Темноволосая девушка устало вздыхает, от боли морщит нос, спешно отворачивая голову в противоположную от сидящего подле неё человека сторону, чтобы мужчина ничего не понял, чтобы не задал лишних вопросов, чтобы не прочитал правду в её пепельно-карих глазах, хотя, наверное, он уже позабыл как это делать.
— Также больно? — наклоняет голову вбок, внимательным взглядом глядя на неё.
Эда еле сдерживает нервный смешок, который так и норовит слететь с её губ после этого вопроса. Больно видеть как твоего жениха обнимает другая, приторно молвя «любимый». Больно сидеть с человеком, который так близко и далеко одновременно. Больно рыдать в его грудь, признаваясь в своей любви, а в ответ слышать, что тебя забыли, стёрли из своей жизни, поставили крест. Вот это всё очень больно, а просто подвёрнутая нога это неприятное ощущение, но точно никак уж не боль, непроизвольно проносится в мыслях шатенки.
— Да, — кратко отвечает она, а после почти немым шёпотом бормочет, — с тобой мне всегда больно.
Треск из камина, словно ласковой мелодией этой ночи, доносится до неё, позволяя настрадавшейся девушке хоть немного расслабиться и переключить своё сознание на лёгкие огненные вспышки, в которых древесина медленно, но верно превращается в чёрную труху также, как надежда Йылдыз на то, что всё у них вновь будет хорошо.
— В таком случае дай мне всё-таки взглянуть, а то мало ли у тебя закрытый перелом или нога уже вся белая, — тревожным голосом говорит Болат, стягивая с себя куртку. — Тут уже довольно тепло, думаю, ты не замёрзнешь, но если вдруг, то я обязательно тебя согрею.
— Я лучше без ноги останусь, нежели буду перед тобой раздеваться, — показательно цокая, она переводит свой взгляд точно в его глаза.
Они такие же, какими были три месяца назад, тёмно-карие с янтарными вкраплениями. Слабо поджимает бледные губы, наблюдая за тем, как багряно-оранжевые языки пламени из камина отражаются в его смолистых зрачках. Блестят жаром, сверкают неприступностью, пылают опастностью, но от того ей лишь сильнее хочется в них раствориться, отдаться без остатка, не боясь угореть в едком дыму воспоминаний.
— Эда, мне нужно быть уверенным в том, что у тебя нет осложнений, — слабо покачивая головой, твёрдо произносит парень, — не вынуждай меня самому тебя раздевать.
— А ты попробуй, вдруг что вспомнишь, — звонко смеётся женщина, продолжая внимательно смотреть на его лицо, на котором, кажется, появляется лёгкий румянец после её слов.
И почему-то шатенка была более чем уверена в том, что он не посмеет к ней и пальцем прикоснуться, ведь, по словам самого же Серкана, у него есть его невообразимо сильная и большая до колкости под рёбрами любовь к Селин, от одного имени которой Эде становилось тошно. По правде говоря, она даже не ожидала, что эта девушка поступит настолько низко и даже будет готова захлебнутся во лжи, лишь бы Болат был рядом с ней, безусловно, сама Йылдыз тоже в этом вопросе честностью не отличалась, но она всё же пала не так низко.
— О, Аллах, как меня угораздило связаться с этой сумасшедшей?! — недовольно восклицает парень, а после делает глубокий вдох, думая о том, что ему не помешало бы сейчас выпить воды с лимоном. — Может ты сама со своей одеждой справишься?
— Сама я ни с чем справляться не собираюсь, — довольно ухмыляется женщина, продолжая внимательно глядеть на него.
— Ты невыносима.
— И тебе это нравится.
Тяжело вздыхает в ответ, отрицательно качая головой, хотя в сознании прекрасно знает, что она права, как никто другой. Ему это чертовски нравится, хоть его память и не хранит огромное количество воспоминаний, связанных с этой девушкой, он всё равно ощущает к ней какое-то очень странное и тёплое чувство, наверное, именно поэтому Серкан может без угрызения совести сказать, что он в какой-то степени сходит от неё с ума и ему приходится по душе вся её вредность, упрямость, желание всё делать по своему. Пожалуй, этим своим живым характером Эда Йылдыз и отличается от всех «пластмассовых» девиц в его жизни, которые, как Селин, готовы себя саму растоптать, лишь бы ему понравиться.
— Сама напросилась, милая, — хмыкает парень, на несколько мгновений улыбаясь.
Эда резко отворачивает голову обратно в сторону камина, дабы скрыть победную ухмылку на своём лице. Она и впрямь не ожидала от него таких действий, но при этом не радоваться сложившимся обстоятельствам у неё не выходило, ибо внутри поселилась уверенность в том, что это всё запросто перерастёт во что-то большее, во что-то то, чего она ужасно сильно хотела весь последний месяц, особенно в те моменты, когда мужчина оказывался неприлично близко, опаляя её шею горячим дыханием и держа её ладонь своей, чтобы нарисовать что-то на чертежах.
Болат аккуратно берёт ногу шатенки за щиколотку, спешно расстегивает её зимние сапоги, а после ставит их на пол. Он благополучно дожил до того, что в день Рождения своей вроде как возлюбленной раздевает другую, не свою женщину. Хотя, по правде говоря, у него язык не поворачивался назвать Эду «не своей», это прозвище скорее подходило Селин, ибо к ней он чувствовал исключительно дружескую привязанность, в то время как к Йылдыз его вечно тянуло каким-то более высоким чувством. Может это и есть та самая любовь, которой он не помнит, но которая успешно продолжает жить в его сердце? Возможно. Может именно поэтому он бросил всё и побежал её искать?
— Твоей будущей жёнушке точно бы понравилось, если бы она увидела нас так, — слащаво улыбаясь, проговаривает шатенка, ощущая, как почти невесомо мужчина положил свою руку на резинку её штанов.
— Не называй её так, — сухо шепчет он, на мгновение поднимая на женщину грустный взгляд.
Устало вздыхает, задумываясь на пару секунд о том, точно ли ему стоит продолжать. Недолго размышляет, быстро приходя к тому, что здоровье его партнёрши всё же очень важно и ему стоит её осмотреть, мало ли какие травмы. Серкан осторожно приподнимает бёдра шатенки, начиная медленно снимать с неё эти дурацкие облегающие штаны, которые он бы предпочёл и вовсе сжечь, лишь бы она не появлялась в них рядом с ним.
— Ой, а как же мне тогда её именовать? — притворно расстраиваясь, Эда делает маленькую паузу, а после наигранно задумчивым голосом продолжает. — Может злобная подружка? Или змея? Предательница? Сука? — Заливисто смеётся, а после твёрдым голосом полным обиды продолжает, — Скажи мне, Серкан Болат, как я должно называть ту, которая после катастрофы, что произошла за два часа до нашей свадьбы, наговорила тебе столько лжи, чтобы просто-напросто вычеркнул меня из твоей жизни. И ведь, знаешь, самое обидное в этой ситуации являлось тем, что я была единственным человеком, который не ставил на тебе крест и продолжал искать. Я делала это, хотя все твердили мне о твоей смерти, но я не сдавалась и всё ради того, чтобы найти тебя и услышать о том, что ты от меня отказался, что ты даже не хочешь меня слушать, — делает глубокий вдох, стараясь из-за всех сил скрыть подступившие к глазам слёзы. — Нетерпеливо жду твоих вариантов.
Теперь ей чертовски больно, вновь. Она словно вернулась в тот самый первый день их встречи после трагедии, снова ощутила на себе весь холод его глаз цвета жжёной умбры. В сознании в очередной раз всплыли яркие картинки того, как показательно Селин обнимала его, смотря своими омерзительно довольными голубыми глазами точно на неё. Шатенка была более чем уверена в том, что в тот момент Атакан просто сгорала от удовольствия, принесённого ей её грязной победой.
— Она же не виновата в том, что у меня пропала память, поэтому… — будучи быстро перебитым, Серкан покорно замолкает.
— Не виновата? Ах, да, точно, — истерично смеётся Йылдыз, нервно улыбаясь, — это я виновата в том, что лежала на полу в свадебном платье и задыхалась от слёз, слушая новости о пропаже твоего самолёта. Это я виновата в том, что по-настоящему полюбила и не смогла вычеркнуть тебя из своей жизни. Ты прав, абсолютно прав, Серкан Болат, я виновата в своих тупых чувствах, а Селин у нас настоящий герой. Целый месяц таила от всех правду, такая умница! Спасибо ей огромное! Браво просто!
Эда спешно закрывает лицо дрожащими ладонями, чувствуя, как горло словно кто-то сдавливает металлической цепью, ей так хочется кричать о помощи, но бестолку. Единственный человек, который мог бы ей сейчас помочь, уже ведь отрёкся от неё. Судорожно тянет ртом воздух, но получается, откровенно говоря, плохо, лёгкие стали подобно камню, такими твёрдыми. Ощущает как быстро по щеке стекает первая слеза, а за ней мгновенно идут следующие. Она обещала себе больше не быть перед ним слабой, но и с этой задачей ей не удалось справиться.
— Мне правда жаль, что тебе пришлось это пережить, а я так и не смог тебя вспомнить, но…
— Какие тут «но», Серкан?! Их нет и быть не может. Ты и твоя блядская подружка просто сломали меня, убили, слышишь? Я даже с Денизом для тебя весь этот спектакль играла, чтобы ты начал ревновать, но тебе плевать, совершенно плевать, поэтому мне не нужны никакие оправдания этой мерзкой женщины. Я её ненавижу, — Сквозь свои бледные пальцы кричит она, задыхаясь от горечи после каждого собственного слова.
И он в ответ лишь молчит, внимательным взглядом глядя на неё, думает о том, что эта хрупкая на вид девочка буквально скована из боли и разочарований, но, несмотря на это, она из-за всех сил старается казаться сильной, пытается своими холодными пальцами размазать по бледным щекам чёрные от туши слёзы, видимо надеясь, что от этого они перестанут так отчаянно литься из её покрасневших глаз.
Мужчина окончательно снимает с неё те несчастные штаны, а после осторожно поднимает Йылдыз на руки, усаживает её на свои колени, к себе лицом, затем аккуратно укладывает пострадавшую ногу женщины в вытянутом состоянии на диван.
— Не перебивай меня и послушай, что я тебе скажу, — нежно прикасаясь своими тёплыми пальцами к её подбородку, дабы приподнять тот и вынудить шатенку смотреть на него, немного неуверенно произносит он. — Ты очень сильная девушка, Эда, правда. Тебе удаётся каждый день находить в себе силы на искреннюю улыбку, даже несмотря на то, что у тебя происходит в душе. Я восхищаюсь этим, серьёзно, — мягко проводит ладонью по её шелковистым волосам, делая глубокий вдох. От неё так сказочно пахнет цветами. — Я не знал, насколько тяжело тебе было переживать наше расставание, мне об этом не говорили и в этом, несомненно, есть вина Селин, в остальном же я её винить не могу, потому что она была рядом со мной в трудный момент. Что касаемо тебя, — Болат устало вздыхает, чуть побаиваясь своих же слов, будто ощущая внутри борьбу между сомнением и нуждой в том, чтобы сказать правду, — я не могу тебя вспомнить, у меня только какие-то короткие отрывки стоят перед глазами и не более того, поэтому я совершенно не помню нашей с тобой истории, для меня ты новый человек, но, знаешь, за эти две недели, Эда, я стал чувствовать по отношению к тебе что-то странное. Мне хочется к тебе прикоснуться, обнять… я часто себя ловлю на том, что даже в компании Селин я не перестаю думать о тебе, — прижимая шатенку немного ближе к себе, спустя маленькую паузу продолжает свою речь он, — я пойму, если ты не согласишься, но… я, кажется, снова в тебя влюбился, поэтому хочу тебе предложить начать всё сначала, если, конечно, ты ко мне ещё что-то чувствуешь.
С трудом сглатывая вязкую слюну, она в очередной раз проводит ладонью по затёртой щеке, дабы стереть с той новые слёзы. Складывает дрожащие влажные руки на его крепкие плечи, удивлённо хлопая ресницами. Каждое его слово кажется чем-то сказочным, словно сном, пожалуй, если бы не убивающая эмоциональная боль, которая до сих пор бурлила во всём теле, то шатенка бы и не поверила в реальность происходящего.
— В день нашей свадьбы ты сказал, что, — шумно шмыгая носом, тихим голосом бормочет Эда, — сколько бы раз ты не рождался, ты бы всё равно выбирал меня, поэтому прими следующее за мой ответ.
Девушка легко ухмыляется, наклоняясь как можно ближе к его лицу. Он также прекрасен, как и в первый день их встречи, мгновенно проносится в её мыслях. Она медленно проводит языком по его мягким губам, чувствуя до ужаса знакомый вкус. Как давно в её мечтах и фантазиях жило нечто подобное, то, что ей было запрещено делать целых три месяца, то, что теперь вызывало тысячу мурашек по всему телу. Всё так волнительно, так непривычно, так желанно. Запретный плод действительно сладок и эту сладость ей наконец выпала возможность ощущать.
Без лишних раздумий Йылдыз прикасается теперь уже своими губами к его, мгновенно добавляя в поцелуй новых красок — горьких и солёных, так похоже на их историю, тоже сладкую, но при этом полную горечи. Парень медленно проводит ладонью по её пояснице, неспеша поднимаясь от бёдер до плечей, затем по бледной шее к шелковистым волосам женщины. Каждое прикосновение к ней, как глоток свежего воздуха после душной комнаты, так желанно и восхитительно. И он готов был отдать всё, что у него есть, лишь бы эта прекрасная фея никогда не покидала его жизнь, чтобы она своей шикарной улыбкой, как самая яркая звезда, освещала его однотипное бытие, превращая то из чёрного скучного холста в прекрасное звёздное небо.
— Какая же ты у меня красивая, — шепчет ей прямо в губы, нежно оттягивая несколько её шоколадных прядей, — и как ты вкусно пахнешь.
Женщина довольно вздыхает, прикрывая от удовольствия глаза, заплаканные, но счастливые. Ещё немного трясущимися пальцами она тянется к пуговицам на его рубашке, желая как можно скорее решить с ними вопрос, дабы вновь свободно прикоснуться к коже мужчины. От него пахнет всё тем же, что и в первый день их встречи, парфюмом, чуть терпко мятным и с лёгкой ноткой чего-то цитрусового, пожалуй, именно такой аромат был её любимым, самым любимым, когда он сочетался с запахом его кожи и волос.
Слух шатенки ласкает лёгкий треск из камина, еле слышимый звук метели за окном, его обрывистые вздохи, такие тихие и осторожные, словно парень до сих пор боится показать ей всё то, что он ощущает, а ощущает он прямо сейчас многое, начиная отголосками волнения, которые после недавнего диалога до сих пор медленно тлели в нём, заканчивая невероятным удовольствием, которое всё сильнее сковывало в его рассудке здравомыслие, про этом успешно развязывая все фантазии и желания, почему-то поселившиеся в нём с самого первого взгляда на эту прекрасную девушку. Он никогда не вычёркивал её из своей жизни. Никогда не был к ней равнодушен.
— Всё это время я так хотела это слышать, — опуская подбородок на его плечо, довольно бормочет Эда, — а ещё хотела сделать так…
Женщина чуть хитро хмыкает, следом грубо сжимает меж своих зубов мочку его уха, как бы сладко мстит ему за каждую её пролитую слезу. Парень в ответ лишь томно вздыхает, думая о том, что с выбором не прогадал, когда во второй раз предпочёл Йылдыз, а не Атакан. Ему рядом нужна такая же, как он сам, сильная и упрямая девушка, чтобы она порой была грубой и настойчивой, чтобы могла им управлять в нужные моменты. Селин же никогда такой не была, она скорее соединение хитрости и слабости в одном человеке, безусловно, кому-то нужна та, что будет слушаться с полуслова, но этим кем-то не может быть Серкан, ибо подчинённые у него есть на работе, а в отношениях ему нужен кто-то равный.
Парень слегка улыбается, чуть с силой оттягивая женщину за волосы, дабы она всё же перестала кусать его и позволила ему ступить дальше.
— Ловко ты, — глядя на то, что девушка уже успела расправиться с пуговицами на его рубашке, с удовольствием промолвил он, — но теперь моя очередь, милая.
Спешно проводит ладонью вниз по её пояснице, чтобы наконец коснуться края чёрной водолазки, затем уверенно тянет ту вверх, Эда же лишь покорно поднимает руки, дабы не усложнять ему задачу. Мужчина, не глядя, бросает на диван эту водолазку, а после нетерпеливо избавляет свою возлюбленную и от верха нижнего белья.
— Вкус у меня явно хороший был, — с ухмылкой на лице произносит Болат, быстрым взглядом пробегаясь по её телу.
— А ты сомневался? — артистично закатывает глаза, немного прогибаясь в спине, затем самодовольно продолжает, — характер у тебя и впрямь скверный, но вот толк в девушках у тебя явно есть, раз ты меня выбрал.
Серкан в ответ ей лишь кивает, наклоняясь поближе к её шее. Запах цветов становится только сильнее, он делает глубокий вдох, словно ощущая, как делает шаг с крутого обрыва, прямо в воду. Воду, которая бережно окутывает его тело в объятия, незаметно для него связывая руки и ноги, а после уверенно тянет на дно. Дно полное страсти и неизвестности. Дно, с которого ему никогда не захочется всплывать. Предпочтёт захлебнуться в чувствах, нежели отпустить свою единственную любовь. Уверено прикасается губами к шее Эды, награждая ту мокрыми нежными поцелуями, жаждая рассказать ей через них то, какую он ощущает лёгкость внутри, когда просто вспоминает её имя.
***
Снег звонко хрустит под ногами светловолосой девушки, когда та делает финальный шаг к небольшому домику, замёрзшими пальцами она аккуратно прикасается к шершавым брёвнам, чуть наклоняя голову в бок.
— Нет… не может быть, — еле слышимым голосом бормочет Селин, ощущая, как быстро горечь овладевает её горлом.
— Ты что там увидела? — Громким голосом спрашивает Дениз, который куда медленнее плёлся через сугробы.
Голубоглазая женщина лишь отрицательно качает головой, спешно закрывая лицо бледными почти несгибаемыми ладонями. Она делает несколько маленьких шагов в сторону, облокачиваясь спиной на древесину. Не хочет и не может принять увиденное.
— Серкан с… Эдой… в мой день Рождения, — с трудом шепчет Атакан, запинаясь от слёз, — я ненавижу её! Ненавижу… слышишь?
— Как? Он её вспомнил? — в шоке бормочет Дениз, мельком глядя на происходящее в доме.
***
Заботливо поднимает худое тело Йылдыз, со всей осторожностью усаживая ту рядом с собой, чтобы случайно как-то ни так не задеть её ногу и не причинить боль той, которую он любит больше собственной жизни.
— Ты что задумал? — смотря на то, как парень перебирается с дивана на пол, садясь перед ней на колени, удивлённо бормочет она.
Болат переводит на неё довольный взгляд, спешно стягивая со своих плеч уже расстёгнутую рубашку, благо об этом ранее позаботились Эда, а после кидает свою вещь в сторону одежды женщины. Довольно ухмыляется, складывая пальцы правой руки чуть выше её больного левого колена, другую же ладонь оставляет покоиться на бёдрах.
— Дорогая, не задавай вопросов, — прерываясь на то, чтобы оставить мокрый поцелуй на внутренней части её бедра, неспеша произносит он, — на которые сама знаешь ответ.
— А я не знаю.
— Цс-с…
Губами ведёт импровизированную линию от колена и до самого центра её нижнего белья, в очередной раз подмечая то, что у этой сказочной девушки просто невероятно нежная кожа, к которой хочется прикоснуться и не отпускать, поглаживая ту до бесконечности. Большим пальцем отодвигает белую хлопковую ткань в сторону, вновь награждая себя возможностью дотронуться до самого чувствительного места на теле шатенки, позволяя себе управлять её удовольствием. Женщина запрокидывает голову назад, довольно прикрывая свои карие глаза, которые, кажется, искрили словом победа, а ведь она и впрямь выиграла свою же игру, мужчина, которого она любит до глубины души, снова влюбился в неё, большего же ей и не нужно. Хотя нет, нужно.
Ощущает его горячее, как огонь, дыхание, опаляющее её влажную кожу, а после чувствует на себе всю грубость его языка. Парень ведь без лишних слов знал, что ей сейчас нужно, восхитительно. От удовольствия, разливающегося по всему телу, чуть приоткрывает губы, протяжно постанывая его имя. Неосознанно хватается рукой за мягкие волосы Серкана, довольно сильно сжимая те в своей хватке, знает прекрасно, что ему нравится. Нравится её нестабильность, лёгкая грубость и решительность. Ему нравится она и все её действия. Ему нравится, как смело Йылдыз стонет его имя, не боясь того, что кто-то услышит, кажется, что она даже хочет, чтобы ещё кто-то кроме него услышал это.
— Серкан, иди ко мне, — тянет его на себя, желая вновь поцеловать.
Болат довольно закатывает глаза, выпрямляя корпус, а после в очередной раз припадает к губам женщины, до сих пор чуть солёным от слёз. Глухо хмыкает, чувствуя на ремне брюк её руки, умело расправляющиеся с тем, да, видно она и впрямь делает всё не впервой, думает о том, что очень жаль, что он потерял память, наверняка из его сознания стёрлось столько прекрасных ночей.
Глубоко вдыхает, утыкаясь носом в шею Эды, и делает первый слабый толчок, боясь ей случайно навредить. Она в ответ крепко сжимает бледные пальцы на его плечах, постанывая довольное: всё хорошо, продолжай быстрее. И он продолжает, делает всё, что жаждут их тела, горячие и мокрые.
Болат слышит, как в ушах эхом разлетается стук её сердца в сочетании с глухими вздохами, она не перестаёт протяжно бормотать его имя, словно находится в каком-то бреду, хотя да, так и есть, её личный бред, который за несколько месяцев смог умело перевернуть её жизни, сейчас нацеловывает ей шею, топя девушку в волнах удовольствия, которые вынуждают каждую частицу тела сгорать в племени страсти и после заново рождаться, будто исцеляясь от прикосновений его рук.
В какой-то степени Йылдыз могла сказать про себя также, на протяжении всей их истории Серкан умело разбивал её, стирал в настоящий прах душу шатенки, оставлял кровоточащие раны на сердце, а после трепетно собирал Эду заново, по частицам склеивал её вновь, душа в своих дурманящих объятиях, но по-другому он и не мог, так легли обстоятельства, они вынудили его разрушить в ней легкомысленную девочку, которая порой так мешала женщине в работе.
Последняя пара интенсивных движений и они устало облокачиваются на диван, тяжело тянут воздух ртом, словно всё никак не могут надышаться. Серкан аккуратно тянется за лежащим подле них серым пледом, спешно укрывает тем их тела, целует женщину в лоб, обнимая её руками, а затем закрывает глаза. Сейчас они ничего друг другу не скажут, уснут в тишине, прекрасно зная, что проснуться уже вновь в качестве пары. С завтрашним восходом солнца начнётся их новое будущее, полное счастья и безграничной любви.
