Активист

Солнце только встало, а Зуабе уже заканчивала растирать листья в ступке. Ее малыш вчера поранил ногу, и теперь ему нужно приложить лекарство к ранке.       Мальчик сцепил зубки и старался не заплакать, ведь он уже почти взрослый – он уже девять раз видел, как вода долго-долго льется с неба. Старый шаман говорил, это Наоба, мать всего, что есть, плачет о своем потерянном сыне. Ее слез так много, что ее супруг Ниробэ не может их утешить, как земля не может принять в себя всю воду, падающую с неба три луны подряд. Но когда луна в третий раз становится круглой, как шар, Наоба перестает плакать, чтобы не залить всю землю водой и не погубить своих земных детей. Шаман говорил, люди тоже должны плакать о своих покойных только три луны, а потом успокоить свое сердце и жить дальше. Зуабе всегда рассказывала своему сынишке эту историю, когда ему было грустно или больно, и он сразу замолкал, тихонечко хлюпая носом и слушая о таинственных и могущественных божествах. Но теперь он почти взрослый и не будет плакать просто так, даже без маминых историй. Из личной переписки главы совета директоров Интернешнл Индастриал Корпорейшн мистера Дж. Ричардсона с новым деловым партнером компании Томасом Морганом: «Я рад сообщить вам, что Совет директоров одобрил предложенный вами проект. Расположение нового деревообрабатывающего завода было признано чрезвычайно выгодным с экономической и технологической точек зрения. А потому строительство стоит начать сразу же, как только почва придет в пригодное для работ состояние после сезона дождей. Однако на заседании всплыл один неприятный нюанс, о котором вы, мистер Морган, не упоминали ни во время предварительных переговоров с компанией, ни в нашей личной беседе, что, конечно же, очень меня огорчило. На месте будущей застройки обитает некое племя тропических дикарей. Наша компания имеет договоренности с соответствующими инстанциями и органами правления насчет застройки необитаемого участка джунглей. Но присутствие на этом участке земли аборигенов может вызвать серьезные затруднения. Поэтому я настаиваю на немедленном разрешении этого вопроса. Если же до конца месяца вы не найдете решения, которое было бы удобно для всех заинтересованных сторон, то корпорация вынуждена будет отказаться от инвестирования в ваш проект» Из личной переписки Томаса Моргана, молодого талантливого предпринимателя, с главой Совета директоров компании-инвестора мистером Дж. Ричардсоном: «… а потому работать при поддержке вашей корпорации будет большой честью для меня. Касательно того небольшого недоразумения с аборигенами, которое возникло на прошлом заседании Совета директоров, нижайше прошу прощения, что не предоставил информации по этому незначительному вопросу. Дело в том, что мой адвокат уже тщательно изучил все детали и возможные последствия этой ситуации, а также местную законодательную базу. Поселение квазамбикских дикарей не попадает под действие закона «О защите культурного наследия», поскольку из двадцати двух аборигенов, которые составляют племя, нет ни одного ребенка или женщины детородного возраста. Дальнейшее урегулирование вопроса не составит труда и займет не более двух – трех недель. Таким образом, я могу гарантировать, что до конца месяца вопрос будет решен. Я имею все основания, чтобы заверить вас: ни одна договоренность корпорации с представителями местных органов правления не будет поставлена под угрозу, а значит, строительство завода начнется точно в срок, указанный в предварительном образце договора. Переходя к вопросу о доставке оборудования…» Из личной переписки Томаса Моргана и его адвоката Джеймса Лойса: «Я прошу вас принять во внимание, что даже если мы обезопасим себя от возможного недовольства со стороны властей личными договоренностями и связями, то нам все равно придется иметь дело с этим миссионером-активистом Уильямом Скоттом. Этот неугомонный шотландец обязательно заитересуется правомерностью такой масштабной стройки в тропических лесах Квазамбика. А если только он узнает о ребенке, корпорацию и, в первую очередь, вас будут ожидать серьезные проблемы вплоть до уголовной ответственности. Мистер Морган, Томас, будьте благоразумны! Разразится чудовищный скандал, ваша репутация будет навсегда запятнана! Я выполнил вашу просьбу, однако в досье Скотта нет ни малейшего темного пятнышка. Это не компромат, а прямо-таки рекомендательное письмо! Я настоятельно советую вам отказаться от этого проекта, даже не смотря на все истекающие выгоды» Высокий молодой джентльмен дочитал письмо, пришедшее ему с утренней почтой, и привычным жестом пригладил аккуратно уложенные волосы, пронизанные тонкими нитями ранней седины. «Чертов активист!.. Ну что ж, если в его действиях нет намека на личную выгоду, то нам просто нужно качнуть маятник в другую сторону, так сказать, в противоположную крайность…» Из пятничного выпуска газеты «Файненшнал Ньюс» от 10 числа: « …Должно быть, это единственный случай, когда активисты от «зеленых» и защитники культурного наследия человечества сыграли на руку своим оппонентам. Напомним, что несколько недель назад широко известная в деловых кругах строительная компания Интернешнл Индастриал Корпорейшн вложила колоссальные инвестиции в проект Томаса Моргана, нового игрока и восходящую звезду международной бизнес-арены. Проект строительства нового деревообрабатывающего завода заключает в себе уникальные концепции по обеспечению экологической безопасности и эргономичности производства. Разработанные и запатентованные компанией «Морган и Ко» технологии экономии сырья в будущем позволят вывести деревообрабатывающую промышленность на совершенно новый уровень, что особенно важно в свете глобальной проблемы вырубки лесов. Обеспечение всех нужд производства исключительно альтернативными источниками топлива и энергии делает завод абсолютно безопасным для окружающей среды. Мистер Морган был признан гением своего дела, большинство мировых экономических изданий считают, что будущее промышленности стоит за его изобретениями. Застройщик и главный инвестор «Морган и Ко» Индастриал Корпорейшн назвала эти разработки «шагом к здоровому будущему планеты». Однако и у такого, казалось бы, положительного во всех смыслах проекта нашлись противники. Несколько крупных волонтерских организаций, занимающихся спасением природных экосистем, выступили против вырубки тропических лесов Квазамбика, которая неизбежно связана со строительством и функционированием нового завода. Но «ядром» протеста стал молодой шотландский активист Уильям Скотт, который уже приобрел некоторую известность и влияние на общественное мнение благодаря успеху своих акций в защиту культурного наследия в Новой Зеландии, Китае и Таиланде. В этот раз действия Скотта были направлены на спасение малочисленного племени квазамбикских аборигенов, проживающих на месте будущей застройки. Скотт выступил в защиту этого поселения как «яркой и самобытной картины жизни Квазамбика, его величайшей исторической и культурной ценности». Начиналась акция весьма привычным образом, но события, вскоре последовавшие за приездом Скотта в Квазамбик, разворачивались по совершенно другому, драматичному сценарию. Привлеченные Скоттом средства массовой информации поначалу всячески поддерживали активиста, но кардинально изменили свою позицию после чудовищной трагедии, разыгравшейся 21 числа прошлого месяца. Ульям Скотт, желая «наглядно продемонстрировать, как вырубка лесов убивает планету», безжалостно зарезал девятилетнего ребенка из племени аборигенов прямо в кабинете мистера Т. Моргана. Произошедшее привело общественность в настоящую ярость. Утяжеляющим обстоятельством стало то, что убийство было хладнокровно спланировано: ребенок был похищен из родного поселка в джунглях и двое суток перевозился до ближайшего крупного города, где и находился временный офис мистера Моргана. Охрана на входе, секретарь в приемной и другие служащие видели У. Скотта, входящим в кабинет с ребенком, но не предвидели несчастья, поскольку «Скотт выглядел абсолютно спокойным», а взволнованное состояние ребенка посчитали «впечатлением от доселе невиданной маленьким аборигеном цивилизации». Как сообщил адвокат Дж. Лойс, ставший свидетелем происшествия, «мистер Морган согласился принять Скотта как представителя протестной акции в надежде урегулировать конфликт дипломатическими методами, а присутствие ребенка посчитал просто «наглядным примером». Однако, к несчастью, Морган и предположить не мог, до чего может дойти фанатизм шотландского активиста. Состоявшееся 24 числа в столице Квазамбикской Республики Абейре открытое заседание суда было освещено крупнейшими мировыми изданиями и телеканалами. Суд признал У. Скотта виновным в умышленном убийстве и приговорил к пожизненному заключению в тюрьме строгого режима. По словам судьи, Скотт «лицемерно и бесчеловечно бросил жизнь невинного ребенка на алтарь собственной жажды признания». Непонятным остается лишь то, что на следующий день после оглашения приговора осужденный «борец за права и свободы» повесился в камере предварительного заключения. Дело о «зеленом фанатике», как прозвали Скотта масс медиа, уже прогремело на весь мир, срывая десятки акций и протестов в защиту различных исторических объектов и подрывая авторитет Фонда защиты культурного наследия человечества, представителем которого был Скотт, и множества других природоохранных и историкоохранных организаций. Как пишет издание…» Зуабе плакала три месяца, а потом стала привыкать к новому месту. Оабу, ее муж, ушел к предкам много дождей назад, и теперь из их семьи осталась только она. Это не было редкостью – племя стало таким маленьким, что из каждой семьи осталось не больше, чем двое. Теперь все они – одна большая семья. Половина – старики, им было не построить новых хижин без посторонней помощи. И Зуабе помогает им, хоть и сама уже не молода. Иногда ей вспоминается белокожий Иль Скот, который забрал с собой ее сына, обещая вернуть через несколько ночей. Он говорил, это поможет племени, говорил, что тогда их не прогонят из деревни. Он вернулся один, без ее мальчика. Сел на пороге их хижины и молчал. Зуабе кричала и била его, кидала в него камни, но Иль Скот молчал. Он просидел так всю ночь, а на следующее утро пришли другие белые и забрали его. Она больше никогда не видела Иля. Как и своего дома. Их всех, все племя увезли на железных повозках далеко-далеко и бросили посреди чужого им леса. Зуабе плакала три месяца. Она плакала о потерянном сыне, о брошенном доме и о старой жизни. А потом просто привыкла. Только теперь, когда с неба долго льется вода, ей всегда становится грустно.