Пепел внутри памяти

«Мы хотели быть другими, но другого не дано»

      Слёзы стекали в голубоватую раковину, а щёки обрамлялись красноватыми пятнами, но на женском лице не было и намёка на эмоции. Она смотрела в зеркало, поглаживая синие пряди длинных волос. Нечитаемый взгляд сталкивался с поверхностью зеркала, проникая и цепляясь за шрам на стройной талии. Возможно, раньше она ревела во всю глотку, но точно не сейчас. Эмоции были скрыты где-то внутри, а пухлые губы лишь кривились в какой-то безумной улыбке. Мужчина позади нежно покрывал плечи поцелуями, пожирая взглядом отражение этой картины. Как она докатилась до такой жизни?       Юсо росла излишне впечатлительным и мечтательным ребёнком, а просмотр мультфильмов про принцесс только усиливал эти качества. Ей хотелось чуда. Как это бывает с «обычными» девочками в сказках, которые потом превращаются в счастливых красавиц.       Чувство несправедливости пожирало её даже когда она выросла из всего этого, но мечтательность росла вместе с ней. Даже в двадцать лет она ожидала чего-то, и, в какой-то степени, её желание было исполнено. Но вот была ли она этому рада?       Девушка, как обычно, вдыхала прохладу ночных улиц. Это было уже чем-то привычным, ведь только ночью она могла думать о своей жизни и спокойно мечтать о лучшем. Ей никто не мешал, и торопиться было некуда. Холодный ветер игрался со светлыми волосами, а девушка что-то шептала — кажется, это были строчки песни из её любимого плейлиста.       Женские пальцы судорожно печатали сообщение, такое длинное и щемящее душу. В очередной раз её покидают близкие люди. Частая практика для законченного интроверта. От неё часто отворачивались друзья, находя замену — людей, которые были более общительны. Она была слишком закрыта для них. Иногда даже казалось, что ей всё равно.       Ещё пару слов — и длинное сообщение было отправлено адресату. «Прочитано». Бывший друг что-то печатал в ответ, но девушка бросила телефон на кровать, ложась рядом. Ей не хотелось читать это. Как-то грустно, но уже так привычно. Досада окутывала её сердце, а злость туманила разум.       — Какого хрена? — девушка злилась и на себя, и на друга. — Чёртов лжец, — она злобно схватила телефон, легко разблокировав, и вчиталась в ответ.       Всего миг, и уже прочитанные ею сообщения видоизменились. Она не понимала написанного, словно это какой-то шифр. Глаза бегали по непонятным иероглифам, а лицо искривлялось в недоумении.       — Этот идиот решил поиздеваться надо мной? Очень смешно, — Николь — так звали её в прошлом — злостно швырнула телефон в сторону. Опять. Сейчас она была не в состоянии что-то делать, кроме как психовать.       Вот только этот раз отличался от предыдущих случаев, когда она теряла друзей. Тело стало тяжелее, а доступ к кислороду будто перекрыли. Тремор рук, головокружение и тошнота настигли девушку неожиданно, всё это было странно, пугающе. Николь не болела чем-то серьёзным, но она успела придумать себе, что это какая-то болезнь и потянулась к телефону, чтобы вызвать скорую. Однако сознание она потеряла раньше, чем дотянулась до него.       Женское тело с грохотом упало на деревянную поверхность. Яркий свет пробивался даже сквозь закрытые веки, отчего девушка кривилась, закрывая лицо руками. Только что была ночь, а сейчас откуда-то взялось палящее солнце. Она чувствовала размеренное покачивание, но не могла понять: это от потери сознания или поверхность действительно качает.       Свежий морской воздух ударил в нос, наполняя лёгкие. Николь распахнула глаза и опешила. Ушибленный бок ныл, а она лежала на палубе какого-то судна. Но как? Ведь всего пару минут назад она была дома, а сейчас находилась на каком-то корабле посреди моря.       Он отличался от тех, что были в её мире, а где-то наверху развевался чёрный флаг. Девушка попятилась назад, врезаясь в кого-то.       — Ты кто такая, йой? — грубый голос вытащил девушку из прострации, а нежную кожу на шее неприятно защипало. Шок окутывал постепенно.       Лезвие ножа болезненно вдавливалось в белоснежную кожу. Она боялась даже вдохнуть, чтобы её просто не полоснули. Только сейчас она заметила, что её окружают какие-то мужчины. Очень высокие, со странными причёсками и одеждой. Это совсем не похоже на моду в её регионе, либо она попала на какой-то косплей-фестиваль. Но какой может быть фестиваль в море? Да и как она могла попасть на него, если только недавно была дома.       Пухлые губы задрожали, а глаза наполнились слезами. Это была банальная паника. Она не понимала, как оказалась на корабле, как вернуться домой, и кто все эти люди. Они, судя по всему, тоже не понимали, кто она, но это им не помешало наставить на неё нож. Никогда она так не переживала за свою жизнь, как сейчас. Голова гудела, а сознание кричало «беги». Но куда? Тело было тяжёлым, а страх будто парализовал её.       Свист пули, пролетевшей в паре сантиметров от женского уха, словно переключил что-то внутри Николь. Волна истерики накрыла, не давая сделать и вдоха. Душа ушла в пятки, а девушку начало мутить.       — Эй, Бенн, негоже так себя вести с безоружными девушками, — с ухмылкой произнёс мужчина с рыжими, почти красными волосами. Он двигался в сторону трясущейся Николь с разведёнными в сторону руками.       Девушка рефлекторно попятилась назад, но тело не поддавалось, из-за чего она не смогла сдвинуться достаточно далеко. Мужчина сел на корточки и стал всматриваться в её широко раскрытые голубые глаза, словно выжидая. Увы, вместо ответа, он получил лишь потерявшую сознание от страха Николь.       Попасть в другое место непонятно как, быть почти прирезанной ни за что — ужасный стресс для неподготовленного организма. Она не была привыкшей к таким потрясениям. Поэтому потеря сознания была чем-то логичным.       Красноволосого мужчину привлекло не само появление девушки, которое можно было списать на способность какого-то дьявольского фрукта, а то, что её словно не существовало в пространстве. Воля наблюдения ничего не засекала, пусть он и держал на руках бессознательную девушку. Ему было до жути интересно. За свой многолетний пиратский опыт он ни разу не видел человека, который не чувствовался Волей.       В его голове появлялись идеи, как это умение можно было повернуть в свою пользу. Такие знания были на вес золота в этом мире.       — Отец, что делать с этой женщиной? — блондин недоверчиво сверлил взглядом девушку на руках Красноволосого, словно она сейчас может что-то выкинуть, но в ответ получил лишь неодобрительный взгляд от «спасителя».       — Оставь это на Шанкса, — громкий бас утихомирил галдевший экипаж. Доносился он от здоровенного, нет, ну просто громадного старика, с такими же огромными белыми усами. Николь его не видела за толпой вокруг неё, но будь она сейчас в сознании, подумала, что это какой-то глюк.       Мужчины на корабле напряглись, потому что тоже заметили «необычную способность» девушки, но решили, что лучше не лезть без разрешения своих капитанов. Тот старик явно ничего не собирался предпринимать, почему? Это было известно только ему.       Он словно знал, что это не последняя встреча, поэтому молча наблюдал за тем, как Шанкс уносит девушку к себе в каюту.       — Нам следует отложить веселье на следующий раз. Возвращаемся, парни, — это было последнее, что сказал Красноволосый перед тем, как покинуть корабль того старика.       В каюте Шанкса ничего особенного не было, помимо запаха алкоголя, который неприятно резал нос только что очнувшейся девушки. Громоздкий стол из красного дерева, шкаф, стеллаж с каким-то антикваром и книгами, коробка с картами, кровать и два стула. Не густо, но всё самое необходимое.       Ушибленный бок саднил, а звон в ушах всё не проходил. Глаза устало слипались, но сейчас было явно не до сна. Она надеялась, что всё произошедшее ранее — лишь дурной сон, но всё это была реальность.       — Я в жопе, — констатировала факт Николь, потирая глаза, будто это помогало взбодриться.       На глаза попалась деревянная кружка с водой. Во рту было сухо, поэтому девушка, не задумываясь, осушила сосуд. Если бы её пытались убить, то не стали спасать.       Николь пыталась объяснить своё появление на судне, но логическая цепочка не складывалась. Мозг отказывался соображать, ведь тело всё ещё требовало отдыха, но пока она была одна, можно успеть придумать план действий.       Пусть тот красноволосый и спас её, она помнила лицо мужчины, что выстрелил в её сторону. Они точно не были настроены дружелюбно, поэтому вариант побега обретал смысл. Тем более корабль не качало, а в окне было видно причал какого-то острова.       Николь не сомневалась, что находится в совершенно другом мире. Это было понятно, ещё когда она увидела тех высоких мужчин. Некоторые из них напоминали рыб, скрещенных с людьми. Всё это выглядело слишком реалистично. Осознание этого факта пугало и бросало в дрожь. Но один вопрос оставался без ответа, в каком она мире?       Самое ужасное, что она не помнила некоторые события. Помнила, что мама любит пионы, а последнее что она делала — ругань с бывшим другом, и какие-то иероглифы. Николь ничего не могла понять, но они точно были как-то связаны с её таинственным перемещением.       С трудом встав с кровати, девушка двинулась в сторону выхода из каюты. Дверь оказалась запертой. Ничего удивительного, слишком уж много вопросов к ней. Она не смогла бы ответить ни на один, что увеличивало шанс на её смерть.       Николь заметалась. Что делать? Как выйти? Как сбежать? Вопросы заставляли голову болеть ещё сильнее. Она уже была готова разреветься и принять свою участь, но на глаза попалось окно, которое было чуть-чуть приоткрыто. Кажется, пираты этого не заметили.       Оно было словно лучик надежды. Размер его позволил беспрепятственно покинуть каюту, но вот от падения ничто не уберегло. Девушка свалилась прямо на ушибленный ранее бок. Грохот упавшей девушки не засекли, но она решила поторопиться.       Боялась ли она? Определённо. Именно страх заставил её соображать активнее, а тело — превозмогать. Она была измотана, поэтому надеялась найти какую-то помощь на острове, узнать какую-то информацию.       Сходя с корабля, она почувствовала, как её стало заносить в стороны. Без падения в воду не обошлось.       — Твою мать…       Плавать она умела, но холодная вода и уставшее тело не способствовали этому, отчего она еле двигала конечностями, жить всё-таки хотелось.       С трудом выбравшись из воды, она волокла ноги куда-то в сторону улиц. Мокрая футболка липла к телу, а от холодного ветра девушка начала дрожать. Заболеть сейчас очень не хотелось.       Николь бродила по ночным улицам, периодически стуча в двери и окна домов, чтобы найти хоть какую-то помощь, но ей никто не открывал, а за дверями даже шорохов слышно не было. Это настораживало.       «Не может же быть, чтобы тут не было людей от слова совсем? Не может же?»       Завернув за угол, она в прямом смысле вмазалась в какую-то голубую субстанцию. Мозг туго соображал, поэтому она только потом додумалась поднять глаза. Это был какой-то старик, мать его, в слизи.       — Эй, ты кто такая? — гнусноватый голос резал слух, а мерзкие руки потянулись к женскому подбородку, из-за чего та попятилась назад, мерзко.       Её поражало то, что в этом мире может водиться что-то подобное, такое мерзкое и сопливое. И дня не прошло, а девушку бросило в очередной пиздец, и снова она не хотела сдохнуть. Существо перед ней явно источало опасность, но почему-то казалось, что сбежать от такого мерзкого чувака проще простого.       Николь развернулась и с широко раскрытыми глазами дала деру. Но, вот непруха, её поймали прямо за ногу, и это были не чьи-то руки, а та мерзкая субстанция. Девушку тянуло обратно за правую ногу, волоча по земле. Она стирала подушечки пальцев, стараясь ухватиться за землю, чтобы не быть убитой, как комар. Шок глушил болезненные ощущения от повреждений. Николь сопротивлялась, пыталась вырваться, но её просто перевернули вверх ногами над землёй.       Всего секунда, и удар по голове мгновенно вырубил беспомощную Николь. Сейчас это сделать было проще всего, потому что тело было ослабленным и почти не поддавалось девушке. Она с трудом заставляла себя бродить по улицам, а попытка убежать от мерзкого старика произошла лишь благодаря адреналину.       В этот раз пробуждение было ещё более болезненным. Казалось, что она не сможет и пальцем шевельнуть из-за собственной тяжести, а место, куда был нанесён роковой удар, ныло.       Николь слышала какие-то звуки, но не могла разобрать, а зрение не фокусировалось.       — Требол, у меня нет времени на твои сказки, — голова раскалывалась, а чужие голоса доносились гулом, раздражая ещё сильнее.       С трудом сев и оперевшись на стену, девушка пыталась сфокусировать взгляд. Холодные цепи сковывали запястья, но они точно были не из простого металла. Подумать обо всём не помешало бы, но мозг отказывался соображать. Конечно, приложили её нехило.       — Фу-фу-фу, кто это тут у нас? — внимание привлекла фигура мужчины, но она всё ещё с трудом могла рассмотреть её. Солнце — кажется, из окна — закрывалось его силуэтом, а пробивающиеся по бокам лучи ослепляли.       — Вот видите, Молодой Господин, она необычная, — тот мерзкий голосок она узнала почти сразу, поэтому не нужно было даже догадываться, от кого он исходил.       Николь предпочитала делать вид, что не слышит их. Мысли грязли в пучине вопросов, на которые она всё ещё не могла дать внятных ответов. Вот так попасть в плен к какому-то старику, а потом её, как зверюшку какую-то, держат на цепи. Запястья болели от наручников, которые были невыносимо тяжёлыми, по крайней мере, Николь так казалось. Сейчас ей было сложно понять, что она испытывает помимо страха.       Да, она снова тряслась от страха. Она не знала, что будет дальше делать, да и будет ли вообще это «дальше»? Ей пришлось бы опять придумывать план побега, если бы не клетка, в которой её держали.       Толстые прутья окружали её со всех сторон, а в самой клетке была только койка с табуреткой, явно не для неё. Цепи уходили прямо в бетонный пол, сковывая её сильнее. В этот раз не удастся сбежать так просто.       Из мыслей её вывела открывшаяся дверь в её клетку, она будто в приступе рванулась наружу, но из-за цепей или руки, которая схватила ей за горло, она далеко не убежала. Это было словно минутное помешательство.       Перед её лицом пугающе сияла широкая улыбка. Мужчина перед ней злобно хохотал, сильнее сжимая тонкую шею в своей руке. Кажется, лицо Николь даже посинело от недостатка кислорода.       Страх и желание ещё один раз вдохнуть воздух в лёгкие переполняло её. Глаза уже начали закатываться, а сознание готовилось покинуть девушку, когда тело девушки полетело куда-то в сторону, а цепи звякнули прямо под упавшим на них телом. Боль пронзила девушку, срывая болезненный крик с высохших губ.       — Нужно отвечать, когда тебя спрашивают, — мужчина гневно улыбался, смотря на жадно глотающую воздух девушку. — Неужели надеялась сбежать?       Горячая кровь стекала по лицу, запекаясь и неприятно стягивая кожу. Николь бросила яростный взгляд на человека перед собой, как опрометчиво. Но это был единственный способ бороться со страхом. Адреналин разливался по телу, ударяя в мозг, отчего здраво мыслить не представлялось реальным.       Хотелось верить, что это всё лишь сон, дурной сон, и что она скоро проснётся и как обычно пойдёт на работу. Опустившийся перед ней мужчина вполне мог убить, но вместо этого просто всматривался в девушку. Нечитаемый взгляд за линзами изогнутых очков пугал.       — Так как тебя зовут? — экстравагантные одеяния привлекали внимание, но сейчас было не время разглядывать. Перед ней потенциальный убийца, а он сюсюкаться не станет.       — Иди в жопу, козёл, — она точно не это хотела сказать, но защитная реакция делала всё сама. Провокация сработала на ура, вот только не в её пользу.       Всего одной пощёчины хватило, чтобы переключить злость на страх и панику. Кожа горела, краснея, а местами даже синея. Кровь из разбитой губы брызнула в сторону бетонного пола, засыхая и темнее почти на глазах.       Глаза Николь расширились, будто они сейчас выпадут из орбит, а сердце бешено клокотало где-то в груди, гулом отдаваясь в голове. Грудная клетка ныла от частых вдохов, но угомонить себя она не могла.       — Юсо. Меня зовут Юсо, — она хотела сказать своё привычное «Николь», но с губ срывалось только непонятное ей имя, словно был какой-то блок. Даже собственного имени этот мир ей не оставил.       Сейчас можно было остаться в живых, только если не провоцировать ещё сильнее. Судя по кровожадной улыбке этого мужчины, который был невъебенно высоким, даже для Николь, он наслаждался происходящим. А конкретно — её подчинению. Былую дерзость как рукой сняло.       — Откуда ты взялась такая? — холодные пальцы коснулись кровавого подбородка, крепко сжимая и рассматривая. Кажется, она его заинтересовала, раз он не убил её сразу же.       Для него убивать её было не выгодно. Куда удобнее было сделать из неё марионетку, склонить на свою сторону, заставить работать на себя, это у него не первая практика. Она могла стать полезным бойцом, если натренировать. Воля наблюдения, как и другие виды не действовали, а значит, он сорвал джекпот.       Он давил Королевской Волей, обрамлял руки Волей вооружения, искал через Волю наблюдения, но ничего не работало, а Юсо даже не понимала, что он ставит над ней своего рода «эксперименты».       — Я сбежала с какого-то корабля, я ничего не помню больше, отпусти, — в какой-то степени Юсо не врала, ведь она не помнила большую часть из своего родного мира. Однако улыбка с лица мужчины пропала в мгновение ока.       — Требол? — мужчина глянул на позеленевшего от страха сопливого старикашку, от чего тот даже назад попятился.       — Молодой Господин, она уже была не в очень хорошем состоянии, — пытался оправдаться мерзотник, но вены на лбу «Молодого Господина» — она не знала имени — вздувались ещё сильнее с каждым словом.       Юсо уже поняла, что шутить с этим мужчиной не выйдет, поэтому просто молчала, сдерживаясь, чтобы не разреветься. Сейчас ей больше всего хотелось вернуться домой, пусть её никто и не ждал.       Мужчина хотел что-то сделать со старикашкой, но странный звук из кармана его отвлёк. Он нахмурился, и двинулся в сторону выхода, отпустив женский подбородок, от чего та обессилено упала на бетон.       — Она мне понравилась, приведи в порядок, — отдал приказ мужчина, заворачивая куда-то за угол комнаты, где находилась клетка Юсо.       В его голове уже созрел план её использования, но ему хотелось понаблюдать, как она будет вести себя. Страх перед ним — рычаг для манипуляций и доступ к «панели управления». Сделать из неё хорошего шпиона и преданного подчинённого не составило бы труда, а отсутствие информации на неё было только на руку. Такая слабачка вряд ли работала на кого-то.       Когда ему только сказали, что была доставлена девушка, неуязвимая перед Волей, это звучало как дурная шутка. Он не поверил, но сейчас убедился собственными глазами. Она заинтересовала его не только своей особенностью, но и наглостью.       Он любил гасить этот огонёк дерзости. Ему это доставляло некий кайф и чувство превосходства. В этот раз ему хотелось сломать эту «дрянную девчонку», и смотреть, как она ревёт от безысходности, как начнёт подчиняться и убеждать себя, что он — лучшее, что с ней происходило.       Мерзкий старикашка с облегчением выдохнул, когда за углом скрылась высокая фигура, и зыркнул на побитую Юсо.       — Теперь зови его Молодой Господин, он глава семьи Донкихот, важный человек, — он будто глумился над зашуганной девушкой, мерзко хихикая, а ей от злости хотелось что-то кинуть в него.       В комнату вбежали две девушки в белых фартуках. Они были чем-то напуганы, но, увидев побитую, грязную и окровавленную Юсо, в их глазах блеснула искра сочувствия. Они тоже подвергались тирании Донкихот.       — Это Марита и Рабби. Они будут присматривать за тобой, — злобный хохот было слышно даже после того, как старикан свернул за угол.       Одна из служанок — кажется, Марита — забежала в клетку с какой-то металлической коробкой, от чего Юсо подалась назад. Она не знала, чего можно ожидать от них. Осторожность не помешала бы.       — Не бойся, — женский голос звучал вкрадчиво, но располагающе.       Служанка открыла металлическую коробку, которая оказалась обычной аптечкой, и принялась обрабатывать раны Юсо, на что та лишь шипела и вскрикивала. При них реветь было опасно, но сдерживать свои эмоции всегда было сложно, особенно когда ты и так дрожишь. Слёзы страха и горести стекали по щекам, смазывая уже засохшую кровь, а любимая белая футболка была испачкана в крови.       С того дня Юсо больше не видела Дофламинго. Сдружиться со служанками было проще просто, потому что они почти каждый день виделись, да и тряслись от страха перед Минго. Первое время ей было сложно с ними общаться, но потом она почувствовала, что они не желают ей зла, и постепенно завязалось общение.       Марита была достаточно строгой, но доброй, а Рабби больше походила на непоседу, однако больше всех боялась встречи с членами семьи Донкихот. Она была ответственной и в тоже время доброй. Однажды она принесла для Юсо часть гардероба какой-то Детки 5. От них она узнавала больше подробностей об этом мире, и даже узнала, что находится в замке на острове Дресс Роуз.       Память со временем возвращалась, поэтому Юсо начала понимать, куда именно она попала. Стать попаданкой в таком опасный мире не входило в её планы, которые она составляла у себя в голове с детства.       Мир «Ван Пис» был полон опасных пиратов, а смерть тебя может поджидать уже за поворотом. Радовало хотя бы осведомлённость о ходе сюжета. Она смотрела это аниме не так давно, поэтому хорошо его помнила, но некоторые детали и имена никак ей не давались. Не могла вспомнить.       Таким образом, она поняла, что попала к одному из самых опасных пиратов Нового мира — Донкихоту Дофламинго. Она в лапах кровожадного тирана-психопата, который может убить ради забавы. Но была одна лазейка, которая всё не давала покоя. Он не трогал только свою семью.       В смышлёной головушке сразу возник план. Она думала втиснуться в его Семью, стать её частью, а потом просто сбежать. Звучало так просто, но вот осуществить это почти нереально.       Юсо была слаба как морально, так и физически. Вряд ли они захотят её сразу тренировать, когда она изъявит желание, да и Дофламинго психопат, но не дурак. Он явно держал её с какой-то целью, но она не знала, для чего именно. Бежать ей тоже пока некуда было, а на осуществление подобного плана, ей нужно много времени, было бы неплохо обзавестись союзниками на стороне.       Влияние Дофламинго было просто огромным, поэтому даже сбеги она, её найдут и всё равно убьют. От всего этого болела голова, но был смысл войти в Семью хотя бы ради безопасности, а для этого нужно было показать свою сломленность, чтобы Минго поверил, что у него всё идёт по плану, а потом просто играть преданность.       Донкихот не стал бы держать Юсо в живых просто так. Он явно хотел использовать её в своих целях, поэтому просто наблюдал за ней. Юсо почти сразу заметила эти ден-ден муши наблюдения, поэтому просто играла на публику. Страх она всё равно не смогла унять до конца, поэтому её преследовала бессонница.       Время тянулось невыносимо долго. Прошло всего пару недель с появления Юсо в этом адовом месте, но казалось, что прошла целая вечность. Этого времени хватило для полного восстановления организма после травм, но моральное здоровье заметно пошатнулось. К ней никто не заходил, кроме служанок, а покидать пределы комнаты она не могла. Из клетки её выпускали только для похода в душ, где тоже были ден-ден муши наблюдения. Грёбаный извращенец.       — Юсо, ты же помнишь, что при Молодом Господине тебе нельзя называть своё полное имя? — Марита аккуратно расчёсывала светлые волосы девушки. Она часто этим занималась, потому что они ей очень нравились, но сейчас был другой повод.       Дофламинго приказал привести Юсо к нему на завтрак. Кажется, он хотел познакомить её со всеми членами Семьи, но для чего? Вряд ли он решил сделать её частью семьи просто так. Незнание пугало, но нужно было держать своё желание разреветься в узде.       — Да, я не хочу сдохнуть так быстро, — усмехалась Юсо, но в глубине души её трясло.       Минори Д. Юсо — её полное имя. Оказывается, в этом мире она имела символ «Д» и могла как-то влиять на этот мир. Вот только, ей совсем не хотелось влезать в пекло канона и что-то менять. Ей бы сначала просто выжить.       От одного упоминания «Д», Дофламинго бросало в ярость, и Юсо прекрасно понимала почему. Ведь он Тенрьюбито, а «Д» противостояли Мировой знати. «Враги Богов». Донкихот был рождён тем самым «Богом», поэтому ненавидел, когда его планы нарушались. Он избавлялся от всего, что могло ему помешать.       Это был первый раз, когда она смогла выйти за пределы комнаты. Ей не помешала бы смена обстановки. Пусть она и привыкла сидеть дома месяцами, но, когда ты не имеешь возможности покинуть место своего обитания, это превращается в моральную пытку. Её спасало только общение со служанками.       Белое платье было любезно предоставлено Дофламинго, что не могло не поражать. За какие заслуги? Кажется, пленникам не положено такое. Но если учесть, как за ней ухаживали служанки, это не сильно выбивалось из общей картины.       Широкая белая лента вилась вокруг шеи, а белая ткань струилась и блестела, отражая лучи солнца. Юсо вели по какому-то длинному коридору, и чем ближе они становились к большой двери в конце, тем сильнее спирало воздух в лёгких.       От страха так просто не избавиться. Дерзить Дофламинго, когда ты уже прекрасно знаешь, кто он и что из себя представляет, равно самоубийству, поэтому Юсо не собиралась вступать в диалог, пока её не спросят.       Она боялась даже представить, что её ждёт там, за дверью. Тремор рук уже стал чем-то обычным, а лёгкие не хотели перекачивать воздух, от чего сердце стучало ещё сильнее, кажется, его стук было слышно всем.       Рабби тоже выглядела очень напряжённой, но старалась подбадривать улыбкой. Служанка толкнула позолоченную дверь с какими-то вычурными узорами, впуская внутрь Юсо.       Огромный зал с длинным обеденным столом. Помещение освещалось через панорамные окна, но всё выглядело слишком мрачным из-за плотной ткани бордовых штор. «Слишком вычурно».       За столом сидели члены семьи, но один из стульев был пуст, но его никто не занимал, словно у каждого было своё место. Во главе сидел, как на «троне», Дофламинго, а справа от него Верго. Мерзкий Требол тоже сидел со всеми, что не могло не поражать Юсо. «У них аппетит не портится?» От одного воспоминания о нём срабатывал рвотный рефлекс.       Донкихот сверкнул широкой улыбкой, подзывая к себе Юсо. Мурашки пробежали по спине, а смерть словно дышала в затылок. Главное не сойти с ума. Она шла словно на казнь, и в какой-то степени так оно и есть.       — Боишься? — глумливо спрашивал Донкихот, приближаясь к лицу Юсо почти вплотную, от чего та отвернула голову, лишь бы не видеть это мерзкое лицо. Юсо молчала. Она не хотела показывать свои эмоции.       — Не расстраивай меня, — грубый, давящий тон пугал и отрезвлял ещё больше, чем его попытки поиздеваться. А рука, что поглаживала волосы девушки всё это время, резко начала сжиматься где-то на макушке, больно натягивая светлые волосы.       — Нет, не боюсь, — голос предательски дрожал, но, кажется Минго устроил ответ. Хватка ослабла, а ехидная улыбка вновь украсила его лицо.       — Ты слишком дерзкая, — тонкие, но крепкие пальцы ухватили Юсо за подбородок, а большой палец изучающе поглаживал пухлые губы. — Мне нравится. Несмотря на сидячее положение, Донкихот всё равно был выше, из-за чего девушка чувствовала себя ещё хуже.       — Ну уж точно не для тебя старалась, — язвительно изогнула уголок губы девушка. Как безрассудно. Она тряслась от страха, но мозг сам решил излить его в беспардонность. Сегодня выжить точно не получится. Мириться с этим Юсо не хотела.       На её слова Донкихот ответил лишь каким-то диким хохотом, который будто разрезал её изнутри, вспарывая душу. Рука Донкихота коснулась шеи, от чего Юсо успела взмолиться всем Богам, лишь бы её не прикончили. Холодные пальцы скользнули под широкую ленту, слегка поглаживая краешек. Он словно напоминал, что может сломать эту шейку одной рукой.       Юсо судорожно сглотнула, а глаз нервно задёргался. «Бежать. Бежать. Бежать.» — разум отдавал приказы, но тело будто парализовало. Да и куда она могла побежать?       — Как думаешь, для чего ты здесь? — дикая улыбка не сходила с его лица, из-за чего хотелось вмазать, чтобы убрать её, такую мерзкую и самонадеянную, но Юсо не была настолько беспечной.       — Откуда же мне знать? — ответ казался разумным ровно до момента, как пальцы Минго не стали болезненно давить на ключицы. Он не терпел неповиновений.       — Неверный ответ, я дам тебе ещё одну попытку, — Юсо не могла понять, для чего это шоу. Она молчала, а Минго лишь пожирал взглядом, изучая тело руками. Никакой пошлости, абсолютно, лишь отвращение.       — Вам нужна какая-то информация от меня? — это была одна из бредовых идей, но ничего другого не шло в голову. Страх никуда не делся, поэтому логически думать было сложно, да и был ли вообще смысл искать логику в мире, где всё ей не подчиняется.       — Ты была близка. Так и быть, я расскажу тебе, — всего один взмах пальцами, и тело уже не слушало своего хозяина.       Чёртов извращенец использовал свой фрукт, чтобы подчинить себе тело Юсо. Кажется, в момент, когда тело село ему на колени, её сердце ушло в пятки, а душа вышла, как из Брука, но она не была фруктовиком. Её бросило в холодный пот.       — Я наблюдал за тобой, — Юсо лишь хмыкнула, ведь она и так это знала. — Твоя миловидная мордашка будет работать на меня в качестве эскорт-шпиона. Будешь следить и подслушивать, а потом докладывать мне, поняла?       Нет, нет, нет. Чёрт, как это могло произойти? Ей придётся видеть его чаще, чем она могла себе представить — это уже пытка её разума. Съехать с катушек стало вполне возможно. Какой нахрен эскорт-шпион? Еë прибьют при первой возможности, а она даже пикнуть не успеет. Да и за какие заслуги? Только из-за лица? Хотелось кричать, рвать и метать, лишь бы её отпустили, лишь бы она проснулась от этого кошмара. Она давно пожалела, что сбежала с того корабля, кто знает, может всё было бы намного лучше, чем тут. Из двух зол — выбирай меньшее.       Было странно даже то, что Минго дает ей такое значимое задание, хотя по сути, никто кроме нее, не мог справиться с этим так же хорошо. Любой из этого мира легко засекался Волей Наблюдения, поэтому заслать человека с иммунитетом к ней — мудрое решение. Только Юсо ещё не знала о своей способности.       Конечно, это была возможность заиметь связи, но риск возрастает в разы. Возможно, её обучат чему-то, и она сможет сама сбежать потом, и это стало бы отличной возможностью.       Юсо была словно в прострации. Шок и страх — убийственный коктейль. Она молчала, а в голове всплыла лишь фраза из песни, до боли описывающая её плачевное положение.       «Диапазон между отчаянием и надеждой»       Дофламинго не нужны были её ответы. Он — король, рождённый в благородном древнем роду. Рождён особенным. Юсо это понимала, и сейчас её прошлая дерзость казалась такой глупой. Как она могла вообще подумать, что может сбежать? Её накрывало пучиной отчаяния.       Донкихота и его окружение лишь забавляло меняющееся выражение лица. Язвительный, колющий, режущий смех, доносился со всех сторон. Как унизительно. Что она может сделать? Ты никто и звать тебя никак.       Из всей этой пиратской сборки не смеялась лишь одна девушка. Красный цветок обрамлял тёмные волосы, словно кровавое пятно. Юсо не могла не узнать её.       Бывшая принцесса этой страны — Виола. Их судьбы были чем-то похожи, поэтому она стала для Юсо словно лучик надежды в этой непроглядной тьме. Обе стали заложниками обстоятельств.       Виола смотрела в глаза Юсо, словно видела в них своё отражение. Юсо прекрасно знала, что она хочет прочитать её мысли, но не может. Семья Донкихот была достаточно жестока по отношению к ней.       — Мы отправимся на твоё первое задание уже сегодня, — Донкихот вывел Юсо из транса, вводя её в ещё большее замешательство. — Скоро состоится банкет для Подпольного мира, и мы примем в нём участие.       Словно весь мир затих. Юсо надеялась, что её хотя бы азам самообороны научат, но вместо этого, она уже сегодня выдвигается на верную смерть. Это не укладывалось в голове, в этом нет логики.       Но вот Донкихот видел в этом свой смысл. Ему хотелось убедиться, что в ней есть потенциал, хотел увидеть, на что она способна и какую пользу сможет принести. Это некий «тест-драйв». Он часто проверял своих подчинённых извращёнными методами.       Юсо так и просидела всю трапезу на коленях у Доффи, сверля взглядом Виолу, которая старалась это игнорировать. На удивление, Минго больше не пытался заговорить с Юсо, только держал её, будто она его игрушка. Почему будто? Для него она не более чем мусор.       Снова клетка и бетонный пол. Юсо осталась одна, пожираемая собственными мыслями. Она вполне могла сейчас сойти с ума, но не нашла бы, что сказать другим. Ей сложно даже для себя разложить мысли по полочкам.       Страх немного отпустил, но тревога оставалась, а Юсо не могла придумать, что ей делать в этой ситуации. Можно было бы сбежать по дороге к кораблю, но она совсем не знала острова, и её бы легко нашли. Побег на самом мероприятии изначально отвергался. Слишком много опасных людей, которые в два счёта найдут и убьют.       Дверь в комнату противно скрипнула, из-за чего девушка двинулась в самый дальний угол клетки, звеня цепями, которые снова украшали её запястья. На пороге стояла только Марита. Обычно она всегда была вместе с Рабби, но в этот раз второй служанки не было видно. Это настораживало, но девушка не решилась спрашивать, вдруг её просто нагрузили делами, да и лицо Мариты не выражало страха или чего-то такого. Блеснуть своей проницательность Юсо сейчас не смогла бы.       — Пора собираться к отплытию, — и опять Юсо перестала чувствовать землю под ногами.       — Но они ведь только отпустили меня, к чему такая спешка? — Юсо надеялась, что получится хоть немного оттянуть момент отплытия. Она не боялась оказаться на корабле, скорее она боялась, что там постоянно будет мелькать Минго, а к его присутствию она не привыкла. Даже клетка уже казалась каким-никаким убежищем.       Сейчас будто встало всё на места. Юсо, наконец, поняла, почему всё это время, за ней ухаживали и вели себя не как с заключенным, а как с важным заложником.       — Это приказ Молодого господина, Юсо, ты не можешь ослушаться его, — Марита впервые повысила голос на Юсо, отчего у той защемило где-то в груди.       Девушку охватила досада, пусть она и понимала, что Марита права. Тут никто не будет слушать её капризы.       Женщина притащила с собой какое-то белое платье и украшения. Среди них был очень красивый серебряный браслет и не менее красивый медальон. Служанка одевала Юсо в очередное белое платье на тонких лямках с вырезом до середины бедра. Для чего нужны были эти переодевания? Она же не кукла Барби? Хотя, в какой-то степени, она была куклой в руках Дофламинго, с которой он мог делать всё, что захочет, ведь ей нечего было ему противопоставить.       Юсо смотрела на себя в небольшое зеркало, принесённое Маритой, ещё сильнее осознавая своё бессильное положение. Слишком открытое, слишком вычурное. Это был совсем не её стиль. Она всегда прятала своё тело под объёмной одеждой, потому что это было удобно, и она чувствовала себя в безопасности.       Медальон, который раздражал своим холодком ложбинку между грудей, выбивался из всей картины. Он был темнее всех остальных украшений, и явно не был частью этого набора. Безделушка не открывалась, хоть и имела нужный механизм.       Минори предпочла не обращать внимания на это. Ещё и Марита всё время подгоняла, поэтому рассматривать вещицу не было времени.       Корабельная пристань оказалась совсем недалеко от замка, в котором держали Юсо. Девушка специально старалась запомнить путь до неё, это знание могло стать полезным. Благо, никто не завязывал ей глаза, но всё ещё не снимали цепи, чтобы не нахвататься проблем. Донкихот не отличался особой терпеливостью.       Нумансия Фламинго — так назывался корабль Минго — был огромен и представлял собой большого розового фламинго, а на парусах была большая надпись «Донкихот».       «Самодовольный ублюдок».       Юсо снова оказалась в затруднительном положении, когда вместо своей каюты или очередной клетки её привели прямо в каюту к Дофламинго. Она не надеялась встретиться с ним так скоро. Только она успела отойти от состояния паники, как её опять бросают в самое пекло.       Его каюта была достаточно большой. Огромные окна, белые тона, большая кровать и такой же светлый стеллаж с книгами. В глаза бросался только кроваво-красный комплект постельного белья. На таком не видно кровь, если кого-то убить. От таких мыслей по телу прошлась лёгкая дрожь.       — Ты опоздала, — Джокер сидел на своем рабочем месте и даже не смотрел на вошедшую девушку, пока не звякнули цепи на её руках. Марита осторожно их сняла, и удалилась.       У неё всегда был ключ от замков на цепях, но если бы она попыталась помочь Юсо, то её банально убили бы. По этой же причине, Юсо не пыталась выкрасть ключ, ибо не хотела подставлять служанку, потому что все подозрения легли бы на Мариту. Из всех служанок только у неё был он, как у человека, который работал на семью Донкихот дольше всех.       — Девушки всегда опаздывают, — очередная глупая провокация вполне могла стоить ей жизни.       Дофламинго двинулся в сторону Юсо, которая зависла где-то в своих мыслях. Она пыталась сделать вид, что ничего не происходит, чтобы хоть как-то спасти свою психику, но всё оказалось бесполезным, когда на талию легла крепкая рука Донкихот.       Мужчина был слишком близко, настолько, что та чувствовала его драконье дыхание рядом с ухом. Она ощущала оцепенение, будто её снова схватили за глотку, но руки Минго покоились где-то на её теле, неторопливо поглаживая.       — Ты нарываешься, — кровожадно шептал мужчина той прямо в ухо, которое горело от каждого потока воздуха, выдыхаемого им.       — Извини? — Юсо ехидничала, но ходила по невероятно тонкому льду. Страх и паника глушили чувство самосохранения, а дышать было невероятно сложно. Она не хотела его провоцировать, просто она не знала, как ещё ей отвечать на всё это.       Девушка осознавала, что Донкихот не станет её убивать. Почему? Потому что он убил бы её ещё тогда, когда она попыталась сбежать. Ему нужно было это красивое личико. Так думала только Юсо, но цель Дофламинго была совершенно иная, а девушка перед ним была ценнее, чем просто милое личико.       Он пытался вытянуть из Цезаря информацию о нейтрализации Воли, но даже он никогда не слышал о таком феномене. О том, что это мог быть фрукт, даже мыслей не было, потому что цепи были из кайросеки.       — Извинись правильно, — Донкихот не был зол, скорее испытывал некое благоговение, смешанное с нетерпением, будто ребенок, которому вот-вот достанется лучшая игрушка на свете.       — Извините, Молодой господин, — Юсо чувствовала, что наклёвывается что-то не очень хорошее, поэтому попыталась отойти чуть подальше от Минго, но руки держали мёртвой хваткой. Она снова оказалась в беспомощном положении.       — Быстро учишься, — Донкихот кровожадно улыбался, а нечитаемый взгляд наводил ужас. — Ты начинаешь мне ещё больше нравиться, — гадко облизнулся тот, заправляя прядь светлых волос за ухо.       — Это моя работа, если не ошибаюсь, — голос Юсо дрожал, а во рту пересохло. Уголок губы истерически дернулся вниз. Её организм отчаянно хотел защитить себя, но Юсо стояла в ступоре и смотрела на него, как заговорённая.       Донкихот прижал девушку ещё сильнее к себе, а правая рука скользнула прямо под ткань белого платья, вызвав немой шок на лице девушки. Она понимала, к чему всё идёт, но не понимала, что делать, как бежать, как сопротивляться. Её ведь никто слушать не станет, а сопротивление может обернуться травмами, но Донкихот всё равно получит то, чего хочет.       Юсо дрожала в его руках, а мозг не хотел осознавать, что сейчас она в ловушке, откуда нет выхода. Сухие губы впились ядовитым поцелуем, отравляя губы Юсо. Так грязно и мерзко. Она молилась, чтобы всё закончилось, но даже стук в каюту не заставил его остановиться. Надежда окончательно погасла, когда белая ткань платья, оказалась на полу, оголяя белоснежную кожу.       — Отвратительно целуешься, — язвил Донкихот.       — Раньше не приходилось целоваться, — ей казалось стыдным говорить такое в двадцать лет. Она краснела, а ухмылка Минго переросла в улыбку.       — Фу-фу-фу, радуйся, что твоим первым станет один из Мировой знати, — Донкихот не мог упустить возможности потешить своё эго. Всё самое лучшее — только для него.       Тело горело от каждого прикосновения, будто на ней оставляли клеймо. Персональная рабыня для хозяина. Он кусал, целовал и царапал, сантиметр за сантиметром. Юсо чувствовала, как его нити проникали в её тело. Проклятый «Паразит».       Действие фрукта заставляло выгибаться под эти пошлые звуки поцелуев, которые казались ещё более мерзкими. Она не хотела отдавать свою свободу и психику в руки шичибукаю, но в её положении сопротивление не имело смысла. Юсо делала вид, что ничего не чувствует, но её разрывало изнутри, всё горело, полыхало, а слёзы стекали по щекам. Она не хотела смотреть на него, но он не собирался останавливать действие фрукта.       Тело двинулось в сторону кровати, падая на кровавые простыни. Ей казалось, что она лежит в луже крови убитых Дофламинго людей, от чего к горлу поступал горестный ком. Этот день она запомнит на всю жизнь.       Эта ситуация напоминала ей домогательства со стороны сводного брата в её родном мире. Она была такой же бессильной и слабой. Тот человек повлиял на её представление мужского пола, из-за чего она никогда не сближалась с ними.       Все отношения заканчивались, когда партнёры доходили до поцелуя. Эта травма осталась с ней на долгие годы, и сейчас она резала как по живому. Только теперь она не сможет даже смотреть в сторону мужчин.       Тонкие полупрозрачные нити вились вокруг стройной талии, болезненно впиваясь в кожу. Донкихот скинул с себя одежду.       — Ты слишком тихо плачешь, — недовольно произнёс Донкихот, ухмыляясь.       — Иди нахуй, козёл, — Юсо плевалась кислотой, заставляя вены на лбу Минго играть. Куда уже хуже? Перспектива быть убитой уже не казалась такой ужасной. Сейчас это было больше похоже на ключ к освобождению.       Она старалась скатиться на «похуй», но каждое действие, прикосновение, поцелуй были ей до одури противны. Как бы она не кривилась, он не останавливался, а только сильнее возбуждался. Размеры у него были не маленькие, и вполне могли нанести физическую травму.       Донкихот возвышался над ней, а она всё сильнее поражалась происходящему. Он был чересчур огромным и тяжёлым. Страх стал комом в горле, а лёгкие тяжелели. Минго был в нетерпении. Крепкие руки оставляли синяки на теле девушки — ему так нравится. Они были достаточно яркими, но под одеждой их не было бы видно, негоже портить игрушки. Схватив девушку за голень, Минго резко развёл ноги, и с животным оскалом скользнул пальцем между дрожащих ног.       — Тебе понравился мой подарок? — одна из выпущенный нитей потянула Юсо за медальон, обращая внимание на вещицу. — Эта не простой медальон. Если он попадёт за пределы Дресс Роуз без моего разрешения, то взорвётся. Тебе не сбежать от меня, Юсо.       Её план побега, который ещё не был придуман, разрушился у неё на глазах. Она переоценила свои возможности. Глупо было даже просто мечтать сбежать.       Она была не в состоянии унять дрожь даже под «Паразитом». Тело ощущалось как чужое, но мозг понимал, что это всё происходит с ней, а не с кем-то другим. На душе тошно, а боль всё ещё ощущалась. Вкус железа во рту отрезвлял, напоминая, что всё это не сон.       Пальцы Дофламинго скользили по самым чувствительным местам, заставляя девушку выгибаться. Сопротивляться порывам собственного тела было почти невозможно, хоть разум и осознавал, что тут нет добровольного желания. Её бесил этот шорох простыней, запах вина и сигарет от Дофламинго, его постоянная улыбка — всё это вызывало внутри неё войну.       Даже в такой момент он не снимал свои грёбанные очки. Взгляд за стеклами нельзя было прочитать, словно это была его слабость. У человека без чувств нет слабостей.       Большой палец ввинчивался в полыхающее лоно, срывая рваный крик с дрожащих губ. Первородный яд разливался где-то под кожей, а безжалостный манипулятор лишь злобно усмехался, срывая всё больше и больше криков, стонов и вдохов.       — Ты уже не такая дерзкая, как была, Юсо, — словно сам дьявол поднялся из преисподней.       — Я тебя ненавижу, гори в аду, ублюдок, — она проклинала, срываясь на крик. Слишком беспомощна.       От этого голоса невозможно было сбежать. Он улыбался, а его рожа словно просила кирпича.       — Да ты течешь по мне. Твоё тело оказалось куда красноречивее, — он получил лишь молчание и искривлённые в отвращении губы.       Его возбуждённый член пульсировал от вожделения, а Юсо хотела умереть. Донкихот медленно вводил пульсирующую головку, но нежным он быть не собирался. Рука легла на шею девушки, сжимая её, а таз резко двинулся вперёд, срывая с губ девушки рваный крик. Асфиксиофил херов.       Внутри всё сжималось от страха. Он не собирался щадить, поэтому без устали вдалбливал девушку под собой в кровать, губами касаясь нежной кожи груди. Естественной смазки было категорически мало, от чего он двигался чуть ли не на сухую. Травмы не удастся избежать.       Сердце бешено стучало, дыхание сбилось, а стоны срывались с девичьих губ с каждым грубым толчком. Дофламинго наращивал скорость, выключая мозг Юсо и зверски рыча. Кажется, стоны было слышно на весь корабль. Она словно игрушка, которую выбросят, когда надоест. Юсо до последнего отталкивала мысль, что она больше никогда не будет принадлежать себе.       Дофламинго всё-таки удалось что-то сломать в ней. Маленький лучик надежды постепенно угасал, а веры в лучшее и так почти не осталось.       Изнасилована персонажем из аниме. Это даже звучало как бред. И почему она думала, что он не пошёл бы на такое, только потому, что рождён с голубой кровью. Нужно было лучше анализировать ситуацию.       Всё это вызывало нервный смешок. На большее сил уже не было, как моральных, так и физических. Она клялась себе, что обязательно выберется из лап тирана при первой возможности.       Мышцы ныли, а в воздухе противно пахло возбуждением и потом. Приятно не было, только больно. Будь её тело чуточку сильнее, всё могло пройти без такого ущерба.       Между ног всё горело даже после ухода Дофламинго. Омерзительно. Вот так она себя чувствовала. Юсо пыталась себе внушить, что она не единственная в такой ситуации оказалась, и что скоро всё наладится, это лишь очередная чёрная полоса, но всё это не работало.       Паника накатывала быстро. Ей было уже всё равно, что за крики её могли убить. Такой жизни она предпочитает смерть, пусть даже жить хотелось до чёртиков сильно. Кроваво-красные простыни лишь раздражали, действуя на Юсо как триггер, как вызов к действию.       Она закипала, а голова наливалась свинцом. Ткань простыней трещала в её руках, которые сжимались всё сильнее и сильнее. Она не знала куда себя деть, как справиться с эмоциями, которые накрывали её.       Из приступа её вывела крепкая рука, сжимающая её плечо. Юсо даже не заметила, как в каюту вошел мужчина в белом халате. Гадать не приходилось, что это врач. Ей было всё равно даже на то, что она была голая, только в блядском медальоне.       — Я Сагерс — судовой врач господина Дофламинго, мне сказали вас осмотреть, — тёплый голос врача вызывал доверие, но Юсо не торопилась вылезать из-под одеяла, она злилась на него. — Не переживайте, я не болтлив и к работе отношусь с душой, вы можете мне доверять.       Ей стало противно. Он знал, что произошло, все знали, все слышали, но вёл он себя так, будто всё хорошо. Он такой же прогнивший изнутри.       «Хуже Донкихот уже ничего не может быть»       Как не крути, но помощь специалиста ей не помешала бы. Её первый половой опыт оказался плачевным не только физически. Думать обо всём этом было омерзительно.       — Мне нужно вас осмотреть, не могли бы вы расставить ноги, — она ему не верила, но деваться было некуда. Тут всем плевать на очередную игрушку «Молодого господина». За это время на фарфоровой коже проявились синяки, а вокруг талии шла красная полоса от нитей. Сидеть было достаточно болезненно, но терпимо.       Мужчина внимательно оглядел все синяки, нахмурился и хмыкнул. Отвернув голову к окну, врач достал перчатки, думая о чем-то своём. Подойдя к девушке, он положил её на свою руку, и помог принять горизонтальное положение.       Юсо немного развела ноги, которые всё ещё дрожали, но видимо ему нужно было сильнее, о чём врач не стал говорить, а просто взял, и сам развёл, грубо. Девушка просто смотрела в потолок, периодически шипя и ойкая от болезненных ощущений. Тяжело выдохнув, Сагерс посмотрел ещё раз на девушку, и снял перчатки.       — У вас повреждены половые органы, — это не удивляло. Изнасилование пережить без травм почти невозможно. — Я буду периодически приходить, и наносить специальное средство, вам следует воздержаться от полового акта на какое-то время. Господину я сообщу об этом, не волнуйтесь, — будто Дофламинго будет не всё равно. Ему нравится её страдания.       Сагерс покинул каюту, оставляя Юсо наедине с собой. Мысли о побеге уже казались какими-то сказочно глупыми. А она опять оказалась по уши в грязи, которую вряд ли можно смыть водой.