В другом обличии

Прошло около трёх месяцев с тех пор, как Бейонд оказался в мире богов смерти. За это время он узнал, что глаза бога смерти ему достались от Армонии Джастина Бейондлемэйсона, который поставил на тот момент эксперимент: как распорядится ими человек, не обладающий тетрадью смерти? Они неожиданно стали близки. Если на протяжении всей земной жизни Бейонд считал свои глаза проклятьем, то после того, как оказался в мире мертвых, начал считать их даром от Армонии… вкупе со всем остальным. Сегодня он явился к Армонии с утра пораньше. Тот внимательно осматривал своего… бывшего подопечного? Охраняемого? Просто человека (хотя с новой анатомией сложно было назвать BB просто человеком)? Ведь у того никогда не было тетради смерти, и Армония никогда не следовал за ним. Роскошные алые крылья с длиннющими торчащими шипами невероятно шли Бейонду. Но из новенького были не только крылья: у богов смерти – сквозное зрение, и Армония рассматривал причудливый скелет светло-серого цвета сквозь кожу Бейонда. Как показалось Армонии, тот странно посмотрел на него. Алые глаза блеснули, и Бейонд присел на подлокотник золотого трона. Он приблизил своё лицо к черепу Армонии и взял его за нижнюю челюсть. Тому не понадобилось даже раскрывать челюсти — Бейонд любовно провёл языком по золотым зубам. — Доброе утро, — тихо поздоровался он. — Доброе, — неожиданно для себя растерялся Армония. Он точно не ожидал такого наплыва нежности от маньяка. — Хочу скинуть тетрадку одному человечку, — Бейонд прижал своё лицо к стальному виску бога смерти. Армония с подозрением вспомнил кое-кого… — Только не говори, что это L. — Именно он… — Все ещё не избавился от своей одержимости? Бейонд рассмеялся. За жалкие три месяца-то? — Сомневаюсь, что он согласится на убийства людей, — покачал головой Армония. — Или ты хочешь подсказать ему, как именно убивает Кира? — Мне плевать на Киру и развязку этой истории. Я заскучал так же, как Рюук. И вообще. Может, я просто хочу быть с ним… — Серьезно, хочешь достать его ещё одним способом? — Он изобретателен. Я подначу его в этом плане. *** L в ужасе закричал, увидев воскресшего Бейонда Бёздея с огромными крыльями за его спиной. Он упал на спину, выронив с колен ноутбук. Была глубокая ночь, и Бейонд ухмыльнулся, довольный произведённым эффектом. Словно старый враг был повержен в маленькой стычке. Бейонд не шевелился и смотрел на L круглыми глазами, не моргая. Прошло несколько минут, пока L не отошел слегка от шока. Постаравшись сосредоточиться, он внимательно осмотрел Бейонда и задал глупый, на его взгляд, вопрос: — Кто ты? Ты… ты призрак? — Я бог смерти, — ответил Бейонд и жутко улыбнулся. Последний раз они виделись ещё в приюте, году эдак в 1999, когда Бейонду было восемнадцать. Смотря на его лицо, L не заметил, чтобы тот как-либо изменился внешне. — Так они существуют? — задал очередной «глупый вопрос» вконец растерявшийся L. — Ещё как. — Ты призрак, — L наконец отвернулся от него, что Бейонду очень не понравилось. — Люди не становятся богами смерти. — Оу, ты многого не знаешь… Бейонд приблизился к L, но тот закричал: — Уходи! Уйди немедленно! Я справедливо поступил по отношению к тебе, зачем ты пришёл ко мне?! Бейонд чуть было не рявкнул на такую реакцию на себя, но сдержался. У L явно случился нервный срыв. Он понятия не имел, что L настолько боится сверхъестественного и даже верит в него. Он ждал совершенно другого — что L, слегка испугавшись, начнёт доказывать самому себе, что это зрительная галлюцинация от переутомления. Бейонд улыбнулся. Что ж, так даже лучше. Чем больше страха у жертвы — тем больше у доминанта власти… «Я актив. Сверху», — вспомнил он собственные слова, сказанные этой сучке Мисоре. «Актив. М-м-м…» Он обнял трясущегося L со спины, не зная, почувствуют ли они это оба. Почувствовали. Бейонд удовлетворенно мурлыкнул себе под нос. — Убьешь меня? — мрачным тоном спросил L. Бейонд не собирался выдавать L информацию, что богам смерти запрещено убивать людей простыми способами, а это правило из тетради смерти он стёр. И ещё несколько. Без мухлежа жить неинтересно. — Нет, за одну услугу… — И протянул детективу тетрадь. Он кратко рассказал ему, для чего она нужна и как ей пользоваться. L внимательно читал правила. — То есть ты не убьешь меня, если я начну убивать людей? — Именно. — Даже если это будет всего один человек? — L исподлобья посмотрел на Бейонда. — Конечно. К слову, правило, гласящее, что если человек откажется от тетради, то забудет все с нею связанное, он тоже стёр. *** L очень быстро раскрыл Ягами Лайта как раз благодаря тому, что слишком рано узнал о тетради смерти. Бейонд предварительно стёр (а также написал) в тетради Лайта те же правила, что и в тетради, переданной L. За все нарушения, которые он успел совершить за какие-то четыре месяца в мире богов смерти, его оттуда уже просто вытурили бы. Его как будто подменили с тех пор, как он попал в мир мертвых. Одержимость никуда не делась, однако полностью пропала мания доказывать, что он не L, а BB. (Не зря же он все свои преступления построил на этих двух буквах B.) Влияние новой анатомии? Однозначно да. Теперь, когда он стал богом смерти, ему просто не нужно было самоутверждаться как другой человек. Потому что он уже был другим. Он искренне был благодарен Армонии за глаза, так как именно из-за них Бейонд стал богом смерти после сердечного приступа. Он ощутил ту свободу, которой не чувствовал настолько даже в детстве, — свободу быть уникальным, отличным от других. Ведь даже богом смерти он стал уникальным: те уроды уродами в основном, а у него сохранилось его лицо и человеческое телосложение, за исключением скелета. И добавились красивейшие крылья. Оттого он и испытывал к Армонии непонятную ему самому нежность… Тот месяц, пока L, вооруженный тетрадкой, гонялся за Лайтом, Бейонд лениво полеживал рядом, комментировал отчеты и с удовольствием делал L массаж. Тот сначала огрызался, но потом смирился. Бейонд действительно хотел быть рядом, но уже по другой причине. Если раньше он хотел забрать личность L, будучи хоть на расстоянии, то теперь хотел быть (пребывать) с другой личностью, имея свою собственную. Так может, это уже не одержимость, а… …любовь? — Соичиро-сан, поскольку вы отец Лайта, я даю вам право выбрать судьбу своего сына. Или Лайт умирает от сердечного приступа как добропорядочный гражданин, а не как массовый убийца, или мы доводим сведения о нем до Интерпола, и его казнят на электрическом стуле. Сами понимаете, как последнее отразится на репутации вашей семьи и вашей карьеры в частности, — как всегда спокойным тоном сообщил L главе семьи Ягами. Лайт тем временем стоял в наручниках, излучающий абсолютную ненависть. И жгучий страх тоже. — Мне нужно время на обдумывание, — совершенно убитым голосом ответил Соичиро, хотя и так все решил. Лучше не иметь сына, чем иметь сына-убийцу. — L, ты что, готов убить Лайта при помощи этой тетради? — закричал Айзава, поставив руки на стол рядом с L. — Да, Айзава-сан, — не оборачиваясь ответил тот. *** Лайт умер от записи в тетради смерти, владельцем которой был L и о которой, естественно, никто не знал. Та же самая запись была сделана сразу после неё в тетради Лайта, чтобы никто ни о чем не догадался. — Что, никогда теперь от меня не отвяжешься? — словно бы безучастно спросил L, но Бейонд знал: тот спрашивал с надеждой. — От неё невозможно отказаться. Ты теперь навсегда ее владелец, — за деловитым тоном Бейонд старательно скрыл напряжение. — Даже если никого больше не убьешь. Хотя, если бы убивал, было бы веселее… L ни на йоту ему не верил, но вслух сказал: — Значит, будем думать, как нам вместе уживаться… Теперь уже Бейонд смотрел на него с надеждой. *** L сразу догадался, что что-то не так с этими правилами, написанными в тетради смерти. Он многократно спрашивал Бейонда, но тот легко врал, что правила не ложные. Прошёл год со смерти Лайта. L не прекращал заниматься расследованиями, а Бейонд стал ему как напарник, причем довольно любвеобильный. Тем не менее он действовал осторожно: ограничивался легким массажем плеч, иногда шептал важные слова, касающиеся расследований, на ухо и легонько дотрагивался до руки или ноги L. Тот внимательно за этим наблюдал. Отмечая действия Бейонда, он сам задавался вопросом, нравится ему это или нет. Удивительно, но каждый раз выходило по-разному: иногда это раздражало, иногда нравилось, иногда не вызывало никакой реакции. К слову, Бейонд не надоедал — L отметил эту его удивительную способность, несмотря на то, что тот был незваным гостем в его жизни. Вспоминая этого юношу в приюте и слова Мисоры Наоми о «частном детективе Рюдзаки Рю», L хмурился — Бейонд никогда таким не был. Он, наоборот, был очень навязчивым и, очевидно, одержимым его личностью. Учитывая то, что бог смерти Бейонд Бёздей никуда улетать от него не спешил, скорее всего, одержимость осталась при нем, но он очень сильно изменился. Когда они вместе были в приюте, было видно, что BB будто находится не на своём месте, чувствует себя не в своей тарелке. Неудовлетворенный собой, он словно дышал L как воздухом. Нынешний BB, казалось, наслаждался и был очень доволен своей ролью. Однажды L решился поговорить с ним наконец не о расследованиях, а о личном. — Бейонд, тебе нравится быть богом смерти? — L, можешь уже давно называть меня Беем, я же разрешил… — зевнул Бейонд, но от радости его глаза заискрились: неужели L захотел поговорить о них самих? — Обожаю уменьшительно-ласкательные. — У меня нет пока такой степени нежности, чтобы называть тебя уменьшительно-ласкательным именем. У тебя запас намного больше. Бейонд рассмеялся и ответил на вопрос: — Очень нравится. Я как будто… нет, не как будто. Я действительно переродился. Словно я был рождён для этой роли. — Уже не хочешь быть преступником? — Да, ты знаешь, я и так преступник. Я могу записывать людей в свою тетрадь и убивать хоть самыми жестокими способами, чтобы продлить свою жизнь. Просто быть тем преступником, каким я был, оказалось как-то не в кайф. — Ты не испытывал удовольствия от убийств? — Вообще никакого, — разоткровенничался Бейонд, но бдительности не потерял: он, как собака, чуял подвох в вопросах, и сейчас такого не наблюдалось. L просто любопытствовал. — Получается, ты хотел меня перегнать, а в итоге загнал себя в могилу… — «Или чуть не загнал», — подумал L, услышав сумбур в своей фразе. Вот тут уже надо было сообразить, что ответить: если бы Бейонд ответил «эта гонка была полной бессмыслицей» (что было бы правдой — он реально это осознал), тогда бы или посыпались вопросы, зачем он до сих пор находится с L, или начались бы обвинения в убийствах невинных людей. Даже несмотря на их даты смерти… Поэтому Бейонд перевёл тему. — Мне нравится с тобой быть, — с простой честностью сказал он, не предпринимая попыток дотронуться до L. Он вёл себя как хороший друг. — Не жалею, что дал тебе тетрадь. — Интересно, с какой вероятностью я раскрыл бы Лайта, не зная про тетрадь смерти… — задумался L, черпнув ложкой кусочек торта. Он был без ноутбука, за что BB был ему особенно благодарен. — С огромной вероятностью ты бы погиб, — серьезно сказал он, чувствуя при этом легкое превосходство: это дело действительно могло стать первым (и, увы, последним) проигрышем в карьере L. Приятно было пофантазировать о ложной непобедимости первого в мире детектива… — Может быть, я уберёг тебя от неминуемой смерти. — Может быть, — без эмоций ответил L, положив в рот очередной кусочек торта. — Если это так, должен выразить признательность. «Не благодари», — подумал Бейонд, но вслух не произнёс. Вместо этого он сказал: — Как я тебе как напарник? — Очень хороший, — честно ответил L. — Ты редко бываешь навязчив, твои комментарии по поводу расследований всегда вовремя. Меньше бы нежничал, был бы вообще идеален. Сомневаюсь, что ты был бы настолько же хорош, будучи живым. — Сам в этом сомневаюсь, — согласился BB, хоть и почувствовал боль. Однако тут же ее затушил — главное ведь, что он сейчас очень хорош? Он думал, задать ли вопрос про преемника: если бы L умер, сгодился бы BB как его замена, даже несмотря на то, что ещё при жизни не собирался ею быть? Скользкая была тема. L мог раскритиковать его в пух и прах, что грозило бы порчей настроения и отношений, а этого Бейонд совсем не хотел. Потому вопрос не задал. — А что, ты хочешь меньше нежностей? — прокомментировал он другую реплику L. — Ты, по сути, стал моим сотрудником в расследовании преступлений, поэтому они совершенно неуместны. «Просто сотрудником…» — с горечью подумал Бейонд. Спустя целый год… — Не знаю, о чем могут думать боги смерти, но старый ты рвал бы и метал, услышав это от меня, — продолжил L. Бейонд бы вырвал у него тарелку с тортом, швырнул ее на пол не глядя, грубо толкнул L на диван и держал его, нависнув сверху, — именно этого ему и захотелось. Сделал бы это все, не стань он намного спокойнее. Или, учитывая, кто он такой, — мертвее?.. Вместо этого он сдержанно ответил: — Боги смерти дружат между собой. И иногда хотят завести дружбу с людьми. А учитывая, что мы с тобой знаем друг друга… — тут он промолчал. — Ты хочешь дружить со мной? «Я большего хочу, L…» — Ну… ты что предпочитаешь?.. — Я сам хочу дружить, Бейонд, — признался L и неожиданно протянул ему руку. — Будем дружить? Бейонд аккуратно сжал ее своей. — Будем, — грустно ответил он. — Почему ты грустишь? — спросил L и неожиданно приблизил своё лицо к лицу Бейонда. Тот не сдержался и поцеловал его… — Потому что… — Ты хочешь не дружить, а другое… — в губы ответил ему L, а затем ответил на поцелуй. Он аккуратно обнял Бейонда за плечи, и поцелуй грозил стать страстным, если бы тот не разорвал его: — Погоди-погоди! Нет, L, не подумай, я счастлив твоей реакции, — посмешил оправдаться он и мягко положил руки на талию L. — Но почему ты тогда сказал, что нужно меньше нежностей? — Ах, это. Такое поведение запутывает двоих. Кто они друг другу — сотрудники, друзья, любовники? Я был уверен, что ты одержим мной, но не хочешь меня. — Ещё как хочу! — повысил голос Бейонд и впился в губы L. Разорвав поцелуй, он спросил: — Получается, ты хотел меньше нежностей… — Я вообще не хотел нежностей, потому что из-за них я привязался к тебе. Я стал хотеть… слишком многого, будучи уверенным, что тебе это не нужно. — Я мечтал, чтобы ты стал моим… — простонал BB, и L толкнул его на кровать. Теперь он лежал, распластанный на простынях под L. Крылья ему совсем не мешали. У L была громадная кровать, и крылья Бейонда вмещались прямо по ее ширине. — Ну… теперь я твой, — низким голосом сказал L, накрыв губы того своими губами. — Чур, я сверху, — подмигнул Бейонд, мягко надавив ладонями на плечи L. — Ну ты же у нас по жизни актив… — проворчал L, но ласково. Ночь любви оказалась невероятно нежной…