Всё было слишком хорошо

– Твою мать, Уилл, – Джек не стесняется в выражениях, не заботясь о почитании мёртвого буквально в метре от его начищенных ботинок, и практически переходящий в вымученный стон боли голос выражает весь его текущий настрой. Кроуфорд устало проводит ладонью по щетинистой щеке, подушечками пальцев задевает кожу и невесомо оттягивает её в след за мозолистой рукой. Его кисть лениво сползает к воротнику и, в конце концов оттянув и чуточку помяв синюю ткань холодного оттенка, позволяет конечности безжизненно шататься у бедра. Грэм думает, что боссу следует обратиться к врачу, ведь эта сыпь на открывшемся участке шеи явно не несёт в себе чего-то хорошо. Уилл продолжает буравить взглядом подползающую к нему лужицу крови. Он утирает ту же жидкость, стекающую от его носа прямиком к губам и морщится, осознав, что неосознанно все-таки слизнул пару капель. Вообще-то, не так мерзко. Язык ухватывает остатки крови с губ. – Не очень удачный выбор ругательств, Джек, – хрипло усмехается Уилл, позволяя себе вальяжно откинуться на скрипучей скамейке прошлого столетия назад, и его заросший кучерявым гнездом затылок резко – и охуенно больно! – встречается с жесткой поверхностью кирпича. Джек стреляет в него взглядом «Заткнись, пока можешь говорить», и специальный агент Грэм, не поведя и взглядом, выгибается и придерживая нос двумя пальцами, вдобавок незаметно закатывает глаза от притворной строгости босса. Серьёзно, никому из присутствующих далеко не двадцать два, а сам Кроуфорд давненько не славится в ФБР именем «Гуру» . – Ты сказал мне, что с тобой все в порядке, – сквозь плотно сжатые зубы ворчит Джек, однако – стоит дать награду за актёрскую игру – старается выглядеть настолько спокойно и холодно, что роль Эльзы в «Холодное сердце» успешно перешла бы ему. Уилл фыркает и почувствовав, как кровь, вроде бы, влилась туда, где должна быть, возвращает голову в прежнее положение: лицом к лицу с олицетворением того самого ФБР-вца из фильмов 90-ых, при виде которого всё шерифы и копы закатывают глаза до орбит и плюются обзывательствами. – Да, и спустя час, когда я тебе об этом сообщил, я всё ещё в порядке. – Паническая атака и, блять, кровь из носа, насколько я знаю не считается признаком нормы. Мы только-только доехали до места преступления! Уилл всё еще удерживает взгляд на козлиной бородке собеседника. Он улавливает себя на том, что это, назвавшее себя бородой, нереально его раздражает. Грэм плотнее сжимает сцепленные в замок руки. Агент поддаётся вперёд, уперевшись локтями о затасканную ткань джинсов на коленях. – Так что мне сделать? – «кроме как ударить тебя по морде» – Пойти провериться? Далеко отходить не надо. Может, заодно у доктора Крамба и проведу обследование. Его пропитанный издевательством голос отскакивает от голых больничных стен эхом. Уилл кивает в сторону трупа и, разведя руками, выжидающе смотрит на Джека. У того дёргается глаз. – Когда-нибудь точно спросишь, наверное даже в ближайшее время, – бурчит себе под нос Кроуфорд, специально для этого отворачиваясь от Уилла, но, на его невезение, Грэм отлично всё слышит и предпочитает занести в личный злопамятный списочек. Джек трет переносицу и возвращает внимание подчинённому, наконец, кряхтя, поднимаясь с корточек. – Я хочу, чтобы кто-то следил за твоим самочувствием, – выдыхает он, – Как за физическим, так и за душевным. Особенно за душевным. Уилл на секунду замирает с приоткрытым ртом, и его уголки губ поднимаются вверх. Спустив смешок под вопросительным взглядом босса, он опускает голову и через секунду снова вскидывает ее. – Есть уже такие, – усмехается повторно Грэм, почесывая всё продолжающий пульсировать затылок от недавнего столкновения. Джек хмурится. – Кто-то откровенно хреново справляется со своей работой. – Вот и я о том же, – Уилл тянется в карман за смятой пачкой сигарет. *** Ганнибал, в очередной раз задумавшись, теряет строчку и перечитывает страницу четвертый раз. Он укоризненно вздыхает, продумывая о решении не думать во время прочтения. И вот опять. В конечном, ловко подцепив кончиком пальца лист, в итоге переворачивает страницу, где уже начинается новая глава и плюёт на развитие сюжета в тех абзацах, до куда он не дошёл. На вряд ли там кто-то умер или родился. Хотя, в этой русской классике 19-ого века всё бывает. Звонок в дверь окончательно выдаёт вердикт о невозможности прочтения «Преступление и наказание» и захлопнув книгу, доктор Лектер на ходу к источнику звука оставляет её на рабочем столе. – Джек передает, что ты откровенно херово справляешься со своей работой, – выдаёт на пороге Уильям. Ганнибал не удивляется, не злится. Он просто стоит в опасной близости от названного гостя, который, наверняка нарочно наклонился ближе, удерживая своё сгорбленное тело не крепко вцепившимися в косяки дверного проёма руками. Лектер подмечает, как подрагивает тело Уилла. Хочется привычно подхватить его подмышки, обнять и затащить на диван, шепча что-то ласковое в макушку. А ещё стукнуться головой о тот же косяк от подобных мыслей. Ганнибал только улыбается, отходит назад, не загораживая проход и притупляет ноющий клубок в груди, когда Уилл задевает его бедром. – Неужто? – Ганнибал терпеливо наблюдает, как Грэм пробирается к его холодильнику и достаёт оттуда бутылку начатого виски, – Так он осведомлён о моей деятельности? Точнее, о какой-то из моих деятельностей? – Не совсем, – под пристальным, невозмутимым взглядом Уилл наполняет стакан янтарной жидкостью и опрокидывает в себя содержание, – Он не похлопал меня по плечу и не спросил: Уилл, сынок, консультируешься ты у своего бывшего-убийцы-психопата? Лектер безмолвно наблюдает. Упирается поясницей о столешницу, чуть вздернув подбородок. Когда-то на ней сидел Уилл. На кухне смешивались различные запахи приправ и продуктов, пока Ганнибал, уже собранный на работу, успевал сделать завтрак для Уилла, отсыпавшегося после бурной недели – и не менее такой же ночи – в свой свободный день на рабочей неделе. Лектер не без зависти смотрел на эту сонную безмятежность мужа, терпеливо завязывая галстук на ощупь. Он всегда делал вид, будто не слышит шлепавших прокрадывавшихся шагов. Его талию тут же лениво обвивали знакомые руки, и Лектер не особо сопротивлялся поцелуям в шею. – Утречка, – бормотал Уилл, точнее, скорее мычал мужу, спустившись носом куда-то между лопаток. – Доброго, – Ганнибал быстро целовал в лохматую макушку, не отвлекаясь от плиты, – Зачем так рано встал? Нет и восьми. – Подумал, что время прийти на смену собак, которые в одиночестве провожают тебя на работу. И еще хочу быть хорошим мужем. – Вполне сойдёт, если ты соизволишь держать свои ноги в тепле, – Лектер указывал лопаткой на босые ноги некогда Грэма. Уилл щекотал его шею фырканьем и, оставив мужа без обогревателя спины, отходил назад. Для Ганнибала каждый раз было сюрпризом узнать, какую его вещь на этот раз крал супруг. Однажды это был красный свитер, который слегка был великоват Уиллу, но это не мешало ему забираться на столешницу, поясняя: – Что? Ноги, по крайней мере, теперь не в холоде. Лектер сильнее сжимает края. – А консультируешься ли? – Ганнибал лукаво улыбается. – Если бесплатная психотерапия три раза в неделю и плюсом поддержание дружеских отношений является консультацией психотерапевта, то, да, вероятней всего. Уилл не спешит убирать бутылку элитного алкоголя обратно. От изнеможенно растирает – Ганнибал недавно стал замечать, но, конечно, не озвучивать этого – покрасневшие глаза. Доктор хмурится. – Что случилось, Уилл? – Пока я ехал к тебе, у меня жутко разболелась голова, – Уилл вяло качает кистью в сторону головы, – И Джек меня буквально выпинал с места преступления. – Последнее я уже понял, – Ганнибал вздыхает и, оторвавшись от столешницы, в мгновение ока – для Уилла – оказывается рядом с Грэмом, – Что-нибудь ещё? Уилл обдумывает ответ. – Ах ты сукин сын! – Уилла хватило только на бросок подушкой в вошедшего, и успевшего оторопеть Ганнибала, – Скажи, было весело смотреть на то, как мой мозг блять плавится? Ганнибал застыл в дверном проёме. Он обдумывал не только обвинение, а скорее тот факт, что Уилл так быстро отошёл от лечебных препаратов. – Боюсь, Уилл, я не понимаю. Уилл ещё раз дёрнулся, но менее резче, ведь провода в любой момент могли сказать «Адьес!». Вместо этого он испепелял апатичным взглядом мужа, сделавшего крохотный шаг к его кровати. – Не смей, сука, подойти, – Грэм нервно замотал головой, плотно сжав челюсти. Ганнибал послушно остался стоять там, где остановился. – Ничего такого страшного, – уклоняется Уилл, – Всего лишь стресс. Он переминается с ноги на ногу, и когда Ганнибал становится рядом с ним, уголки его губ дергаются в подобии улыбки, хотя вышло бы за измученную гримасу. Уилл бегло оглядывает кухню на появление чего-то нового, не замечая ничего кроме недавней кофемашинки. А вот купленный им тостер, самый дешёвый на тот момент в магазине, так и красуется на самом видном месте. Уже два с половиной года спустя его переезда, может, физически и в другое место, но духовно всё ещё в этом... тостере. Уилл поворачивает голову к Лектеру. Всё ещё красив, всё ещё недопонятый монстр. – Я должен был сегодня опознать твоё послание, – Грэм не стал осквернять это сухим «убийством», этого было бы слишком мало. – Но Джек не очень вовремя забеспокоился за твоё здоровье, – хмыкает Ганнибал. – Нет, он беспокоиться за сохранность своего шанса пристрелить тебя на задержании. – Разве ты никогда не хотел это сделать первым? Уилл молчит. Он не хочет отвечать. Не потому, что он находится с смертельной опасности прямо здесь и сейчас, как и последние шесть лет его знакомства с Ганнибалом. Правда, год отношений, два года брака, и почти три года развода, в переводе: шесть лет жизни бок о бок с убийцей. Одна неделя подозрений. Пару месяцев в поисках доказательств. Пару недель попыток принять. Уилл не хочет отвечать. Потому что он и сам толком не знает. – А ты бы дал этому случиться? – Грэм тяжко сглатывает вязкую слюну. – Не люблю пистолеты. Уилл ухмыляется ответу в стиле Лектера. Грэм, меланхолично выдыхая, прислоняется виском к плечу Ганнибала. Хотя, это, скорее, похоже на самое невесомое прикосновение в людском опыте. – Я вот люблю, – он упирается взглядом в холодильник, – И когда-нибудь точно застрелюсь от чувства вины из-за того, что покрываю серийного убийцу. – Или из-за того, что ты делаешь это осознанно. – Знаешь, Джек прав: ты нихрена не справляешься со своей задачей.