я не помню её имени

Моя рука утопает в её белоснежных волосах, и складывается ощущение, что сам ангел спустился в чертово пепло ада. Алый мир нельзя назвать непохожим на людской, но уютом как в мире людей здесь даже не пахнет. Нет ни намека на счастье. В этом месте сплошной ад – несмотря на то, что ни одна заблудшая душа вслух не скажет этого слова. Здесь есть только алчность, боль и наркотики. Внешне всё кажется таким же, как вверху, в людском мире, однако атмосфера отличается кардинально. Никто из здешних не жалуется, все привыкли к затхлому запаху, отвратительным домам и таким же отвратительным душам. Души – проводники в мир мертвых, и каждый из нас выполняет свою роль. Но когда в этот прогнивший мир ступила нога человека, всё в моей жизни изменилось. Она пришла на семинары осенью, когда начинает окрашиваться в жёлтые краски листва, когда ученики в мире людей рьяно зубрят конспекты, и прохлада только-только начинает просачиваться в уютные дома жителей. Когда она зашла, преподаватель показательно окинул её с ног до головы надменным взглядом, но чувство приличия в этом заведении какое-никакое присутствовало, а потому он постарался вежливо представить новенькую нашей группе. В его голосе проскальзывали нотки презрения, но девушку это не потревожило: она легонько улыбнулась. Когда ещё работал проводником в мире людей, я видел, как человечество восхищается картиной Леонардо Дай Винчи: улыбка Мона Лизы пленила сердца людей. И именно такой восхитительной улыбкой она одарила весь кабинет, словно заучивала её ночами напролёт специально ради этого момента. Эта улыбка не была настоящей, она наигранная, и я сразу это понял. Светловолосая девушка спокойно прошлась мимо рядов посетителей семинара и опустилась на место недалеко от меня. Тогда я ещё не знал, кто она, и, честно говоря, не обратил на неё сердечного внимания, и не влюбился с первого взгляда, как это описывают в людских книгах. Я наслышан про любовь, видел её в сердцах умерших людей, ощущал, что это чувство важно для каждого из них, а сам никогда его не испытывал. Но что-то в ней меня зацепило. Я был заворожён, смотрел на неё без зазрения совести, откровенно пялился и вполуха слушал лекцию. У неё косо постриженные белоснежные волосы, и стриглась она явно сама. Настолько белых волос не бывает – так бы подумал я, если бы не увидел её. У девушки длинные ресницы, и, когда она моргает, возникает ощущение, что кристально-белая бабочка взмахивает крылом. Я никогда не встречал столь ровную осанку, такие отточенные движения телом. Как кукла, работающая на механизме заложенных в неё кодов. Она сидит слева от меня, её освещает солнце, и я вижу лишь очертания хрупкой фигуры. Её белоснежные волосы словно светятся, и я подумал, что именно так выглядят ангелы, которых так любят люди. Но они – проводники в мир живых, и видеть их снова нет никакого желания. Раньше я мог назвать себя почетным званием проводника душ, но теперь могу похвастаться только заработанными нечестным способом богатствами. В алом мире иначе никак, поэтому я бросил всё, чему обучался с рождения, и ступил с пути проводника на грязную, но прибыльную дорожку. Она заметила мой пронзительный взгляд, я знаю. Её голова опущена вниз, пряди волос выбиваются из ушей и падают на чуть приоткрытые глазки. Она выглядит настолько молодо, что я уверен – ей не больше шестнадцати. Сидит в коротенькой сероватой юбочке, тонких колготках и рубашке. Ничего лишнего, всё идеально сочетается, никакие побрякушки не нужны. Простота образа радует моё зрение. И я вижу, что её нисколько не отталкивает моё любопытство. Кажется, эта особа наслаждается тем, что на неё обратили внимание. И я ничуть не против сделать ей приятно. Не понимаю, чем она так привлекла меня, её внешность совершенно обычная: белые крашеные волосы встречаются у многих девушек и женщин. Её сложно назвать хотя бы подростком из-за миловидности и маленького роста. Кажется, что к нам в группу привели школьницу. И веет от нее не здешняя энергия, а что-то людское, будто человек пришёл в духовный мир. Такое вообще возможно?

***

На следующее утро я опаздывал на семинар. Это не редкость, поэтому совесть не треплет мои мысли. Но совестливым в этом прогнившем мире можно только позавидовать. Я дважды наступил в лужу любимыми кедами, зашёл в кофейню по дороге и чуть не подрался с официантом из-за недоложенных трёх ложек сахара. Мой организм постоянно требует глюкозы, но видел бы кто удивление на моём сонном лице, когда я уставился уже в который раз на разводящую скандал из-за тех же недоложенных ложек сахара девушку. Интересно, она действительно может постоять за себя или просто не знает понятия о страхе? Приблизившись к стойке бариста, одна моя рука оказалась на её плече, приобнимая, а другая поставила стакан перед покрасневшим от злости личиком. У неё плечи сделаны из хрусталя. Я слышал поверье в мире людей: «Когда-то давно боги пролили на землю святую воду. Её капли разлетелись по планете и превратились в драгоценные кристаллы.» Что забыл этот драгоценный камень в мире ада – мне неизвестно. Девушка явно не ожидала такого поворота и округлила глаза, глянув ими в мои. Твою мать, я бы никогда не подумал, что захочу утонуть в стеклянной глади очей. – Здесь пять ложек сахара. – я констатировал факт, не прерывая зрительного контакта. Её зрачки расширились в надежде услышать заветные слова хотя бы о маленьком глотке кофе. – Можно? – впервые слышу её голос. – В ином случае я бы здесь не стоял, не думаешь? Она ухватилась за стакан как за последнюю ниточку жизни, и отпила почти половину напитка за жалкие несколько секунд. Вот же сладкоежка, похлеще меня будет. Она остановилась и глянула на мою реакцию, мол, не злюсь ли от выпитого количества. Мне не жалко – сказал я взглядом, и она залпом осушила стакан. Пухловатые губки испачкались пенкой из под кофе, и я через силу прогнал желание провести своим пальцем по её нижней губе и убрать сладкую жидкость. – Мы оба опаздываем на лекцию. – проговорила она и повторила действие, которое пролетело у меня в мыслях. – Тогда пойдём. Всю дорогу мы шли молча, и никто не смел нарушить это молчание. Нам обоим комфортно, я чувствую это нутром, чем-то внутри. У неё медленный темп ходьбы, и я подстроился под это, как данность.

***

Через два дня мы снова случайно встретились в той же кофейне, и в этот раз нам обоим положили нужное количество сахара. Торопиться некуда: семинар назначен в обед, а до него как до людского мира. То есть много и долго. Но в этот раз она решила поговорить, чем совершенно не удивила меня. Она словно чувствует моё настроение, как и я её. – Считаешь, что наши встречи в этой затхлой кофейне – чистая случайность? – в сероватых глазах отражается дым от пластикового стакана кофе. – Случайность, не более. – не хочу давать ложных надежд, тем более ребёнку. Что она забыла на семинарах в таком возрасте – одному богу известно. Но бога нет, как и объяснения нашим взаимоотношениям. Мы перекидывались глупыми фразами, и единственное слово, которым всё-таки можно описать меня и её – антимония. Пустая болтовня. Разговор складывается из банальных, никому не интересных вещей, но это разбавляет диалог и добавляет капельку красок в бесцветный мир. Делать вид, что ты галантный джентльмен – легче лёгкого, а потому я задвигаю за ней стул и придерживаю двери при выходе. И в этот раз наши разговоры бесконечны. Она всё спрашивает меня, как устроен этот мир, сколько здесь сломленных душ, какого жить здесь, где находятся интересные места, которые можно посетить, и ещё миллион вопросов, которых я не ожидал. Я подумал, что она либо с луны свалилась, либо просто насмехается надо мной. Вроде не пятилетняя девочка, а задаёт столько глупых вопросов. Почему я так недоверчив? Да потому что сюда попадают с момента появления на свет и никак нельзя не знать, что происходит вокруг. Поначалу разговор был забавным, затем у меня самого родилась куча вопросов. Кто ты такая, раз не знаешь сего мира? Я резко схватил её за локоть и притянул к себе, иначе она бы без колебаний наступила в лужу, как пару дней назад запачкались мои кеды. А если замарать белые туфельки ей не доставляет неудобства, то мой внутренний перфекционист готов бороться за чистоту хрупких ног. Детское тело поддалось порыву помочь, и она быстро прыгнула в мою сторону. Ты что, ожидала этого?

***

Всю неделю мы провели в кофейне за разговорами и стаканчиками кофе. Я так и не задал ни единого вопроса о том, откуда она взялась, где обучалась, и чем живёт. Меня не волнует её прошлое, её интересует лишь мир вокруг. Всё в порядке. – Зачем ходишь на семинары? Они же скучные. Мы вышли на улицу, собираясь пойти на очередную лекцию. Дождь отчаянно барабанит по металлическому козырьку, взывая о помощи богам, которых не существует. Кому как не посланникам свыше этого не знать. – От скукоты и хожу. Сама-то что там забыла, мелочь? – в глазах напротив появился огонёк, которого я ещё не видел: до этого не подкалывал её насчет роста и возраста. – Шпалам право задавать вопросы не давали. – я услышал что-то вроде «хихи» прежде чем она начала бежать наперегонки с самой собой не задевая ни единой лужи. И всё-таки в прошлый раз, почти наступив в лужу, она решила проверить меня на вшивость – заметила мою любовь к чистоте. – Один-один. – шепнул я себе под нос и побежал. Догнать девчонку не составило труда – слишком большая разница в шагах – и через минуту я настиг её. Ухватился за локоть и остановил, прося восстановить дыхание. – Пробежал всего ничего, а уже устал. – сама запыхалась и еще про меня что-то говорит. Проказница.

***

Осень не скупится на дожди – за окном льют нескончаемые потоки воды. Ночью его особенно слышно, машины в этом районе ездят редко, поэтому стук дождевых капель отдаётся по всей квартире звонкими ударами. Послышалось несколько слабых стуков в дверь. Если бы не почти гробовая тишина, нарушаемая лишь дождем, я бы в жизни не подумал, что кто-то действительно постучался. Да я даже подумать не могу и сейчас, что кто-то действительно пришёл ко мне. Я опустил книгу, которую читал ранее, и положил её открытой стороной вниз: закладки рядом нет, приходится искать другие варианты. – Открой, пожалуйста, это я. Знакомый голосок. Что она здесь делает? Я приоткрыл дверь, и пред лицом предстала насквозь мокрая особа. Белые волосы сосульками повисли, глазки часто моргают, зрачки подрагивают. Она упирается рукой в стену, словно пробежала километровый забег и теперь пытается отдышаться. – Лифт не работает? – Я очень устала, идя по длиннющей лестнице к тебе. – она проигнорировала мою попытку узнать, что с её состоянием, намекая войти в квартиру. И я впустил её без раздумий. Тонкая ладошка скатилась со стены, и промокшее тело вбежало в коридор. Я прикрыл дверь и кивком указал на ванную – мол, сходи для начала туда. Она, как послушная собачка, кивнула и прошмыгнула в комнату с ванной. Через пару минут я принес ей фен и полотенце, и, несмотря на то, что дверь была приоткрыта, всё равно постучался. Она толкнула дверь – видимо, ногой – и я зашел внутрь. Она выглядит... Мрачновато. Я бы даже сказал, замогильно. Упирается руками в раковину, рассматривая своё отражение в зеркале. Словно не видит себя. Я кинул полотенце на стиральную машинку, фен дал ей в руки. – Дрожишь вся. Ты замерзла? Взгляд в зеркале метнулся прямо мне в глаза, сверкая положительным ответом, а затем она зажала лицо руками, прыснув горячей водой. Я наблюдаю за движениями её тела прямо как в первую встречу. Изгибы спины, еле заметная талия из-за свободного платья. Вся она выглядит великолепно независимо от положения тела. Ещё ничто так не радовало мои глаза, как её внешность. Закончив с водными процедурами, она начала сушить волосы, изредка кидая ответные взгляды мне в зеркало. Я легонько улыбнулся в один из таких разов, и она сверкнула улыбкой мне в ответ. Я прошёл в спальню, где десять минут назад слышал лишь капли дождя и раскаты грома. А сейчас тишину нарушили босые ножки, плавно идущие к дивану. Она в белом платье, у неё такие же белые волосы, как и в первую встречу, но при теплом свете лампы кажется, что девушка вот-вот загорится жёлтым пламенем. Я убрал книгу с дивана, давая место присесть. В комнате небольшой бардак, но мне абсолютно плевать. Моя квартира – мой хаос. Несмотря на то, что я жуткий перфекционист. Она присела, спрятав волосы за ушко. Разговор начинать никто из нас не хочет, и я предлагаю выпить чаю. Со мною соглашаются, и примерно через пять минут на столе стоят две чашки, наполненные горячим напитком. – Представляешь, мне сегодня колготки одногруппница прожгла сигаретой. Знакомый с семинара сказал, что мне идет стиль дворняжки. Странный он, конечно. – она посмеялась над ситуацией, и подула на чай, чтобы быстрее остывал, – А ещё одна знакомая сказала, мол, у меня... И понеслась. Она всё говорит и говорит о ситуациях, которые произошли за последнее время, а я молча слушаю, наблюдаю за гаммой эмоций на её лице и изредка хмыкаю. У неё действительно много знакомых, и я не раз замечал, как перед семинарами она болтает с какой-нибудь подружкой. Она всегда мирно им улыбается, видимо, чтобы не подорвать свою репутацию. И, несмотря на то, что её круг общения далеко не мал, что-то подсказывает мне, что она необычайно одинока. Через полчаса такого монолога девушка замолчала, сохраняя улыбку на лице. Я нетактично громко поставил чашку на стол, посмотрел ей прямо в глаза. Наверное, она из тех людей, которых не услышали. Недопоняли. Не захотели понимать и слышать. Поэтому я всё слушал и слушал, но не столько из жалости, сколько из интереса. Она просто говорит о чем думает, и не переживает, какие выводы я могу сделать. Она будто доверяет мне на подсознательном уровне. Мне греет душу мысль, что человек рядом со мной не боится показывать настоящую себя. Мы посмотрели друг другу в глаза, и, не испытывая ни капли смущения от пристального взора, она вновь начала рассказывать длинную историю. О том, как она потерялась в первый день пребывания здесь. Её монолог изредка сопровождался глотками чая, движениями рук и взмахами головой, когда она говорила то, во что не хочет верить. – Я правда не понимаю, зачем они так поступили. Очень надеюсь, что этим троим хватит ума больше не подходить ко мне. – Насупив носик, она помотала головой и взялась за чашку. И перед тем, как сделать глоток... – Иначе я им всё лицо разукрашу. – Хаха, как страшно. – Я акцентировал внимание на детской внешности и закатил глаза. Её взгляд полыхнул напускной злостью. – Что, не веришь? – Она слабо стукнула меня по прессу, сжав ладошки в кулачки и приняв боевую стойку сидя, как фильмах. И снова продолжила монолог. В ту ночь мы и не задумались о сне.

***

С тех пор ни единого дня не проходило без неё. Утром мы виделись на семинарах, редко здоровались, а потом она приходила ко мне домой, захватив шоколад или печенье, садилась за стол рядом со мной и наблюдала. Я утыкался в ноутбук, погружаясь в работу. Когда замечал её взгляд на себе – щипал за нос, и она забавно морщилась, говоря: «Всё, всё, не отвлекаю». А через некоторое время вновь подозрительно глядела в мою сторону, норовя как-нибудь помешать и привлечь к себе внимание. Вечером я готовил поесть, видя, что она голодна. Я совершенно не против, чтобы она приходила ко мне, чтобы мы вот так вместе проводили время. Но именно это меня смутило, ведь проводники не чувствуют голода. Я задумался над этим. Она не проводник душ. Она не из нашего алого мира. И мне остается лишь гадать: со мной общается кинутый в этот ад ангел или человек. Я ущипнул её за талию, когда она попыталась увернуться от щипка за нос. Она взвизгнула от неожиданности и засмеялась. Закончив с работой и хлопнув крышкой ноутбука, я потянул руки вверх. В спине приятно хрустнуло, и я встал из-за стола. Она тоже встала, грациозно задвинула стул за собой и совсем не элегантно плюхнулась на диван возле стола. Раскинула руки и ноги в форме звезды, улыбаясь. После долгого сидения на одном месте тело затекает, да. – Подвинься, – я отодвинул её ножку, свисающую с края дивана и лёг рядом, глубоко выдохнув. – У тебя слишком маленький диван. – она перевернулась на живот и опёрлась ладошками о подбородок, примяв под себя подушку для удобства. – Он и так разложен, не жалуйся, – диван явно не рассчитан на двоих. Лёжа поперек, между нами есть свободное пространство, но ноги свисают и упираются в пол. Если лечь вдоль дивана, то чувствуешь себя вполне удобно, когда лежишь один. – Я как-то не рассчитывал, что в моей квартире поселится животное. – Это ты меня только что животным назвал? – она кинула надменный взгляд сверху вниз. Покрывало зашуршало, когда я повернул голову в её сторону. Не дождавшись ответа, она резко вытащила подушку из под груди и швырнула мне на лицо. Мои губы тронула лёгкая улыбка. Так мы и пролежали до глубокой ночи, бросаясь фразочками в сторону друг друга. Окно закрыто, в комнате тишина. Сегодня всё как-то иначе. Неосознанно для нас обоих стало комфортно даже молчать. Мы просто лежим, нам просто нравится друг с другом. И ничего больше. Ей нравятся вены на моих руках. Поначалу она жадно рассматривала их, а теперь и вовсе может начать трогать их просто потому, что ей хочется. И прямо сейчас существо рядом со мной снова загорелось идеей трогать вены. Она легла на живот, как днём, и наклонила голову вперёд, ноготочками водя по моей коже. Из уха выпала прядь волос, которые при свете луны кажутся ещё более белоснежными. Я, не отдавая отчета своим действиям, потянул руку к её лицу и заправил прядь обратно за ухо. И, сами того не заметив, мы стали просыпаться по утрам вместе.

***

Я кинул рубашку в стирку, понимая, что носить одинаковую одежду третий день подряд перфекционизм не позволит. Глянул в зеркало, бедром толкнув чужое тело. Она попыталась отпихнуть меня, но через пару секунд я отошёл и вернул ей право чистить зубы и смотреть на свое отражение в зеркале. Через полчаса мы вышли на семинар. Всё вокруг серое, включая дома и туманное небо с белыми облаками. Такими же белыми, как её волосы. Сегодня она сделала хвост. Несколько волосинок выбивались из резинки, и она старалась сдуть их. Но волосы все равно возвращались на место, принимая небрежный вид. Но эта небрежность ей явно к лицу. С непримечательным разговором мы дошли до места проведения семинаров. В учебном заведении мы игнорируем друг друга, будто и не знакомы. Словно она не просыпается в моих огромных майках ежедневно. И я бы соврал, если бы сказал, что мне это не нравится. Особенно люблю моменты, когда она выходит из моего душа и каждый раз недовольно бурчит, что у меня неудобная ванная. Первое время она ударялась головой о шкафчик, в котором и не лежит ничего, но зачем-то он присутствует в квартире. Я давно привык, а ей потребовалось время. Теперь приходится через силу делать вид, что меня не волнует её покрасневшее от горячей воды личико или стройность тела. Я не хочу причинять ей боль, ведь знаю, что она ещё подросток. Она поделилась со мной своим возрастом, когда мы лежали в одну из ночей и разговаривали обо всём подряд. В ответ мне тоже пришлось поведать, что я старше её на девять лет. Она удивилась, но не испугалась. В одну из таких ночей она поделилась, как попала сюда. Тогда моё лицо впервые в жизни охватил неподдельный ужас.

***

Несколько часов до рассвета, а она захотела кофе. Я даже не попытался её отговорить – бесполезно. Насыпал четыре ложки сахара, ровно вдвое меньше кофе и залил кипятком. Чашки глухо ударились об стол, когда я поставил их перед девушкой. Я сел рядом, на другой стороне стола. Часы отбивают ритм секунд, на столе стоит свечка с недавно подожжённым пламенем. Девушка со смехом сказала, что это придает таинственности и загадочности. Она поставила ногу на табуретку, опустила подбородок на колено. И начался самый отвратительный рассказ из её жизни. – Я родилась там, – она указала пальцем вниз, – на земле. Серые улицы, дома, люди. Все равны перед так называемым Богом, который направляет человека на путь истинный. Жаль, люди не знают о том, что молятся в пустоту, – девушка напротив меня горько ухмыльнулась, – Я была совсем ребенком, когда умерли мои родители. И именно тогда пришли ангелы. Я сморщился от упоминания этих существ. Да, они проводники в мир света, в так называемый рай. Но выглядят они достаточно устрашающе, тем более учитывая, что она была малышкой на тот момент. Я ни разу не переговаривался с ангелами. У проводников душ нет надобности разговаривать с ними, мы просто забирали истощённые тела из рук ангелов и уходили. – Они узнали, что я их вижу, но ничего с этим не сделали. Вскоре я очутилась в детском доме, и мне поставили диагноз на основе галлюцинаций – шизофрения. Никто вокруг не верил мне, но я всё равно считала, что права. Не хотела думать, что действительно больна. А потом снова пришли ангелы. Но уже за мной. В её глазах мелькнула вселенская пустота. Испарилась та детская беззаботность, ушла маска веселья, будто из неё вырезали искру, которая вселяла в этот мир краски всё это время. Я никогда не слышал настолько опустошённого голоса. Он раздался эхом в моей голове, будто где-то внутри разбился стакан с водой, а осколки от него застряли в области сердца. – Ничего не помню с тех пор, как меня загипнотизировали, усыпили, или что там было вообще, – на её лицо вернулось прежнее спокойствие и обыденность. – Но одно я знаю точно: они не хотели, чтобы я услышала один разговор. Вопреки их надеждам, я запомнила его на всю жизнь. Далее она процитировала слова ангела, которые прояснили абсолютно всё, что происходит между мирами: «Её душа недостаточно сломлена, чтобы отправлять в алый мир. Подождём, пока оклемается, затем начнем исправительное воспитание. Жить ей недолго осталось, а так хоть пользу принесёт.» – Начали они своё «исправительное воспитание», но толку не было, я всё-таки ребенок. Меня закрыли в пустой комнате. На несколько лет. Моё сердце пропустило несколько ударов. – Потихоньку я ослабла, меня стали выпускать наружу и «исправлять» более жестокими методами. Кнутом, без пряника. Что-то со временем начало потухать во мне. Я не знаю, как это объяснить, но... – её глаза увлажнились, но плакать она явно не собирается. Делает вид, что сильная. – …Но одно я знаю точно: они убили какую-то часть меня. Несмотря на то, что показывать слабость она не хочет, я отодвинул чашку кофе и встал напротив девушки. Уткнул её лицо себе в грудь и начал гладить по волосам. Проводники душ не испытывают сочувствия. Просто в тот момент я не хотел, чтобы ей было больно.

***

Осеннее закатное солнце не блещет красотой, но девушке рядом со мной это не мешает. Она подставила личико навстречу холодному ветру, руки упираются в деревянную скамейку. Честно говоря, мне не доставило бы удовольствие смотреть закат, если бы её не было рядом. После появления этого радостного цветочка в моей жизни я всё больше и больше поражаюсь, насколько много в мире прекрасного. И именно человек рядом со мной умеет находить неприметные вещи, мелкие детали – она обращает внимание абсолютно на каждую мелочь. Тонкая ручка стремительно указала в сторону ближе к морю, недалеко от покидающего горизонт солнца. – Смотри, там чайка! Как только я повернул голову в сторону птицы, девушка опустила руку обратно, и наши пальцы случайно соприкоснулись. Она ойкнула, уже хотела извиниться, но не успела. Я соединил наши пальцы воедино, сделав вид, что ничего не произошло. Удивленно глянув на данный жест, она улыбнулась. Улыбнулась своей самой тёплой улыбкой. Через час мы собрались домой, и, чёрт, как же было невыносимо тяжело отпустить её руку. Хочется, чтобы мы держались вечно. Впервые во мне проснулись чувства.

***

До зимы осталась неделя, и холод уже рьяно стучится в мою квартиру. Я включил старый обогреватель, но его тепла недостаточно уже сейчас. К зиме нужно будет купить новый. Достал плед из шкафа и повернул голову в сторону девушки, которая только вышла из душа. Моя футболка как всегда висит на ней, волосы растрёпаны после сушки феном. Рукав немного приспущен с плеча, открывая вид на ключицы. Я кинул плед ей на голову под предлогом холода. – А ты? – она забавно укуталась в пушистый плед. – Мне не холодно. Я даже почти не соврал: мне нравится прохлада. Но ещё больше мне нравится времяпровождение с ней. Мы не отходим друг от друга почти ни на секунду, всё свободное время посвящая друг другу. В моих глазах стоят блики от её фарфоровой кожи, словно она кукла. Вновь и вновь я поражаюсь её красоте, забывая обо всём на свете. После рассказа о светлом мире я задумался о грани между добром и злом. Не в этой вселенной, видимо, человеку дано увидеть настоящее счастье. В людском мире боль. В светлом ангелы измываются над людьми, нарекая это «исправлением». Забирают мертвые души, «исправляют», и передают в руки проводникам. Именно мы отправляем их в покой, а не так называемые ангелы. Они ещё более прогнившие, чем проводники, хотя всё время нам твердили наоборот. «Ангелы – творят добро. Проводники – всего лишь отправляют на упокой человеческие души.» Мы вбили себе это в голову, не представляя, насколько всё отличается на самом деле. Все здесь – просто кучка отбросов, включая ангелов в светлом мире и даже проводников. Не могу назвать себя хорошим. Я не живу – я просто существую. В глубине души, возможно, кроются чувства, но я не знаю, как их достать. А она узнала и вытащила из меня всю дрянь, оставив после себя только воспоминания о насыщенных днях. Рассказ девушки чётко подтвердил, что ангелы гораздо более сгнившие существа, чем проводники. Но одно я знаю точно: настоящий ангел находится прямо передо мной. Невинно хлопает глазками, не подозревая о том, насколько много на самом деле знает о вселенной. Она прошла через прорву страданий, но осталась такой же яркой и прекрасной. Не теряет надежды, живёт непогрешимой человеческой жизнью. Только её я могу назвать настоящим ангелом, о которых думают люди в человеческом мире. Которые приносят в жизнь положительные эмоции. Не тех псевдоангелов, которые причиняли ей боль и страдания раз за разом. Испоганили её жизнь, и продолжают делать это с другими людьми до сих пор, я уверен. – О чём задумался? – вырвав меня из рефлексии, она наклонила голову вбок. – О тебе. – Что... Ай! Я щёлкнул ей пальцем по лбу, отвлекая от темы. Выключил ночник, поставил поближе обогреватель и лёг на диван. Девушка быстро подвинулась, оставляя мне побольше места. Но через несколько минут она подвинулась ближе, взяла меня за ладонь и поцеловала кончики пальцев. Наверное, мой шок видно даже в темноте. А ей только в радость моя озадаченность, как я посмотрю. Глазки радостно сверкнули в темноте ночи, выражая ликование. И с тех пор свет её очей ни разу не потух.

***

Оглядываясь в прошлое, мои размышления посещает мысль: смог ли я сдержать обещание? Когда в одну из бессонных ночей мы привычно лежали вместе, она с полной сосредоточенностью выдала: «Мы будем жить вечно.» А я сказал: «Несомненно.» Опрометчивое, глупое высказывание, которое оставило след во мне навсегда. Про нас можно было бы написать миллионы историй, тысячи стихов и сотни рассказов. Мы могли быть главными героями мыльной мелодрамы о том, как тяжко осознавать, что после смерти человеку суждены ещё более страдательные муки, только после которых обретешь покой, ведь безмятежный мир закрыт для несломлённых. Псевдоангелы будут в прямом смысле вбивать в тело человека то, что он испорчен и испоганен. И, когда от души останется лишь пустота, людей отпускают к проводникам. У последних нет сомнений, что это действительно мёртвый морально человек, и они отпускают его на упокой. Настоящими вершителями правосудия являются проводники, которые несмотря ни на какие грехи дают людям вечный сон. Наверное, я существовал всё это время ради встречи с девушкой, которая показала мне настоящую реальность: жестокую и зверскую. Я проживал годы напролёт, каждый день был как день сурка. Я терял себя, не осознавая этого. А потом пришла она, и одарила меня рассветом в кромешной тьме будней. Я не знал, что есть место злее, чем алый мир. Но оказалось, светлый мир не так уж и светл. Я ошибался и насчет алого мира, ведь получилось, что проживать бессмысленную жизнь здесь не так уж и плохо, особенно вместе с ней. Именно эта девушка показала мне различия между истинным адом и раем. Показала, что в даже самом безотрадном месте можно найти счастье. На первый взгляд она крохотная, словно её можно напополам сломать дуновением ветра, но у этого маленького существа до умопомрачения сильная душа. Мне не хотелось верить, что в мире людей в неё кидали камни, думая, что она ненормальная. Мир светлых и поистине грязных существ ударил ещё сильнее. Оказавшись под невыносимой болью внутри и снаружи, едва ли не убитая и безбожно сломлённая, она всё равно продолжила бороться. И пришла сюда в надежде на спасение. Но в итоге спасённым оказался я, когда она пришла в мою жизнь и подарила свои эмоции. Я бы всё отдал за то, чтобы она вновь коснулась моего тела. Задумчиво провела ноготками по голой коже, как тогда. Чтобы я нутром ощутил её нежность, просто находясь рядом. Чтобы ещё хоть разок снова мысленно сравнил её с самым настоящим светлым ангелом. Только вот в понятии о человеке и об ангеле есть огромное различие. Ангелы живут вечно.