Возвращение.

      Неделя отдыха в Истгриде пролетела незаметно. Все это время я просидела в таверне, пытаясь найти былое хорошее настроение, однако странные сновидения до сих пор мучали меня. На улицу я выходила редко и то только для того, чтобы подышать свежим воздухом, а Мириам всё время где-то гуляла. Я часто засиживалась в комнате, так как шумные братья Ривис иногда жутко мешали со своими громкими разговорами, однако вечерами я любила находиться в компании друзей. Тем более, мы были единственными посетителями таверны, что очень радовало ребят — никаких лишних ушей. Кэл, бармен этой таверны, уже начал привыкать к нашим выкрутасам. Даже начал специально выдавать деревянную кружку Делвину, так как тот часто умудрялся разбить глиняные.       Раздумывая над своим прошлым, которое мне «рассказала» та гадалка, я углубилась в себя — стала намного печальней и грустней. Я никак не могла понять, где правда, а где вымысел… Особенно, когда у меня нет никаких совершенно зацепок насчет ее слов и своих воспоминаний. Можно ли доверять тому, что я видела? Прошлое мне неподвластно… Утешение я стала искать в совсем неожиданном для меня месте — книге, что подарил мне когда-то Алтар. Да, я ее уже прочитала однажды, но сейчас у меня возник интерес к одной большой главе. Так как про себя я ничего не знаю, мне стало интересно узнать про другую расу: гномы. Тем более, мне как раз-таки и надо возобновить свою память и факты о них, ведь мы идем прямо к гномам, в их Одинокую Гору. Жуткое название. Нужно подобающе себя вести… Читая описание их жилищ, я вспомнила слова Мистера Иккида про их Королевство. Перед глазами вновь предстала прекрасная картина тех мест, однако сейчас уже без разрухи. Многоколонные залы, золотые вставки повсюду, огромные статуи гномов, что должны охранять их дом от врагов, а также многочисленные драгоценные камни и кузни. Боюсь даже представить какие там мастера работают… Мысли поспешили на экскурсию по воображаемому каменному дворцу, а руки потянулись к тетради, что лежала недалеко. В тот день я дополнила свой стих на тему гномов, вдохновившись не только образами Королевства, но и рассказами Мистера Иккида о том, как Торин Дубощит и его отряд прогнал злобного змея из Эребора.       До родной деревни Итана и Мириам уже наверное тоже дошли все слухи, однако тут они уже разрослись многими подробностями и не только. Было очень интересно слушать Мистера Иккида по вечерам у камина и попивать эль. По сравнению с истерлингами, алкоголь тут без горечи, к которой я уже привыкла, однако вкус тоже отличается — намного мягче. Что по поводу Битвы Пяти Воинств, Мистер Иккид тоже принес нам всякие рассказы. Точнее рассказы придумывал Делвин и развлекал нас всех своими постановками, а мы дружно смеялись над его скорченными «от боли» рожами и неумелыми махами воображаемым мечом. Только вот, за моей улыбкой в эти моменты скрывалась боль — я боялась даже представить, какой страх испытывали все участники этих ужасных действий… Также были и серьёзные моменты: тот же самый Делвин, который разыгрывал перед нами сценки и задорно смеялся, придумывая всякую чушь, разбирал вместе с Мистером Иккидом различные боевые и политические моменты. Было интересно их слушать — я даже иногда присоединялась к рассуждению, однако это было лишь на пару фраз и то, после этого диалог сворачивал в другую сторону, а для меня в политические дебри, в которых я не разбираюсь. Чего я совершенно не ожидала так это то, что на этой почве Мистер Иккид стал относиться к Делвину, разгильдяю в его глазах, с уважением. Так Делвин стал больше пытаться проводить времени с Мириам, но девушка его часто избегала и искала моей компании. Жаль, что из-за того, что я все время проводила в себе и в закрытой комнате, этих милых моментов не наблюдала, однако под конец нашего отдыха Мириам сама не выдержала и высказала мне все, что я не знала. Девушка не понимала, что чувствует к Делу, а также как себя вести рядом с ним. В делах любовных я не смыслю, потому и не стала ничего советовать — небось хуже станет только, а мне к Одинокой Горе нужно — одна не доберусь.       Великий Торин Дубощит, под предводительством которого и шел поход на Эребор, тоже впечатлил нас всех. Мистер Иккид рассказал, что в той битве впервые за столь долгое время на этой земле гномы и эльфы с людьми сражались бок о бок. Рассказ о том, как Торин смог прогнать дракона Смауга из Одинокой Горы, очень впечатлил парней. Я же с Мириам были впечатлены другой особой — некой девушкой, что сражалась наравне с нынешним Королем Эребора. Ходят слухи, что они были влюблены в друг друга, чем эта история и тронула наши сердца — трагичная смерть девушки явно сильно ударила по сердцу гнома, если это правда. Однако ее заслуги перед мирным народом, как мы поняли, правдивы.       Не знаю, как другие, но эта вся информация лишь заинтересовала меня: в глубине души зародилось некое трепещущее чувство и чем ближе мы к Эребору, тем мне не терпится побывать в тех местах, где была великая битва. Но мне хотелось посмотреть не на разруху и пепел, оставшийся после Смауга и Битвы Пяти воинств, а на зарождающуюся жизнь — ведь так прекрасно смотреть на то, как люди объединяются и делают что-то на благо своего народа.       Что говорить о нашем путешествии: глава деревни Истгрид по старой дружбе бесплатно каждому из нашей компании выдал по лошади. Мне досталась самая маленькая, так как я и в отряде самая маленькая по росту и телу. От этого и пошли шутки от братьев Ривис, что меня примут за свою в Эреборе, мол: «маленькая как гномка». Однако я парировала их шутку фактом из книги, что у женщин-гномов на лице растет борода, на что Дэниел сказал: «Была бы поменьше, сошла бы за ребенка». На это я уже не нашла, что ответить — лишь отмахнулась и начала общаться с животным, дабы поход вышел весьма удобным. На своей памяти я никогда не ездила на лошади или пони, однако мышечная память говорит об обратном. Только я села в небольшое седло, сразу поняла, что я уже скакала.       Если верить людям из Истгрида, то орки, что сбежали после Битвы Пяти Воинств, которую уже прозвали так в народе, должны прятаться глубоко под землей, дабы спастись от жуткого холода Севера. Дорога к Эребору нам была открыта, однако мы всё же посидели еще пару дней в Истгриде — тренировались верховой езде, дабы не получилось также, как и в первый день нашего похода… Лучше быть готовым ко всему. Тренировки мы с каждым разом увеличивали, но слишком сложные приемы делать не могли — лошади же не профессиональные, не боевые, а обычные. Эти самые забеги даже оказалось, что нужны были не нам, а в первую очередь животным. Так бы мы в первый день проехали лишь половину запланированного пути. Однако всё шло путем — лошади с каждым забегом развивали свою выносливость, мы отбивали одно место, а вечерами обсуждали наши планы. Мистер Иккид был в курсе моей ситуации, потому и созвал «совет», где и расспросил меня и братьев Ривис на тему того, что мы планируем делать после Эребора, дабы быть в курсе событий. Я сразу обозначила свои действия: через Лихолесье направиться в Ривенделл, а там уже как пойдет. Темноволосые братья лишь переглянулись между собой, а я закатила глаза: они совершенно не знали, чего хотят. Точнее, каждый хочет разное, но боятся разделить свои пути, потерять друг друга. Мистер Иккид же рассказал нам о своих планах: Мириам хоть этого и не показывает, но очень хороша в политике экономики и товарообмена, потому и присоединилась к нашему отряду. Отец хочет оставить ее в Эреборе или Дейле, дабы там был «свой» человек. Итан должен был остаться с ней и охранять ее, однако на этом моменте Мистер Иккид как-то затупился: взгляд его метнулся к Делвину и обратно на Итана и мужчина выдал: «Но это пока не точно.» Сам Итан был готов ко всему — и остаться в Эреборе, и вернуться обратно на родину. Каждый понимал, какая ждет его судьба, но только не братья Ривис…       И вот, мы наконец выехали из Истгрида…

***

      По ночам в Эреборе было холодно, однако работающие в глубине горы печи и кузни согревали Королевство изнутри. Также были зажжены камины, которые были далеко не во всех комнатах, но тоже помогали согреться. Конечно, с жутко холодными ночами зимой ничто не сравниться, однако гномам всё нипочем — они ведь сделаны из камня, однако даже так Дис сейчас всё время ходила в утепленной накидке.       Работа в Эреборе процветала: каждый гном, что приезжал из Железных или Синих гор, находил себе дело. В каждой отрасли нужны были лишние руки: от сложной работы в кузни до обычной уборки. Даже приветствовалась работа людей и эльфов, однако серьёзной и важной для Королевства работой занимались лишь гномы. Мир миром, но все понимали такую осторожность гномов, потому и не вмешивались сильно. Эльфы всё равно предпочитали работать в Дейле, нежели в Одинокой Горе.       Время ночное, луна уже стояла посреди темного неба и освещала свои владения. В Одинокой Горе было множество залов и торжественных помещений, но только из одного были высечены окна и даже небольшой балкон. Дис стояла возле перилл и глядела на природу — она до сих пор не могла поверить, что тут недавно имела место быть кровавая бойня не на жизнь, а на смерть. Она не могла поверить, что тут когда-то лежал Могучий Дракон Севера, нотки запаха которого до сих пор можно различить в затхлом воздухе Горы. Открытых помещений тут почти нет, потому и проветривается весьма медленно. К слову, Дис в самый первый день своего пребывания тут поняла, что это именно запах дракона, а не чего-либо еще. Тем более, поговорив с Двалином и другими участниками похода, она в этом убедилась. Их рассказы о том, как они убегали от дракона, вызывали восхищение и страх. «Слава Валар, Кили и Фили тут не было…» — подумала она, пока не услышала, что дракон после полетел на Озерный город, в котором и находились ее сыновья. А когда она услышала, что Кили был при смерти, от Оина, который извлекал орочий яд из тела ее сына, то вообще разозлилась на парней. В тот день им сильно попало…       Сейчас же многие гномы спокойно спали, а некоторые продолжали трудиться в недрах горы не покладая рук. В это время к вершине горы никто не приходит и не поднимается на верхние этажи — сильно ветрено и холодно. Все гномы и добровольцы-люди прятались в своих комнатах, что были весьма ближе к печам. Одна Дис стояла у перил и глядела на луну, потому и удивилась, услышав позади себя шаги:       — Не спиться? — послышался глубокий мужской голос. На закрытый балкон вышел Торин Дубощит. Его вид был уверенным, но сильно уставшим: шаг был твердым, но глаза выдавали его желание отдохнуть. Тяжелый вздох нарушил тишину, что нависла между гномами. Торин приблизился к своей сестре.             — Да… — тихо произнесла Дис и перевела взгляд свой на луну. Как бы странно не звучало, она была другой. Всю свою сознательную жизнь Дис провела в Синих Горах, в Залах Торина, оттого ей и запомнилась лишь одна Луна. Сейчас же она каждый день с восхищением глядела на прекрасное явление природы и богов, понимая, что могла даже и не увидеть такую красоту. Гномка не могла понять: поменялась ли обстановка, что она не узнает обычный лик Луны, или поменялась она сама. — А ты чего не спишь? Наш Король должен отдыхать на благо Королевства.       Торин тихо усмехнулся и помотал головой. Взгляд его был направлен на руки, что лежали перед ним на перилах. Устало склонив голову над ними, тот тихо вздохнул, но взгляда не поднял. Дис с сочувствием поглядела на брата. Она заботливо положила руку на его могучее плечо и взволнованно спросила, слегка наклонившись вперед:       — Что-то случилось?       Он пока не отвечал. Дубощит невольно вспомнил один вечер, который так старался, но боялся забыть:       " — Луна сегодня красивая, правда?" — ее нежный и тихий голос раздался в сознании гнома.       Его взгляд был устремлен тогда на действительно прекрасную Луну, а не на нее, о чем он жалеет. А она ждала его ответа, однако обычное согласие без задней мысли с его стороны почему-то расстроило молодую девушку, что удивило сурового гнома. Торин совсем не ожидал того, что она поспешит уйти от его компании.       " — Спокойно ночи, мой Король." — она его так никогда не называла. С одной стороны он хотел позабыть все эти моменты, чтобы перестать мучать себя, но не мог — это все, что у него осталось. Странная лютня и куча больных воспоминаний, которые с каждым днем все больше терзали его сердце. А говорят, время лечит…       — Я хотела поговорить, но никак не могла застать тебя без дел. — неожиданно прервал размышления Торина голос его младшей сестры. «Может это к лучшему…»       — О чем? — Король наконец поднял свой озадаченный взгляд на родственницу. Холодный ветер растрепал его темные волосы, в которых можно было разглядеть редкую седину, что появилась после Битвы у Эребора. Седые волосинки ярко блестели на свете луны. Торин, почувствовав легкий холод, резко бросил взгляд на одежду Дис: одета она была тепло, отчего он перестал волноваться о ней. Не хотелось бы, чтобы его младшая сестра заболела.       — Как тебе мой выбор? — в голосе гномки явно слышалась нервозность. — Одобряешь его или нет?       — Я не могу судить. — тихо проговорил Торин, покачав головой в разные стороны, — Ты знаешь ее лучше. Я же видел ее лишь раз.       — Но ты лучше знаешь моих сыновей… — парировала гномка, но в следующий момент опустила взгляд в пол. — Такое чувство, что спустя весь этот страшный год я их не узнаю… — Дис с печалью приложила руки к сердцу. — Их взгляд так изменился… Они мне много, чего не рассказывают, дабы не заставлять меня волноваться еще больше, но и это меня пугает. — темноволосая гномка задумалась, но, когда вспомнила про начальную тему разговора, поспешила дополнить, — Тем более, именно Король должен дать благословение на бракосочетание. Особенно, если это касается его племянников.       — Думаю… — тяжелый вздох слетел с его уст. С тех пор, как он взошел на престол, он перестал часто видеться с племянниками, что его немного огорчило. Но факт того, что Дис, их мать, тут, его премного радовал. — Думаю, она хорошо пойдет Фили…       — Вот я тоже так думаю, но сейчас уже не уверенна… Он стал таким мужественным, а я ему искала гномку хозяйственную, добрую, такую как Офри. Эх… Да и Кили я еще не нашла. — Дис боялась. Боялась того, что уже навсегда потеряла связь между ней и ее сыновьями. Боялась, что потеряла их. Женщина глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, — Ну, надеюсь, что смогу найти им хороших пассий, а то сами еще дети, хоть и повидали всякого…       — Рано еще всё планировать. — спокойно произнес Торин, прерывая мечтания Дис о хорошей жизни ее сыновей.       — Почему?       — Утром я получил письмо от Даина. — упоминание имени двоюродного брата заставило Дис насторожиться, — Он отправил группу желающих сюда, в Эребор. Среди них будут кандидатки. Как я понял, он отправил свою дочь сюда… Ей вроде уже 127 исполнилось.- Торин говорил это с безразличием. Ему было плевать, кого там отправил Даин, ведь в этом плане доверял больше Дис. Мать всегда найдет лучший вариант для своих сыновей, однако брат — есть брат, нужно принять его «подарок», — Конечно, в письме он намекал на мое будущее, но… думаю, он и про Кили с Фили не забыл.       — А ты…? — гномка не хотела продолжать, да и Торин прекрасно понял, что она имеет ввиду: ее обеспокоенность читалась в глазах.       — Нет. — твердость его голоса поразила Дис, но и опечалила. — Я уже решил, что, когда мое правление подойдет к концу, трон займет один из твоих сыновей.       — Торин… — пораженная данным заявлением гномка не знала, что и сказать.       Темноволосая шокировано приложила к своему рту ладонь, удивляясь его упорству. Это значит, что Торин будет править один… Дис не желала такой тяжкой судьбы своему старшему брату, потому и захотела ему возразить и попытаться переубедить, однако Торин настоял на своем:       — Я всё решил. — грозный взгляд устремился на младшую сестру, однако в следующий момент гном тяжело вздохнул и опустил голову. — Не думаю, что что-то измениться, так что гномок на роль супруги нужно выбирать тщательно.       — Хорошо, я тебя поняла. — перечить своему брату Дис не хотела, а Королю Эребора — тем более.       Теперь Дис не узнавала даже своего брата, но прекрасно его понимала: потеря любимого человека сильно бьет по физическому и моральному состоянию. Когда Дис потеряла своего мужа, она чувствовала себя совершенно опустошенной, однако нашла в себе силы жить дальше ради своих детей. Если бы не та девушка, Тая, то гномка не знала бы, что сейчас делала… В любом случае, она боялась даже представить самый ужасный исход событий.       — Теперь ты тоже почувствовал каково это — терять любимых… — тихо произнесла Дис, прерывая наступившую тишину. — Мы с тобой потеряли отца, потеряли брата… Вот еще и близких сердцу. — реакции от Торина не было: он стоял, облокотившись на периллу. Лишь его брови были грозно нахмурены, но Дис продолжила, — Но благодаря ей я не постигла горечи утраты детей.       — Не мне это говори… — грозный шепот раздался на балконе. Торин был зол, печален и… обескуражен? Даже не окинув взглядом свою младшую сестру, тот направился к выходу.       — Торин, пожалуйста, выслушай меня. — Дис успела схватить за руку уходящего гнома, на что тот наконец-то посмотрел на сестру. Хоть в его взгляде и была выражена злость, но он также и ожидал услышать от сестры что-то дельное, то, что возможно спасет его из печали… Он не рассказывал ей о Тае, однако прекрасно понимал, что Дис уже сама все давно знает, — Эта девушка… Она поступила правильно.       Столь прямые слова гномки задели чувства Торина. Он ожидал услышать поддержку, но услышал лишь оправдания смерти своей любимой:       — Она не должна была умирать! — прошептал сквозь зубы Дубощит. Он звучал словно разъярённый дракон, однако девушка прервала его злобу одним лишь высказыванием:       — Как и Кафли! — услышав знакомое имя, Торин стушевался, но злоба внутри него все равно бушевала: просто не хотел ее выкладывать на любимую и единственную сестру, — Фрерин тоже не должен был погибать… Как и наш отец. Тая была последней, кто должен был погибнуть в этой битве.       — Это я виноват в ее смерти. Я не смог защитить ее… — Торин отрицательно покачал головой. Злоба окончательно сменилась на горечь и печаль. Все время он винил лишь себя в ее смерти, никого другого…       — Это было ее решение, Торин. — мягкие руки гномки легли на суровые плечи Короля. Дис была намного ниже Торина, потому и без проблем заглянула в его опущенное лицо, — Ты должен уважать ее выбор, каким бы он ни был.       — Я должен был умереть…       — Торин. — тяжело вздохнула Дис. Сейчас даже жуткий холодный ветер не смог бы привлечь их внимание. Гномы стояли одни посреди небольшого, но красиво украшенного балкона. — Только представь, что было бы, если бы ты умер. Что было бы с Кили и Фили? Что было бы с Эребором? Конечно, сначала бы на трон претендовал бы Даин, а после уже мои сыновья, но… Все было бы не так хорошо, как сейчас. Смерть этой храброй девушки, что спасла членов Королевской семьи, объединила три расы впервые за столь долгое время. Услышала бы я, что в Эреборе работает врач-эльф… Да я бы в жизни не поверила бы в такие бредни! Но сейчас… Ты только посмотри! — Дис рукой показала на пейзаж, что открывался с балкона. Хоть и не было видно горящего огнями Дейла, на пустоши царил мир. — Эребор встает с колен, Дейл отстраивается, на холмах цветут цветы, а птицы уже не боятся сюда прилетать. Только благодаря ей. Ты стоишь тут, только благодаря ей. — гномка взяла лицо Торина в свои руки и поглядела прямо ему в глаза. — Подумай, может она хотела, чтобы именно ты увидел процветание своего народа?       — Никто не знает ее истинных намерений… — Торин спокойно взял сестру за кисти и убрал ее руки с лица.       — Может сейчас она там, с Алуэ, смотрит на тебя и надеется, что ты будешь жить дальше. — Дис поглядела на красивую луну. Она пыталась вразумить своего брата, но всё было тщетно. Точно также и она вела себя в первый год смерти своего мужа — отрицание.       — Тогда пусть скажет мне, почему позволила себе умереть, зная о моей смерти?       Торин ушел с балкона, оставив свою сестру в одиночестве. По начальной его идее гном должен был проводить Дис в ее покои, но сейчас делает абсолютно противоположное действие. Он был зол. На себя в первую очередь и даже на Таю. Почему она не рассказала ему о страшном будущем, что ждало его. Об его истинной судьбе? Все эти вопросы остались без ответа, так как единственный, кто мог дать на них ответ — мертва.

***

      Не хватало воздуха. Резко открыв глаза, я открыла рот и вдохнула спасительный воздух. Сердце бешено стучало. Хватая сухим ртом холодный ночной воздух, я пыталась отдышаться. Тело дрожало. Трясущиеся руки начали искать место ранения на груди, однако ни разорванной рубашки, ни крови, ни самой раны не было. Было холодно. Хоть мы все и лежали около затухающего костра, мое тело сковал могильный холод. Все спокойно спали — одна я на занемевших руках и ногах еле доползла до костра. Ветер был слабый, потому костер все продолжал гореть слабым угольком. Вытянув руки вперед, я заметила, насколько мне было страшно: руки шли ходуном перед глазами, а бешеный стук сердца отдавал в уши и виски. Я сморщилась, однако в следующую секунду почувствовала, как что-то мокрое упало на мои колени: слезы. Они просто текли из моих глаз. Я стала их вытирать голыми руками, но они продолжали бесконтрольно вытекать. Тело содрогнулось в плаче. Прижав руки к груди, я сидела, согнувшись вперед, у костра. Мне было уже плевать на холод. Я старалась забыть ту боль, что до сих пор сковывает мои движения.       Сердце пропустило удар. Холодный металл проткнул меня насквозь, от чего тело непроизвольно дернулось. Я пыталась уберечь свою грудную клетку, согнувшись пополам и с силой сжимая на груди ночную теплую рубаху. Верхняя одежда, в которой я всегда спала, почему-то лежала сейчас на моем спальнике, однако сейчас мне было не до этого. Несмотря на мои попытки прекратить боль, она продолжала распространяться по моему телу. Дыхание сперло. Сил не было даже кричать. Никто не спешил мне на помощь — мои друзья все спокойно спали, даже не подозревая о моей ситуации. Лбом уткнувшись в землю, я старалась делать меньше движений, что причиняли мне невыносимую боль в груди. Зажмурилась. Он смотрел на меня. Темная тень нависла надо мной. Он стоял на фоне неба. Чистое, как и его глаза полные боли. Моргнув, я уже не видела его: лишь догорающие угольки костра и легкое пламя было передо мной.       Боль ушла, как и он. Чувствовались лишь холод земли, на которой я бессильно лежала, а также легкий ветер, который и потушил последний язычок танцующего пламени. Веки потяжелели. Все погрузилось во тьму, однако на границе сознания я услышала его голос:

«Тогда пусть скажет мне, почему позволила себе умереть, зная о моей смерти?»

Зачем когда-то Бог разделил небес синеву и земную твердь?

Наш мир жесток, но очень красив. В чем мы провинились? Ответь!

***

Мы в жертву принесли сердца, и яркой искре уступила тьма!

Теперь устало наугад бредем, но где долгожданный Рай мы всё же обретем?