Окунуться в чувства с головой

      Удивительно звёздное небо. В разные периоды года на тёмном небосклоне можно увидеть звёзды в совершенно разных местах. Созвездия лишь кажутся движущимися, на самом деле все мы летим с безумной скоростью в чистом пространстве. И всё-таки из раза в раз получается найти свои любимые созвездия — Кассиопею и Орион. Они необычные. Не такие как все. Не столь популярные как медведицы, но тоже уникальные. Подобно звездочётам, Профессор на огромном небе нашел свою Кассиопею, неповторимую и раскрасившую его жизнь, проведённую за книгами и попытками спрятаться от самого себя. Немного остроты ощущений, и вот ты уже уезжаешь в тропический рай с сотней миллионов евро в кармане. И спутницей становится не кто иной, как главный инспектор по делу об этих самых деньгах. Вернее, не о них, а о величайшем в истории Испании ограблении под покровом знаменитого художника Сальвадора Дали, чей образ позаимствовали местные Робин Гуды. Устроили переполох, подняли с ног на голову все силовые структуры, обошлись без жертв среди заложников, напечатали миллиард евро и уплыли в закат в прямом смысле этого слова. Что может быть романтичнее, чем влюбиться в главаря банды во время ограбления, не зная этого? Наверное, только отправиться с ним на другое ограбление.       Ракель в душе понимала, что Серхио особенный, и сравнивать его с бывшим мужем было бы глупо. Её нынешний партнёр блистал интеллектом, не переставал удивлять, делил любовь между ней, бандой и планом, а ещё был чертовски привлекательным, когда норовил взъерошить волосы руками в закатанных до локтей рукавах рубашки. Он просто был. Был рядом, был в трудные моменты, был мысленно и физически, одним словом, пылкая любовь не угасала со временем, а лишь разгоралась, подпитывая обоюдную страсть. И его ни одна женщина не заводила так же, как это делала Ракель, когда начинала включать аналитическую сторону своей сущности и кидаться в него полицейскими терминами, номерами статей и бесконечными «это по протоколу, Серхио!» во время доработки плана. Интеллект. Они оба любили интеллект. Ничего не говорило красноречивее, чем фраза с двойным дном или цитирование книг. Всё это значило слишком много для этой безумной, как кажется на первый взгляд, пары. Каждый новый день был пропитан смыслом и наполнен моментами, которые достойны лучшего кино. Так уж вышло, что сошлись два разных характера, искавших самовыражения и признания. И теперь отчаянно убегали от известности и каких бы то ни было персональных знакомств под настоящими именами. Серхио оставался безликим Профессором с компьютерным голосом, человеком, который в два счёта обыгрывает полицию их же картами, а иногда и вовсе без них. Ракель же перестала быть ищейкой, ступила на сторону одного из самых разыскиваемых преступников земного шара, стала его напарницей и, фактически, консультантом с личным многолетним опытом работы в полиции. Тандем. Пара. Пускай всегда этот дуэт будет называться по-разному. Профессорша и Профессор, которые колесят по стране, координируя действия в Банке Испании в самой столице…       В этой любви хорошо было всё: от вечерних объятий под пальмой с видом на миллионы звёзд до кропотливого выверения чертежей и согласования деталей и планов. Париж, Алькатрас, Чернобыль — не просто слова. Тайны, раскрытые в постели — не просто тайны…       Погружаясь в чувства с головой тогда, в октябре, никто и предположить не мог, какой крюк сделают эти самые чувства, и в какой водоворот их затянет похотливая нежность. Именно в этой формулировке, да. Тот огонь, который сверкает в глазах у Профессора, что сбегает от полиции прямо под их носом, даже пересечься с офицером в виде хромого, больного и убогого, стоит самого Оскара. Этот хитрый взгляд в стиле «Я снова на шаг впереди» по степени превосходства сравнится лишь с моментом жаркого поцелуя под десятком камер и со связанными над головой руками. Когда уже нет пути назад, и вы делитесь своими чувствами с миром.       Кто-то делает предложение в кафе, кто-то на Эйфелевой башне, а Профессор на ограблении. Не простом, между прочим, а золотом. И таком серьезном, что в здании развязалась настоящая война, и казалось, что надежды на спасение нет. Какие там надежды, когда жизнь поставила вас на колени и направила пару стволов в голову? Какие могут быть желания, кроме как выжить, в ситуации, когда вас зашло всего одиннадцать, а после многочисленных атак и перестрелок, осталось ещё меньше? Когда десятки снайперских винтовок направлены в вашу грудь, а руки связаны за головой, есть ли у вас сокровенные тайны личной жизни? Нет, их и в помине нет. И тогда решается всё, ведь ставка на карте — жизни всех грабителей, 90 тонн золота и репутация в глазах общественности, яро поддерживающих сопротивление привычным устоям. Люди, ставшие символами для простого народа. Те, за кого будут болеть даже некоторые бразильцы. Вдохновившие тысячи людей по миру бороться. Профессор, всегда сдержанный и холодный во время работы, внезапно плавится и превращается в Серхио. На глазах у офицеров, национальной разведки и военных делает предложение самой обворожительной женщине в мире, боясь быть застреленным через пару часов. Страх. Страх движет людьми и многими их действиями. Он же является основой контроля и порой самой лучшей ошибкой в жизни. Страх быть раскрытым довёл Профессора до стадии, в которой он угрожает на русском и взламывает патрульную машину средь бела дня в городе. Но его неотложное дело — Ракель, отчаявшаяся и испуганная не меньше. Цветы, ободранные из первой попавшейся глазу клумбы, крепкие объятия и слова, которые хочется услышать каждому… Не это ли любовь?       В Серхио жило три личности. Неприметный Сальва с поддельными документами, который зависает в кафе у Монетного Двора и варит сидр, проводя замысловатые аллегории с ограблением. Здравомыслящий Профессор, который ищет во всём тайный смысл и обгоняет полицию на десяток шагов, ловко вбрасывая новые улики, ведущие в тупик; переговорщик не от мира сего и тот, для кого честь и принципы ставятся во главу. И наконец, Серхио Маркина, человек, не обновлявший паспорт уже двадцать лет, ребёнок, на глазах которого застрелили отца, в ушах которого всё ещё звенят эхом последние слова брата, и персона, без которой не может жить Мурильо.

***

      — Можешь открыть глаза, Ракель. Мы пришли, — Серхио не отличался романтичностью натуры, но сейчас крепко сжимал руку возлюбленной, стоя рядом с милым ресторанчиком в глубине острова. Он нашёл его ещё давно, но решил оставить для особого случая. И этот самый случай дождался очереди. Сегодня ровно три года с момента, как они познакомились. Да, в том самом кафе в нелепых обстоятельствах.       — Что ты задумал, Серхио, ты меня пугаешь. Или сегодня ты будешь Профессором? — женщина, стянув повязку с глаз, недоумённо оглядывалась по сторонам, пытаясь прощупать почву намерений мужа по хитрым довольным переглядкам. Это уже входило в привычку — каждое свидание Ракель неизменно отгадывала загадки, пока Серхио лишь удовлетворённо выжидал момента для аккуратного поцелуя.       Как истинный джентльмен, Профессор педантично отодвинул стул перед женщиной, сев следом.       — Нам, пожалуйста, фирменную рыбу, запечённую в соли, мидии с пряностями, бутылку белого полусухого вина, и… Пожалуй, это всё, — сегодня за ужин полностью отвечал Серхио, поэтому Ракель, доверившись, даже не открывала меню.       Пока они ждали блюда, девушка затерялась в предположениях, что одним потоком, словно океанская волна для сёрфинга, накрыли интеллигентную голову.       — Профессор, что ваш острый ум решил преподнести мне сегодня? Что за повод, Серхио? — Ракель, сидя напротив мужчины, дотянулась до его плеча рукой и слегка пихнула, намекая, что ждёт от него подробных объяснений.       — У меня не слишком плохая память на даты, но эту я запомнил. Это подсказка. — Серхио с невозмутимым лицом сидел, подперев руками подбородок, и вкидывал Ракель незначительные подсказки, чтобы не нарушить интриги, но и не разозлить жену. А та ой как не любила, когда оставались недомолвки…       — А у меня слишком хорошая память, поэтому я запомню этот вечер и потом буду к тебе приставать, что ты загадал слишком сложное событие. Почему сегодня? — Ракель чуть приподняла бровь, создавая вопросительное пространство вокруг себя и завлекая туда мужа. — У тебя ничего никогда не бывает просто так. Это я уже выяснила. Я не в той кондиции, чтобы аккумулировать умственные ресурсы на разгадку очередного твоего фокуса.       Она так мило возмущалась, что Серхио невольно улыбнулся. Затем он, поправляя очки в привычной манере, замер, отведя взгляд в сторону, как делал это во время ограблений на переговорах. Снова намекал, надеясь, что полицейская жилка в Ракель всё ещё дышит, и что та прочитает её. И она поняла. Без лишних слов достала из клатча телефон, и сказала фразу, ставшую началом их непростых и не совсем обычных отношений…       — Извините, у вас не будет зарядки?       — Можете воспользоваться моим…       Эта фраза принесена сквозь года, расстояния и кафешки по всему миру. Она нашла его на Палаване, в тропическом раю и с миллионами в кармане, а тогда в «Ханко» заказала лишь кружку кофе без кофеина…       Около двадцати минут ожидания — и на плетёном столике с видом на пляжные домики из соломы появилась пара тарелок с разделанной рыбой, поданной с лимоном и местными специями. Из руки официантки сюда же опустилась бутылка хорошего вина, два фужера и кусочки льда, чтобы сохранять вино прохладным — на улице стояла теплая погода, и к вечеру накопленный в воздухе жар не исчерпал себя. Вдобавок к этому, столик дополнили мидии, поданные в красивой чаше с вялеными томатами, и столовые приборы, стилизованные под хвост русалки, так как ресторанчик славился преимущественно морепродуктами.       За непринуждённой беседой пролетел вечер, и сумерки уже начали окутывать близлежащие здания, на небе догорал розовый с оранжевым, как и полагается, закат. Персонал ресторана зажёг свечи и лампы тёплого света, где и расположилась пара, добавив ещё больше романтики.       Спустя несколько бокалов шикарного белого вина Ракель, как и полагается, решила потанцевать. Спокойный джаз её не устроил, поэтому вынудив мужчину расплатиться, она потянула его за руку в один из соседних баров с музыкой, явно больше понравившийся подвыпившей женщине. И ничего больше не надо, включите только энергичную музыку с народным зажигательным мотивом… Серхио, который так и не стал фанатом танцев под градусом ещё с той ночи, когда ему подбросили хека в постель, сидел за барной стойкой, взял ещё вина, потому что для него чистым наслаждением было смотреть на свою Кассиопею. Особенно, если она запрокидывает голову, позволяя волосам жить собственной жизнью, и сексуально проводит руками по бёдрам и шее, чувствуя ритм. А что по поводу той ночи, весело было, конечно, и тогда, кажется, сама Ракель его впервые увидела таким. Таким таким. Раскрепощённым, свободным, не аналитиком и руководителем, а тем, кто отдался моменту и музыке, вообразив себя королем местной вечеринки.       Неожиданно для публики безымянного бара, заиграла медленная композиция, и если это не повод втянуть в жаркий поцелуй свою жену, то что тогда? Серхио решил не медлить, подошёл, элегантно протянув руку со словами: «Сеньора, станцуете со мной?» После получения очевидного согласия, мужчина притянул её за талию, целуя в самый кончик носа. Традиция. И после этого, поймав ритм, показал несколько шикарных па, даже закружив Ракель и откинув её на руку как в самых классных видео. Охваченный порывом страсти, он потребовал поцелуй, который через долю секунды был получен. Ещё через секунду его жена, положив руки на плечи Серхио, сама втянула его в жаркий и даже слегка пошлый поцелуй, оттягивая нижнюю губу. Алкоголь определено творил с этими двумя чудеса, потому что не оставалось ни капли стыда, и романтический семейный поцелуй под звуки современной музыки, давно уже сменившей меланхоличную композицию, не казался странным.       — Серхио, давай останемся до утра? Паула всё равно уже спит, завтра поедем обратно, — Лиссабон мило усмехнулась, вновь включив в себе инспектора полиции с этими точными формулировками мыслей. — Ну, Серхио, ну давай ещё потанцуем?       — Ракель, милая, нам негде ночевать. Мы не можем танцевать всю ночь…       — Пффф, чего это не можем? Очень даже можем, — Мурильо снова втянула мужчину в поцелуй, настаивая. — Или вам слабо, Профессор? — протянула она ехидно, зная, на что давить, чтобы расплавить Серхио в два счёта.       — Чёрт, инспектор, вы невероятно вызывающе себя ведёте и не оставляете мне выбора. Я остаюсь, ладно, уговорила, — он провёл рукой по спутанным волосам своей жены, заботливо убирая пряди от лица.       — Дааа! Тогда закажи мне пару шотов текилы, раз мы гуляем, — Ракель вскинула руки вверх в победном жесте, отходя к барной стойке с импровизированного танцпола.       Танцы в сочетании с текилой окончательно раскрепостили девушку, а Серхио пил в разы меньше и всё же ниже по градусу, поэтому сейчас только с искоркой в глазами наблюдал за такой свободной и живой Ракель, не переставая удивляться, какой она может быть разной. Изящные изгибы талии, грациозная, но уверенная походка, он любил в ней многое... С момента их знакомства она показала себя прекрасным инспектором, профессиональным напарником с чувством ответственности, милой девушкой, чья страсть раскрывается вот так внезапно и не угасает следующие сутки. За три года Серхио всего пару раз видел её расстроенной, ещё реже — обиженной, и только единожды — опустошённой. Впрочем, тогда и он сам стоял с приставленным к виску дулом, вряд ли тут будет безмерное счастье…       Ночь, на полных правах вступившая в маленький городок с обычной размеренной жизнью, привнесла свои коррективы — везде загорелись неоновые вывески, а к милым гирляндам, опутывающим дома, бары и кафе от фундамента до крыши, добавились яркие объявления. Улицы наполнялись людьми, до такого расслабленными, что казалось, ты попал на Ибицу. В родную Испанию… Чувство ностальгии на несколько секунд закралось в душу, потому что за тысячи километров нельзя ощутить то самое, что есть в Испании. Даже говоря на испанском, ситуацию никак не исправить. Живи и радуйся, вечный отпуск с солнцем, океаном и кокосами — чего-то не хватало. Может, той самой паэльи в маленькой забегаловке на угловой улице в Мадриде? Или домашнего вина с соседской винодельни? Всего и сразу, так будет правильнее. Чувство приятной, тянущей прошлой жизни утягивало дальше в джунгли мыслей, которые неизменно влекли за собой часы рефлексии и острого желания сорваться туда хоть на недельку, вновь пройтись по улочкам Мадрида и зайти в спальный район, чтобы посидеть в пекарне с летней террасой.       Время перевалило за полночь, а веселье, как казалось, только началось — компашка местных отправилась к океану, чтобы посмотреть на звёзды. Их, кстати, было не так хорошо видно из глубины острова из-за пальм и тропической зелени, которая дарила тень жаркими днями и приятно шумела по ночам.       — Сеееерхиооо, пойдем смотреть на звёзды с теми ребятами. Там есть Фе-фелипе и Лоида, у них, — но договорить ей не дали.       — Ракель, ты, по-моему, перебрала с алкоголем сегодня. Давай поедем домой.       — Ну что ты такой з-злой. Ты мне обещал остаться на ночь, — женщина обошла Профессора и кинулась ему в плечо с другого бока. Она редко так делала. Но это был их знак «Ну же, пойди мне навстречу». Серхио не оставалось ничего, кроме как согласиться и составить компанию, потому что он и сам давно не веселился. Все его выходы в свет, что называется, можно было посчитать по пальцам: он больше любил спокойные ночи, проведенные на их вилле с видом на залив, когда под шум прибоя он мог ранним утром прийти сюда и что-то читать, пока Ракель, потирая глаза от недавнего сна, не находила его и не утягивала обратно в постель, чтобы вдоволь наообниматься и признаться в любви в который раз за три года. У них было не так много времени друг на друга, потому что день проходил в суматохе: нужно было держать жилище в порядке, иногда ездить за нужными товарами и уделять время Пауле. Девочка стала более самостоятельной и выросла, завела новых друзей и была одной из лучших во всей школе, но лишать ее родительской любви было бы решением вовсе не правильным, а безбашенным. И глупым, в придачу.       Ракель стянула плетёные сандалии с завязками с ног, подхватила их под руку и, вслед за мужем, ступила ногами на прохладный песок. Серхио молча шёл в темноте, словно знал превосходное место, в которое порой уходил от бытовой суеты, и не показывал его никому. Так и оказалось. Несколько минут по пляжу с лёгким ночным ветерком в лицо, и вот они дошли до небольшой поляны, вдававшейся вглубь острова с финиковыми пальмами, что росли здесь, но не так густо. Серхио протянул руку, чтобы Ракель переступила на траву, и кивком головы указал ей на гамаки, натянутые меж нескольких растений. Только подняв голову вверх, можно было догадаться, почему именно это место… Море и небо сливались воедино, звёздами был усыпан весь небосвод, и лёжа в гамаке можно было смотреть одновременно на луну, морские волны, врезающиеся в невысокую скалу, и чуть-чуть ветки других пальм.       — Серхио, я люблю тебя тысячу и ещё девяносто пять раз, — Ракель притянула мужа поближе, поцеловала его и следом посмотрела в глаза, выражавшие сейчас столько доверия и нежности, что хватило бы на год вперёд.       — О, Инспектор, вы не перестаёте удивлять меня. Тысяча девяносто пять. Требую немедленно расшифровать, а иначе штраф — три поцелуя, — Серхио, пытаясь изобразить реверанс, вновь подал руку девушке, чтобы наконец опуститься на лежаки и перевести внимание на звёзды.       — Что, Профес-ссор, хм, загадка не по вам? — флирт в состоянии алкогольного веселья — та ещё история…       — Что вы, меня удивляет ваша загадочность, Инспектор Мурильо.       — Три года, — Серхио всё понял с самого начала, а теперь лишь проверял свою теорию. Интеллектом он не уступал, но находил забавным, когда Ракель придумывала интеллектуальные шутки, завязанные на литературе или математических алгоритмах.       — О да, моя милая, три восхитительных года… — Маркина покачивался в гамаке, глядя в бескрайние точки на таком же бескрайнем небе, пока Мурильо впала в тихую дрёму, разморенная этим вечером.