Вынужденное притворство

Слабое мерцание свечей, в сравнении с лампами, тускло блестело в отражении стаканов и тарелок на столе. Хрустальная ваза, как и бутылки с напитками, мозолили девушке глаза. Ну и зачем, ради Бога, их туда ставить? Почему дворецкий не может просто подходить с напитками? Впервые Маргарет считала выбор родителей безвкусным и нелепым. Раздражение бурей закипало внутри, стоило ей повернуть голову на что-либо в этом зале - почему нельзя было сделать лучше или практичнее? Впрочем, глубоко в душе девушка понимала, почему же она так злится. Ей было совершенно плевать на окружение и стаканы. Почему?! Почему именно ей было суждено познать эту судьбу? Почему никого другого из важных персон их чертового мира не собираются знакомить и женить по расчету ради какой-то выгоды и благополучия?! И к чему, черт возьми, вся эта роскошь и торжество, если тот, с кем её познакомят, царит над городом, который буквально соткан из хаоса? Позади Маргарет вырос высокий силуэт, напоминающий женщину. Она положила руку на плече дочери, тихо качая головой на её едва заметный гнев, а потом снова скрылась в коридорах дома. Девушка выдохнула, а затем подняла взгляд и поправила волосы. Может, в чем то родители и правы. Если соперничать друг с другом, вместо того, чтобы действовать сообща, им будет только хуже. Что ж, раз уж так нужно... Она может сыграть. Притворяться ей не в первой — вообще, всем им. Каждый день в их жизни это притворство. Леди притворяется, что ей есть дело до её прислуги, так как без них Чрево погибнет, хотя она бы точно обменяла их на сотню-две душ... Телеведущий притворяется, что ведет крайне интересные программы, хотя на деле на экране сплошные помехи... Даже Оку и тому, что их создало, честно говоря, было все равно на них. Лишь бы бунт не устраивали. Каждый в чем-то притворялся, и это притворство сохраняло им жизнь и позицию в иерархии этого проклятого мира. Так почему же она не может сделать так же? *** От стуков каблуков по полу, девушка вздрогнула. Этот размеренный шаг, плавное, неизбежное приближение, лицо, скрытое тенью от шляпы и напряжение, которым буквально искрился воздух вокруг него, вызывали у Притворщицы дикий ужас. Тощий человек. Пока что молодой, не так много лет назад оказавшийся в Башне. Один из сильнейших монстров, слуга Ока и Создателя, против которого не рисковали идти даже Северный Ветер и Леди. И все равно, Маргарет никак не могла понять, какая польза будет от сотрудничества с этим... существом. Он сидит целыми днями в Башне на попечении у Ока, не делая ничего, что было бы полезно им. Какой тогда смысл затевать все это? Любовь в их мире невозможна, как невозможно и все остальное. "Браки", "Балы", "Торжества" — все это уже не имело смысла, и проводилось совершенно не так, как должно. Оно существовало лишь как некие традиции, попытки подражать чему-то человеческому, хотя людьми они все уже давно не были. Даже дети, которых изредка можно было встретить в этом несчастном мире, потеряли всякую человечность, сменив её стремлением выжить любой ценой. Девушка ненавидела свое имя. Монстрам имена ни к чему. Оно было дано ей, как человеку. А человеком она больше не являлась, да и, в прочем, никогда им не была. Они были лишь жалким, уродливым и мерзким подобием людей, теми, кто играл людей для Ока и их создателей. Они играли подобие мира, "человечества", чтобы некоторые и дальше могли убивать тех, кто по настоящему когда-то был человеком. Тогда, в чем польза? Это Маргарет поняла, когда властелин Бледного Города принялся разговаривать с её родителями. Что ж, она была права — чисто технически, "деловое" сотрудничество с ним больше подходило Чреву. Гнезду не нужны были жители, чьи души можно забрать для пропитания. Но, вот была одна деталь, которой девушка не учла — защита. Вряд ли способностей, которые имели она, её родители и дворецкий, хватило бы, чтобы победить к примеру Северного Ветра, если тот вдруг решит устроить бунт и расширить свои владения, атаковав Гнездо. Вряд ли Создатель сохранит им жизни, если от них не будет больше пользы. В этом мире все работало, как часы. Но, Телеведущий мог и вправду им с этим помочь. За разговором, "юноша", если его ещё можно было так назвать, наконец снял пугающий головной убор, и у Притворщицы мысленно отвисла челюсть. Честно говоря, внешний вид всех обитателей Гнезда никогда ей не нравился. Обвисшие лица, лысины, впадающие глаза и жирная или сухая, мерзкая на ощупь кожа. По этой причине она всегда проводила время с куклами — как она обожала эти фарфоровые, бледные лица, которые в сравнении с окружающими были истинной красотой. Тощий, Леди, и она... были немногими, кто сохранил человеческий вид. И... Тощий... показался ей симпатичным? Что за чушь? Нет, скорее она просто удивилась его лицу на фоне своих родителей и Дворецкого. В их мире не бывает ни любви, ни симпатии, ни дружбы. Только содействие. — Моно. — протянул ей руку Телеведущий. — Маргарет. — протянула она в ответ, приподнимая уголки губ ради вежливой улыбки. *** Однако, с каждым днем, проведенным в компании Тощего, девушка все больше сомневалась в своем убеждении. Нет, она все ещё пыталась спихнуть внезапную привязанность на их схожесть и то, что она наконец нашла такого же "человека", как и она сама — запертого в этом мире, и вынужденного подчиняться. Но, чем дольше это продолжалось, тем больше было похоже, что она просто пытается обмануть саму себя. Отрицает очевидное, потому что привыкла к этому с детства. Все привыкли. Они все всегда знали, что ни любви, ни привязанности не существует. Или это было не так? Или все игнорировали это, чтобы не сходить с привычного им пути, точно так же, как делали вид, что они обычные люди? Или всем было просто выгодно это? Скорее всего Потому что, как в конце концов она смогла заметить, Тощему было... слегка плевать, с кем и как сотрудничать. Он каждый месяц отправлял часть жителей Бледного Города на Чрево, а так же заявил, что Гнездо теперь под его защитой, взамен взяв лишь обещание прийти на помощь, если это будет необходимо, и, ненароком прихватил с собой юное девичье сердце. Вряд ли ему была какая-то польза от этого. Вряд ли ему было интересно что либо в их поместье, кроме уверености в помощи, и детях, которых с Гнезда периодически передавали ему, а уже из Бледного Города нещасных транспортировали на Чрево. Но, вот Притворщице было далеко не все равно, и отрицать это она уже не могла. Каждая безсонная ночь, проведенная в мечтаниях, оставляла большие синяки под глазами, а желание снова увидеть "жениха" договор с которым был расторгнут и исполнен лишь частично, вызывало у Маргарет отвращение к себе. Она монстр, и Тощий — тоже. Монстры не могут любить. И почему именно её зачерствевшое сердце затронула эта зараза? Одной ночью, мучаясь бессонницей и слушая карканье ворон за окном, девушка подорвалась с постели и подошла к окну. Окутанная мрачными тучами, на небо медленно поднималась луна. Такая же одинокая, и несчастная. Её серебристые лучи купались в водах океана, и Маргарет, заправив белоснежный локон за ухо, уставилась на легкие волны. Вода была спокойна, и манила своей тишиной. Словно во сне, задурманеная красотой темной воды, бьющейся о скалы, Маргарет соскользнула с подоконника. Послышался тихий всплеск, который Дворецкий как всегда смахнул на прибрежные камни, и черная душа, доселе умирающая и вопящая от боли, затихла.