Noblesse. Отродье Отступницы

      Обед прошел в…       Даже не знаю, как обозначить царившую атмосферу. Бурлящего котла? Закипающего супа, когда гадаешь, побежит жидкость через край, или останется булькать под крышкой? Минного поля, по которому с грацией слонопотамов крадутся юные саперы-практиканты? Так что, да, обед прошел в спокойной, дружественной обстановке после того, как все обитатели Франкенхауза расселись за столом, а я его покинула. А вот начался…       Первым до меня добрался М-21. Мягко улыбнулся, кивнул на приветствие и… влепил затрещину, от которой звездочки заплясали перед глазами. В шоке уставилась на модифицированного, краем глаза отследив реакцию присутствовавшего в гостиной директора. Тот, к моему глубочайшему удивлению, скривился, рефлекторно потер челюсть и промолчал.       – Что на тебя нашло? – с обидой спросила недооборотня.       – Пытался поставить тебе мозги на место. Если они, конечно, не растворились в гормонах и розовых соплях, – огрызнулся Эмыч.       – Хэй, – возмутилась. – Вообще-то было больно. И поцелуи – не повод для драки. – Потом до меня дошло. – Ты. Меня. Ударил! – Ошеломленно посмотрела на собеседника. – Но почему не сработало защитное поле?       – Видимо, оно тоже посчитало данную воспитательную меру необходимостью, а не актом агрессии, – злорадно хмыкнул мужчина. – Мы еще поговорим! – Прозвучало угрожающе. – К сожалению, пока моего терпения и словарного запаса не хватает, чтобы спокойно обсуждать произошедшее.       – Почему я вообще должна с тобой это обсуждать? – скрестила руки на груди.       – Потому что ты мне не безразлична! – рявкнул друг. – Бестолочь мелкая!       Мне хватило такта смутиться и потупить взор. Приятно. Двадцать первый, пускай и неумело, но по-своему заботился. Вопрос только в том, чем эта забота отольется… Размышляя, машинально кивнула на приветствие Такео, перевела взгляд на Тао и застыла. ОМГ! Кто ж его так отделал? Под обоими глазами фиолетовые синяки, как у панды, нос заклеен фиксирующим пластырем. Кинулась навстречу, но была перехвачена снайпером.       – У него треснули два ребра справа и одно слева. Будь осторожна, – прошептал он на ухо.       Вновь шокировано застыла, поднеся ладонь ко рту.       – Да ладно, – развеселился моей реакции хакер. – Все не так серьезно, как выглядит.       – Как это произошло? – пролепетала, с болью рассматривая лицо товарища.       Аккуратно протянула руку и пожала правый локоть, тоненьким ручейком послав силу с мольбой залечить хотя бы ребра. Если Франки заметит, что синяки посветлели слишком быстро, точно заподозрит неладное.       – Ани, – рявкнули за спиной. – Ну-ка, отойди от этого паршивца! Никаких телесных контактов.       Да блин! Спалили. Послушно отдернула пальцы, сделала пару шагов назад. Лучше не провоцировать. А то еще дома оставят…       – Откуда украшения? – повторила вопрос.       Тао молча покосился на напарника.       – Такео, ты его что, бил?       Тот флегматично пожал плечами:       – Нет. Я просто объяснил, что он не прав.       В смысле? Вытаращилась на стрелка.       – Ани, не лезь, – снисходительно вклинился Два-один. – Все равно не поймешь. Это наши мужские разговоры.       Поджала губы.       – То есть между вами, мальчиками, вы поговорили, и ты ему нос сломал?       М-21 расхохотался.       – Не угадала. Нос – это не я, – пауза. – Это Регис.       – Регис? – повернулась к Тао за комментариями.       Айтишник неловко улыбнулся. В этот момент я вспомнила собственное поведение и попытки стукнуть парня посильнее за найденную камеру. Кхм! Вот и ребята выпустили пар на эмоциях. Вздохнула.       – Прости, – понуро опустила голову. – Я… – Чужая ладонь зажала мне рот.       Ват? Какого???       – Не смей извиняться! – прорычал Эмыч, приобнял и развернул по направлению к кухне. – Он получил за дело, – возмущенно покосилась на ведущего меня к столу мужчину. – Ты ужин приготовила? – Кивнула. – Отлично! Я проголодался! – громко объявил на всю комнату, после чего тихо добавил на ухо. – Чем меньше ты будешь мелькать рядом с Тао в ближайшие дни, тем быстрее все успокоятся. Не усугубляй! – Наконец убрал руку и отступил. – Пахнет вкусно.       Закатила глаза, раздраженно фыркнула, но сдержалась. В кухню элегантно вплыл Рейзел и сел за стол. Следом за ним на соседний стул опустился младший Ландегрэ. Проигнорировав усмешку на лице недооборотня, отправилась раскладывать лечо по тарелкам и усмирять бушевавшее внутри пламя праведного гнева. Предстоящая поездка резко перестала казаться веселой.       Когда за ужином собрались все жильцы Франкенхауза, атмосфера накалилась: поднеси спичку, и вспыхнет. Тао доставались косые взгляды и мелкие подколки, мне - повышенное внимание, еде - преувеличенные комплименты. Не выдержав ощущения, будто сижу на пробудившемся вулкане, скомкано пожелала приятного аппетита и выбежала на улицу. Слишком высоким оказалось социальное давление. Плюхнулась на крыльцо, уткнулась в колени, потерла занывшие виски. Позади хлопнула дверь, кто-то облокотился о перила. Вздохнула, но оборачиваться не стала. Перестраховщики… Покосилась на часы. Без четверти шесть. Почесала переносицу, поднялась и направилась в гараж. Только личный единорог мог примирить меня с жестокой реальностью.       Ха, я наивно считала невыносимой атмосферу за ужином. От нее хотя бы можно было сбежать. А куда ты денешься с подводной… эммм…. с самолета? Учитывая, что багажное отделение занято ГМО, и мне туда путь заказан. А салон оборудован лишь десятком кресел, расположенных так, что куда бы ни села, всюду ловила на себе внимательный взгляд алых глаз. Такое впечатление, что Кадис решил не выпускать меня из виду вне дома. Боялся, что сбегу с первым встречным, не иначе… Дико раздражала эта слежка. Единственное, что чуть уравновешивало ситуацию и не давало скатиться в банальную истерику, – искренняя обеспокоенность, транслируемая по внутренней связи. Ноблесс и правда переживал, а потому бдил. Кто ж знал, что он такой параноик?       Вздохнула. Покосилась в иллюминатор. Под нами от края до края синел Атлантический океан. Изредка проносились затерянные посреди воды острова, да в причудливые круги и фракталы закручивались облака. На соседнем ряду залип в окно Регис. Франкенштейн фланировал по проходу, исполняя обязанности стюарда. По крайней мере, чай Мастеру подливался исправно.       В целом, если абстрагироваться от эмоций и невозможности уединиться, путешествие проходило весьма комфортно. Обитые бархатной желто-золотой тканью салон и кресла, лакированные деревянные столики и подлокотники, приглушенный свет создавали атмосферу уютной, неброской роскоши. Сидения легко трансформировались в лежаки. Директор запасся напитками и провизией на любой, даже самый требовательный вкус. А по телевизору можно было посмотреть целых два канала: Animal Planet и Discovery. Ахах!       Я крутила в руках стакан с мохито, бесцельно помешивая трубочкой кубики льда, и предавалась унынию.       В какой-то момент ученый склонился над креслом Ландегрэ и что-то негромко сказал. Тот кивнул, поднялся и покинул помещение. К модифицированным отправился, что ли? Кхм, не нравилось мне это… И то, что Рейзел шел сюда, получив соответствующий сигнал от блондина. Хнык. Видимо, наступило время для нотаций и серьезных разговоров. Тоскливо взглянула в иллюминатор. Там, как назло, линию горизонта полностью скрыл грозовой фронт. Совпадение?       Встретила приближение опекунов хмурой настороженностью, что не осталось незамеченным. От Кадиса тут же прилетела теплая волна поддержки. Но я решила ей не поддаваться.       – Ани, – откашлялся Франкенштейн, устроившись напротив. – Мы бы хотели обсудить произошедшее между тобой и Тао. Мастер просил меня быть максимально деликатным… – не смогла сдержать нервный смешок, вспомнив, в каком контексте последний раз применялась подобная фраза. – Я хотел бы извиниться! – Оу, неожиданное начало. – Во-первых, по моему недосмотру в твоей спальне появилась камера. Это возмутительно, каким бы благим намерением ни было желание помочь в чрезвычайной ситуации. Я принял меры, чтобы подобное не повторилось. Гарантирую!       А, ну этот пункт ожидаем. Было очевидно, что директор не одобрил бы игры хакера в Большого Брата.       – Во-вторых, моя экспериментальная методика по реабилитации подтолкнула тебя к восприятию Тао как сексуального объекта.       Ээээ? Что, простите? А можно теперь по-человечески? Видимо, по моей отсутствующей реакции ученый сообразил, что аудитория нуждалась в формулировках попроще.       – Кхм, – осторожный взгляд на Рейзела. – Если бы я тебя не провоцировал тогда в лаборатории, ты бы не… Кхм… – кашель. – М-21 был прав, когда обвинял меня в твоем "растлении". Из-за моих действий в твоей невинной душе зародились мысли о… плотских утехах.       Стиснула зубы, стараясь не ржать. Нет, это сильнее меня… Не удержала покерфейс, спрятала лицо в ладонях. Фууух! Выдох-вдох…       – Ани? – забеспокоился опекун. – Я понимаю, что тема слишком интимная. Тебе, наверное, неловко. – Не поднимая головы, угукнула. – Прости, но я хотел бы задать один деликатный вопрос. – Опустила руки, чуть успокоившись. – Ты уверена в своих чувствах по отношению к Тао?       Что? В каких чувствах? Мое искреннее удивление стало для блондина спусковым крючком.       – Этот наглец жив только потому, что Мастер убедил меня во взаимности и добровольности случившегося, – кивнула. – Кроме того, то, как разворачивались события, свидетельствовало, что произошедшее не было спланированным актом, а скорее спонтанным решением, спровоцированным выяснением отношений, – вопросительно подняла бровь. – Мы обнаружили следы драки.       А, ну, да. Я же швырялась молниями.       – И все же, Ани, хотелось бы знать, насколько сильно ты… влюблена…       – С чего ты взял, что я влюблена? – оторопело уставилась на собеседника.       Франкенштейн нахмурился:       – Но вы же целовались…       – Да.       – Но ты не влюблена?       – Вроде нет, не знаю.       – Он точно не принуждал тебя?       – Точно.       Директор бросил многозначительный взгляд на Рейзела. Благородный качнул пальцами, выписывая фигуры.       – Тогда почему, дитя?... – окончание вопроса повисло в воздухе.       – Мне было любопытно.       Блондин вскочил и быстрым шагом прошелся по салону, что-то бормоча под нос. С минуту постоял к нам спиной, подышал, а затем вернулся и спокойно продолжил:       – Любопытно?       – Да.       – И это единственная причина?       – Ну… Тао мне симпатичен.       – В каком смысле?       – В обычном. Как мальчик.       – Не как контрактор?       – Вроде нет, не знаю, – беспомощно оглянулась на Ноблесс.       – Поправь меня, если я ошибаюсь… – понизил голос ученый. – Ты не влюблена. Ты не хочешь заключить с ним контракт. Тебе просто было любопытно.       – Эммм… Да.       – Я убью его! – черно-фиолетовые эманации заполнили проход и рванули к багажному отделению.       А? Да в чем проблема-то? Моя причина, что, недостаточно хороша?       – Франкенштейн, – последовал резкий оклик.       – Мои извинения, Мастер! – энергия Копья исчезла так же быстро, как и появилась. – Ани, но почему… с ним? – чувствовалось, что блондина мой выбор задел за живое.       – Момент был подходящий, – пожала плечами. – А еще потому что я ему доверяю. Он мой друг, он хорошо ко мне относится, он меня не обидит, ну… специально. Мне с ним было комфортно решиться на этот эксперимент. Доволен? – огрызнулась. – Заставил меня препарировать собственное сознание и вывернуть чувства наизнанку для анализа и демонстрации. – Остапа понесло. – А с кем бы ты хотел, чтобы я это сделала? – ехидно выгнула бровь. – Рейзел, Франкенштейн, Юрий, Раэль, Тао, – по мере перечисления загибала пальцы. – М-21, Регис, godofwar, Такео, – остановилась, в нерешительности, размышляя, стоило ли идти на новый круг… – Шинву, Ик-Хан…       – Что это за список? – уныло поинтересовался директор.       – Топ-лист знакомых мне мужчин, – смущенно стрельнула глазами в сторону Кадиса.       Щеки последнего окрасил нежный румянец.       – Кхм, Ани, – блондин с трудом подбирал слова. – Мне, конечно, безумно приятна твоя высокая оценка. Смею предположить, что Мастеру тоже. – Тот кивнул, подтверждая. – Но ты не ответила на вопрос.       – Я-то как раз ответила, – фыркнула. – А вот ты увильнул. Так с кем из вышеперечисленных мне можно целоваться?       – Конечно, ни с кем!       – Тц! Почему? У меня широкая выборка: разные возрастные, социальные, этнические группы. Или нужно было добавить гендерного разнообразия?       Франки подвис, затем чертыхнулся.       – Нет, пожалуйста, не нужно ничего добавлять, – потер переносицу. – Ну, почему ты не можешь, как большинство девушек, выбрать недостижимый идеал и вздыхать о нем?       – То есть все-таки Рейзел? – повернулась к благородному, склонила голову на бок. – Я правильно поняла?       Директор мгновенно заткнулся. С опасением покосился на довольного Мастера, внимательно следившего за ходом дискуссии и чуть заметно улыбавшегося.       – Нет, я имел в виду вымышленного персонажа, романтизированный образ прекрасного принца на белом коне.       – Франкенштейн, – вкрадчиво прошептала, дернув мужчину за рукав и заставив приблизиться. – Я ни за что не поверю, что на свете живут существа более совершенные и прекрасные, чем Он.       – М-Мастер… – растерял былое красноречие блондин.       Последний лишь лукаво посмотрел в ответ.       – Да ладно, вспомни свои годы, – перешла в атаку. – Сколько тебе было лет, когда ты впервые поцеловался?       – Пятнадцать? – наморщил лоб ученый.       – Иии? Хочешь сказать, что противоположный пол тебя не заинтересовал?       – Нет, – пожал плечами собеседник. – Поначалу, конечно, увлекся… кхм… экспериментами. Но хватило контрольной группы, чтобы прийти к выводу, что ничего качественно нового женщины мне предложить уже не смогут.       Повисла пауза. Я старательно сдерживала хихиканье, давая Франкенштейну время осознать, как глубоко он себя закопал. Три. Два. Один.       – Кхм, полагаю, мой пример… неудачен.       – Ну, почему же? Отличная рекомендация, – ехидно оскалилась. – Обязательно возьму на вооружение.       – Лучше бы твоей детской влюбленностью оказался Мастер, – вздохнул ученый.       – О да, и ближайшие пару тысячелетий я бы страдала от несчастной, неразделенной любви… – ударила кулаками по подлокотникам. – Замечательное напутствие!       – Почему пару тысячелетий? – любопытство победило.       – Вряд ли он раньше согласится воспринимать меня как достаточно взрослую, – покосилась на Ноблесс. – Тогда, конечно, я попытаю счастья…       – Я буду ждать, дитя, – величаво кивнул опекун, абсолютно не скрывая усмешки.       – Или меня потянет на голубоглазых блондинов? – плотоядно уставилась на главу Е Ран. – Предлагаю вернуться к обсуждению лет через сто, когда вы начнете относиться ко мне как к взрослой особи, а не как к личинке благородной. И да, – обвела собеседников серьезным взглядом. – Не стану обещать, что подобное не повторится. Или что в ближайший век не посмотрю на кого-то как на возлюбленного или контрактора.       Ответом было молчание. Аргументов у Франки не осталось. Расслабившись, посчитала себя победителем. Ахах! Наивная… Одним текучим движением Кадис подался вперед, невероятно легко вытащил меня из кресла и усадил на колени. Прижал к себе, стиснул в объятиях, как котенка.       Я оторопела, замерла, круглыми глазами вытаращившись на ученого. Открыла рот, но не издала ни звука. Лишь глупо хлопала ресницами. Что происходит-то?       – Не торопись взрослеть, дитя! – прошептал опекун мне на ухо.       Смущенно муркнула что-то невнятное в шею мужчины. Прикрыла глаза. Сипло выдохнула. На меня не злились, не ругались, не держали обиды. С души свалился огромный камень: подсознательно я готовилась к молчаливым укорам со стороны Ноблесс, боялась и не желала этого. Всхлипнула, не справляясь с эмоциями. Обнимашки – страшное оружие!       – Прости, – чуть слышно проговорила куда-то в ворот белоснежной рубашки. – Оно… само…       – Мастер, может, поцелуете ее? – раздался ехидный голос директора. – Тогда она точно в ближайшие годы ни на кого другого смотреть не будет…       А? Аааааааааааааа???? А что, так можно?? Щеки заалели, дыхание сбилось. Робко подняла голову, пытаясь заглянуть Рею в глаза. Почувствовала прикосновение теплых губ ко лбу. Невесомое, мимолетное. По телу табунами побежали мурашки. Тараканы выкинули белый флаг. Если тело так отреагировало на обычный скромный поцелуйчик, то что же будет, если… Мозг не справился с полетом фантазии и ушел на перезагрузку.       – Франкенштейн, прекрати дразнить ребенка, – мягко попросил благородный.       Я же сидела, зажмурившись, и мысленно повторяла по кругу мантру: "Никакой романтики! Рей и романтика - вещи несовместимые! Даже не думай! Никакой романтики!"