В тени Колдовского королевства

Закатное солнце сукровицей разливалось по черепичным крышам, стекало вниз к пыльным улочкам, вымощенным редким камнем, что с годами только истоптался, сильнее округлил бока, почти скрывшись из виду человеческого глаза. Большой здесь роскошью было прокладывать новые дороги, реконструировать и менять в единый стиль дома, что столетиями возводились и разрушались в совсем уж странных местах, нарушая гармонию улиц и вида приятного глазу. Словно бы чья-то рука небрежно рассыпала семя льна на карту: куда упадет так там и возрастёт дом, смотря крыльцом точно туда же, куда и острый носик. Все в этом городе было причудливым и любопытным. Впервые взяв в руки карту своих новых владений, Аинз только посмеялся. Уж слишком она была похожа на спутанную рыболовную сеть, почти не имея прямых путей, петляя дорогами и узкими, сомнительными переулками. Сейчас же ими плутал и он, теряясь и растворяясь в хитросплетеньях. Собственное королевство поглощало своего повелителя, утягивая в самые темные закутки, куда даже при свете дня не станет соваться приличный гражданин или хотя бы тот, кто хоть немного волнуется за сохранность своих средств. И это при палящем, таком ярком солнце, что сейчас остывало. Сходил с неба болезненный румянец, вальяжно сменяясь ещё совсем тусклой синевой. Но уже совсем скоро ночь вступит в свои права, затягивая небо в звёздную вуаль. А ведь если всмотреться, хоть на пару минут поднять голову, то можно уже увидеть редкие проблески. Редкие, но такие яркие, будто бы великая драгоценность сияющими бусинами рассыпалась но небосклону. Как из шкатулки. И вроде это Демиург обещал преподнести своему Владыке невероятный дар, самую прекрасную драгоценность, желаемую всеми — власть. Вот только она совсем не сияет как звëзды. Не вьется зефирными облаками и не шелестит пряными полевыми трав, что отдают терпкой горечью на языке. По крайней мере так рассказывала Аура, что из любопытства, как и любой другой активный и чрезмерно любознательный ребёнок всё тянула в рот. Даже зная, что за такую выходку её отчитают. Аинз закрыл глаза. Плоть и кровь тяготили. Он совершенно отвык от человеческого тела, такого мягкого и неидеального, от чего каждый шаг, каждый вздох ощущался огромной нелепостью. Чем то неестественным, чем то, что обязательно должно привлечь внимание. Но редкие прохожие даже взгляда не поднимали на высокую фигуру мужчины. Здесь, в королевстве костяного повелителя, где люди привыкли к чудным согражданам, а смешение кровей с причудливыми расами уже не казалось дикостью, мало кто обратит внимание на слишком высокого, широкоплечего мужчину, что не твёрдо шагая, старался держаться в тени. Отводил взгляд и хмурил соболиные брови. Хмурил брови...какое простое, неосознанное действие казалось сейчас чем то сложным. Скрывшись за очередным поворотом, Аинз растворился, в густой тени города. *** — Только здесь и только сейчас! Лучшее домашнее вино по выгодной цене! Ну же, подходите, не скупитесь на бутылочку дурманящего! — Свежее мясо! Свежее только в хлеву, да на лугах пасется!! Мясо! Телятина, крольчатина, баранина!! — Мистер, цветы! Купите своей спутнице цветы! Голоса смешивались, терялись в шуме и вскриках, где каждый торговец пытался перекричать соседа, лукаво заманивая простых зевак. Даже Аинз едва не поддался порыву отведать домашнего вина, но вот только кто знает, как поведёт себя организм, сотканный из магии. Так ещё и в той, некогда обычной, лишенной всякого чудного жизни, Владыка совершенно не умел пить, хмелея от самого простого пива. Иногда, после корпоративных застолей, стыдно было вспоминать свои слова и неловкие выходки, если конечно вообще удавалось это сделать, ведь в подавляющем большинстве случаев, в памяти всплывали лишь неясные обрывки вечера, смеха и расплывчатых лиц, от чего все и казалось простым сном, вот только от снов пить так сильно не хочется и голова не болит, словно приложили об что-то тяжёлое. Рисковать он не решился, но проходя мимо все не переставал рассматривать бутылки из цветного стекла. И кто бы мог подумать, что здесь, почти на самой окраине города, словно бы в тени скрытый от всего мира будет вечерний базарчик. Такой оживленный и шумный, где нажить себе проблем или лишиться кошелька лишь дело времени. Но даже так, воистину, место это было необычным, но чем именно сказать было не просто. Оно манило Аинза запахами, тусклыми фонарями и шальным блеском в глазах прохожих. Все это было совсем новым после чистых, вымощенных улочек центра и манерности приближенных. Здесь Аинз не Великий владыка, и вовсе никакой не Повелитель, а безымянный странник, заплутавший в Колдовском королевстве. Но ведь было и что-то ещё! — Специи со всех уголков мира! Лучшие приправы и смеси к мясу, выпечки, и всему, чему душа лежит! По выгодной цене! Аинз остановился у одного из прилавков, где неопрятный, закутанный в тряпьё продавец, небрежно раскинул товар. Множество побрякушек, поддельных драгоценностей и просто ворованной утвари лежало так, словно в гнезде сороки, что совсем не заботилась о спутанных цепочках и ломающихся замочках, уже слегка гнутых булавок брошей. Подхватив одно из колец, с поблекшим камнем, он поднял его на свет фонаря, рассматривая на удивление аккуратные грани. Алый яхонт был словно покрыт тонким налётом старости, от чего и казался невзрачным. Очистить его, отполировать серебро и кольцо это не уступит тем, что бережно хранятся в шкатулке Владыки. — Не думаю, что такая безделушка достойна вашего внимания. Если вы хотите украшений, то на площади есть прекрасная ювелирная лавка, где закупается вся знать. Грациозным зверем вынырнувший из толпы Демиург, деловито заложил руки за спину, с неменьшим интересом рассматривая находку. Видимо во дворце уже спохватились, обнаружив пропажу Аинза. — Мне нужно именно оно, — и в подтверждение своих слов, Аинз протянул торгашу две золотых, сколько бы и стоило такое кольцо в той самой ювелирной лавке, о которой и говорил страж этажа, что искренне не понял такого интереса к явно уже несколько раз ворованной вещицы, если и вовсе не снятой с несчастной покойницы. Рассказывать чем его зацепила вещица, Владыка не собирался до самого последнего момента. Пусть демон думает, что это вновь непостижимый план его дорогого Повелителя. Пусть строит теории и ломает голову, пытаясь найти и понять то, что в итоге окажется до безобразия простым, без замысловатых мыслей и идей. Наверное, в этом и была самая главная слабость Демиурга, что слишком редко обращает внимание на простые вещи, не имеющие двойного дна и подтекстов. Он не видит всей красоты простых вещей с их искренней прямолинейностью. — Владыка, — демон понизил голос, придвигаясь поближе так, что на щеке ощущалось теплое дыхание, — уже поздно, прошу вернитесь во дворец. Дыхание... А ведь раньше, во время их близости, кости не чувствовали ничего так ярко. Ни дыхания, ни физического удовлетворения, от чего только оставалось с блаженством наблюдать на распластанного на кровати демона, тихо хнычащего и содрогающегося от пальцев внутри. Ему было хорошо от такой близости, но головой Аинз понимал, что это совершенно не то, и холодящая кость не сравнится с теплой плотью. Понимал и Демиург, но о большем просить и не смел, ведь то, что сам Владыка делит с ним ложе, уже было великой благодатью, которой не удостоилась даже Альбедо, тщетно тешущая себя мыслью о взаимной любви. И почему Аинз раньше не нашёл эти свитки, ведь столько раз перебирал свои вещи, каждый раз не замечая ивентовые безделушки, пылящиеся в инвентаре с самого начала игры. — Вернусь, как закончу последнее дело. — Это настолько важно? Как же его позабавили появившиеся тревожные нотки в голосе. А ведь Демиург действительно боялся за него, забывая, что перед ним совсем не человек, способный помереть даже от простейшей занозы, а древнее, великое создание, способное одним заклинанием стереть любую империю с лица земли, только пальцем ему покажите. — Ты не представляешь насколько. Скоро истечёт время и магия развеется. Нужно торопиться. Схватив Демиурга за руку, Аинз свернул в узкий переулок. Туда, куда не достигает свет редких фонарей, а люди, проходящие мимо даже не заглядывают, не желая случайно столкнуться с очередным заплутавшим от скуки бандитом. Вжав Демиурга в стену, он притерся сзади, обнимая за не по-мужски тонкую талию, ощущая, как под одеждами содрогается его тело от столь бесцеремонных прикосновений. И руки скользят ниже, грубыми пальцами накрывая ширинку, сдавливая и сминая, пока любовник спешно прикусывает губу. — Вы хотите прямо здесь? Он не против, но видно, что в смятении, осторожно оглядываясь по сторонам, тревожно ожидая, что вот-вот, ещё немного и сюда зайдет кто-нибудь, застав двух мужчин в неприглядной позе. — Следующий свиток я смогу использовать лишь через неделю, — едва ли не мурчит, прикусывая острое ушко. Демиург сдается ещё даже не начав спор. Шумно выдыхает и пробует расслабиться, впервые испытывая смесь возбуждения и паники от необычности происходящего. И слишком сосредоточившись на своих чувствах он не замечает, как тихо лязгает бляшка ремня, как осторожно стягивают с него брюки, а крепкие руки сминают ягодицы. Руки... Такие горячие и мягкие, совсем не похожие на царапающие кости, от которых удовольствие граничит с острой болью, хотя и приятной демону, что сейчас тихо сопит, стыдливо прикрывая рот. Чувства эти для него вновинку, как и для самого Аинза, который уже не боится оставить болезненные отметины на смуглой коже, сжать слишком сильно или царапнуть неосторожно. Он движется уверенно, изучает тело под собой, запоминает каждую деталь, каждый изгиб. С любовью ласкает каждое чувствительное место уделяя им особое внимание, от чего у Демиурга начинают вырываться редкие, тихие всхлипы. Он нетерпеливо трётся о пах, не осмеливаясь попросить поторопиться, ведь как давно он ждал этого момента, когда в полной мере сможет ощутить своего Владыку, ведь ни его пальцы, не многообразие игрушек не могли сравниться с ощущениями плоти. Аинз дышит шумно, уже давно забыв какого это чувствовать разливающееся под кожей тепло, что сводит внизу живот, сворачиваясь тягучей истомой. Хочется уже вставить, ощутить себя внутри так плотно сжатым, но он терпит, акцентируя своё внимание на удовольствии любовника. Демиург заслужил этого. *** Демиург не помнил, как они дошли до пыльных ящиков, что загромождали и без того узкий проход, да впрочем, это уже не имело значение. Не ощущался и запах гнилого дерева и пыли, разлитого пива и затхлости. Ничего, кроме властных прикосновений и собственной дрожи в широко разведенных ногах. Но время от времени, в проблесках сознания, проскакивало чувство, что сейчас его будут иметь как дешёвую шлюху, черт пойми где и совершенно бесстыдно. Первые пальцы проникли без какого-либо сопротивления, громко хлюпнув обилием смазки, тщательно припасенной в инвентаре. Аинз развел их, толкнулся глубже, ощущая, как его сжимают внутри, как напрягается Демиург, когда задевают ту самую точку. Хочет схватиться за член, помочь себе, но не решается, бессильно царапая пальцами дерево. Третий палец и он уже не выдерживает, выворачивается из крепкой хватки, скалится от болезненного возбуждения. — Прошу, хватит, просто войдите. Аинз шутит мысленно, что неужели он настолько отвратителен в предварительных ласках, раз даже Демиург, всегда отличавшийся терпением, не смог их выдержать, прося поскорее вставить и закончить эту экзекуцию. Но в любом случае, они действительно слишком сильно увлеклись и в скором времени придётся колдовать "Отвод глаз", который убьёт весь азарт. Вытащив пальцы, Аинз приспустил штаны и уперся головкой в тугую дырочку. Резко толкнулся, замер, толкнулся вновь, крепко зажимая Демиургу рот рукой. Тот тихо взвыл, ужасно сжался и Аинз уже готов был кончить только от этого действия. Влажно, невероятно горячо и приятно, от чего голова идёт кругом, ведь по сути, это впервые, когда он вот так трахает мужчину. Впервые ощущает себя внутри... Демон под ним дрожал, крепко обвивая ногами талию любовника. Нет, ему совершенно не больно, и вряд ли вообще он как-то пострадает от резкого проникновение, в отличие от простого человека, что после такого даже просто стоять не смог. Аккуратно покачав бедрами, он выходит до головки и вновь резкий толчок, протаскивает Демиурга по ящикам словно тряпичную куклу. Натягивает, болезненно шоркая спиной о неровную поверхность. Зажимает его рот рукой, когда где-то позади слышно шарканье и хриплый голос, напевающий себе под нос незамысловатую мелодию. "Свернёт или пойдёт прямо на нас?" Аинз чувствует как напрягся под ним Демиург, словно одеревеневший стал, и сжался, шальным взглядом уставившись куда-то за спину любовника. Туда, где прижимаясь к стене, шатко плетётся фигура полурослика, подслеповато запинаясь и стукаясь о груды хлама. Поднимет ли он шум, увидев притаившихся голубков или нет — уже мало волновало Аинза, который отвлекшись на минуту, вновь вернулся к процессу, удобнее перехватывая демона за бедра. Тот, от неожиданности вздрогнул, уставился на Владыку поверх очков, словно на самого лукавого смотрит, не в силах противостоять соблазнам. Дрожит. Руку Владыки он закусывает сильно, до крови, но только так выходит подавлять стоны и скулёж, когда толстая головка проскальзывает по простате. Вдавливается. — Эй...тааам есть кто-то? Дварф останавливается и подслеповато щурится. Делает шаг вперёд, едва не запинаясь о собственную ногу и вновь сверлит темноту. Вслушивается, но походу не слышит ничего, кроме шума базара и песен местных гуляк. — Эээээййй... Кажется, что Демиург уже и вовсе забыл о своём статусе и силе, способной в миг убить забредшего в переулок дварфа, раз так взволнованно сминает плащ на спине любовника, вгрызается в плоть зубами, лишь бы не издать ни звука. Возбуждение и то незнакомое, но дикое чувство азарта ударили в голову не хуже самого крепкого вина. Он сглатывает кровь, обводит языком вокруг клыков, ощущая нежную плоть, проступающую из-под разодранной кожи. И взгляд совсем ошалелый. А Аинз все не сбавляет темп. — Рульфо, пень старый, ты куда залез! Не, ну посмотрите на этого придурка! Сюда иди! — П-погоди, там кажется есть кто-то... — В голове у тебя есть кто-то, придурок! Сюда иди и не наживай проблем! Дварф оборачивается на голос и нелепо икает. Слова до него доходят долго, поэтому волочится на голос он не сразу, пока его не подхватывают под руки и не тащат за угол. Демиург разжимает зубы и только в этот момент в руке появляется острая боль, ощущение которой было уже давно позабыто личом. Она всегда мимолётно проносилась в воспоминаниях в виде разбитой коленки или так неловко порезанном пальце во время готовки. От чего казалась такой далёкой и нереальной. И даже сейчас Аинзу казалось, что ощущает он её притупленно. Не в той мере, в которой должен при таком глубоком укусе. Неприятно, но вполне терпимо. И даже так, с отвлекающей болью, Аинз кончает. Он склоняется ниже, слизывает кровь с чужих губ и чувствует как Демиург напрягается, наконец-то тянет руку к своему члену, обхватывает крепко и изливается следом спустя пару фрикций. *** — Это то кольцо? Аккуратно положив бумаги, Демиург садится на край стола с искренним любопытством наблюдая как Владыка, аккуратно дочищает серебро с которым провозился почти весь день. Алый яхонт же, уже не выглядел бледно, словно потрепанная жизнью стекляшка, а сверкал благородно и гордо, ловя заострёнными гранями озорные блики. Сейчас, Аинз дочистит и сам металл и украшение ничем не будет уступать тем, что мирно покоятся в сокровищнице Великой гробницы и надеваются Повелителем лишь на особые мероприятия для должного эффекта. Теперь же, это колечко будет фаворитом Аинза. — Да. Правда красивое? — Он приподнимает руку, как в тот день поднося камень к свету, давая Демиургу лучше рассмотреть. — Воистину прекрасно. Тогда я позволил себе наглость, подумав, что вам понравилась простая безделушка. Кольцо очень старое, но работа выполнена превосходно, ювелир знал своё дело. Краем глаза Аинз заметил, как демон, словно щенок виляет хвостом, с легкой улыбкой рассматривая кольцо в чужих пальцах. Каждый раз видя его таким, на душе, если таковая и была у мертвеца, становилось теплее. По-домашнему так. Подавшись вперёд, Аинз аккуратно снял с любовника очки, откладывая их в сторону. Скользнул кончиками пальцев по скуле, огладил его за ухом, едва ли не чухая как щенка, и с трепетом притянул за шею, скалящимся черепом касаясь уголка губ. Демиург смотрит удивлённо, растерянно, но быстро льнëт ближе, целуя белесую кость, от чего не сразу замечает, как на палец надевают кольцо. И только позже, уже в своих покоях, демон увидит гравировку на внутренней стороне: "Ты моё сердце".