Четыре всадника Темного Лорда

Обстановка на этаже становилась всё напряжённее. Пока Грейнджер пыталась проанализировать сложившуюся ситуацию, к ней ворвался Симус. Его лицо было напряжено, а глаза бегали по комнате. — Где Джинни? — раздражённо спросил он. — В чём дело? — недовольно спросила Гермиона. — Она отошла в больничное крыло, наверное, я ведь за ней не слежу. — Фред тоже в ванную ушёл и пропал, — нетерпеливо проговорил Финниган. — Ты ведь её видела сегодня? — Только утром, когда встала, — пытаясь безуспешно сложить пазл, она смотрела на то место, где пару минут назад была Паркинсон. «Неужели ты… Пиздец.» — Собирай всех в гостиной, сейчас! — проговорила Грейнджер, повышая тон, пока Финниган осматривал комнату, пытаясь что-то найти. — Быстро! Сомнений не было: чтобы спасти остатки выживших, нужно покинуть этот город. Спустя пятнадцать минут все оставшиеся в живых были на месте. Грейнджер, собирая остатки самообладания и мыслей, окинула их взглядом. — Вы в течение получаса собираете все вещи, и мы переезжаем. — Как мы сможем уйти? — в едва контролируемом бешенстве спросил Джордж. — Они по-любому отслеживают трансгрессии по всему городу, к порталам не пробраться. — Значит, мы уйдём по старинке. — Уже пытались, — недовольно отметил Захария, демонстрируя своё плечо. — Есть предложения? — с сарказмом спросила Гермиона, сложив руки на груди. — Вы хотите остаться и дать бой? Неизвестному количеству противников? Они знают, что мы здесь. У нас нет выбора. Все молчали, обдумывая её слова. Комната будто наполнилась страхом, непониманием и ужасом. — Уходим по трое, на двое целых — один из больничного крыла, — констатировала Грейнджер. — На сборы полчаса. Покидать этаж будем каждые сорок минут, передвигаться мелкими группами проще, чем большой толпой. Если на кого-то нападут, трансгрессируйте по соседним городам и сёлам, пока не потеряется ваш след. Точки возврата: Йорк, Бирмингем. Вопросы? — Кто куда? — грустным безжизненным голосом спросила Падма. — Я распишу в течение десяти минут, — чуть спокойнее проговорила она. — Мы с Джорджем и Захарией уйдём последними, на случай, если вдруг Фред или Джинни вернутся. — Ты в это веришь? — покачал головой Джордж. — Время на сборы уже пошло, — не обращая внимания на вопрос, проговорила Грейнджер. — Быстро-быстро-быстро! Как только жители этажа начали разбредаться, Гермиона села на пустое кресло и выдохнула. В комнате воцарилась тишина. Она устало оперлась локтями о колени и закрыла ладонями лицо. Абсолютное безмолвие дарило долгожданный отдых. Но не спокойствие. «Насколько серьёзно говорила Паркинсон? Связана ли она с пропажей Фреда? Но она могла убить меня сотни раз за прошлые сутки, так почему ничего не сделала? Она была рядом целую неделю, и я даже ни черта не заметила. Терри…» — в голове вновь всплыл тот самый взгляд парня. — «Так, значит, мне не показалось. Сука, как же сложно. Почему я вообще думаю об этом больном уроде?» Она знала ответ, но не хотела себе признаваться, что за такое долгое время потрясений, убийств и перебежек, её зацепил лишь необъяснимый поступок отбитого на голову убийцы. Отвратительный, больной, мерзкий — говорило рациональное сознание. Однако где-то глубоко внутри ей вновь хотелось почувствовать этот восхищённый взгляд, ползущий по её телу в пене, такую сексуальную, обольстительную силу и опасность, которая исходила от Нотта. Как резко могут измениться приоритеты? Если за всего одни сутки Пэнси поняла её больше, чем все здесь присутствующие за последние три года. С тех пор, как не стало Гарри, затем Рона, она перестала быть той наивной девочкой верившей лишь в белое и чёрное. Появились другие оттенки, где не было хороших или плохих. Где волшебники и люди просто оказались сами собой. Было трудно не потеряться во тьме в эти годы, но ещё сложнее — признать, что до этого все они жили, даже не подозревая, на что способны. Семнадцать лет жизни на чистой стороне морали. Но кому она нужна, когда жизнь оказалась намного сложнее? Был ли смысл говорить о том, что многие всё ещё этого не поняли? Конечно, нет. Но как же они не видели, что перебирают между меньшим и большим злом? В любом случае, это было дерьмо. Оставалось лишь сделать очередной выбор. Зато Пэнси точно знала, какой выбор ей предстоит сделать. Она никогда не нарушала слово, и Грейнджер действительно больше не собиралась трогать. Но, пробыв семь дней среди отчаяния и боли, она даже отчасти начала понимать их. Недовольные будут всегда, хотя Гермиона была права: им бы не дали просто жить в этом новом мире. А умирать не хотелось никому. Эти мысли отравляли разум, заставляя взглянуть на ситуацию шире. Сколько их было? Сотни? Нет, тысячи по всей стране. И некоторые даже смогли продолжить жить, скрываясь. Но таких были десятки, а остальные всё ещё боролись. Крупицы некого уважения проникли под кожу. Легко бороться, когда за тобой стоит громадная сила, и невыносимо трудно — когда ты в окружении врагов. Они не будут уходить слишком быстро. Блейз уже сообщил о перехвате в совет Пожирателей, а это значит, около половины не сможет спастись и Шеффилд накроет облако тьмы. Только совесть не позволяла ей оставить свой долг незакрытым. Идея была почти безрассудной. Однако попробовать стоило. И Паркинсон позвала Риглза. Игра стала куда опаснее, чем прежде. Блейза в доме не было, Драко уже протрезвел, — не без помощи магии конечно, — и по просьбе Забини должен был отправиться на контроль отхода беглецов. И как только Малфой покинул дом, Пэнси направилась к Теодору. Он курил на балконе. Нотт всё ещё был немного пьян, тут даже зелья трезвости не спасали. Его поведение не выражало ничего необычного, но Пэнси знала: он спросит. Должен спросить о ней. И её предположение было верным. — Значит, среди ебанашек, праведников и Грейнджер ты провела время? — будто невзначай бросил он, выдыхая дым. — А что тебя так напрягло? — улыбнулась Паркинсон, доставая портсигар. — Чем же она удостоилась быть выделенной в отдельную категорию? — явно напрягшись, спросил Нотт из-за спины. — Не только же тебе интересоваться её тельцем, — игриво сказала Пэнси. — Так вот оно что, — оборачиваясь, улыбнулся Теодор. — И как оно? — Ты не поверишь, у неё такой сексуальный… — она облизнула губы и ядовито улыбнулась, — …мозг. И поговаривают, что капитан последним покидает тонущий корабль. Но к счастью, мне как ветерану шпионских действий выдали выходной. Пэнси убила одним выстрелом сразу двух зайцев: Теодор понимал, что у него есть шанс с ней столкнуться, плюс знал, что сама Паркинсон остаётся дома и не сможет помешать его шалостям. Нотт молчал. Его почти переклинило от того, что его игрушка снова в шаге досягаемости. До приёма Тёмного Лорда оставалось всего трое суток и, как бы ни хотелось, туда нужно было явиться. А мысли Нотта всё ещё блуждали где-то по этажам, где жили сопротивляющиеся. Он не понимал, почему ему так не терпится достать эту гриффиндорскую заучку. Конечно, она была красивой, но не настолько, чтобы свести с ума. Теодор пытался списать все свои желания на её недоступность. Ведь соблазнить девушку, которая тебя ненавидит, куда более увлекательно, чем тех, что на него готовы были запрыгнуть по первому зову. По крайней мере, его устраивало это объяснение. Оно было простым и лёгким, не отягощавшим мозг. Естественно, как только Блейз сообщил о примерной расстановке сил и путях отхода, Нотт с огромной инициативой направился туда. Было уже около пяти часов, когда Джордж вместе с Гермионой покинули этаж. В ожидании своего выхода они не теряли времени даром: нужно было убрать всё, что могло хоть как-то привести к их новому месту существования. Измотанные этим, они молча шли по улице, наслаждаясь расцветающей весной. Так долго Грейнджер мечтала о том, чтобы иметь возможность просто прогуливаться по улице без напряжения и угрозы быть пойманной. И эту мечту осуществила Пэнси. Несмотря на то, что в тот день на неё всё ещё велась охота, Гермиона чувствовала себя такой свободной, как никогда прежде. Это ноющее чувство внутри прибавляло сомнений в правильности всего её образа жизни на протяжении последних шести лет. Но лёгкий шёпот ветра был разорван взявшимся из ниоткуда рыком со стороны Джорджа. Огромный белый барс свалил его с ног, в один прыжок настигая волшебницу. В этот раз Грейнджер всё же успела достать палочку, но весовая категория просто не позволила бы ей вести борьбу на равных с огромным животным. Пушистой белой лапой её, словно пёрышко, отбросило в неработающую цветочную палатку. Она почувствовала, как по всему телу растекается тянущая боль, перекрывающая дыхание. Но звуки борьбы на фоне продолжались. Три-четыре вспышки прошли, судя по всему, мимо громадной кошки. Пытаясь подняться на ноги, с явно кружащейся головой, Гермиона вдруг поняла, что звуки притихли. «Нет, Джордж…», — наконец-то встав на ноги, обречённо подумала она. Но оглядевшись по сторонам, Грейнджер никого не увидела. Ни крови, ни кого-либо из дерущихся в бездыханном положении. В конец растерявшись, она просто оглядывалась по сторонам, когда из-за угла показался Теодор. Одежды на нём было немного, только брюки, явно натянутые на скорую руку. У Гермионы на мгновение перехватило дыхание, но всё же она подняла палочку. — Не подходи ко мне! Где Джордж? Он жив? — скрывая накатившее волнение, выдавила она. — Ты решил стереть всё семейство Уизли с лица земли? — Тихо-тихо, крошка, — поднимая ладони вверх, Нотт игриво улыбнулся, чуть замедлив шаг. — Откуда же мне знать, куда сбежал твой кавалер? — Лжец, — сжав челюсти, прошипела она, ощущая, как начинают подкашиваться ноги. — Я никогда не вру, — слегка играя пальцами на поднятых ладонях, протянул Теодор. — Поэтому подсунул вместо себя Колина? — нахмурив брови, продолжила Гермиона, но почему-то его слова вызывали доверие. Её глаза изучали полуобнажённого парня. Судя по всему, палочку ему доставать было неоткуда — чёрные брюки не имели карманов. Но, невзирая на это, лицо противника выражало чрезмерную уверенность, а тело — спокойствие и расслабленность. Взгляд скользнул по крепкой шее, на которой красовалось клеймо. Как ни странно, но это смотрелось так, будто оно всегда там находилось, с самого рождения. На смуглой коже идеальных широких плеч, плавно перетекавшей в объёмные мышцы рук, красовалась пара родинок слева. Если бы не чёрная метка на предплечье, Грейнджер так бы и разглядывала его. — Знаешь, пока что у тебя паршиво получается пользоваться своим шансом на убийство, — иронично расплываясь в улыбке, Теодор вырвал её из созерцания. — Мне ничто не мешает убить тебя ещё раз, — вернувшись в реальность, уже гораздо более серьёзным тоном ответила Гермиона. — Ты — монстр. — Да неужели? — между ними была всего пара метров, а его тон оставался потрясающе мягким. — Тогда с каких пор ты с таким любопытством разглядываешь чудовищ? — Хочу знать противника лучше, — буркнула она. — Убедительно, но у меня ведь тоже есть глаза, — усмехнулся Нотт. — И я всё ещё жив. — Знаешь… — Грейнджер на секунду отвела от него взгляд, — это же скучно, вот так просто убивать безоружного. Эта фраза рассмешила его. Теодор залился недолгим, но звонким смехом, запуская пальцы в волосы. Его радужки снова заблестели яркими изумрудными огнями. И вновь взглянув на неё, словно готовую провалиться сквозь землю в этот момент, прикусил нижнюю губу. Это был чертовски завораживающий вид, бросающий тело в лёгкий жар. «Нет-нет-нет, мне не нравится», — будто пытаясь себя в этом убедить, повторил внутренний голос Гермионе. — Смотри, если сейчас не убьёшь, то потом может стать намного сложнее, — всё ещё будто читая её мысли, продолжил Нотт. — Я бы забрала твою палочку, но, судя по всему, у тебя нечего забирать, — ехидно фыркнула Грейнджер. — Ну почему же, — расстёгивая пуговицу на штанах, загадочным тоном продолжил он. — Всегда есть, что забрать. «Так ты не планируешь драться, а лишь хочешь смутить», — азартная мысль подогрела кровь. Вдруг произошло необъяснимое. На лице внимательной и хладнокровной минуту назад Гермионы появилась игривая манящая улыбка. И она направилась к нему неспешным шагом. Дыхание Теодора спёрло, когда Грейнджер подошла почти вплотную. Подняв глаза, — сначала на его губы, — затем она опустила взор ниже, туда, где была расстёгнута пуговица; её ноготь медленно и аккуратно проскользнул по линии бёдер. Тело Теодора безумно напряглось от такой неожиданной близости, а по спине пробежали мурашки. Когда палец остановился прямо напротив ширинки, она вновь подняла глаза. Всё нутро Нотта было сконцентрировано сейчас на её касании. Грейнджер даже не подозревала, что находилась в нескольких движениях от того, чтобы сорвать ему крышу, заставить полностью потерять контроль. Она просто застегнула пуговицу брюк обратно, прошептав: — Я такое не ношу, извини. Её слова сыграли с Ноттом злую шутку: он захотел, чтобы теперь она сама попросила снять одежду. Даже не просто просила, а умоляла. В тот момент он даже не подозревал, к чему может привести его невинное любопытство, поэтому наклонил голову чуть ближе. — Я подожду, пока ты решишь сменить гардероб, — самоуверенным голосом произнёс Теодор. — Тебе придётся его сжечь, — аккуратно убирая руку, мягко улыбнулась Гермиона, делая шаг назад и вновь доставая палочку. — Ничего, для этого и пару городов спалить не жалко… — его слова прозвучали хищно, а искры, плясавшие в глазах, разразились в бушующее пламя. Ощутив, что начинает увлекаться, Гермиона просто взмахнула палочкой и исчезла. А Теодор вздернул подбородок, чувствуя, как по венам растеклось желание. Нервно дёрнув головой в сторону, Нотт глубоко вдохнул, пытаясь прогнать лишние эмоции. От своей безобидной игры Нотт всегда довольно быстро получал удовлетворение. Девушки с лёгкостью склонялись перед его обаянием и сами падали в руки. Но не в этот раз. С какой-то маниакальной тягой хотелось ещё. Прикосновение, пусть и призвано было лишь заткнуть его за пояс или показать то, что ему никогда не светит, вместо этого породило новые непривычные цели. Теперь Нотт точно знал, что уже не просто хочет с ней переспать. Такая строптивая и яркая, она проникла в его сознание и осталась там. Ни одна девушка не доводила его до морального исступления за месяц, не то что за несколько минут. Его мучили дикая жажда и непреодолимое растущее желание. И это томление раздражало. А мысли никак не могли сформироваться в чёткую потребность. «Су-ка…», — пытаясь избавиться от напряжения во всём теле, Теодор глубоко вдохнул через нос.