Пусть эта вещь напоминает тебе обо мне.

Да, в поместье 24/7 кипит жизнь. В первые дни пребывания в имении Камисато, Тома заметил это в первую очередь. Слуги постоянно куда-то перемещаются: в комнатах прибраться, во дворе заняться садовыми работами, а в середине дня приготовить пищу для всего клана. Стража стоит на посту весь день, не пропуская ни единого человека на территорию поместья без веской причины. Тома не мог перестать наблюдать за рабочим процессом. Он черпал вдохновение от каждого мимолетного действия. Невысказанная благодарность к клану Камисато разрывала его изнутри, проявляясь через попытки юного мондштадтца помочь тут и там. Но любой свой труд он считал недостаточно равноценным той доброте, что проявил клан к Томе, приютив его и дав возможность продолжать жить без трудностей, которые настигали его после тревожного прибытия к землям Электро Архонта. Он не считал, что заслуживает такой удачи. И поэтому на этот раз он, сидя в саду, внимательно наблюдал за служанкой, которая развешивала чистое белье сушиться. Достаточно простое дело, но он хотел быть уверенным в своих новообретенных умениях на 100%. Он обнимал корзину с ягодами, что так тщательно собирал пару минут назад, стараясь не пропустить ни одной. Краем глаза он заметил движение и мигом обернулся. Под деревом на лавку примостился юный Господин, попивая свой любимый чай. Видать, вышел подышать свежим воздухом и насладиться последними теплыми деньками. Зима близко, как никак. Тома редко общался с Аято, хотя именно тот всегда проявлял инициативу. Чаще всего это были лишь поддразнивания, нежели последовательный разговор. Тома скромный и молчаливый, потому не мудрено, что Аято стремился хоть как-то раззадорить парня. Тома был благодарен ему за попытки, даже несмотря на то, что ему все еще было трудно понять юного Господина и его манеру общения. Тома больше любил смотреть на него издалека, прямо как сейчас. Наблюдение было его любимым способом познания, и да, он сам понимал, что из простого разговора он бы выудил гораздо больше информации...но иногда люди, будучи наедине с собой, могут демонстрировать то поведение, которое обычно прячут при людях. Неподдельные эмоции, любимые занятия и тайные привычки. И сейчас Тома лицезреет довольное лицо Аято, пьющего тот самый чай. Милый. И такой настоящий. Аято всегда был добр к блондину. Он звал его поиграть вместе в настольные игры, приглашал прогуляться по лесу Тиндзю, встретив на пути забавных танцующих тануки, а потом спрашивал, не хочет ли Тома посидеть на берегу моря. Он охотно соглашался на все предложения юного Господина. Для Томы в таком месте, находящемся за несколько километров от дома, от друзей, от знакомых пейзажей, Аято был единственным близким человеком. Он познакомил его со всей флорой и фауной Инадзумы, рассказал о всех известных местных легендах. Те вечера наедине с Аято-рассказчиком были его любимыми. Этого времени, проведенного в имении, хватило, чтобы Тома стал засматриваться на Аято чуть дольше обычного, из публики он всегда выискивал серебряную голову, а на мимолетно брошенное в чужом разговоре имя Господина, он незамедлительно поворачивал голову. Одинокими вечерами, лежа на кровати в обнимку с подушкой, он стал понимать, что хотел бы видеть на месте этой подушки Аято, и от собственных мыслей мгновенно краснел. Смирившись с собственной влюбленностью, но не принимаясь делиться ей с кем-то, он продолжал смотреть в направлении Господина, совершенно забыв о первоначальной цели получения знаний в области стирки. Внезапно подул морозный ветерок, заставив расслабленного в уюте Аято затрястить и напрячься. Тот обвил себя руками и видимо не решался возвращаться в окружение теплых стен имения. Странно, отчего же. Тома, не упуская возможности, побежал в имение, захватил с собой теплый плед и вернулся в сад, двигаясь в направлении Аято. Тот увидел его приближение и сразу растаял в улыбке. Забавно, до этого он сидел такой угрюмый. —Тома! Попробуй этот чай. Обещаю, ничего экстраординарного в нем нет. —Ох...ну ладно, только позвольте сначала укрыть вас, на улице похолодало,—вытащив из-за спины мягкую ткань, он аккуратно завел ее за спину Господина и положил на его плечи. —Ну надо же, это ведь мой любимый плед! —Неужели? Не знал. В нем есть что-то особенное? —Ничего, кроме людей, которые подарили его мне. Знаешь, в детстве я всегда мечтал о большущем покрывале, потому что представлял, как на протяжении всей жизни оно всегда было бы со мной, несмотря на то, какого роста я был. Мне подарили его родители на Новый Год. Забавно, ведь я никому не рассказывал о своем желании. А они будто догадались. —Это замечательный подарок, Господин. —Присядь, укроемся вместе. Совсем не ожидав приглашения, Тома все же сел, держа в руках корзинку и чай, пока Аято накрывал плечи Томы пледом. Они были довольно близко. —Впечатляет, им можно укрыть не только одного человека. Насколько же он большой. —И правда. Г-господин, угощайтесь ягодой. —Спасибо, Тома. А ты пей чай! Аято наконец дождался вида довольной моськи Томы, что попробовал чай. Они просидели так целый час, разговаривая об особенных вещах в жизни каждого. Но даже большой плед не смог сберечь их от приближающегося холода. Аято прижался поближе к Томе. —Эх Тома, не люблю я зиму. Я сложнее всех переношу холод. В такое время года я почти не выхожу из дома, а если и выхожу, то стараюсь надолго не затягивать прогулки. Тебе везет. Отчего то появляется чувство, что ты излучаешь тепло. И я думаю это действительно так: стоило лишь сесть к тебе поближе, как я сразу согрелся, хаха,—из рта Аято то и дело выходил теплый пар, из-за их близости Тома смог почувствовать поток теплого воздуха на своей щеке. —Д-да? Н-но не думаю, что это надолго, Г-господин. Я тоже начинаю замерзать. Поэтому вам стоит вернуться в поместье. —А ты? —У меня еще есть дело, но оно не продлится надолго, не беспокойтесь. И плед с собой возьмите. —Ну ладно. Аято напоследок взглянул через плечо на Тому и скрылся в доме. Блондин вернулся к служанке, что занималась стиркой. Он частенько с ней сидел, а та была не против. —Фурута-сан, вы можете научить меня вязать? —Божечки, какой же ты Тома трудолюбивый. Ну, что ты захотел связать? —Свитер,—сказал Тома, смущенно. После рассказа Аято о подарке, он проникся мыслью, что тоже хотел бы подарить Господину что-то на память. Вещь, смотря на которую, он бы вспоминал Тому и его признательность, а после носил бы с удовольствием, с годами продолжая помнить своего друга. От таким романтичных мыслей Тома не мог усидеть на месте. Непередаваемое желание скромняги хотя бы таким маленьким действием поделиться своей неудержимой любовью к Господину. Но подарок он хотел сделать своими руками. В первую очередь ему пришло в голову связать что-то, а разговоры о непереносимости Господином холода и собственное желание отблагодарить Аято за его доброту, только утвердили его решение. Связать так связать. —Хм, может стоит начать с чего-то легче? Я так понимаю, вяжешь ты впервые. Я бы не хотела, чтобы твой энтузиазм погас при первой же тяжелой работе. —А что бы вы предложили? —Может быть шарф? Его довольно просто вязать. Перед самим процессом мы изучим некоторые техники вязки и потренируемся их исполнять. —Неплохая идея. Тогда свяжем шарф.

***

У Томы получалось плохо. Он спешил, пропускал петельки, потому пришлось провязывать ряды заново. Но он не сдавался. Все держал в голове образ довольного Господина с этой его улыбкой, которую он не показывает никому, кроме дорогих ему людей. Однажды и у Томы появился шанс наблюдать ее во всей красе. С каждой пробой у него стало выходить лучше. Шарф он хотел сделать из нескольких цветов, зеленый и коричневый, поэтому он также потратил время, чтобы научиться комбинировать цвета в изделии. После того, как Фурута научила его базовым умениям, он стал вязать в одиночку у себя в комнате, чтобы никто, а тем более Аято, не заметили процесс создания особенного подарка. Тома уже давно закончил работу. Шарф был скромно упакован в пергамент, обвязанный лиловой лентой, и дожидался своего часа в прикроватном шкафчике. Но Тома все никак не мог найти подходящий момент, чтобы обрадовать своего Господина. Хотя, если бы Тома был честен с собой, то давно бы понял, что дело не в подходящем месте и времени, а в его страхе не получить ту реакцию, которую он лелеял в своих мыслях с самого начала пути. И все же спустя один долгий мысленный монолог, он пришел к тому, что порадует Господина именно сегодня. Именно сейчас. Он двигался к комнате Господина. Так долго он мялся у двери, так и не постучав, чтобы в конце концов узнать, что Аято в комнате нет. Мимо проходивший слуга сообщил ему, что тот вышел в сад. В середине ноября выдался теплый день и любящий проводить время на свежем воздухе Господин, не упустил подвернувшуюся возможность. Накинув куртку и надев ботинки, он вышел во двор, пряча в куртке подарок. Легкими хлопьями падал первый в этом году снег. Для Томы это выглядело как знак свыше. Все-таки он выбрал подходящий день. У перил, спиной к поместью, стоял Камисато Аято и скукожившись смотрел на вдалеке виднеющуюся Инадзуму, попутно рассматривая на ладонях тающие снежинки. Подойдя поближе, Тома заметил печальный взгляд Господина. С каждым выдохом вокруг его лица скапливался пар. —Г-господин? Вы в порядке? На лице Аято возникло удивление. Не заметил он приближение своего друга, сильно задумавшись о приближающейся зиме. Он легко улыбнулся. Почему-то образ Томы всегда заставлял его забыть обо всех своих тревогах на некоторое время. —Все хорошо, Тома,...а когда ты подошел, стало еще лучше, хаха. —Я р-рад,—Тома не мог перестать краснеть из-за поддразниваний Господина. Хотя и очень старался. Постояв немного в тишине, Аято проследил взглядом к неловкому движению руки Томы в куртке, словно тот колебался. —А что ты там пря-я-ячешь?—с хитрым прищуром спросил Аято. —Н-ничего!—забыв о своей первоначальной цели, вскрикнул Тома. —Тома, ты мне врешь. —...Простите. На самом деле,—вынув из куртки конверт, он двумя руками протянул его в сторону Аято, ни разу не взглянув на его лицо. Спрятался за челкой,—я хотел подарить это вам, Господин. Возьмите, я сам его сделал. Он услышал, как развязалась лента и открылась упаковка. Любопытство взяло вверх, поэтому он одним глазком выглянул из-за челки. Все, на чем заострилось его внимание, была удивленная улыбка Господина. Яркая и, как показалось Томе, смущенная. Ну не хотел он верить в то, что щеки Господина покраснели так сильно только из-за холода. Он никогда не думал, что Аято мог так улыбаться. Так красиво и заразительно. Тома изо всех сил сдерживался, чтобы не улыбнуться так же широко. —Дорогой Тома, это так мило. Мне никогда не дарили что-то подобное. Хаха, так здорово,—он восхищенно посмеивался. —Я-я так рад, что вам понрави-,—в потоке слов он все-таки заметил теплое прикосновение губ Господина к его щеке, мимолетное, но решительное,—Ааааа?—вскрикнул Тома, держась за пораженное место. Ему казалось, что он все еще чувствовал на ней слюну с губ Господина. Аято не подавал виду, что он сам смутился не меньше. Но это не сдерживало его от прихоти обвести талию Томы под распахнутой курткой руками и спрятаться лицом в вывернутом наспех капюшоне. Вместе с лицом он прятал не угасающую улыбку, слишком широкую для привычного спокойного выражения Аято. Тома, не верящий в происходящее, решил просто насладиться теплом человека, которого любит. Он заметил, что Аято до сих пор держит в руках шарф, а потому выхватил его из рук и накинул на плечи, пока тот все еще обнимал его. И позже он сам обнял его за плечи, позволив себе чуть сильнее прижать его к своему телу. Они стояли в такой позиции долго, ничего не хотело отрывать их друг от друга. Словно магниты, наконец нашедшие свою вторую половину. В голове Томы был этот навязчивый голос, который говорил: "Ну же, отлипни. Мы стоим так непозволительно долго". Но он не слушал его и делал все в противовес. Да, понимал, что это слишком даже для друзей, но пока Аято сам не хотел отходить, ему было все равно. А в дополнение ко всему тот начал водить пальцами по его спине, которая уже покрылась мурашками от нежных движений. Тома решил повторить, водя ладонями по лопаткам Аято. Только вот руки Аято ощущались куда теплее, ведь преградой на пути у Томы была куртка, накинутая на плечи Господина. Ему нравилось чувствовать ерзанья головы Аято слева от своей щеки. До уха то и дело доносились учащенные теплые вздохи Господина, заставляя Тому трястись. Волоски Аято так и продолжали лезть в глаза, но это только сильнее поднимало ему настроение. Вся эта ситуация сделала Тому смелее, ведь все его ожидания оправдались, даже самые потаенные, в которых он даже сам себе не мог признаться. —Г-господин Аято? —Ммм?—тот слегка выглянул из-за плеча, увидев перед собой такие красивые глаза глубокого зеленого цвета, потемневшие из-за расширившихся зрачков, что смотрели в его глаза в ответ. А потом Тома, резко глубоко вдохнув, словно набираясь смелости, взглянул на губы своего Господина и, под звук учащенного сердцебиения, отдающийся в собственных ушах, прикоснулся к ним своими. Глаза он мгновенно закрыл, боясь даже мельком увидеть реакцию Аято. Увы его собственные губы были суховаты, но это не мешало ему наслаждаться мягкостью чужих губ, которые, слегка дернулись, перед тем как полноценно двигаться вместе с губами Томы. Движения были скромные, руки на спине блондина напряглись и замерли, поцелуй отвлек их от всей концентрации на поглаживаниях беззащитной талии. Рука Томы двинулась к волосам Господина и, наконец прикоснувшись, оценила всю их нежность и гладкость. Ей не хотелось останавливаться ласкать голову Аято, переходя от волос к пылающей щеке, а потом двигаясь к согретой чудным подарком шее. Спустя пару минут их лица отодвинулись. Губы у обоих были увлажнены, а выражали они ничего другого, кроме как несдерживаемую улыбку. Держа в своих руках Тому, Аято проговорил: —Знаешь, с тобой, всегда находящимся у меня в объятьях, мне никакой шарф не будет нужен. —Господин, это жестоко. —Ахаха, прости. На самом деле ты и сам понял, как я рад твоему подарку, не так ли?—на его лице была хитрая улыбка. Тома лишь покраснел и спрятался в плече Аято. Пф, даже будучи полностью красным, Господин продолжал дразнить его.

***

Стук в дверь. —Да? —Аято, я готов идти на прогулку. Ты скоро? —Осталось надеть последнюю вещь, и я готов. Через минуту Аято выглянул из двери, с лисьим выражением лица смотря на Тому. —Ч-что это? —Как это что? Твой давний подарок. Не узнаешь? —Я узнаю...но на улице конец сентября-. —Ахаха, как вспомню каким ты был смущенным, когда дарил его. Такой очаровашка,—Аято уже не слушал его. Сжал Тому одной рукой за щеки и чмокнул в сложенные бантиком губы,—Пойдем уже. Ну и ладно, зато Господину видимо действительно понравился его подарок.