Песнь лезвия конька

— Дмитрий Панкратов, Россия! Он предвкушает этот прокат. Ощущения максимально хорошие, интуиция не должна его подвести. Если Тимуру поставили такие баллы с таким прокатом, его баллы должны просто пробить потолок. Ошибаться Дима не собирался, чувствовал свои ноги и руки очень хорошо. Уровень владения телом на высоте. Тамара Львовна была не столь позитивна, женщина прекрасно понимала, за что Тимуру натянули баллы. Помимо хороших дорожек и вращений он имел хорошую карму на соревнованиях, судьи его знали и многие любили. С Димой ситуация несколько другая. Даша подалась вперёд, желая лучше его видеть. А Катя наоборот, убрала телефон в карман. Тем более, что они уже подъезжали к отелю, в котором Катя собиралась просто сойти с ума и задохнуться в своих собственных слезах. Ситуация с проигрышем ушла на второй план, сейчас её волновал только Денис. Или Денис Русланович уже? Черт его знает. Даже сейчас девушка вытерла слезу, выступившую на глазу. В её голове звенящая тишина. А на арене люди срывают себе голос, чтобы докричаться до своего любимчика. До Димы на данный момент. Панкратов встал, приготовившись к прокату. — Уф, — выдохнула Даша, справляясь с захватившей её толпой мурашек. Она любила смотреть на прокаты своего мужчины, но в голове каждый раз всплывали сцены другого содержания. Особенно если она не волновалась. На льду он резкий и четкий, вне льда дерзкий. И только она знает, какой он — настоящий Дмитрий Панкратов. Дмитрий Панкратов, какой бы он ни был, настоящий, или другой, начал прокат своей короткой программы, за которую планировал набрать сотню, не меньше. Главное правило льда — на него нельзя выходить настроенным на плохое. Иначе плохое обязательно сбудется. Денис Русланович смотрел за прокатом младшего брата своего воспитанника в пол глаза. Телевизор висел в обозримой близости, но фокус внимания тренера был перенесен на другое. Рядом расхаживался Саша, нервно теребя кулон и без конца его поправляя. А внизу сидел Тимур. Который не мог снять конёк от того, что распухла нога. От каждого движения Анны Павловны, помогавшей парню, Тимур шипел и задирал голову вверх. Ушаков не до конца понимал, насколько больно мальчику, но в момент, когда увидел слёзы, которые тот пытался скрыть, даже Денису Руслановичу стало жутко. Ни о какой произвольной программе не могло идти и речи. Тем временем на льду был приземлен первый каскад в программе Дмитрия. Четверной лутц. Тройной риттбергер. Сложнейший и очень красивый. Как уже говорилось. Дима довольно улыбнулся, стараясь насладиться каждой секундой, пока на него смотрит такая большая арена. — Всё, я сам! — Денис Русланович отвлекся, поворачивая голову на Тимура, агрессивно выдернувшего свою ногу из рук Анны Павловны. А Катя зашла в комнату. Пустую комнату, в которой ей придётся спать с Ясей и Дашей сегодня ночью. Холод прошёлся по плечам. Девушка обняла сама себя, усаживаясь на первую попавшуюся кровать. В полной тишине, в дали от социума, её начинали съедать собственные мысли. Хотелось провалиться сквозь землю, только чтобы от этого избавиться. Тройной аксель. Уже только за этот контент Дима рассчитывал обойти Тимура. Ведь у того не было ни трикселя, ни чистого каскада. Широкая улыбка не сходила всю дорожку шагов, хотя улыбаться для парня во время проката было совсем несвойственно. Сашу Суркова вывели на арену. Парень тут же отвернулся, не желая отвлекаться от внутреннего настроя. Закрыл глаза, уши зажал руками. Но все равно услышал приземление Димы с последнего прыжка в своей программе. Четверной флип. После него Дима подпрыгнул не по плану, просто от радости, вскинув руку вверх. Тамара Львовна неодобрительно цокнула, но ничего с этим сделать не могла. Не кричать же ему прекратить. Как бы его радость не превратилась в грусть в момент, когда он увидит оценки. Тамара Львовна подняла голову вверх. А, нет. Все должно быть хорошо. Оценка близилась к пятидесяти баллам без учета двух вращений. За сотню точно должно выйти. И, насколько бы Тамара Львовна не любила делать ставки, она была в этом уверена практически на сто процентов. — Иди сюда, — Сашу поманила к себе Анна Павловна. Только тогда он оторвал руки от ушей. Чтобы услышать, как оглушительно поддерживают Диму. Это не сбивало, но напрягало. Диму вот это не напрягало. Ещё бы. Он чувствовал каждое движение ветра от своих быстрых вращений и слышал все аплодисменты. После периода, когда все трибуны кричали об его брате это было чем-то необычайно ценным. Последний оборот во вращении и эмоциональная концовка. Дима хлопает в ладони сразу же после того, как поднимается со льда. Аплодисменты обволакивают его, но этого мало. Дима вытягивает руки, чтобы схватить ещё больше аплодисментов. Такой он шоумен. Саша Сурков смотрит очень хмуро и недовольно, от долгого поклона Димы его чуть ли не трясет. Как же он не любит выходить на лёд после младшего Панкратова. — ДИ-МА, ДИ-МА! — это были, конечно, трибуны. И этой трибуне Дима отправил воздушный поцелуй, чем поймал ещё больше криков и визгов. — Давай уже сюда, выпендрёжник, — с теплом сказала Тамара Львовна, подзывая сына к себе. Дима рассмеялся, подъезжая к матери и принимая из её рук чехлы для лезвий, — Ну что ты их раззадориваешь? Парень весело пожал плечами, поворачиваясь на трибуны снова. Настроение взлетело до небес. — О, Господи, всё! — у Тимура настроение тоже взлетело до небес. Потому что он наконец-то смог снять несчастный ботинок, намертво приросший к его распухшей ноге. Даже сквозь носок было видно, что нога имеет неестественный цвет, — Ну… ниче страшного. — Пошли, — врач сборной больше ничего не говорил, — могу на руках понести. — Надломитесь, — ухмыльнулся Панкратов, поднимаясь со скамейки и чуть не сваливаясь в сторону от боли, — Роман, помоги, пожалуйста. Денис Русланович, идите к Саньку. Ушаков тяжело вздохнул, смотря на эту картину. Да, пожалуй самым логичным решением будет уйти к Александру, а не продолжать участвовать в этом Ералаше. — Ром, удачи. Дима довольно сидел в КиК, ожидая своих баллов с широкой улыбкой на лице. Выше сотни ему было гарантировано, зрители добавляли хорошего настроя. Даша, кажется, аплодировала громче всех. По крайней мере, активно старалась это делать. — Внимание!..

DMITRY PANKRATOV, RUS. Technical Elements: 47.79 Presentation: 46.99 TOTAL SCORE: 94.78 [2]

Несколько секунд Дима молчал, смотря в экран. Улыбка уже сошла с лица, зрители негодовали. Некоторые. А некоторые радовались таким баллам. Даже Сурков повернул голову, наблюдая за реакцией Димы. Он не видел прокат, поэтому пытался понять, как сокомандник откатал. Увы, это было совершенно неясно. — Он после Тимура, — прошептала Даша, пытаясь понять, где же Диме сняли. — Как у меня может быть 94? Если у Тимура с дупелем и степом 97 или сколько там? Они издеваются? — Диму наконец-то прорвало, он говорил это и показывал прямо на экран, — С дупелем 97! Я зачем триксель прыгал, зачем мне этот каскад с риттбергером? Они… — Спокойно, — Тамара Львовна положила руку ему на плечо. Дима раздраженно закатил глаза, после их прикрывая. Даже с экранов телевизора было видно разочарование, охватившее Диму. Он поднялся с дивана, стряхнув руку матери со своего плеча. Он все понял. Чтобы получать огромные баллы с «грибами» нужно быть Тимуром. Улыбаться всем, здороваться за руку с судейской бригадой и всем нравиться. Чисто катать недостаточно. Дима всегда это знал, но почему же осознание пришло только сейчас? Не удержавшись, парень остановился в нескольких шагах от КиК, смотря прямо на судейский стол. Сашу пока не объявили, да Диме было и все равно. Он вытянул руки вверх и шумно, с тактом, с расстановкой, похлопал судьям. Смотря прямо на них. Лицо было полно ненависти, он сжимал губы, а в глазах не было ничего. Тамара Львовна оттаскивала его практически за шкирку, но Дима успел хлопнуть в последний раз и показать два больших пальца вверх. — Отцепись, — снова стряхнул руку матери парень. — Ты совсем не понимаешь, что творишь?! — зашипела на него Тамара Львовна. — Понимаю, — пожал плечами Дима, горько усмехаясь, — а они, кажется, нет.