Канун Нового года, 1978
Регулус достаточно осознанный, чтобы признать, что по своей природе является эгоистичным мужчиной. Мало кто будет спорить с этим утверждением, да и то будет лишь замечать, что он ближе к мальчику, чем к мужчине. Он вырос в среде, в семье, где всё, что ты делал, ты делал для себя: чтобы улучшить свое положение, улучшить свой опыт. Самоотверженность — не черта Блэков, — Сириус был изгоем задолго до того, как шляпа выкрикнула «Гриффиндор». Если бы у Регулуса был младший брат или сестра, возможно, он тоже научился бы ставить других на первое место, заботиться о ком-то без сдержанности или ожидания, что твоя забота в конечном итоге принесет пользу. Или, может быть, не научился бы. Он никогда не узнает, и это не тот вопрос, на котором ему нужно останавливаться. В мире миллиардов он заботится только о двух существах. Он заботится о Сириусе несмотря на себя, вопреки себе; он, конечно, не хочет, но все равно хочет, и в том-то и дело. Недостаточно, чтобы не поднять против него палочку, недостаточно, чтобы не убить его, если его рука будет принуждена — в конце концов, они на войне, сражаются на противоположных сторонах — но достаточно, чтобы Регулус знал, что смерть Сириуса будет утратой. И, может быть, в холодной, темной, глубокой ночи, в каком-нибудь забытом, пыльном уголке его груди это будет ощущаться как потеря. Он достаточно заботится о Кричере, чтобы защитить его от смерти, но недостаточно, чтобы защитить его от боли. Нет, если у него есть свое применение. Они, бесспорно, Хозяин и Слуга, но это только поверхностная концепция — хитросплетения их отношений уходят гораздо глубже, в гораздо более мутные воды, поднимающиеся с каменистого морского дна детства Регулуса. Кричер всегда любил его по-своему, но эта любовь рождена его ненавистью к Сириусу, по отношению к которому Регулус — совершенный сын, совершенный Мастер. Все всегда возвращается к Сириусу, в конце концов. Ему понадобилось уйти от Регулуса, чтобы тот осознал правду о своих отношениях с родителями - он не их сын, он их наследник. Все, что ты делаешь, ты делаешь для себя: чтобы улучшить свое положение, улучшить свой опыт. Это относится и к детям в семье Блэков — так сказал ему Сириус, но Регулус был ослеплен, неспособен видеть разумом. Большинство убеждений Сириуса были ошибочными, так почему бы и этому не быть? Он отводит взгляд от пламени, весело танцующего в камине, и смотрит на часы, висящие высоко на стене одной из небольших гостиных на площади Гриммо, 12. Сейчас половина первого ночи, официально Новый год, а Кричер еще не вернулся. Регулус игнорирует искушение позвать его обратно; он верит в магию домовых эльфов и в верность Кричера ему, и он более чем неохотно навлек бы на себя гнев Волдеморта. Не стоило бы так рано раскрывать свои карты. Он наблюдает за стрелками часов, которые уходят все дальше и дальше в 1979 год, тихое тиканье каждой уходящей секунды звучит неестественно громко в его ушах, а в его глазах снова расплывается, а мысли мчатся, пока он ждет. Темный Лорд высокомерен. По мнению Регулуса, это не нежелательная черта, не уникальная; на самом деле, высокомерие является одним из наиболее заметных из их общих атрибутов. Одно дело иметь высокое мнение о себе, но позволять ему недооценивать чужой интеллект, не замечать чужих способностей, пренебрегать чужой решимостью - другое. И однажды Регулус понял, что это убьет Темного Лорда. Он слышал, как тот гордо хвастался своим бессмертием: разбросанные тут и там упоминания о том, что Темный Лорд, должно быть, ловок и тонок и далеко выше понимания его верных, но невдохновленных последователей. И все же, несмотря на то, что он пропустил много встреч Пожирателей Смерти за почти два года, прошедшие с тех пор, как он присоединился к их рядам в ночь своего шестнадцатилетия — из-за своего статуса ученика Хогвартса — Регулус понял это. Он умен, провел большую часть своего детства, читая ужасы, описанные в книгах в семейной библиотеке Блэков, и проявляет более чем здоровый интерес к темным искусствам. Он понял это. Крестраж. Регулус молод, но он не ребенок, юридически он не считается таковым с января, но задолго до этого он сбросил свое уважение и ребяческое обожание к Лорду Волдеморту, как кожу змеи, которой он действительно гордился. Интересно, как много может измениться менее чем за два года. Когда пелена юности рассеялась с его взора, он теперь ясно видит, что только один человек имеет власть по эту сторону войны, то есть, если вы еще можете считать ее таковой. Что делает человека человеком? Многие сказали бы, душа, но что, если бы она уже не была целой? Иногда, когда он обнаруживает, что лежит посреди ночи без сна и смотрит на балдахин своей кровати в Хогвартсе или, как он делал это всю последнюю неделю, на балдахин своей кровати на Гриммо, он рассматривает бледную, без опознавательных знаков кожу предплечий его родителей. Как охотно они были готовы отдать в жертву мальчика, которого называли своим единственным сыном. «Благородное дело, очищение волшебной расы», но недостаточно благородное, чтобы Орион и Вальбурга Блэк присягнули на верность. Регулус был готов, но Регулус был ребенком. Самоотверженность — не черта Блэков, даже когда дело касается семьи. Вначале это было именно то, чего ожидал Регулус, о чем он мечтал; оживленные политические дебаты о законном месте грязнокровок и полукровок, о дискриминации, с которой сталкиваются Священные 28, частью которых он был, чем несказанно гордился, и о необходимости положить конец маггловской повестке дня, которая изводила общество. За первые несколько месяцев он был на двух миссиях Пожирателей Смерти — чтобы вернуть важные исторические документы или бесценные артефакты, которые были украдены или спрятаны недостойными. Один из документов особенно понравился ему, редкий текст 14-го века, в котором изучалась стихийная магия и способы ее использования, и он с нетерпением ждал возможности ознакомиться с ним. Возможность так и не представилась. Только во время своей третьей миссии он понял, что этого никогда не произойдет. Их послали за чем-то — что бы это ни было, ему так и не сказали, как и тем двоим, что вели их группу, — и Регулус вернулся домой после той весенней ночи, дрожа от тошноты и отвращения. Им не удалось собрать то, за чем они пришли, но, несмотря на это, миссия была громко и хрипло провозглашена успешной его товарищами Пожирателями Смерти. Беззащитный мужчина, которого они оставили лежать мертвым на полу его кухни, был грязнокровкой, и тот факт, что его жена - еще более беззащитная, а еще лучше, маггл - вскоре последовала за ним, считалось особенно достойным празднования. Темный Лорд не согласился, и двоих, возглавлявших их группу, постигла участь гораздо худшая, чем Авада Кедавра на кухонном полу. Месяцы, прошедшие с той ночи, подтвердили то, что Регулус теперь знал как факт. Пожиратели Смерти — не сторонники; носить его знак — это не демонстрация верности, это рабство. Они опьянены силой, которой даже не владеют, бездумно выполняя приказы и еще более бездумно убивая, слепые к тому факту, что реальная сила, знания, которые они собирают по его приказу, ускользают от их рук. Это не было политической кампанией, в которой не было заключенных, это было извращенным стремлением одного волшебника к власти, аккуратно завернутым в высокую цель, которую он целенаправленно и тщательно выбрал для возглавления, чтобы он мог пожинать плоды наличия сторонников с общественным положением и глубокими карманами. Это не подобает Блэку, это не подобает Регулусу, и он больше не будет в этом участвовать. Даже если бы этого прозрения не последовало, он знает неопровержимо, что в тот момент, когда он достиг конца этого темного и извилистого пути, освещенного крошками, падающими прямо изо рта Темного Лорда, в ту секунду, когда он увидел, где проложена многомесячная тропа. От намеков, угроз и насмешек, он был бы именно там, где он сейчас. Один, разочарованный, размышляющий. Потому что крестраж — это не просто темная магия, это знак испорченного человека. Эхо удара часовой стрелки о цифру "два" почти полностью скрывает звук вихря, когда, наконец, Кричер возвращается, тяжело приземляясь на ковер к ногам Регулуса. Его трясет — на грани конвульсий — и его бормотание бессмысленно и бессвязно, его большие остекленевшие глаза закатываются. Что-то сжимается где-то глубоко и незнакомо в груди Регулуса, и его палочка вынимается, заклинания за заклинаниями шепчутся из его рта еще до того, как его мозг начинает их обрабатывать: заклинания согревания, заклинания сушки, заклинания успокоения, все рудиментарные исцеляющие заклинания, которые он знает. Его трясет так сильно, что ему приходится сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем он сможет держать руку с палочкой достаточно крепко, чтобы чары возымели хоть какой-то эффект. В конце концов — может быть, это были минуты, а может быть, и часы — Кричер успокаивается, спящий и живой. На какое бы испытание ни подписал его Регулус, рискуя своей жизнью ради чего-то гораздо большего, чем они оба, похоже, оно не было фатальным. Поток облегчения, которым наполняет его этот факт, вызван исключительно еще одним подтверждением более раннего утверждения Регулуса о том, что высокомерие Темного Лорда разрушительно. Какую бы защиту он ни установил, чтобы защитить сосуд, содержащий часть его поврежденной души, слишком легко выжить, и это само по себе является ошибкой. Нет другой причины для такого облегчения — если только он не хочет пересмотреть свои чувства — и поэтому он говорит себе это и верит в это. Регулус выжидал возможности, выжидал подходящего момента, чтобы сделать свой ход в течение трех месяцев после его разоблачения существования крестража ранее в том году. Возможность, наконец, представилась на ноябрьском собрании, где, окруженный роскошью парадной столовой особняка Ноттов, Темный Лорд попросил одолжить ему на вечер домового эльфа. Регулус подождал несколько секунд, позволяя тревоге распространиться по комнате — богатые и неохотные не одалживают своих рабов, а лорду Волан-де-Морту никогда нельзя по-настоящему доверить жизнь, — а затем вызвал Кричера, заявив, что это большая честь. Темный Лорд был доволен, Регулус тем более; одолженный домовой эльф, в конце концов, так же лоялен, как и его хозяин. Он достаточно заботится о Кричере, чтобы защитить его от смерти, но недостаточно, чтобы защитить его от боли. Нет, если у него есть свое применение. В день Рождества Темный Лорд сообщил Регулусу, что ему потребуются услуги Кикимера в канун Нового года. Исчезло маленькое сомнение, которое шептало ему на ухо поздними ночами в течение нескольких недель, беспокоясь о том, что он пришел к неверному выводу о важности запланированной задачи. Канун Нового года был слишком важной датой, чтобы это было рутинной задачей, даже для Лорда Волдеморта и его очевидного таланта к драматизму. И поэтому он отдал Кричеру приказы, ставя свою жизнь на ненадежную грань, построенную исключительно на понимании Регулусом магии домовых эльфов: «Делай, как он говорит, и когда последнее задание будет выполнено, и он оставит тебя в покое, возвращайся ко мне". И это сработало. Регулус не сомневался, что Волдеморт не рассчитывал на то, что Кричер переживет эту ночь, а на самом деле предвидел это. И, в конце концов, Кричеру понадобилось всего несколько часов, чтобы прийти в себя, прежде чем он проснулся, казалось бы, физически в порядке, хотя в его глазах отражалось что-то безумное и жуткое. Пока Регулус слушал, как он подробно рассказывает о приморской пещере, воде, чаше, наполненной зеленым зельем, медальоне, безумии, в глубине его сознания зудит раннее осознание. Получить крестраж будет непросто, но выжить можно. Почему? Это не та мысль, которую можно игнорировать, но и за нее нельзя браться, пока медальон не окажется у него в руках, и поэтому он пока откладывает её в сторону. Устраиваясь в своей постели и глядя на балдахин темной, угнетающей комнаты, Регулус понимает, что у него меньше недели до того, как он сядет на поезд, направляющийся в Хогвартс в воскресенье. Ему отчаянно нужен отдых, чтобы завтра он мог сосредоточиться на разработке и осуществлении своего плана по поиску и уничтожению крестража. Казалось бы, впервые за свою короткую жизнь Регулус Блэк едет на море.Январь, 1979
Он мало что помнит. Это похоже на маленькую милость; то немногое, что он может вспомнить, болезненно, физически и морально, словно тысяча ножей пронзает его кожу откуда-то глубоко, разрезая и разрывая его изнутри. Зловещее свечение зелья с зеленым оттенком преследует его; такая мелочь, странная деталь для его мозга, чтобы сосредоточиться, но каждый раз, когда воспоминание вспыхивает в его сознании, то немногое, что он смог скрыть, снова всплывает. Регулус дал Кричеру сутки на выздоровление, а затем, в ночь на второй день года, они отправились за медальоном. И им это удалось, их жизни не пострадали. Кричер спас ему жизнь, вытащив их из пещеры, спас не в первый и, вероятно, не в последний раз. Хотя, если Кричер просто следовал приказам своего Мастера, значит ли это, что Регулус сам спас свою жизнь? Он долго и упорно думал над своими словами, стараясь предусмотреть все возможности, спланировать каждый возможный исход. В лучшем случае Кричер проведет их в пещеру, а Регулус снова выберется оттуда, сохранив свою жизнь и медальон. В худшем случае Кричер придёт с кем-то, а уйдёт только с чем-то. — Отведи меня в пещеру, — сказал он, — отведи меня в пещеру, отведи меня к озеру и дай мне напиться. А как только я это сделаю, ты должен взять медальон, заменить его подделкой и отвести нас домой. Он трудился над своими следующими словами несколько часов, чтобы убедиться, что не сможет разрушить свой план, как только потеряет рассудок, находясь глубоко под действием этого зловещего зеленого зелья. — Как только жидкость коснется моих губ, не слушай ни слова из того, что я говорю, не выполняй никаких моих приказов, пока ты не переместишь нас домой. В то время он еще не знал, насколько необходимы будут его следующие слова, сколько потребуется уговоров, чтобы продолжить выполнение своей задачи. — Ты должен заставить меня пить, ты должен заставить меня продолжать, пока таз не опустеет. Ты должен убедиться, что получил медальон. Как только он у тебя появится, и ты заменишь его подделкой, только тогда ты должен отвести нас домой. Ты понимаешь? Он неоднократно спрашивал об этом и всегда получал один и тот же ответ. — Да, мастер Регулус. — Ты не должен подчиняться моим приказам с того момента, как жидкость впервые коснется моих губ, ты должен заставить меня продолжать пить, пока ты не сможешь взять медальон. Ты понимаешь? — Да, мастер Регулус. Хороший план рассматривает каждый вариант, каждый результат. Мысль о том, что его действия пропадут даром, если он не переживет это испытание, не устраивала Регулуса. Неудача не была вариантом. Конечно, он планировал, что этого никогда не произойдет. — После того, как ты поменяшь медальоны, ты должен вернуть нас домой. Если ты не можешь доставить нас домой в целости и сохранности, и только если это невозможно, ты должен взять медальон и оставить меня там. Это единственный способ. Ты понимаешь? Кричер колебался и сопротивлялся, но в основном он был послушен. — Да, мастер Регулус. — Ты должен уничтожить медальон. Ты понимаешь? — Да, мастер Регулус. Он знает свои способности, он уверен в своем плане, в себе, в Кричере и магии домовых эльфов, но он должен был быть уверен, что, если все остальное потерпит неудачу, с Кричером этого не произойдёт. — Если ты не сможешь отвезти нас домой, ты оставишь меня там, а медальон заберёшь и уничтожишь. Ты понял, Кричер? — Да, мастер Регулус. Он не самоотвержен, он высокомерен. Он планировал выжить, и ему это удалось.---
Теперь, когда медальон находится в его руках, Регулус обдумывает мысль, которую он ранее отбросил. Крестраж — мощная вещь, и процесс его создания труден, болезненн и темен, и результат такого предприятия должен цениться и оберегаться, как жизнь. В конце концов, технически это второй шанс. И все же Регулус держит его в руках. Он узнал о Волдеморте больше с тех пор, как обнаружил существование крестража, чем из любой газеты, над которой он корпел ранее, или за месяцы — почти два года — проведенные в роли Пожирателя Смерти. Это истина, которую Регулус теперь может принять как факт; высокомерие Темного Лорда заставляет его совершать ошибки. Тот предполагает, что единственным, кто бросит ему вызов, будет кто-то похожий, кто-то равный, одинокая сила, разделяющая его эгоистичные мотивы. Кажется, ни разу великий Лорд Волдеморт не остановился, чтобы обдумать базовую детскую концепцию командной работы в обороне, которую он так тщательно построил вокруг своего самого ценного владения. Именно эта оплошность привела к тому, что всего за две ночи эту защиту разрушили едва ли больше, чем мальчик и его домовой эльф. Однако оказывается, что самая большая проблема, с которой пришлось столкнуться Регулусу, очевидно, заключается не в приобретении крестража, а в его уничтожении. Он сосредоточился на извлечении медальона, ошибочно полагая, что это будет самый опасный шаг его плана, и теперь он остаётся неподготовленным. Это не то чувство, которое часто испытывает Регулус, хронический и дотошный планировщик, и ему это не нравится. Ни капельки. Он испробовал все, что только мог придумать, и даже больше, самые темные чары, на которые он способен и которые готов использовать, и все же они почти не оставляют следов. Он провел три дня, неустанно работая над выполнением задачи, за которую взялся, и, хотя медальон все еще сияет золотом и невредимостью, время на исходе. Пора возвращаться в Хогвартс.