***
Парковка хоккейного города СКА всегда пестрела яркими тачками. Но последнюю неделю Юрин взгляд облизывал чёрный брутальный «Кавасаки», который встречал его у крыльца спорткомплекса солнечными бликами на хромированных элементах. Красивый, сука! Сегодня байк стоял на своём месте и после тренировки, но вызывал не мальчишеский восторг, а желание выматериться. Передняя фара ощетинилась осколками, а зеркала попросту отсутствовали. «Шайбу пропустил или с девчонкой неудачно расстался?» — думал Юра, шагая к метро. На льду любой мог накосячить, за это не били дорогие японские игрушки, а вот психованные бывшие встречались довольно часто. «Такого Витя мне личного счастья хочет? Вот уж спасибо, пусть себе завернёт», — скривился он и сделал мысленную пометку послать всех свах.***
— Юрочка, котик, что ты сегодня делаешь? — вкрадчивым голосом спросил Никифоров, усевшись рядом с Юрой на лавку и положив подбородок ему на плечо. Юра выпучил глаза и покосился на довольную морду, не обещающую ничего хорошего. Просто так он бы спросил ещё на катке, а не стал подкарауливать в раздевалке. Ягодицы судорожно сжались от предчувствия назревающих проблем. — Витя, Кацудон недостаточно мужественно потеет, раз ты меня после двух часов на льду решил понюхать? — Нет, мне просто нравится тебя смущать, — расхохотался Никифоров, но отсел на метр и вытянул ноги в проход. По-любому, чтобы Юра, спасаясь бегством, споткнулся об эти ходули и разбил свою дурную башку. — Так какие планы? — Угадай с трёх раз, что я буду делать после выматывающей тренировки? — Пойдёшь в «Забыли сахар» и заешь горе пироженкой? — Вообще-то я собирался на пару с Пётей сожрать курогрудь и завалиться с ноутом в кровать. — Но пп-шный брауни звучит лучше? — невинно похлопал глазами Никифоров. — Возмо-о-ожно, — с подозрением прищурился Юра. — Тогда через час тебя там будет ждать хороший мальчик. И десерт. И флэт уайт на миндальном, м-м-м. Юра страдальчески простонал и швырнул в захихикавшего Никифорова комком носков. Вертел он вот это всё, честное слово!***
Вымывшись и кое-как причесав влажные патлы, Юра вывалился из спорткомплекса. Байка сегодня не было ни до, ни после тренировки. «Бедный чувак, ножками теперь ходит или на метро», — подумал он и, натянув на белобрысую башку капюшон, пошагал к станции. На «Проспекте Большевиков» в это время обычно толпилось не так много народу, поэтому невысокий парень в охуенной кожаной куртке и рваных чёрных джинсах сразу зацепил Юрин взгляд высокими скулами и совершенно растерянными раскосыми глазами. Смуглое лицо не отличалось яркостью эмоций, но Юра слишком давно общался с Кацудоном, чтобы с ходу различать мельчайшие оттенки паники у азиатов. Парень просто пялился на карту метрополитена и не просил о помощи. Но деда воспитывал Юру сострадательным мальчиком, ха-ха, поэтому он вздохнул, вытащил наушники и подошёл. — Русский, английский, японский? Хотя на японца ты не похож, конечно. — Что, и по-японски можешь? — на чистом русском ответил парень, развернувшись. — Важные для выживания фразы знаю, — хмыкнул Юра и качнулся с пятки на носок. — Здравствуйте. Спасибо. Нет, это не я. Трахайтесь потише! Парень едва заметно дёрнул бровью. — Что? Ты не жил с моим хореографом и его пассией, они хуже кроликов, а засыпать в наушниках то ещё удовольствие. — Меня отец в детстве укладывал под Металлику. Тоже в наушниках. Было норм. — Но? Парень чуть сморщил нос и вздохнул. — Но только сейчас до меня дошло, что благодаря Джеймсу Хетфилду у меня появились две младшие сестры. Юра громко расхохотался, спугнув залипшую рядом парочку девочек-подростков в ободках с кошачьими ушками. Опять вечером весь твиттер завалят. «Ангелы» с постами «Наш Юрочка нашёл друга», а хейтеры тут же перепостят с ором «Плисецкий пристаёт к мужикам в метро». Раз шуму всё равно быть… — Я Юра, — протянул он руку, продолжая посмеиваться. — Отабек, — ответил парень и пожал Юрину потную ладошку своей тёплой и мозолистой. — Помочь, Отабек? Куда тебе? — На Невский сто четырнадцать. — О, там моя любимая кофейня! Пошли, покажу, нам по пути. Даже гуглить не придётся, — хлопнул Юра Отабека по плечу и кивнул на турникеты. От улыбки уже начинали побаливать щёки, но вертел он это неудобство, как надоедливых фанатов и советы Никифорова.***
Под стук колёс и гул поезда Отабек рассказал, что приехал в Петербург из Алматы полторы недели назад. В подземку спустился первый раз, его «детка» в сервисе, а на такси он не успевал доехать вовремя. На метро тоже бы опоздал, если бы не Юра. — Да чё там, — отмахнулся тот, чувствуя, как к щекам приливает жар. Почему-то благодарность смущала и грела одновременно, хотя Юра ничего не сделал. Только нёс всякий бред и проводил по своему же маршруту. На «Достоевской» они пересели на красную ветку. — Чем ты занимаешься? — спросил Юра, ловко пропихнув Отабека между бабулькой и мужиком с двумя чемоданами. — Спортом. Диджеингом. Профессионально теряюсь в метро. А ты? — Профессионально нахожу потерявшихся в метро парней из Казахстана, — рассмеялся Юра. — Сейчас, кстати, «Площадь восстания», тебе выходить. — А ты? — опять спросил Отабек и отчего-то опешил, уставившись на прилипшего к поручню Юру. — А я до «Площади мужества». Крутое название, да? Ха-ха. Дернул же чёрт купить там хату, теперь очень мужественно катаюсь через весь город каждый день. — Может, в любимую кофейню? Со мной. Я угощаю. — Не, — сморщился Юра, представив, что там его как раз будет ждать «хороший мальчик» Никифорова. — Сорри, не сегодня. Устал на треньке как сволочь. Хочется упасть и сдохнуть до весны. Нахуй свидания вслепую и туда же десерт, если такова была цена его независимости. Жаль только, что ради принципов с Отабеком тоже придётся попрощаться. Но пока Юра придумывал, с какой бы рожей попросить у него номер телефона, поезд замедлился, вагон тряхнуло, и двери разошлись. — Пока. Ещё раз спасибо за помощь, — вежливо сказал Отабек и вышел вслед за мужиком с чемоданами. — Ага, — ответил Юра удаляющейся спине в чёрной кожаной куртке и со стоном натянул на глаза капюшон. Кажется, он только что продолбал что-то важное.***
— Как всё прошло? — промурлыкал Никифоров, походкой победителя войдя в раздевалку. Кацудон с алыми щеками протиснулся следом и сел подальше от Юры. Юра в одних трусах отлеплял от ног пластыри и шипел, как Пётя. Фельцман сегодня отчитал его, как юниора, за некачественную работу, и слушать ещё и Никифорова по второму кругу сил уже не осталось. — Вить, — зло выдохнул он. — Не всё мне на катке сказал? Где моя чувственность и вот это всё? Старый ты извращенец, я начинаю переживать, что ты не просто так шляешься ко мне в раздевалку. — Жаль тебя огорчать, но мне нравятся темноволосые, кареглазые и мягонькие, — он бросил полный обожания взгляд на Кацудона и что-то прокаркал на японском. Это с одинаковой вероятностью могло быть «Я убью тебя и всю твою семью» и «О, мой пирожок, убежим с тобой в закат растить огурцы и безголовых чемпионов». — Да и ты не фанат блондинов. — Иди нахер, вот что! — психанул Юра, швырнув в Никифорова очередным комком носков. — Я лучше пойду узнаю у другой — не такой нервной — стороны, — рассмеялся тот и выскочил за дверь, пока в него не прилетело чем-нибудь ещё. — Виктор тебя рюбит, — робко прокурлыкал забытый на лавке Кацудон. — Виктор любит лезть не в своё дело, — выплюнул Юра, резко зачесав назад волосы, которые тут же упали обратно на глаза. — И, похоже, пялиться на мою голую жопу. — Ом… — растерянно пролепетал Кацудон. — Скажи, по-ангрийски, пожарюста. Юра отмахнулся и, сняв трусы, пошагал в душ. Кацудон придушенно пискнул и выскочил из раздевалки, как ужаленный. Юра против воли расхохотался. Похоже, ему, как и Никифорову, очень нравилось смущать людей. У них вообще оказалось слишком много общего. Включая любовь к раскосым карим глазам.***
Инцидент в раздевалке зарядил Юру неожиданной бодростью. Он не прыгнул ни одного акселя, устал как собака, но не чувствовал себя подавленным. А увидев около карты метрополитена знакомую кожаную куртку и выбритый затылок с тёмной густой копной на макушке, едва сдержался от победного танца. Определённо удачный день! — Иван Сусанин спешит на помощь, — низким интимным голосом сказал он, подкравшись к Отабеку со спины. Отабек повернулся и улыбнулся. Сдержанно, но тепло. — Привет. Мне сегодня на «Политехническую», не могу найти. — Нам снова по пути, — обрадовался Юра и, пожав протянутую ладонь, потянул Отабека к турникетам.***
— Ты представляешь! Он не очень крупный кот, но профессионально зарамсил ворону прямо на балконе! Горжусь, какой мой Пётька безжалостный убийца. Отабек смотрел на него своими красивыми, уже не растерянными глазами и едва заметно дёргал уголком губ на Юрины тупые шутки. — Мне выходить, — вздохнул Юра, за разговорами так и не придумав, как спросить номер и не получить в глаз. — А тебе на следующей. — Спасибо, Юр, что проводил. От простой благодарности у Юры запылали щёки и кончик носа. От Отабека исходили явные флюиды бро-интереса, а Юра уже потёк как кошка. Права Милка, он гормональная бомба.***
— Дядя Яша явно что-то упускает в воспитании своих чемпионов, раз вы все бесцеремонно вламываетесь ко мне в раздевалку, — пропыхтел Юра, стягивая мокрую футболку. Милка засмеялась и вальяжно уселась на лавку. — Может, я жду, когда хоккеисты СКА придут переодеваться. — Лёд занят фигуристами ещё два часа, причём обе арены. Так что иди откатай свою треньку, и как раз подоспеют жертвы твоего обаяния. — Ладно, пока моя личная жизнь в пути, займёмся твоей. Юра зарычал и спрятал лицо в полотенце. — Витин кандидат загадочно отмолчался. Мы думаем, он подцепил кого-то до твоего прихода. Так что, Юрец, хватит тупить, всех нормальных мужиков разберут. А тут попадание во все твои кинки и интересы. Правда, я ещё не договорилась. — У меня уже есть мужик, — раздражённо рявкнул Юра, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в Милку любимым снарядом — комком грязных носков. — Нормальный. «Как минимум потому что не ваш протеже», — про себя добавил он. Милка скептично выгнула бровь. — Я не вру! Отабек реально существовал и реально Юре нравился. — Ладно, приводи его завтра ко мне на тусовку. Будут все наши. — Я не запоминаю ни лица, ни имена. «Все наши» только ваши. И меня вообще люди не любят, если ты не заметила. — Нет, это ты людей не любишь, а они просто это чувствуют. Приводи своего мужика, с ним и будешь общаться, раз остальных даже не пытаешься узнать. А я на всякий случай своего кандидата позову. Моя внутренняя Лариса Гузеева чувствует, что у вас заискрит. Юрин внутренний Ганнибал Лектор хотел убивать. Юра скорчил недовольную мину и ультимативно указал на дверь. Милка легко вскочила и, покачивая бедрами, удалилась. Если боженька всё-таки любит Юру Плисецкого, сегодня он снова встретит Отабека. И пригласит на вечеринку. Бро же тоже так делают?***
Кажется, Юра в этой жизни всё-таки сделал что-то хорошее. Как и вчера, Отабек стоял у карты, но смотрел не на неё, а на закукленного в капюшон Юру. — Привет, — расплылся тот в улыбке и протянул руку. — Куда на этот раз? — Привет. Куда-нибудь, где вкусно. Может, в твою любимую кофейню. На Невском, да? — Ага. Там десерты без сахара. Я не хипстер, если что. Просто у меня жёсткий контроль быстрых углеводов. Я расскажу, как дойти, если тебе такое норм. — Идеально, — кивнул Отабек и, приложив карту к турникету, жестом пригласил Юру проходить. — У меня тоже диета. Юра прикусил губу, благодарно кивнул и шагнул вперёд. Внутри разлилось предательское тепло. Почему это так умиляло и радовало? Парень всего лишь заплатил за него в метро. Причём не его парень, а просто человек мужского пола. Это же ничего не значит. Или значит? Но по спокойному лицу Отабека, оплатившего проезд уже себе, понять что-то было трудно. — Ты позавчера на моё предложение угостить тебя десертом сказал «не сегодня». А что насчёт сейчас? Устал или норм? — уже в вагоне спросил Отабек и нервным движением зачесал назад густые чёрные пряди. Юра точно так же мусолил свою чёлку, когда психовал. — Устал, — хмыкнул он, тоже чувствуя нервозность. Правильно ли он понял? Флирты-хуирты и завуалированные подкаты — это всё не про него. Юра предпочитал политику «сколько точно вешать в граммах». — Но это моё перманентное состояние после тренировки. В прошлый раз друг организовал мне в той кофейне свидание вслепую. А я ненавижу сюрпризы. И когда за меня решают. — То есть, ты даже не знал, кто тебя там ждёт? — Не-а. Но Милка, это ещё одна моя типа подруга. Типа — потому что они с Витей и Гошаном постоянно пытаются меня опекать, как маленького. Достали. Так вот, Милка считает, что тот парень встретил кого-то по пути. Так что я даже никого не кинул, хе-хе. — А теперь, когда знаешь, с кем идёшь? Ну, пока не идёшь, но ты меня понял. — А теперь с удовольствием, — нервно сглотнул Юра и прикусил губу, чтобы не наговорить глупостей. Уже выходя на «Площади Восстания», он понял, что сказал «тот парень». Не догадался бы только идиот, а на идиота Отабек походил очень слабо. На эскалаторе толпой их прижало друг к другу, и Юра, снова прикусив губу, скользнул ладонью в ладонь Отабека. — Не делай так, — тихо сказал тот, и Юра, умирая от унижения, дёрнул руку. Но Отабек успел поймать его в стальной захват и прижать к себе поближе. — Я про губы. Не кусай их. Мне сразу хочется тебя поцеловать, но народ вряд ли оценит. — Ты знаешь, что я сейчас чуть не помер прямо тут в расцвете лет и сил? — притворно строго прошипел Юра и погладил большим пальцем косточку на запястье Отабека. — Спасибо, что живой, — серьёзно кивнул Отабек, и Юра засмеялся, откинув голову назад. В этот момент слева его ослепила вспышка. Три девочки в кошачьих ушках яростно замахали ему с эскалатора, идущего вниз. — Ну пиздец. Нас спалили, — констатировал Юра, не чувствуя по этому поводу привычного раздражения. — Хорошо, что я всё-таки тебя не поцеловал. — Плохо! — возмутился Юра и снова расхохотался. — Будешь должен.***
Отабек оказался жутким сладкоежкой. Его лицо восторженно светилось от каждой ложечки десерта. В данный момент он уминал уже третий и так неприлично постанывал, что Юре вот-вот пришлось бы поправить себя в джинсах прямо здесь, в кофейне. — Завтра, вместо того, чтобы ждать тебя два часа в метро, пойду отрабатывать в тренажёрку к хоккеистам. — Так они же без сахара, — рассмеялся Юра и тут же резко замолк. — Ты меня ждал? — Угу, — виновато пожал плечами Отабек, с сожалением отставив пустую баночку из-под десерта. — У тебя тренировка заканчивается через два часа после моей. В спорткомплексе ты меня не замечал, а в метро сразу подошёл, ни на что не рассчитывал. На самом деле всё довольно абсурдно. Мне разбили байк, пришлось спуститься в подземку, а там я растерялся и не знал, куда ехать. У меня хореографический доп был у Виктора в этот день. Телефон Юры настойчиво завибрировал, прерывая Отабека. Столько слов за раз Юра от него ещё не слышал и не знал, как реагировать. Это он настолько Отабеку нравился, что тот не стремался два часа тусоваться в метро? Вместо логичной злости он испытывал всё то же разрастающееся в груди тепло. Не зная, что сказать, Юра заглянул в пришедшие сообщения. «Вот ты жопа, Юрец!» — написала Милка, сдобрив текст целой строчкой шокированных эмодзи. А следом прилетел ещё километр влюблённых. «Я ему тут Отабека Алтына в сети заманиваю. И Витя, оказывается, его же. А ты уже сам и порыбачил, и три дня в топе тэгов твиттера висишь!» Следом шла ссылка на совершенно свежий пост с фото, на котором Юра ржёт, запрокинув голову, а Отабек загадочно улыбается. Ветка репостов за пару кликов привела его к фотке, где они стояли у карты метрополитена. И выглядели очень заинтересованными друг другом. — Пиздец, — выдохнул Юра и поднял глаза от телефона. — Прости, — виновато выдохнул Отабек. — Похоже на сталкерство, да? Ты сейчас можешь подумать, что и на программу к Якову Моисеевичу я записался специально. Так и есть, специально, но не чтобы за тобой следить, а потому что у меня с рёберными проблема после травмы. И… Прости, в общем. — Я сейчас скажу ебланскую вещь. Но я никогда не подумал бы, что так обрадуюсь тому разбитому «Кавасаки». — Будешь со мной встречаться или нет? — серьёзно спросил Отабек, подняв на Юру свои невозможно красивые раскосые глаза. — Буду, если отдашь мне должок и поцелуешь, — ухмыльнулся Юра, пододвигая к Отабеку своё недоеденное пирожное. — А это взятка для улучшенного сервиса. Отабек счастливо улыбнулся и, подтягивая к себе тарелочку, скользнул тёплыми пальцами по Юриной ладони. Долг он, конечно же, отдал и поцеловал. Правда, только на следующий день на вечеринке у Милки. Его престарелые свахи радостно заулюлюкали и затискали несчастного Юру до растрёпанной гривы и алых щёк. Отабек назвал его очаровательным, а таких друзей — замечательными. Юра сказал ему, что он ебанулся. И поцеловал ещё раз.