Усталость оставалась единственной проблемой Гена. Он был искренне счастлив, но ему все еще хотелось отдохнуть. Хорошо отдохнуть в смысле, а не гулять часами по лесу, размышляя о том, как все плохо. Со своей природной ленью Ген это никак не связывал. Отдых был необходим не только ему, но и всем жителям деревни, а Сенку в особенности. Тогда-то и родился план устроить пятидневные каникулы для всех в честь начала лета.
Рюсуй всецело поддержал эту идею, сказав, что отдых является неотъемлемой частью работы. Ген был несказанно рад обзавестись его поддержкой, однако, даже она не помогла осуществить задуманное. Сенку, услышав про пять дней, пришел в негодование. Он привел десять миллиардов аргументов о том, почему нельзя упускать столько времени, особенно в теплое время года. И все же битва не была проиграна. Кое-как Гену удалось уговорить Сенку на два дня. Тот, пусть и нехотя, но согласился. На самом деле, Сенку тоже хотел отдохнуть, Ген это видел, но понимал, что насильно отдыхать не заставишь.
Конечно, Ген все еще хотел, чтобы они вдвоем отправились на Мальдивы, месяц жили там в роскошном отеле и не занимались ничем, что можно охарактеризовать словом «работа». Но на Мальдивах уже давно не было роскошных отелей, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть. Впрочем, так тоже неплохо. Для Гена важнее всего было то, что Сенку теперь рядом.
Но возможности немного понаглеть он упускать не стал. Сперва Гену удалось договориться о двух выходных днях, но потом он решил, что этого недостаточно. Захотелось устроить праздник в честь первого дня лета. Такой, как японские фестивали с фейерверками и уличной едой.
Когда Гену пришла эта идея, они с Сенку лежали в постели. Последний уже почти уснул, как Ген поцеловал его в щеку, чтобы разбудить, и озвучил свое желание. Сенку сказал, что у них все еще нет азотной кислоты, а значит никаких фейерверков не будет. Ген забыл или не знал, какое отношение эта кислота имеет к фейерверкам, но спрашивать не стал. Попытался уговорить хотя бы на разноцветную гирлянду. Удивительно, но Сенку согласился, как и на гирлянду, так и на праздник. Правда, красить лампочки пришлось Гену. У него на это ушло множество часов и еще больше сил, но своей работой он остался доволен. Ведь теперь между хижинами была протянута гирлянда, светящаяся разноцветными огоньками.
Стоял вечер последнего дня весны. Этот день выходным не был, поэтому работали все по расписанию, но с наступлением темноты начали праздновать. Ген позаботился о том, как преподнести все происходящее и поведал всем проницательную историю о том, как же классно встречать лето. Большинство обитателей Царства науки прониклись этой затеей, но, надо полагать лишь потому, что она предоставляла неожиданный повод выпить, а потом отдыхать целых два дня.
Подводя итог, все радовались. На празднике стояла какая-то чарующая завораживающая атмосфера. Приятный разноцветный свет гирлянды освещал деревню, на небе мерцали звезды. Гену это казалось чем-то по-настоящему сказочным. Он весь вечер радовался как ребенок. Особенно ему нравилось запивать сахарную вату колой. О том, что у него что-то там слипнется, он не переживал. Сенку его успокоил, заверив, что такого не будет. Максимум, чем грозит чрезмерное употребление сахара — это диабет. Так себе успокоение, если задуматься.
Весь вечер они были рядом. В открытую к Сенку Ген старался не лезть, но хотелось ему ужасно сильно. Его переполняли чувства радости и влюбленности. Гену было по-настоящему хорошо, так, как никогда в жизни.
И пусть порой он вспоминал о том, что с ним было совсем недавно, Сенку говорил, что все хорошо, это помогало. Пару раз ночью Ген просыпался от кошмаров, в них он возвращался в тот день, когда причинил боль тому, кого любит, а потом сбежал в лес, понимая, что ему нет прощения. Ген резко вставал и подолгу сидел, глядя в темноту. А потом Сенку почему-то посыпался и утягивал его обратно в теплые объятия.
Ген все еще сомневался, что достоин такого счастья, но, как бы там ни было, оно у него имелось. И он, в свою очередь, обязан был сделать все возможное, чтобы не упустить его. Однако не буквально. Ген заставил себя принять, что, пусть они и вместе, Сенку отдельный человек, имеющий свои личные границы, которые не всегда можно нарушать. Отчасти Гену хотелось ни на секунду не отпускать Сенку, но он понимал, что в созависимости нет ничего хорошего. Поэтому Ген, пересилив самого себя, старался сделать все так, чтобы между ними выстроились по-настоящему крепкие и здоровые отношения. Получалось или нет, он пока не знал, должно было пройти больше времени.
Но сейчас это не важно. В настоящий момент значение имел лишь праздник в честь начала лета и счастье, что Гена переполняло. Счастью этому малость помешал Хром, у которого вдруг возник какой-то срочный вопрос к Сенку. Ген слабо понимал, как можно в такое время говорить о каких-то минералах, или о чем там был вопрос, но оставил Сенку и Хрома наедине. Сам отправился за напитками.
Целая бочка колы — один ее вид заставлял губы Гена растягиваться в широкой улыбке. Он взял два бокала, для себя и Сенку. Это был далеко не первая порция колы, но только теперь Ген обнаружил, что у них откуда-то появились бокалы. Раньше все довольствовались кружками из глины или бамбука. Наверное, кое-кто привыкший к красивой жизни, озадачил старика Касеки их созданием. Этот кое-кто — Рюсуй.
Стоило Гену подумать о нем, как к столу с напитками подошел Юкио. У него тоже было два бокала, но налил он в них не колу, а вино из соседней бочки. Сам Ген с алкоголем завязал. Точнее, Сенку заставил его пообещать, что к вину он больше не притронется. Требование это было небеспочвенным, но Ген все равно для вида возмутился и сказал, что Сенку, в таком случае, тоже не должен пить. Но вообще-то он и так не пил.
На самом деле, глядя на бордовую жидкость в чужих бокалах, Ген не испытывал никакого желания ее пить. Вино теперь ассоциировалось исключительно с чем-то плохим и неприятным. Но, разумеется, он никого не осуждал за то, что они его пьют.
Ген подошел ближе к Юкио и спросил:
— Как дела?
Юкио вздрогнул от неожиданности, но после тут же улыбнулся Гену и ответил:
— Очень хорошо.
Он явно выпил уже достаточно вина, но Ген видел, что это «очень хорошо» неподдельное. За последние дни они с Юкио стали еще ближе в дружеском плане. Ген всячески старался поддерживать и помогать ему. Юкио ему доверял. По этой причине Ген был в курсе всего, что происходит между ним и Рюсуем. Все это по-настоящему радовало Гена, ведь Юкио наконец-то выглядел счастливым.
— Отличный вечер, — сказал Ген.
Юкио кивнул, подтверждая. Они перебросились еще парочкой дежурных фраз и разошлись. Ген, заметив, что Хром, вооружившись сахарной ватой, направляется к Рури, решил вернуться к освободившемуся Сенку. А Юкио пошел к Рюсую, который ждал его возле моста.
Юкио, кажется, правда был счастлив, и вино здесь не при чем. Рюсуй стал истинной причиной его счастья. Они были вдвоем неделю с небольшим, совсем маленький срок, но Юкио этого хватило, чтобы влюбиться по уши. Поначалу у него была определенная симпатия к Рюсую, но теперь она превратилась в самую настоящую влюбленность. Очень сильную влюбленность. Юкио словил себя на том, что всякий раз, когда у него появляется свободная минута, он стремится быть с Рюсуем, он же постоянно занимал его мысли.
Рюсуй казался идеальным. Юкио нравилось в нем абсолютно все, даже громкий голос и желание заполучить все на свете. Рюсуй лишь внешне казался эгоистичным и самовлюбленным, на самом деле, он был очень добрым и заботливым. Постоянно спрашивал у Юкио, как тот себя чувствует, старался его поддерживать. С пониманием относился к тому, что Юкио сложно доверять ему в силу случившегося с ним в прошлом. Рюсуй никогда ни на чем не настаивал и делал исключительно то, что Юкио было комфортно. Всегда просил разрешение перед тем, как просто коснуться. Иногда Юкио казалось, что его это напрягает, но Рюсуй заверил, что ни капли, и он будет спрашивать столько, сколько потребуется. Рюсуй относился к Юкио с таким трепетом и нежностью, что не влюбиться просто нельзя было.
Минуло совсем немного времени, но Юкио чувствовал себя уже намного лучше. Прошлую ночь они с Рюсуем провели рядом. Ничего
такого, разумеется. Они просто заговорились допоздна, и Юкио уснул в объятиях Рюсуя. Это была очень спокойная и теплая ночь, но куда-то дальше они пока не заходили. Даже не целовались. Однако это Юкио намеревался исправить прямо сейчас.
Ему вдруг захотелось, причем сильно. Случилось это во время разговора с Геном, Юкио в один момент почувствовал, что хочет поцеловать Рюсуя. Ген посоветовал попробовать, после добавив, что, если что-то пойдет не так, всегда можно остановиться. Юкио, признаться честно, нервничал. Да, он и раньше целовался, но сейчас все было совсем иначе. Сейчас, впервые в жизни, он сам хотел этого, но не совсем понимал, как лучше поступить.
Вино и праздничная атмосфера расслабляли, но Юкио от волнения полностью не избавили. Остановившись на полпути, он сделал несколько глотков из бокала, находящегося в правой руке. Его это бокал или Рюсуя, он не знал, запутался. Впрочем, было даже что-то трогательное в том, чтобы касаться прохладного стекла в том месте, где его касались губы того, кого хочешь поцеловать.
Юкио определенно следовало решиться на поцелуй. Ускорив шаг, он быстро добрался до моста, где его ждал Рюсуй, и протянул ему бокал, немного нервно предложив:
— Пошли отойдем куда-нибудь.
— Все хорошо? — поспешил спросить Рюсуй, видя, что Юкио волнуется.
— Да, все в порядке, просто… пошли, ладно?
Свободной рукой Юкио сжал ладонь Рюсуя, это он уже мог делать беспрепятственно, и отвел его за ближайшую хижину. Там было безлюдно и уютно. Именно в этом месте была подключена гирлянда, ее огни красочно сияли. Юкио заглянул Рюсую в глаза, видя там их отражение. Это было так красиво.
— Что такое? — поинтересовался Рюсуй, видя в происходящем какой-то подвох.
Юкио снял кепку и положил ее на землю, туда же он поставил бокал. Немного нервно почесав затылок, он посмотрел на Рюсуя, пытаясь понять, что ему следует делать. Попросить? Взять и поцеловать? Решил, что лучше все же будет попросить.
Глубоко вздохнув, Юкио неуверенно произнес:
— Поцелуй меня, пожалуйста.
Рюсуй сперва не поверил услышанному, а потом улыбнулся. Его глаза блестели от счастья. Но он считал нужным переспросить.
— Ты точно уверен?
Юкио смотрел на его губы и понимал, что уверен. Ему действительно хотелось этого. Он совсем не знал, что будет, когда поцелуй случится, но, как сказал Ген, попробовать стоило. Если ему станет плохо или тревожно, Рюсуй остановится, в этом Юкио не сомневался.
— Да, — сказал он.
Шляпа и бокал Рюсуя также оказались на земле. Он сократил между ними с Юкио расстояние и положил руки на плечи последнего. Затем погладил по щеке кончиками пальцев, словно все еще пытаясь понять, можно ли. Юкио его прикосновения были исключительно приятны. Он блаженно прикрыл глаза и сам потянулся к Рюсую, встав на носочки и обняв его за шею.
Рюсуй накрыл его губы своими, и… это было невероятно. Юкио никогда не испытывал чего-то настолько приятного. Сердце билось часто, перед глазами сияли разноцветные огни. Он крепче прижался к Рюсую и ответил на поцелуй. Эмоций возникло слишком много, но, если обобщать, то Юкио было хорошо. Очень хорошо.
Как и Рюсую. Он чувствовал, что теперь все
по-настоящему. Теперь это было не просто соприкосновение губ и объятия, то, что они делали сейчас, шло от чистого сердца. И да, как Юкио и показалось, это было невероятно.
Поцелуй не продлился долго, но для первого раза этого хватило. Рюсуй окончательно убедился в том, что хочет быть с Юкио и готов пройти с ним через любые трудности. А внутри Юкио будто что-то сломалось, в хорошем смысле. Только сейчас он действительно осознал, что его могут любить, могут касаться нежно, совсем не желая причинить боль, и целовать трепетно, так, будто хотят коснуться не его тела, а его души. Юкио, как и все остальные, имел право на любовь и счастье.
Отстранившись, Рюсуй и Юкио еще долго смотрели друг на друга, улыбаясь. Позже Рюсуй, намного тише, чем обычно, произнес:
— Это был идеальный первый поцелуй.
— Но ведь…
Юкио хотел было возразить, что они и раньше целовались, но потом пришел к тому, что этот поцелуй действительно был для него первым. Все, что случалось ранее стоило отпустить, и начать новую жизнь. И этот
первый поцелуй отлично символизировал ее начало.
— Да, — согласился Юкио, — было чудесно, спасибо тебе.
— И тебе, — сказал Рюсуй, прижимая Юкио к себе.
Они долго простояли обнявшись. Разговоры были ни к чему. Рюсуй и Юкио просто ощущали себя счастливыми, им этого хватало. Еще лучше становилось от осознания того, что это лишь начало. И сколько бы времени ни потребовалось, теперь Рюсуй и Юкио знали наверняка, что у них все будет хорошо.
***
Исходя из приблизительных расчетов, было уже два часа ночи. Большинство жителей деревни отправились отдыхать, но праздник все еще продолжался. Сенку, что странно, спать не хотелось, поэтому он не спешил идти в постель. Пусть он этого и не признает, но вечер ему понравился, даже очень. Всеобщая радость и преддверие выходных создавали какую-то располагающую обстановку, находиться в которой было хорошо. Или же Сенку было хорошо, потому что Ген почти все это время провел рядом с ним. Правда, листья, что он был вынужден вытягивать из волос, радости особой не приносили. А оказались они там потому, что Ген затащил его в ближайшие кусты, чтобы поцеловаться. Впрочем, оно стоило того.
Сейчас, впервые за вечер, Сенку остался в одиночестве. Случилось это по вине Магмы. Он напился и устроил какие-то разборки. Ген теперь пытался их разрешить, оставив Сенку, но пообещав, что скоро вернется.
Нет, Сенку не расстроился из-за этого. Было бы крайне глупо грустить из-за расставания на несколько минут, и все же его радостное настроение пошло на спад. Однако послужило этому не разлука с Геном, а возможность обо всем подумать. Наверное, делать этого Сенку не стоило, но он все равно сделал.
За то время, что они были вместе, Сенку особо не задумывался о том, что будет дальше, но сейчас его посетили подобные мысли. А ведь действительно, что дальше? Его врожденный прагматизм заставлял задаться этим вопросом.
Сенку последнее время не планировал свою жизнь надолго вперед и действовал по мере возникновения проблем и потребностей. В большей степени это, конечно, относилось к возрождению цивилизации. Он никак не мог представить, что будет, когда они доберутся до Америки, и доберутся ли вообще. Жизнь в новом мире была сопряжена с огромным риском. Неопределенность пугала, и спасения от нее не было. Однако раньше Сенку особо не переживал из-за этого. Спокойно относился к тому, что он, как и все люди на этой планете, однажды умрет. Понимал, что любой неосторожный шаг может стоить ему жизни, но сейчас, когда у него был Ген, это начало пугать. Сенку не хотел, чтобы что-то случилось с ним, или с ними обоими. Только вот никакой гарантии обратного дать не мог. Оставалось только смириться.
Это не единственное, о чем подумал Сенку. Как бы хорошо ему ни было с Геном, он осознавал, что причина этого «хорошо» кроется в гормонах. Он привык смотреть на все вещи через призму науки, и сейчас отказываться от этой привычки не собирался. Не то чтобы Сенку видел в этом какую-то проблему, но он понимал, что рано или поздно яркое чувство влюбленности пройдет у них обоих. И что тогда? Хотя, любовь и влюбленность это ведь разные вещи, так ведь? Сенку хотелось верить, что между ними именно любовь, и она не исчезнет, как только гормональный фон нормализуется. Он все же признал себе, что испытывает потребность в поддержке, в ком-то, кто всегда будет рядом с ним. И он хотел, чтобы таким человеком стал Ген.
Эти мысли вызвали у Сенку некую апатию. Ген, вернувшись, тут же заметил перемены в его настроении. Он спросил:
— Что случилось?
— Ничего, — покачал головой Сенку, а потом вдруг понял, что хочет поделиться переживаниями.
Ген говорил ему, что это важно. Сенку было трудно перестать держать все в себе, но он решил, что стоит пересмотреть свой подход. Когда он говорил о том, что его тревожит, действительно становилось легче. И вот сейчас Сенку решил рассказать, но не здесь. В деревне все еще было слишком многолюдно, шумно и светло. Хотелось оказаться в каком-то более уединенном месте. Та поляна в лесу, на которой прошло их первое свидание, подходила отлично.
— Пошли прогуляемся, — предложил Сенку.
Ген спорить не стал. Ему уже хотелось спать, но он не мог оставить без внимания тот факт, что Сенку почему-то грустно. Он попросил обо всем рассказать, и Сенку рассказал. Ген выслушал внимательно, изредка кивая. Когда они отошли от деревни на достаточное расстояние, он взял Сенку за руку и крепко сжал его ладонь, как бы говоря, что все будет хорошо.
Оказавшись на поляне, Ген остановился и сказал:
— Мой дорогой Сенку, я понимаю, ты волнуешься, и это совершенно нормально. Я тоже не знаю, что будет дальше, но мы будем вместе, я уверен.
Ген улыбнулся, но Сенку ему не особо поверил.
— Ты же понимаешь, что случиться может
все, что угодно. Вдруг мне придется, скажем… полететь на Луну или отправиться в прошлое?
— На Луну? — усмехнувшись переспросил Ген. — Только если ты собираешься оттуда вернуться. А вот в прошлое не надо, если ты туда попадешь и не допустишь катастрофу, то мы никогда не встретимся, это же этот, ну как его…
— Эффект бабочки, — сказал Сенку.
Они как бы шутили, но, на самом деле, говорили серьезно. Оба понимали, что случиться действительно может все, что угодно. Конечно, это печалило, но такова жизнь.
— А что до гормонов, — перевел тему Ген, — то тут ты прав. Влюбленность когда-нибудь пройдет, не стану врать, но это не значит, что мы… даже слово это произносить не хочу, расстанемся. Но…
Ген сделал шаг назад и серьезно посмотрел Сенку в глаза.
— Но даже если это произойдет… Знаешь, — он вздохнул, — в этом мире так одиноко. Хорошо, что теперь мы есть друг у друга, и я бы хотел, чтобы так было всегда. Мы ведь по-настоящему близки, думаю, ты это тоже чувствуешь. Поэтому давай пообещаем одну вещь. Даже если когда-нибудь мы, не важно по какой причине, решим не быть вместе в романтическом плане, давай все равно останемся друг у друга. Давай будем друг для друга поддержкой. До самого конца. Навсегда.
Ген подошел к Сенку и крепко его обнял. Сенку обнял в ответ, положив голову на чужое плечо.
— Навсегда. Я обещаю, — тихо сказал Ген.
— Ничто не навсегда, — возразил Сенку, — даже звезды когда-нибудь исчезнут, но…
— Но что? — спросил Ген, когда молчание затянулось.
Сенку задумался. Слова Гена тронули его, и он искренне хотел, чтобы так и было. Чтобы, в независимости от того, что случится в будущем, они остались друг у друга.
— Я хочу это сказать, — вздохнул Сенку, пусть и понимал, что слова особого смысла иметь не будут.
— Ну так скажи.
И Сенку сказал:
— Навсегда.
Он крепче прижал Гена к себе, зная, что попытается сдержать обещание, во что бы то ни стало.
Сенку вспомнились слова Бьякуи о том, что он от всего сердца желает найти сыну свою любовь. Сенку поднял голову и посмотрел на звезды. Про себя он произнес: «Видишь, старик, я нашел свою любовь. Рад за меня?». Яркий след сгоревшего в атмосфере метеора рассек небо. Некоторые называли это явление падающими звездами. Сенку усмехнулся. Звезды не падают вообще-то, и желания они не исполняют, но Сенку все равно загадал.
Его желание — остаться рядом с Геном. Навсегда.
Конец
