Dramione Drabbles

— Надень его, Грейнджер, — прорычал Драко ей в ухо, покусывая зубами мочку. Гермиона застонала в ответ и попыталась прижаться бедрами к его бедрам, сидя верхом на нем.Однако его руки крепко держали ее бедра на месте, достаточно далеко, чтобы не удовлетворить ее желание.Сволочь. Он знал, как ее заводит то, что ее зовут Грейнджер, хотя уже три года ее фамилия была Малфой.Забавно, что даже когда она была на вершине, он все еще обладал всей властью. — Ну-у-у, — поддразнил он ее.— Непослушных девушек не вознаграждают.Надень галстук, в последний раз. Она закатила глаза и фыркнула, неохотно слезая с него и доставая галстук из ящика прикроватной тумбочки.Она подошла к зеркалу, надела его и небрежно завязала узел, наблюдая, как он смотрит на нее, пока она это делает. Гермиона подошла к Драко и уперла руки в бока. - Что ж? - Она откашлялась. Драко рассмеялся и схватил галстук, чтобы снова притянуть ее к себе. — Боже, как я люблю видеть тебя в зеленом, — выдохнул он. Шелковый зеленый галстук Слизерина был одной из немногих вещей из Хогвартса, за которые Драко держался после отъезда.Он не был сентиментален, и казалось глупым сохранять мантии и мундиры своей юности, когда они уже ему не подходили.К тому же ему не особенно нравилось вспоминать школьные годы; первые несколько были потрачены на то, чтобы мучить его жену, а последующие были невероятно напряженными, когда Темный Лорд поручил ему невыполнимые миссии и поселился в его семейном доме. В этот момент, однако, он был вечно благодарен самому себе в молодости за то, что он предусмотрительно сохранил свой форменный галстук. Его жена выглядела в нем просто восхитительно. Драко притянул Гермиону ближе к себе, используя галстук в качестве ориентира, а затем резко толкнул ее на кровать и перевернул на спину. Ее обнаженная фигура, кремово-белая на простынях, терлась о него, когда он низко наклонился, чтобы поцеловать ее.Он развязывал галстук на ее шее, и она хотела обхватить его за шею, чтобы притянуть ближе, но он схватил ее за запястья и прижал их над головой одной рукой, связывая их зеленой тканью. Гермионе казалось, что она сходит с ума.Трение рубашки Драко о ее соски, когда он целовал ее, было невыносимым в самом лучшем смысле этого слова, но она больше всего на свете хотела почувствовать его обнаженную кожу на своей.Вскоре Драко спустил штаны на бедра, и она почувствовала напряжение его эрекции, прижимающейся к ней.Она прижалась к нему бедрами, и на этот раз он сильно оттолкнулся, вонзаясь в нее через барьер своих боксеров. Его дыхание обжигало ее шею, и она ахнула, когда его зубы впились в ее ключицу.Он пошел дальше, целуя, посасывая, кусая и облизывая всю ее кожу. Он пропустил ее груди, оставив легкие поцелуи в ложбинке между ними, а затем провел языком по ее грудине. Это было мучительно.Она выгнула спину, чтобы приблизить свои груди к его лицу, и теперь он не пренебрегал ими, беря сосок в рот и водя вокруг него кончиком языка, в то время как Гермионе оставалось только тяжело дышать и толкаться дальше , ему в рот. — Драко, пожалуйста, — прошептала она. —Позволь мне прикоснуться к тебе. Он издал вокруг нее шум, но покорно снял путы с ее запястий, и она нетерпеливо обвила руками его шею, притягивая его губы к своим.Она поцеловала его с желанием и жадностью, прикусив нижнюю губу, прежде чем оставить это место своим языком. Драко широко раздвинул ее ноги и схватил правую, закинув ее себе на бедро. Его пальцы крепко сжали ее тазовую кость, прижимая ее к себе, хотя она и не мечтала отойти. Драко зашипел от удовольствия от ощущения ее жара на своей твердости. Гермионе стало интересно, когда он снял свои боксеры, но она определенно не собиралась жаловаться. Внезапно все стало безумным. Их поцелуи становились лихорадочными, и рука Драко сжала ее запястья, когда он во весь рост скользнул в нее. — Нгх, — простонала Гермиона. Это было слишком много и недостаточно, самое знакомое чувство, которое все еще поражало ее каждый раз. Он полностью отодвинулся и врезался в нее, затем снова, и снова, и снова. Она позволила своим рукам свободно блуждать по его спине, наслаждаясь ощущением каждой из напряженных мышц, которые появлялись, когда он двигался над ней. Его темп ускорился, и он поправил ее ногу, изменив угол так, чтобы он входил в нее глубже. Она сравнялась с ним, толчок за толчком. Слишком рано Гермиона почувствовала, как внутри нее нарастает давление. Ее дыхание превратилось в короткие вздохи, и она закрыла глаза, слегка нахмурившись, пытаясь сосредоточиться на чудесном ощущении. Ближе и ближе и ближе и — Открой глаза, — приказал Драко. — Я хочу увидеть тебя, когда ты кончишь. Гермиона послушно открыла глаза и не отводила взгляда от его грифельно-серых. Это была интимная связь, которая заставила ее кончить, освобождение волнами захлестнуло ее. Драко не перестал двигаться, а вместо этого слегка провел пальцем по ее клитору, усиливая и продлевая ее удовольствие, пока оно не стало слишком сильным. Он всегда знал, что сделать, чтобы заставить ее полностью потерять себя. С той минуты, как они подружились пять лет назад, Драко, казалось, всегда знал, о чем она думает, что ей нужно. Когда их отношения стали сексуальными, его понимание ее углубилось, и она знала, что ему нравится быть тем, кто заставляет ее терять контроль. Но когда она услышала его стон и почувствовала его освобождение внутри себя, она поняла это чувство, потому что она тоже заставила его потерять контроль, и ей это нравилось. Если Драко всегда держал свои эмоции при себе, то с ней он не мог этого сделать. Ее присутствие вынуждало его чувствовать, и это делало их отношения прекрасными, пугающими и напряженными. Когда они разговаривали, его интеллект бросал вызов ее собственному. Когда они занимались сексом, это было наэлектризовано. Когда они дрались, это было жестоко. Но все это было их, и Гермиона была благодарна.