Когда приходит рассвет...

Я почти не помню твоего лица. Только глаза – светло-карие, искристые… Я почти не помню твоих губ. Только вкус – легкая горечь, виски, табак… Я почти не помню твоих рук. Только нервную дрожь пальцев на моих плечах… Я почти не помню тебя… Только твой заразительный смех… Твои слезы, черные ручейки, ты их не прятал. Я почти не помню твоего голоса. Только песни. Они звучат у меня в голове. Я почти не помню. Я так старался забыть. Нет, просто не думать. Просто отпустить тебя. Но каждый раз, когда приходит рассвет, когда небо становится алым, а облака похожие на сахарную вату розовеют, я вспоминаю… Твои волосы цвета спелой малины. Твои руки, теплым кольцом на шее. Твой бессвязный шепот. Твои губы, так близко. Неизменный запах алкоголя… Ты пил. Да, не ты один… Тогда этому не предавали значения. Я даже больше любил тебя таким. Немного не в себе… Мне нравилось. Ты стучал в мои двери, а когда я открывал, то просто падал мне на руки. Иногда… нет, довольно часто я тоже был пьян. Я дотаскивал тебя до дивана. Ты, как всегда, делал мне подножку. Конечно же - не нарочно! А когда я оказывался на полу, валился сверху, попутно сбрасывая следом все, что попадало под руки. Ты восхищался моим телом, и вечно прятал свое. Я помню твои худые плечи, тонкие жилистые ноги, сухую горячую кожу... Провести раскрытой ладонью вверх по ребрам, невзначай касаясь маленьких шероховатых сосков. Вырвать из горла хриплый стон. И тут же задушить его поцелуем. А в ответ получить твой язык, настойчиво толкающийся в сомкнутые зубы. Ты всегда был такой нетерпеливый… Я запускаю ладонь в яркие пряди. Ты вертишь головой пытаясь сбросить мою руку. Нет, милый… Пальцы в кулак, резкий рывок. Твоя голова запрокидывается, открывая моему взору горло. Я впиваюсь зубами в нежную кожу, прямо посередине. Тебе больно. Знаю… Ты замираешь подо мной. И только сердце испуганной птицей, гулко, рядом с моим, вместе, одно… И только твои пальцы резко, ногтями в спину, оставляя красные борозды. Отдышаться … Твое лицо в моих ладонях. Нехотя открываешь глаза. А в них пламенем желание. И севший донельзя голос: “ Чего ты ждешь?” И уже твои зубы оставляют кровавый след на моей шее. Я вхожу в тебя резко, на всю длину. Кричи! Пусть слышат… С первого до последнего этажа… Пусть. Я хочу, чтобы знали все! Наши движения – хаос. Мы, два торнадо, залетевшие в мирно спящий город. Неожиданно, неудержимо… Разрушение наша стихия. Кто посмеет осудить природу? Диван, стол, ваза в мелкие осколки. Мы как-то добрались до спальни. Жалобный скрип кровати. Треск разрываемых простыней. Бешеный ритм толчков. Металлический привкус крови во рту, твоей, моей… Нашей… Ты выгибаешься, подставляясь под ярость моих ударов. Твой оргазм как всегда неожиданный, бурный. Мне же нужно еще немного… Ты толкаешь меня на кровать, опускаешься сверху. Так медленно, мучительно медленно. Легкое скольжение… Изысканная пытка. На грани безумия. Я не могу больше… Сейчас твои глаза почти черные… Тонкие губы приоткрыты…Ну же. Я резко подаюсь вперед, навстречу твоему телу. И тихо: “Ты мне нужен. Сейчас, всегда…” Меня накрывает горячей волной. Рассвет. Он приходит не слышно, окрашивая небо в пурпур. Вползает первым несмелым лучом в раскуроченную комнату. Тихо перебирается на кровать. Ты спишь, свернувшись калачиком, удобно устроившись у меня под боком. Мой неугомонный ветер, мой малиновый рассвет, мое солнце… Мой Хиде. *** Йошики стоял посреди гостиной. За окном небо полыхало алым. Первый несмелый луч заполз в комнату, легонько касаясь босых ног. Йошики подошел к окну. Прижался к стеклу, плотно, всем телом. Холод колючками по обнаженной коже. Взгляд, устремленный на восток. Там, где горит солнце. Его боль, его любовь… Тихий шепот, одними губами:” Я помню… Значит ты жив… Мой Хиде.”