голубизну братских глаз, пытаясь уличить его в предполагаемом обмане и надувательстве. Убедившись в правдивости его слов, парень наконец перевел свой цепкий взор на все еще сидящую на асфальте девочку, заострив основное внимание на ее расчесанных в кровь коленках. — Эй, как ты? Можешь встать? Как тебя зовут, малышка? — присев перед пострадавшей на корточки, Такеоми неустанно начал засыпать ее наводящими вопросами. — Мэки… Мэки Хираи. — отстранённым, едва слышимым голосом пробормотала черноволосая, по-прежнему не отрывая от возвышавшегося перед ней беловолосого паренька переливающихся от восхищения мятных глаз.***
Тускло мерцающие фонарные столбы освещали сумрачную дорогу троим прокладывающим путь фигурам. Обхватив все еще подрагивающими от недавних происшествий ладошками фарфорово-бледную кожу предплечья Харучие, Мэки семенила нога в ногу с беловолосым мальчуганом, опустив взгляд на мелькающую под ногами тротуарную плитку, чуть улыбаясь краешком губ. — Слушай… Теперь тебя уже никто не тронет… Можешь так… не цепляться за меня. — чуть отрывистым голосом проронил Харучие. Обычно такой жест на нем использовала его младшая сестренка, когда ей в темноте угла комнаты виделись «зловещие монстрики из того ужастика на кассете старшего брата». Или же когда Такеоми осыпал ее с Харучие своими гневными тирадами по поводу совершенных проделок и прочих мелких провинностей. Но вот когда так делала совсем незнакомая девочка, это приводило его в некое замешательство, изумление и такое необычное ощущение, похожее на неловкость и…смущение? Приливы к щекам неожиданного тепла заставили паренька поежиться от странной новизны. — Харучие. Когда девушки попадают в беду, им даже после оказанной помощи будет нужна обходительность и забота. — ухмыльнувшись и выпустив сигаретные клубы дыма, назидательно произнес Такеоми, чуть крепче прижимая к себе собранный продуктовый пакет Мэки. — А… Вот как…– задумчиво проговорил беловолосый, осматривая смоляную макушку девочки, примеряя на нее братские слова-наставления. Приближающееся очертание трехэтажного дома заставило встрепенуться и чуть отстраниться от своего «героя-спасителя». Дернувшая занавес за окном второго этажа олицетворяла долгое наблюдение и затяжное ожидание одного из жильцов. Резко распахнувшаяся входная дверь подъезда высвободила наружу встревоженную молодую черноволосую женщину, ускоренным шагом двигающуюся навстречу трем фигурам. — О, пресвятые божества!.. Мэки! Где ты была?! Я уже вызвонила один патруль на твои поиски! — дрожащим от накатывающих всхлипов голосом воскликнула обеспокоенная женщина, параллельно поглаживая мягкими пальчиками щечки девочки и осматривая скользящим чутким взором ее маленькое тельце, и ужаснулась от увиденных, запекшихся ран на коленках. — Прошу нас простить, Хираи-сан. Проходя мимо главной улицы, мы с моим младшим братом обнаружили вашу дочь, над которой начинали издеваться трое мальчишек. Но так как мы подоспели вовремя, ничего ужасающего не успело произойти. Но вот путь домой занял приличное количество времени. Поэтому мы извиняемся за принесенное волнение и беспокойство. — коротко обрисовав в общих чертах недавние события, Такеоми, сдержанно подавшись туловищем вперед, склонился в вежливом поклоне, чуть позже протягивая обронившиеся на земь покупки девчонки. — Ох, ну что вы?! Вам не за что извиняться! Это мы с Мэки должны преклоняться перед вами за оказанную помощь и принесенные неудобства! — протяжно выдохнув, Хираи-старшая расплылась в нервной улыбке, принимая из рук парня протянутый ей пакет, все еще с некой опаской осматривая внушительно-ужасающий шрам, рассекающий половину его лица. — Как мы можем вас отблагодарить? Не хотите сегодня остаться у нас на ужин? — озарено пролепетала женщина, скрестив пальцы на груди и приветливо поддавшись вперед. Кроткая улыбка дрогнула на лице Такеоми. Мысленно парень подметил, как черноволосая девчонка походит на свою мать. Такие же большие, излучающие тепло и ангельскую искренность глаза, поселяющие безмятежность и лёгкость в темных закоулках души. — Да не стоит вам. По-настоящему искренние слова благодарности куда приятней любого вознаграждения. Да и тем более наша младшая сестра осталась дома без присмотра. — мельком, хмуро зыркнул на Харучие. — Были рады помочь и познакомиться с вами, Хираи-сан. Всего вам наилучшего. — поклонившись на прощание, Такеоми взглянул на стоявшую в смятении Мэки. — Остерегайся неприятностей, малышка. — тепло ухмыльнувшись, Такеоми мягко потрепал по макушке расцветавшую в лучезарно-смущенной улыбке девчонку. Неспешно развернувшись, плавной походкой он направился обратно по уже пройденной дороге, зазывая за собой брата. — Хару… Харучие… — чуть слышно позвала Мэки, нервно поддергивая запыленный от недавнего падения край оборки своего легкого платьица. — А?.. — вопросительно уставился на нее беловолосый, изогнув полудугами белоснежные бровки. — Мы… еще встретимся? — смущенно опустив веки, заикнулась Мэки. — Аа.ээ… да, наверное… Только не врезайся в меня в следующий раз! — нервно усмехнувшись, Харучие смятенно почесал короткую белоснежную шевелюру. Чуть дрогнув от донесшихся вдалеке братских возгласов в его сторону, голубоглазый, слабо махнув одной ладошкой на прощание, помчался вслед удаляющейся фигуры черноволосого парня.