Прекрасно, блять! Великолепно!

— Это — катастрофа, — прошипел Найтмер, сообщив новости. — Боже мой, я буду отцом! — восторженно воскликнул Киллер. — Я знал, что наша любовь истинна. — Единственное, что здесь истинно — это твоё бесконечное либидо, — раздражённо прорычал Найтмер, потирая виски. — Ну, босс, разве это не должно быть радостным событием? — насмешливо заметил Даст. — Это хорошая возможность для отдыха. — И ты предлагаешь мне, — нарочито медленно протянул Найтмер, — позволить вам, идиотам, заниматься делами, пока я буду выкармливать Киллерово отродье? И когда Дрим с командой неизбежно втопчут вас в землю, что предлагаешь делать с балластом? Признаю, пушечное мясо выйдет отменное. — Можно… Обучить, — предложил Хоррор, неосознанно скребя пальцами глазницу. — Хороший материал. — Паразит не будет сильным. Гены убийцы не настолько хороши, чтобы не сковывать мои собственные способности. Даже сейчас я чувствую, что в этой душе нет ничего выдающегося, — пренебрежительно спокойно ответил Найтмер. — Кроме того нужно вкладывать много времени и усилий в ущерб нашим планам и даже не получить справедливой отдачи. — Просто забей, — легкомысленно пожал плечами Киллер, будто это даже не достойно обсуждения. — Пусть возится где-нибудь в замке, составляет компанию Кросси или что-то подобное. Если захочет, сам постарается, чтобы угодить тебе. Если нет, свалит подобру-поздорову. — С чего ты решил, что мне нужна такая компания? — поморщился Кросс. — Я солдат, а не нянька. — Ты самый мягкий и подверженный чужому влиянию. — усмехнулся Даст. — Сопляк будет в восторге. Мало сказать, что Найтмер не был в восторге. Наличие паразита в теле не только делало его тяжёлым и неуклюжим, но также влияло на поведение и ослабляло магию. Однако, Найтмер был слишком горд, чтобы отказаться от борьбы за власть или попросту избавиться от плода. Он понятия не имел, что случится с ним после этого, учитывая, что от монстра у него только физическая оболочка. Глупо было бы и сообщать о беременности Звездам, хотя в случае фатального для ребёнка урона Найтмер бы сполна воспользовался их высокими принципами и моралью, задавливая известием об убийстве не рождённой невинной души. Никто из его мальчиков не относился к беременности серьёзно. Черт, никто в этом проклятом замке не в здравом уме. Единственный, кто приложил хоть какие-то усилия — Кросс. Но это его обычное поведение, вечное желание угодить и порадовать. Конечно, Найтмер любит его больше всех своих идиотов, если забыть о его неспособности любить, но даже так верный страж иногда раздражает своей навязчивой привязанностью. Он выглядит слишком невинно для того, кто соревнуется с Киллером за звание работника месяца. Наверное поэтому Дрим с такой охотой пытается переубедить и использовать явно запутавшуюся бедняжку. Беременность была просто незаметной неприятностью по сравнению с жизнью, начавшейся после. Младенец не унаследовал ни белых костей отца, ни чёрной скверны матери, уродившись серым и пятнистым с отростками из настоящей плоти. Найтмер считал его отвратительным, но паразиту повезло иметь красивые голубые метки на черепе. Его назвали Кресцент, а Киллера отправили драить замок зубной щёткой за все страдания, которые вытерпел Найтмер, чтобы вытолкнуть это чудовище на свет. Инстинкты не позволили бросить ребёнка в какой-нибудь случайной АВ для хорошей жизни. Установка «мое» укоренилась в душе довольно быстро, кроме того Найтмеру пришлось иметь дело с магической связью, которая, независимо от желания, будет трепать ему нервы ещё пару лет. Лучший способ чувствовать себя спокойным и удовлетворенным — это просто давать Кресценту все, чего желает его детский ум. Пока это немного: еда, сон и немного внимания. Однако Найтмер полностью отказывается делиться с ним собственной магией, так что его мальчикам приходится отдуваться, независимо от желания. Найтмер не пытается активно избавиться от ребёнка только потому, что тот достаточно тихий, чтобы не провоцировать его жажду крови. Но бывший хранитель все равно в тайне надеется, что Даст или Хоррор зашибут его в приступе безумия. Не повезло, оказывается, выкармливание чужих детей настраивает на заботу о них. Однако, даже спихнув большую часть родительских обязанностей на других, отродье спит в кровати Найтмера, потому что иначе он не успокаивается, и никакие стены не способны заглушить этот вопль через связь. Негативные эмоции Кресцента единственные, которые Найтмер не способен переварить. Иногда, когда младенец расстроен слишком долго, королю негатива кажется, что его вот-вот стошнит, и это ужасно. Его душа просто не способна справиться с эмоциями собственного потомства. В то же время счастье выродка тоже причиняет боль. Приходится постоянно держать баланс между игнорированием и заботой, хотя предпочтительнее и вовсе держать его где-нибудь подальше. — Давай, скажи «папа~», — повторял Киллер, с ребенком на коленях. Кресцент одаривал его только не впечатленным взглядом. — Ав~, весь в мамочку. Узнаю его презрение, — ворковал Убийца. Даст на соседнем диване откровенно насмехался над странностью коллеги. Найтмер не применяет насилие к тем кого держит рядом. Не такое, что будет расценено, как полноценный акт пренебрежения, ненависти или отвращения. В особенности никто в банде не терпит сексуального насилия. Они могут трахаться как кролики, но как бы сомнительно это не выглядело для посторонних, каждое возможное действие было оговорено много лет назад, а если и нет, то это происходит на месте. Видят звезды, каждый из его мальчиков сможет с лёгкостью отбиться от домогательств, если захочет. Каким бы безжалостным он ни был бы к посторонним, ему нужно было создать условия, при которых подчинённые захотят держаться рядом. В общем, Найтмер никогда не поднимал руку на своего ребёнка, если это не был редкий контролируемый тренировочный бой. Поэтому сопляк стал самоуверенным. — Мамочка, — хныкал Кресцент в коконе материнских щупалец. У Найтмера было много работы, как всегда, и он совершенно не собирался ложиться в кровать. Паразит тоже взбунтовался, начал кричать, у Найтмера не было выбора, кроме как взять его с собой и попытаться усыпить самостоятельно. Но Кресцент привык, что если мать и не спит с ним всю ночь, то хотя бы остаётся до засыпания. Сейчас Найтмер собирается отучать его от этого. — Тихо, ты мешаешь, — цокнул Найтмер, получив больше разочарованных хныков. Щупальца хотя и пластичны, все же неоднородны и на ощупь влажные, хотя сама скверна ни разу не жидкая. Кресцент закутался в плед, но все же цеплялся за отростки всеми своими крошечными конечностями. Странно, что Кресценту некомфортно, ведь это его первая колыбель. — Хочешь лечь на диван? — Нееет! — яростно отверг идею ребенок, свернувшись клубочком вокруг кончика щупальца. Найтмер горестно вздохнул. Сопляка разбаловали слишком сильно. Сейчас с ним уже невозможно договориться, не задобрив чем-то, а ему только три. С одной стороны это утомительно, но с другой, Найтмер не может не выражать некоторое восхищение. Для своего возраста Кресцент довольно умен. Ещё бы, Найтмер не позволит вырасти своему отпрыску слабым или тупым, это недопустимо. Нельзя также, чтобы он стал слабостью в будущем. Кресцент должен уметь сам заботиться о себе, и пока он справляется с малым количеством обязательных задач, но Найтмер не знает, нормально ли то, насколько паразит привязан к нему. Как ведут себя трехлетки? Сам бывший страж уже родился подростком, а жители деревни не подпускали его к своим собственным выродкам. Его мальчики ни разу не сказали, что Кресцент ведёт себя странно, так что, наверное, ничего серьёзного не происходит. Когда ребенку исполняется пять, Найтмер перестает оставлять ему нянек во время выходов на миссии. Пробный выезд показал, что Кресцент способен позаботиться о себе в течении дня, если оставить ему еду на разогрев, и единственную опасность ему несет только коллекция ножей Киллера, к которым отродье тянет, как магнитом. К любым ножам в принципе. — Это мой ребенок, — пожимает плечами Убийца под укоризненным взглядом Найтмера, словно это все объясняет. Какое-то время Найтмер может наслаждаться послаблением на работе со всеми мальчиками, защищающими его во время осквернения мира. Остается только удивляться, как Дрим еще не понял, что Кросс лапшу ему на уши вешает. Не может же он верить, что страж так сильно боится последствий предательства? Позитив всегда нес неприятности, так что нет ничего удивительного, что хорошее настроение Найтмера вылилось в очередную долгосрочную проблему. — Киллер, не сейчас, — Найтмер несерьезно нахмурился, втайне наслаждаясь вниманием. Убийца прижал его к кровати в мебельном магазине. Странное место для посещения бандой осквернителей миров, но с их буйным нравом те или иные предметы интерьера регулярно нуждаются в замене, а эта вселенная и так уже под их контролем. Звезды сдались несколько часов назад, поняв, что спасать уже нечего, а немногочисленные выжившие держатся подальше, ожидая, когда Кор заберет их. — Да ладно, мы так давно не были вместе, — промурлыкал Киллер, покрывая шею и ключицы Найтмера нежными поцелуями, призывно водя руками по груди и бедрам в надежде, что босс призовет экто, а не пресечет веселье в зародыше. — Кресцент украл все твое внимание. Удели мне время, или мотивация пострадает, — притворно надулся Киллер, но быстро переключился на самодовольство, проводя языком по подбородку. — А мне казалось, ты приветствовал отродье, — закатил глаза Найтмер, все же позволяя телу сформироваться, стягивая с любовника крысиную куртку. — О, это самое забавное, что случалось со мной с момента нашей встречи, — с весельем проворчал Киллер, раздевая его, осторожно приподнимая. — Хоррор выглядел таким довольным, когда кормил грудью. Не говоря о том, как это было горячо. Так жаль, что все закончилось. — Даст постоянно раздражал меня своим нытьем по этому поводу, — вспомнил Найтмер без особого недовольства, позволяя убрать одежду, забираясь руками под его водолазку и царапая когтями ребра, стягивая ненужный элемент одежды. — А Кросс перевозбуждался, как сука в жару, — Киллер жадно облизнулся, спускаясь ниже и ниже, пока не уткнулся носом в лобок, раздвигая мягкие бедра. — Самое богатое время на открытие новых извращений. — Несмотря на его стойкость, он легко поддается вашим сексуальным махинациям, — согласился Найтмер, подтягиваясь на локтях и устраиваясь поудобнее на подушках. Рот Киллера теперь именно там, где и должен быть. — Разве не забавно, что ненавидя кормить грудью, Даст больше всех поощряет его кинк мамочки? — спросил Киллер и проник языком между мокрыми половыми губами, жадно глотая соки. Найтмер вздохнул с тихим стоном, закрыв глаза от наслаждения. Это медленнее, чем он привык с тех пор, как Кресцент ворвался в жизнь, требуя неприличное колличество внимания и времени. Трудно заниматься сексом с гиперактивным ребенком в замке, лезущем везде и всюду в поисках матери. — Он любит подчиняться, — слегка отрывисто продолжил он о Кроссе, не желая портить настрой мыслями об отродье. — Он даже с Дримом спит, потому что ему так приказали. — Ты или Дрим? — на секунду оторвался Киллер, весь рот перемазан голубым. — Без разницы, — Найтмер раздраженно цокнул, толкая любовника обратно. — Не останавливайся. — Да, моя королева, — согласился Киллер. Щупальца Найтмера скрутились от удовольствия. Убийца может быть замечательным любовником, если действительно хочет, но обычно предпочитает без умолку болтать. К счастью, его язык сейчас занят более важными вещами. Утром Найтмера ждал неприятный сюрприз. Он еще даже не открыл глаза, когда почувствовал эту раздражающую пульсацию в своем чреве. Здоровый глаз задергался, щупальца аккуратно перетащили пускающего ему на футболку слюни Кресцента к краю кровати. Найтмер увидел душу и издал самый разочарованный стон, какой только был способен. — Мама? — его, теперь, старший ребенок сонно потирает глазницы и ползет обратно, игнорируя желание матери остаться наедине со своим горем на ближайшую неделю. Он только что вырастил одно отродье, ему не нужно второе. — Сделай маме приятно, — проворчал Найтмер, уткнувшись в подушку. — Укуси Киллера хорошенько при встрече. — Хорошо! — Кресцент подскочил, счастливый угодить, и бросился из комнаты. Боль Киллера и замешательство от внезапного пробуждения были небольшим утешением, тем не менее вызвавшие небольшую улыбку у повелителя кошмаров. Кресцент не часто разочаровывал его, если не считать самого факта его существования. Смириться со второй беременностью оказалось проще, чем с первой. Там, где раньше были отрицание и раздраженный гнев, теперь главенствовали смирение и сдержанное уныние. Оказалось, что утробное пребывание Кресцента было настоящим благословением, ведь новый ребенок одарил его токсикозом на невыносимо-долгие два месяца. Потом началась притяжательность. Найтмеру казалось, что он сойдет с ума окончательно, если останется в одиночестве хоть на минутку. Кресцент был на седьмом небе и, казалось, признавал заслуги не рождённого сиблинга за эту возможность больше, чем любые другие из банды. Нападения на AU… полная катастрофа. Казалось, Дрим чувствовал от него что-то вне нормы, бесхитростно задавая вопросы о его самочувствии. Надежда в подтексте заставляла чувствовать горечь на языке. Найтмер тоже не находил особого энтузиазма, предпочитая более спокойную обстановку дома. Беременность сделала его подавленным и капризным, а назойливость Дрима вгоняла его в натуральные истерики, заканчивающиеся либо полным коллапсом захватываемого мира, либо внезапным уходом Найтмера с поля боя, вызванным нежеланием иметь с кем-либо дел. Второй ребенок, по мнению Найтмера, тоже не отличился прекрасной внешностью. Его кости были лишь немногим темнее Кресцента, пятен также было меньше. Из обеих глазниц текла ненависть, но лиловый свет горел только в левой. Душа его представляла собой нестабильное черное кольцо, истекающее все той же ненавистью, а аура его была подавляющей и депрессивной. На взгляд Найтмера, отродье слишком много взяло от Киллера, но повелитель негатива все же оценил его пассивные способности. Новорожденного нарекли Ангстом. В отличие от спокойного старшего брата, удовлетворить Ангста было практически невозможно. Независимо от того, что делали Найтмер и банда, ребенок оставался несчастным в той или иной степени, и даже во сне воздух уныния не развеивался. Он плохо ел, что беспокоило больше, чем бывший хранитель позволял себе признать. Найтмер расслабился лишь тогда, когда понял, что Ангс поедает его негативные эмоции. Не стоило так удивляться. Это все же и его ребенок тоже. Кресцент быстро растерял интерес к новому дополнению. И хотя он не выказывал агрессии, его ревность горела подобно маяку. Младший брат отбирал слишком много внимания матери, и ребенок не был готов смириться с этим, став еще более активным в своей навязчивой привязанности и попытках впечатлить. Найтмер пытается сохранять спокойствие, но он никогда не предназначался для семьи, потому чаще уходит на миссии. И нет, он не сбегает, спасибо за мнение, Киллер. К превеликому сожалению Найтмера, с двумя детьми жить еще дерьмовее, чем прежде. Если раньше его секс уже был загнан в рамки, то ныне его и вовсе не стало. Ангст унаследовал нежелание Кресцента спать без матери, к тому же имея огромный аппетит к его разочарованиям. Иногда Найтмер искренне желал просто задушить обоих, но сдерживался, хотя и не знал зачем. Должно быть, родительские инстинкты пробуждают его мертвую заботливую сторону. Какая гадость. Все это сопровождалось бесконечным поддразниванием Киллера. Никто другой не посмел бы так насмехаться над королем негатива. Убийца любил прикасаться к нему, чтобы просто уйти, ссылаясь на две пары любопытных глаз. Найтмер прекрасно понимал, что подчиненный хочет, чтобы босс пришел к нему сам, и терпел. Но даже у его выдержки есть предел, и по пришествие трех лет Найтмер тащит Киллера в свою постель, сплавляя детей Дасту и Хоррору. Разумеется, Найтмера ждало еще одно удручающее утро. В этот раз он даже не мог винить кого-то другого в сложившейся ситуации. Он все еще заставил Кресцента устроить Киллеру тяжелое пробуждение в качестве сообщения. Киллеру запретили трахаться без презерватива. — Могу я хотя бы отсрочить это до конца твоей беременности? Все равно хуже уже не будет, — Киллер весело поднял руку. — Перед кострацией не на трахаешься, да? — ехидно ухмыльнулся Даст. — Мне не нужен презерватив, чтобы трахать вас, это ограничение только для Найтмера, — Киллер вызывающе посмотрел на него, но вошедший Кросс украл все его внимание из-за своего взволнованного вида. — Что такое, Кросси? Хочешь, чтобы я сделал это прямо сейчас? — Отвали, — нахмурился Кросс, подходя к столу. Скулы залил слабый румянец. — Ты всегда такой дерзкий, когда встречаешься с Дримом, а по возвращении домой ведёшь себя, как сука в течке, — Киллер поднялся и телепортировался, со спины обхватывая талию Кросса, другой рукой просказьзывая под шорты. Внезапное вторжение формирует экто, Кросс пытается стиснуть бедра, но к тому моменту Киллер уже проскользнул двумя пальцами в киску. Кросс застонал, чуть не подавившись слюной. Даст и Хоррор с удовольствием наблюдают за шоу. — Что бы сказал Дрим, увидев, как его альфа-самец так легко прогибается, а? — томно шепчет Киллер и щипает клитор, Кросс вскрикивает, на глазницах выступают слезы. — Смотри, как мокро! — Киллер вытаскивает руку, покрытую фиолетовой слизью, и подносит к лицу Кросса. В возбужденном трансе тот высовывает язык и начинает тщательно вылизывать. — Действительно сука в течке. Не волнуйся, Кросси, сейчас я помогу тебе, как полагается. Киллер нагибает Кросса над столом и небрежно стягивает его шорты вниз, свои лишь немного припускает, высвобождая член. Использовав жидкость с руки для смазки, Убийца входит, сразу задавая быстрый и грубый темп. Кросс царапает острыми фалангами стол, скулит, хныкает и стонет, активно встречая каждый толчок. Киллер не утруждает себя предупреждением или выходом, бесцеремонно кончая внутрь. Еще пару раз качнувшись, чтобы продлить оргазм, он замирает. Кросс тяжело дышит, но, собравшись с силами, пытается вылезти из-под напарника, чтобы пойти привести себя в порядок. — Ты же не думаешь, что все кончилось, да? — Киллер толкает Кросса обратно в стол, получая в ответ удивленный визг. — Породистых сук нужно разводить как следует, много-много раз, пока точно не появятся щенки. Ты считаешь себя лучше нас, не так ли? Наверняка хочешь, чтобы наш великий босс с благородной кровью развёл тебя по всем правилам. Найтмер сидит напротив и усердно не обращает внимания, увлеченный своей тарелкой. Кросс пытается что-то сказать, но Киллер шлепает его по ягодице. — Собаки не говорят, Кросси. Они рычат, воют, тявкают и скулят. А ты ведь сука, да? — дерзко спрашивает Киллер, после чего кусает напарника за загривок. Кросс энергично соглашается, смаргивая слезы. — Хороший мальчик! Вот, я дам тебе награду, — отпускает он и почти нежно улыбается, облизываясь. Он снова начинает толкаться, и этого становится слишком много. Кросс сдается и обильно кончает, плача и выкрикивая имя Киллера в дымке низменного удовольствия. — Такая хорошая гончая. Ты же доставил все, что босс просил, Дриму? — Кросс утвердительно кивает, высовывает язык и с мольбой смотрит на Найтмера. — Хорошая собака. Ты такой мокрый и нуждающийся. Наверняка Дрим, этот сладкий пассивный лучик счастья, пренебрегает твоей киской. Твои стены всегда такие тугие после него, словно он даже не пытается. — Кросс заскулил, подтверждая. — Но не волнуйся, мы обязательно это исправим. Твоё одинокое лоно ещё долго не расстанется с компанией, не так ли, ребята? — Киллер снова кончил, заставив Кросса радостно взвизгнуть и залаять. — О, конечно, — согласился Даст. Хоррор предвкушаще захихикал. Почему-то разговор о безопасном сексе превратился в групповуху на столе. Найтмер тяжело вздохнул, сжимая переносицу. Он запер детей одних ради этого. По крайней мере, это забавное шоу. К счастью измученного Найтмера, Мерсилесс стал его последним сюрпризом.