Nothing Like the Sun

Война шла плохо. Гермиона могла бы признать это в тишине собственной головы, даже если бы никогда не сказала об этом Гарри. Партизанская война, которая велась на лесных полянах и складах у пристаней между небольшими группами одетых в черное волшебников, некоторые из которых противостояли бывшим друзьям и отчужденным родственникам из-за поднятых волшебных палочек. Некоторые из них никогда не узнают ни имен, ни лиц друг друга. Даже Гермиона не знала имен тех, с кем сражалась рядом. Так было безопаснее. По крайней мере, так сказал Дамблдор. Она устала. Она так или иначе сражалась с Волдемортом последние десять лет, последние семь лет в этой полуоткрытой войне, и она знала, что так или иначе это должно скоро закончиться. Для нее, если не для Ордена Феникса. Хотя, судя по тому, как шли последние несколько месяцев, у нее было ощущение, что конец никому не будет приятным. Она опустилась на табуретку у барной стойки и заказала водку с тоником. Она не планировала сегодня пить, пообещала себе, что не будет, но паб выглядел таким теплым и манящим, что она ничего не могла с собой поделать. Тоник с водкой был приятным и легким. Вообще не люблю пить. Пока она ждала, она покрутила обручальное кольцо на левой руке. Прошло три месяца с тех пор, как Рон исчез, и она начала терять надежду. Надеюсь, что он жив, во всяком случае. В последнее время, и слишком часто для собственного утешения, она ловила себя на том, что надеется, что он умер, и что это произошло быстро и безболезненно. Она не могла остановиться на причинах, по которым боялась снова увидеть его. Она делала то, что нужно было сделать, чтобы обеспечить его безопасность. Проблема была в том, что он знал... он *знал* глубину, в которую она погрузилась, и она не была уверена, что он поверит, что все это было для него. Она не была уверена, что сама в это поверила. В любом случае, об этом не стоило думать. Она быстро допила свой напиток и поняла, что одного будет недостаточно. Она поймала взгляд бармена и постучала по своему стакану. Он подмигнул и улыбнулся, поставив перед ней новый стакан. - Предоставлено блондином в конце бара. Она огляделась, но не увидела никого, кого знала. Она почувствовала дрожь… чего-то незнакомого внизу живота. Здесь она была в маггловском Лондоне, пила, чтобы забыть о своем, скорее всего, мертвом женихе, а незнакомцы покупали ей выпивку. Она могла почти смеяться над абсурдностью этого. Разве они не знали, что идет война? Но, конечно же, они этого не сделали. И частью ее работы было сделать так, чтобы они никогда не узнали, поскольку она легко перемещалась между двумя мирами. Еще одна причина тайного характера их деятельности — попытка опередить Пожирателей Смерти и защитить магглов. Это было похоже на войну на два фронта, потому что ни одна ведьма или волшебник не могли рассчитывать на помощь маггловского мира, если их разоблачали. Она покачала головой, чтобы избавиться от мрачных мыслей, и неопределенно улыбнулась в указанном трактирщиком направлении, подняв стакан в знак приветствия тому, кто купил выпивку. Кто-то скользнул на сиденье рядом с ней, и она задавалась вопросом, собирается ли она встретить незнакомца, и что произойдет. Она повернулась, но лицо незнакомца не встретилось ее взгляду. Нет, лицо было слишком знакомым, и после последних трех месяцев она была уверена, что еще долгие годы будет видеть его в своих кошмарах. — Пьешь в одиночестве, Грейнджер? Его голос был мягок, но легко перекрывал шум переполненного паба. - Малфой. - Она влила в это слово как можно больше яда. В глубине души она задавалась вопросом, не слишком ли она компенсирует. Она отбросила эту мысль, как еще одну вещь, с которой она не могла справиться в данный момент. Он протянул руку и провел большим пальцем по ее левой руке, коснувшись кольца на ее пальце. - Он умер. Она задохнулась, закрыла глаза, охваченная тошнотой. Хватка Малфоя на ее руке крепче, напоминая ей, что она не одна и не в безопасности. Она глубоко вздохнула, поборола слезы и открыла глаза, глядя ему в лицо. Он встретил ее взгляд непоколебимым взглядом, его железно-серые глаза лишь слегка смягчились. - Он умер хорошо, Грейнджер. И не от боли. Я убедился в этом — Убийца, — прошипела она и попыталась вырвать руку, но он оказался сильнее. — Это было самоубийство. Я предложил ему быструю чистую смерть вместо пыток, которые мой отец и Темный Лорд, — даже здесь он не назвал имени, — планировали для него. Его голос был холодным, бесчувственным, и если бы она не смотрела на него, она бы подумала, что он совершенно не задет. Но его лицо было болезненным. Она отвернулась. Он был врагом. Она ненавидела его и желала его смерти прямо сейчас. Она прокрутила в уме Непростительные проклятия и подумала, что они хорошо подходят для его непростительных действий. Она сделала глоток своего напитка, чтобы выиграть время. Затем: - Почему я должна тебе верить? - Гермиона. - Его голос трещал, как хлыст. Он никогда не называл ее так. Никогда. - Зачем мне лгать? — Вот что ты делаешь, Малфой. Вся твоя жизнь — ложь. Он склонил голову. — Туше. Однако, это то, чего ты хотела, не так ли? Она изо всех сил пыталась вырвать свою руку из его. - Я хочу вернуть своего жениха, ублюдок. Он проигнорировал ее прерывание и продолжил. - По крайней мере, теперь ты знаешь. Он умер безболезненно. Он не дал нам никакой информации. - Небольшой акцент на «он» напомнил ей, кто именно передал информацию Пожирателям Смерти, но она проигнорировала это. Она сделала то, что должна была сделать. Она и представить себе не могла, что все так закончится. Отказалась себе это представить. Малфой все еще говорил. — Он охранял тебя и свою семью. - Губы Драко скривились. - Его последние слова были для тебя. : < Скажи ей, что я люблю ее>. Она тяжело сглотнула. Что сказал ему Драко? - Малфой... Его глаза были далеко, его голос был горьким. - Что я должен был сказать? Конечно, старый приятель. Мне сказать ей, пока я ее трахаю? Он поймал ее кулак, когда она попыталась ударить его. — Грейнджер, пожалуйста. Не будь утомительной. Она тряслась от ярости — его спокойное равнодушие бесило ее, — но он держал теперь обе ее руки, она не могла дотянуться до своей палочки. — Так уже лучше, — прошептал он, от его теплого дыхания по ее спине побежали приятные мурашки. -Рассердиться. Она быстро оглядела паб, но никто не обратил на них внимания. Она подняла на него глаза. — Боже, я ненавижу тебя, Малфой. - Я знаю.- Быстрая улыбка. - Чувство взаимно.- Он укусил ее за мочку уха и слизнул укус языком. - Пойдем. Он бросил несколько скомканных банкнот на стойку и вывел ее в ночь. — Это небезопасно… — начала она, но он остановил ее, его рот был твердым и горячим на ее губах. Она обвила руками его плечи, запутавшись пальцами в шелковистых светлых волосах на затылке. Он оторвал свой рот от ее губ, и она протестующе захныкала , его губы скользнули огнем вдоль ее челюсти, а затем вниз по шее. - Не... безопасно... - повторила она, прежде чем потеряла связную мысль. Он отстранился и ухмыльнулся. В такие моменты она почти верила, что он может ей понравиться. — За углом, — сказал он и повел ее в переулок рядом с пабом. Он пробормотал заклинание, и она одобрительно кивнула. Любой, кто смотрел, просто увидел бы пару в муках страсти, стыдно, но не узнать. Он толкнул ее спиной к кирпичной стене, и она позволила ему, чувствуя прилив влажного тепла между бедрами. Его руки уже были под ее джемпером, обхватывая ее грудь. Его большие пальцы скользнули по тугим соскам, и она застонала, выгибаясь в нем. — Сейчас, — сказала она. Они не обменялись нежными словами любви. Он скользнул руками по ее ягодицам, и она обвила ногами его бедра, легко расстегивая пуговицы на его джинсах одной рукой. Другой она схватила его за плечо. — Без трусиков, Грейнджер? — дразнил он, касаясь ее влажного лона своим членом. Она обхватила его лицо, провела большим пальцем по высокой дуге его щеки и толкнула бедра к нему. — Ну же, Малфой, — потребовала она. Он хмыкнул в ответ и толкнулся в нее, остановившись ровно настолько, чтобы она успела пробормотать противозачаточное заклинание. А потом они переместились во времени. Она впитывала все — запах его волос, щетину на ее шее, тепло его дыхания в ее ухо и, самое главное, твердый толчок его члена в ее тело. Пока они толкались и тянулись друг к другу, пытаясь поглотить друг друга, в ее голове вспыхнули воспоминания... *** В первый раз она встретила Рона в Хогвартс-Экспрессе, его волосы горели на солнце. Первый раз Рон поцеловал ее — Рождество, пятый курс, под омелой, торопливо, почти целомудренно, но с намерением. В первый раз, когда они занимались любовью, после месяцев поддразнивания и подкрадывания, неловких рук. Впервые для них обоих. Его губы на ее теле, его член внутри нее, его голос, шепчущий ей на ухо: «Я люблю тебя, Гермиона». Оно проникло в ее сердце и пустило корни, расцветая под его нежной заботой. В последний раз они занимались любовью, споря о заклинании контрацепции. Он хотел семью, хотел воссоздать счастье, которое он знал в детстве. Она хотела дождаться победы над Волдемортом, не могла представить себе появление детей в мире, каков он сейчас. *** Она почувствовала, как напряжение нарастает, скручиваясь все туже, когда Драко потерял ритм и кончил. Его рука скользнула между ними, обводя ее клитор, когда она начала дрожать. Он накрыл ее рот своим, проглотив ее стон удовольствия, когда она достигла оргазма, бедра дернулись против него, когда мир взорвался миллионом осколков света. — Боже, — выдохнул он, когда наконец разорвал поцелуй. Его волосы отливали серебром в лунном свете, так отличаясь от огненно-рыжего Рона. Он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, а она положила подбородок ему на макушку. - Малфой.. - Тсс. - Он поднял лицо, снова нежно поцеловал ее, и ей захотелось утонуть в его вкусе. Она уставилась на него. Его глаза блестели в полумраке, и в них было что-то, какая-то неопределимая эмоция, и часть ее хотела удержать его там, пока она не сможет его распознать. - Почему? - Она спрашивала каждый раз, и каждый раз он отказывался отвечать. Он поцеловал ее и аппарировал, оставив ее взлохмаченной, в синяках и без костей, ее любопытство снова не было удовлетворено. *** Это началось в ночь после ее ссоры с Роном из-за противозачаточного заклинания. Малфой появился в ее комнате — грязный, в лохмотьях, с обычно идеальными волосами, взлохмаченными и длинными. Он оседлал ее, зажав ей рот рукой. — Не говори ни слова, Грейнджер. Его голос был грубым, и впервые за их долгое знакомство она по-настоящему боялась его. - Они забрали Уизли, — сказал он. — Он в поместье. Она дернула бедрами и укусила его за руку, но он оказался сильнее. — Я всегда знал, что тебе понравится пожестче, — пробормотал он, и она с новой силой боролась под ним. Он аппарировал, оставив ее задыхаться от страха. Телефонный звонок Гарри (современная электроника во многих случаях оказывалась более безопасной, чем традиционная магическая связь, поскольку большинство Пожирателей Смерти с пренебрежением относились к маггловским технологиям) подтвердил слова Малфоя. Рон оказался в руках врага. Чего она не понимала и уж точно не поделилась с Гарри, так это того, как она узнала об этом Так как квартира, которую они делили с Роном, часто использовалась как место встречи, запасное место для перегруппировки, если что-то пойдет не так, они никогда не применяли заклинания против аппарации. Но сейчас она задумалась. Она была достаточно умна, чтобы изменить заклинание, чтобы исключить только Малфоя, но у него, должно быть, была причина прийти к ней — Драко Малфой никогда ничего не делал без хотя бы одной причины и какой-то выгоды для себя — и она была настолько отчаянно нуждалась в новостях о Роне, что оставила себя открытой для еще одного визита. Однако в следующий раз она будет более подготовлена и не позволит ему одержать верх, по крайней мере, физически. Она призналась бы и в любопытстве. Малфой никогда прежде не проявлял сострадания ни к ней, ни к Рону. Она задавалась вопросом, чего он хочет, и спасет ли это ее жениха. Прошло три дня, прежде чем она снова увидела Драко. Он снова аппарировал в ее спальню поздно ночью. Она сбросила одеяла и вскочила, прежде чем он успел прижать ее к кровати. На этот раз он был своим обычным безупречным «я», в дорогой мантии, и с идеальной прической — Скажи мне кое-что, Грейнджер, — сказал он. - Уизли молчит, и если у меня не будет какой-то информации, чтобы дать им, они убьют его. - Почему тебя это беспокоит? Он небрежно, элегантно пожал плечами. - Меня? Нет.Но его присутствие сказало ей, что это ложь. Ей нужно было подумать, и она обнаружила, что его близость сбивает ее с толку. Она задавалась вопросом, может быть, Рон не единственный, кто находится в опасности, если никакой информации не поступит. - Но я думал, что ты могла бы - , сказал он с тем ленивым растягиванием, которое она так ненавидела. — В конце концов, ты ведь влюблена в него, не так ли? - В его голосе звучало презрение. — Что ты знаешь о любви, Малфой? - Она соответствовала его тону . Годы неприязни переросли во вражду, так что это было несложно. Он сократил расстояние между ними в два шага, схватил ее за запястье и притянул к себе. - Достаточно знать, что я могу заставить тебя забыть о нем, если захочу. - Он схватил ее за подбородок цепкой хваткой и поднял ее лицо к своему. Затем он оттолкнул ее. — Но я не хочу. Она была достаточно близко к нему, чтобы его тело опровергло его слова. Ободренная отчаянием, она потерлась о него. - Лжец. Его улыбка была лукавой, знающей, а глаза блестели серебром в лунном свете. Он скользнул одной рукой вокруг ее талии, удерживая ее прижатой к себе. Другую он пропустил через ее волосы, баюкая ее череп. Он поцеловал ее, легчайшее прикосновение его губ к ее губам, посылая разряд электричества по ее телу. Она задохнулась. Прижавшись ртом к ее щеке, теплое дыхание заставило ее вздрогнуть, он прошептал: — Скажи мне что-нибудь, что я могу использовать, Грейнджер, и я сделаю это стоящим твоих усилий. В ее голове роились мысли — ложь, которую она могла сказать, фальшивые планы, которые она могла раскрыть, — все, что угодно, лишь бы спасти Рона. Губы Драко скользнули по ее шее, найдя чувствительную кожу у основания горла. Она откинула голову назад, притвориться желанием было нетрудно — кровь текла по ее венам, как расплавленный металл, горячая и тяжелая, и она хныкала. Его рука, теплее и сильнее, чем ожидалось, ласкала ее ногу, пальцы скользили все выше и выше, запутавшись в пучке волос на стыке ее бедер. - Боже. - Слово вырвалось из нее, вне ее контроля. Контроль. Она должна была держать себя в руках. Она попыталась сосредоточиться, но Малфой умело дразнил ее клитор большим пальцем, а его пальцы сжимались внутри нее. Она представила лицо Рона, руки Рона. Что угодно, лишь бы спасти Рона. — Люпин, — выдохнула она ему в ухо. - Люпин покинул Англию. Он в Македонии, пытается поймать Блэка. Он путешествует один на маггловском транспорте. Первая ложь. Драко поцеловал ее, его язык был твердым и скользким в ее рту, и она кончила на его руку. Он позволил ей безвольно упасть на кровать и облизнул пальцы. — Интересно, — протянул он и исчез. Так оно и началось. *** Рон был мертв. Она не могла понять смысл слов. Она привалилась к стене, повторяя их про себя, пока они не превратились в тарабарщину. Рон был мертв. Малфой лгал. Он должен был быть. Кроме. Кроме. Он не был. Он не лгал ей за три месяца с тех пор, как это... дело... между ними началось. Это она солгала. Она солгала ему, Гарри, самой себе. Это она сломила веру, а не Драко. Но она бы не пожалела. Не мог пожалеть. Она вытащила фляжку и дрожащими руками выпила содержимое одним долгим глотком. Резкий вкус дешевой водки обжигал ее, вызывая слезы на глазах, но не мог стереть вкус языка Малфоя во рту. Она выпрямилась, крепко сжимая фляжку. Большинство авроров носили его в знак уважения к Грозному Глазу Грюму. У большинства людей были противоядия от различных ядов или обычная родниковая вода. У Гермионы была водка. У нее появился вкус к этому после того, как Драко начал навещать ее. *** Через две ночи после их второй встречи в ее квартире Малфой загнал ее в угол по дороге домой из винного магазина. — У тебя вечеринка, Грейнджер? — спросил он, приподняв бровь и глядя на сумку, которую она несла. - Нет. Я... - Как объяснить тот факт, что после того, как он ушел от нее, она напилась до тошноты, допив единственную бутылку водки в квартире. Она обнаружила, что алкоголь обладает чудесным ошеломляющим эффектом. Это помогло ей забыть, что Рон в опасности, что она позволила Драко Малфою прикоснуться к ней и что ей это доставляло удовольствие. Потом она поняла, что ей не нужно ничего ему объяснять. Он был ничем, никем. Вот только она не совсем в это поверила. Он крепко поцеловал ее, затем взял у нее сумку и обнял ее за талию. Для любого, кто смотрел, это должно было выглядеть очаровательно — молодой человек помогает своей девушке нести домой продукты. Гермионе это показалось издевательством. Издевательство над Роном и ее жизнью с ним. Драко проводил ее до дома, не сказав больше ни слова. Когда они прибыли в ее дом, он последовал за ней наверх. У двери своей квартиры она потянулась за сумкой, но он убрал ее. — Ты не собираешься пригласить меня войти? Он понизил голос. — У меня есть новости, — он сделал паузу, и ей захотелось закатить глаза от его драматизма, — о твоем женихе. Волшебные слова, сильнее любого заклинания. Она знала, что он может лгать — вероятно, лгал. Но, тем не менее, она впустила его. Она уже готовилась к тому, что он снова прикоснется к ней. Она пыталась убедить себя, что делает это только для Рона, но дрожь внизу живота была вызвана не только гневом и страхом. Драко поставил сумку на кухонный стол и прислонился к дверному косяку. — Итак, — сказал он. - Ну вот опять. — У меня нет времени на пустую болтовню, Малфой, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. Она точно откусила слова. - Скажи, что ты хотел сказать, и уходи. Он склонил голову. - Уизли под моим присмотром,и он до сих пор не разговаривает. У него поразительное сопротивление боли. Она вздрогнула , он оттолкнулся от стены и направился к ней. Она подняла подбородок и стояла на своем. - Почему бы вам не использовать Веритасерум? - О, мы будем, - ответил он. Он провел большим пальцем по ее щеке. Она вздрогнула, и он улыбнулся. Его губы последовали за его рукой, и между поцелуями ее челюсти и виска он сказал: Они просто любят причинять боль . - Он завладел ее губами, и она позволила ему, опьяненная его кофе и мятным вкусом. - Они не знают, что все, что кто-либо говорит под принуждением, не является правдой», — продолжил он, прижимая ее к губам, поднимая ее на стойку с неожиданной силой и вставая между ее ног. - Но пока рано. Они веселятся. Кто я такой, чтобы их останавливать? Тот, кто главный, с горечью подумала она, но его прикосновение отвлекло ее, и она не смогла удержать эту мысль дольше, чем на мгновение. Его руки были прохладными на разгоряченной коже ее бедер, скользнули под юбку, и она задумалась, почему она больше не носит джинсы. Он погладил ее сквозь трусики, и она поняла, что джинсы усложнили бы задачу — дали бы ей время подумать, время отстраниться, но таким образом у нее было оправдание. - Все произошло так быстро , — сказала бы она, если бы когда-нибудь рассказала об этом кому-нибудь, чего она, конечно же, не сказала бы. — Скажи мне кое-что, — прошептал он, скользя губами по чувствительной коже ее шеи. - Кое-что, что я могу использовать. Она задохнулась, и он прикрыл ей рот, целуя с силой, которой противоречили его вялые движения. Ее руки скользнули по его плечам, вниз по спине, и она уже не просто подвергалась действию, а действовала, желая. Она хотела его — хотела этого — что бы это ни было. И она тоже даст ему то, что он хочет. Но на этот раз все будет на ее условиях. Она оторвалась от поцелуя. - После, — сказала она, и даже он не стал бы спорить с ее решимостью. Не то чтобы она дала ему шанс, притягивая его губы к своим и двигаясь вперед по прилавку, чтобы обхватить его ногами за талию. На данный момент они закончили разговор. Неуклюжими пальцами она расстегнула пуговицы на его брюках, и он одобрительно хмыкнул, когда она освободила его член и грубо погладила его. Он скользнул большими пальцами под резинку ее трусиков и потянул их вниз по ее ногам, пока она не смогла их сбросить. Она была мокрой и готовой, и ее не интересовали предварительные выступления. Драко пробормотал противозачаточное заклинание и медленно вошел в нее. Она закрыла глаза и представила Рона,на самом деле это не было чем-то другим, кроме того, что оно было совершенно другим. Рон был милым и забавным, и у него всегда был вкус клубничной лакрицы. Он шептал ей слова любви, говорил, что она прекрасна, и заставлял ее чувствовать себя ценной. Малфой был и вялым, и ловким, и более грубым, чем она привыкла, она сказала себе, что заслужила это, хотела, чтобы так было. Хотела, чтобы он так же отличался от Рона, как луна от солнца. Малфой ничего не сказал о любви, вообще ничего не сказал, кроме «Да», и «Блядь», и «Боже», когда кончил. Она почувствовала, как нарастает ее собственный оргазм, приливная волна удовольствия захлестнула ее чувства, наполнила ее тело блаженством, когда она вздрогнула и задрожала, не в силах удержаться от бессмысленных слов, которые он проглотил с поцелуем. Они прижались друг к другу, сытые и липкие. Она не собиралась думать о том, как ей придется оттирать прилавок отбеливателем. Она не собиралась ни о чем думать. Она собиралась закрыть глаза и притвориться... Но Драко не позволил ей. — Грейнджер, — сказал он, выходя из ее довольного оцепенения. Его голос, однако, утратил резкость, и в этот момент он стал почти симпатичным. Она вздохнула и прикусила его челюсть, такую ​​бледную и острую, с золотой щетиной. - Миллисент Булстроуд — двойной агент. - Вышло на скорую руку. Он моргнул, и она подумала, не ошиблась ли она. Он знал Миллисент намного лучше, чем когда-либо, но она знала, что Миллисент была идентифицирована как агент Волдеморта, пытающаяся внедриться в ближайшее окружение Гарри как реформированная Пожирательница Смерти. Теперь эта угроза будет нейтрализована. Драко начал смеяться. - О, это замечательно. Это просто прекрасно. - Он снова поцеловал ее, смеясь и открыв рот, и она почувствовала, как слезы навернулись на ее глаза. Слишком похож на Рона. Она оттолкнула его, не в силах смотреть ему в глаза. — Слушай. Это не смешно. Я, она… Просто позаботься о Роне. Он схватил ее за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом. - Я буду. - У нее не было причин верить ему, и были все причины *нет*, но она согласилась с тем, что он поверит. По его собственным запутанным причинам и до тех пор, пока это служит его цели. Затем он отпустил ее и взял кухонное полотенце с полки для сушки. — А теперь давай тебя помоем. Он был нежен с ней, и он не просто вымыл ее, он снова довел ее до оргазма , она дрожала и слабела, когда он ушел, закрыв за собой дверь с ухмылкой и кивком. Она достала из сумки бутылку водки, сползла на пол и выпила, не в силах сдержать рыданий. *** Так прошли недели. Появился Драко, они занялись сексом — каждый раз более грубым и публичным, чем в прошлый раз — она дала ему тщательно выверенную порцию дезинформации, и их пути разошлись до следующего раза. Она начала пить в начале дня, чтобы подкрепиться перед его визитами. Чтобы она могла избавиться от его вкуса изо рта. Чтобы она могла вставать утром и спать ночью. Она знала, что Гарри волнуется. Он не раз предлагал остаться с ней,когда она отказалась, он попросил ее остаться с ним. Миссис Уизли пыталась уговорить ее приехать в Нору, но не смогла. Она не могла столкнуться с ними всеми, пока предавала Рона, даже если это должно было спасти его. Она знала, что они не поймут. Ее начальство в Министерстве отметило ее опоздание, ее рассеянность, теперь постоянные темные круги под глазами, хотя она вылечила свое похмелье заклинаниями и замаскировала запах спиртного изо рта мятными конфетами. Но не было никого, кому она могла бы довериться. Мистер Уизли каждый день заходил к ней в офис и приносил ей обед, с любовью приготовленный и упакованный его женой, но она больше не могла смотреть ему в глаза. Она знала, что не заслуживает доброты Уизли, и еда, которую готовила для нее мать Рона, застряла у нее в горле. *** Теперь, правда, теперь все было по-другому. Рон был мертв. Игра была окончена. Гермиона, спотыкаясь, побрела домой, ее мысли были полны планов отомстить за жениха. Она отбросила Непростительные проклятия. Авада кедавра привела бы к слишком большому количеству вопросов, которые она не хотела бы задавать или отвечать на них, и она знала, что Гарри не одобрит, даже если бы Малфой этого заслуживал. Она поймала себя на мысли, что Гарри слишком мягок со своими врагами. У него не было жгучей ненависти, как у нее, он так долго сражался, что, казалось, почти уважал Пожирателей Смерти, как будто они играли в шахматы, а Волдеморт был достойным противником. Думая о шахматах, она вспомнила Рона и их первое приключение, когда Гарри впервые встретился с Волдемортом в Хогвартсе. Она покачала головой и заснула, думая о Роне как о рыцаре, которым он был так давно, и она была королевой, которая ударила его своим палашом. Только на этот раз Рон не выжил. Она убила его и стояла, плача кровавыми слезами над его телом. Гермиона проснулась от резкого плача. Подобные сны ей снились следующие две ночи, ее живой ум предавался обычно подавляемой склонности к болезненной мелодраме вместо того, чтобы сотрудничать с ее решимостью спланировать болезненную кончину Малфоя. Эти два дня она провела в дымке алкоголя, гнева и печали. Никакой жизнеспособный план не представлялся ей. У нее не было возможности узнать, где именно находится Малфой, кроме расплывчатой ​​информации, предоставленной шпионами Дамблдора, и Гарри был с ней не слишком откровенен. Он часто позволял верности и дружбе ослеплять его — именно так она скрывала от него весь этот грязный беспорядок в течение последних трех месяцев, — но даже он мог видеть, что ее медленное ухудшение ускорилось, и его рот скривился в мрачной гримасе, когда она отказалась объяснить, почему. А затем Драко, в своей чудесной, эгоистичной манере, сделал все ее планы спорными. Он аппарировал в ее квартиру через три ночи после их встречи в пабе, его лицо было маской безразличия, но вокруг его глаз появились морщины, которых она раньше никогда не замечала. Он молчал, и она поняла, что ей нечего ему сказать. Она знала, что должна делать. Все грани были размыты из-за водки, все еще остававшейся в ее крови после жидкого ужина. Она чувствовала себя отстраненной, словно смотрела, а не играла, и это облегчало отыгрыш сцены. Она потянула его к себе на кровать, ртом жадно искала его тепло, руки возились с пуговицами на его брюках. Он не говорил, не казался удивленным ее отчаянием, скоростью, с которой он был внутри нее. Он вошел в нее с яростной энергией, единственным звуком был влажный шлепок его плоти по ее телу и тихое ворчание, которое они оба издавали, пытаясь освободиться. Убывающая луна, два дня назад полная, заливала спальню ярким светом, и она на мгновение запомнила его холодную, бледную красоту, посеребренную, но никогда не смягченную лунным светом. Он первым потерял ритм, его глаза были закрыты, рот скривился в гримасе, которая могла быть как болью, так и удовольствием. Она потянулась к ночному столику, сначала поглаживая пальцами, а затем сжимая тяжелую хрустальную вазу из Уотерфорда, подаренную на помолвку ее двоюродной бабушкой Гермионой, в честь которой она была названа. Драко кончил, содрогаясь в ее объятиях, и когда он рухнул на нее, она ударила его по голове. Дважды. Он застонал и потерял сознание. Она перевернула его и соскользнула с кровати, хватаясь за палочку. Петрификус тоталус Его тело напряглось, брюки по-прежнему сбивались вокруг лодыжек, и она поняла, что ей, вероятно, следовало вымыть и одеть его, прежде чем окаменеть. Она надеялась, что Гарри будет слишком ошеломлен ее удачным ходом, чтобы заметить. Она позвонила Гарри на его мобильный, молясь, чтобы он не оказался лицом к лицу с Волдемортом в эту самую секунду, когда отвлечение могло быть фатальным. Она хихикнула над тем причудливым поворотом, который приняли ее мысли, и ей пришлось бороться за контроль, когда Гарри коротко ответил: «Да?» — Это я, — прошептала она. — Тебе нужно немедленно добраться сюда. — Гермиона? Все в порядке? — Чудесно, Гарри. — Она подавила очередной смешок. — У меня есть для тебя подарок. — Ты пьяна? Она поджала губы и накрутила прядь волос на указательный палец. — Вполне возможно, что да, — наконец сказала она, хотя не была уверена, было ли ее головокружение вызвано алкоголем или волнением от возможности отомстить за смерть Рона. Едва функционирующая, все еще рациональная часть ее мозга голосовала за истерию. — Но когда ты увидишь, что у меня есть для тебя, тебе будет все равно. Она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Я сейчас буду, — сказал Гарри и повесил трубку, прежде чем она успела ответить. Она была в ванной, когда услышала, как Гарри зовет ее из гостиной. Люпин был с ним. Она застегнула джинсы и собрала волосы в хвост. — В спальне, — сказала она, идя впереди. Губы Гарри сжались, когда он окинул взглядом сцену — грязную постель, раздетый Драко, окровавленную вазу. — Он… Что он… Гермиона, с тобой все в порядке? - Он крепко обнял ее, прижимая ее голову к своей груди. Она сжала его, печаль, гнев и страх переполняли ее, почти подавляя пьянящую волну эйфории, которая охватила ее с тех пор, как она поймала Драко и начала свою месть. - Нет, — сказала она, — он этого не делал. Я имею в виду, мы это делали. Мы… Люпин заговорил, избавив ее от необходимости объяснять. — Нам нужно отвести его в безопасное место. Она кивнула, цепляясь за Гарри. Он нежно погладил ее по волосам, а затем отпустил. Он повернулся к кровати и пробормотал: «Мобиликорпус», и Драко поднялся с простыней. — Возьми палочку, — резко сказал Гарри. — Я возьму Драко. Ремус, ты возьмешь Гермиону. — Я могу аппарировать, — запротестовала она. - Ты пьяна . Последнее, чего я хочу, это чтобы ты расщепилась. И он ушел. Ремус обнял ее, и мир на мгновение исчез, оставив Гермиону головокружительной и тошнотворной. В следующий момент они уже стояли в гостиной дома Люпина в Хогсмиде. — Я сделаю кофе, — сказал Гарри. — Гермиона, сядь и расскажи мне, что происходит. Ремус, пожалуйста, отведи Малфоя вниз и… Люпин кивнул и начал вести Драко вниз по лестнице в подвал. У них там были встречи, и Снейп снабжал их зельями и противоядиями. Кроме того, там была комната без окон со стальной дверью толщиной двенадцать дюймов, идеально подходящая для хранения оборотней и заключенных. Они могут оживить Малфоя, допросить его, и никто никогда не узнает, что он там. Гермиона упала на диван. Она устала и хотела пить. Гарри протянул ей чашку кофе и сел рядом. Напиток, но не тот, которого она жаждала. Однако он не отвернулся, так что она не смогла дополнить кофе каплей из своей фляжки. Вместо этого она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Она почти спала, когда он сказал: — Итак, что происходит, Гермиона? Она открыла глаза и, не в силах ответить на его вопрос, опустила взгляд на кофейную чашку, все еще сжимавшую ее руку. — Он отвечал за заключение Рона, — сказала она после того, как тишина стала неловкой. - Он пришел ко мне. Сказал мне, что Рон молчит. Так что, вместо того, чтобы Рон выдал наши секреты, я это сделала . - Она смотрела, как руки Гарри сжимают кружку, костяшки пальцев побелели. - Ты сломаешь это, — сказала она, и на мгновение она звучала как она сама. — Ты дала Малфою информацию. - Голос Гарри был ровным. Она вздрогнула. — Да. Ну, на самом деле дезинформацию. Тщательно сконструированная полуправда, которой он поверит. Она наклонилась вперед, поставила кружку на кофейный столик и повернулась лицом к другу. - Я думала, что это поможет Рону выжить. Так оно и было. Какое-то время. — Гермиона, я… Его прервал Люпин. — Малфой в сознании. Я вымыл его и… — Свяжи его, — сказала Гермиона. — Он обездвижен, — ответил Люпин. — И я взял его палочку. - Все еще. Гарри вздохнул. Он снял очки и потер лоб. — Послушай, Гермиона, почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть? Мы разберемся с Драко. Он надел очки и встал. — Ты уверена, что не сказала ему ничего важного? - Ничего, что было бы правдой. — Солнце ? (перев. с индонезийской - matahari )— сказал Люпин, и его губы изогнулись в усталой улыбке. Она была немного удивлена ​​упоминанием, но тут же вспомнила, насколько богатой была его библиотека, как магическими, так и маггловскими книгами. Она ответила на его тепло своей улыбкой. Теперь она могла расслабиться. — Только на нашей стороне, а не на их. - Сколько? — спросил Гарри, все еще не успокоившись. — С тех пор, как они забрали Рона. - Она положила руку на руку Гарри. — Тебе не было интересно, когда исчезла Миллисент Булстроуд? Или когда они попали в ловушку в Данди? И налет в Кенсингтоне? Он коротко сжал ее руку, и она увидела, как его плечи покинули скованность. - Хорошо. Теперь, спать. Она не хотела спать. Ей хотелось спуститься вниз и проклясть Малфоя. Сглазить его. Подвергните его зуду, сыпи и прыщам, запустите ему под кожу ползающих шкур, а червей-флобберов в ноздри. И это было только для начала. Но она знала Гарри, могла сказать, когда его больше не будут толкать. Она согласилась и легла на диван. Не удивив никого, кроме самой себя, Гермиона уснула. *** Когда она проснулась, сквозь задернутые шторы в комнату проникал тусклый серый свет. Ремус и Гарри были на кухне и тихо разговаривали. Она слышала бормотание, но не могла разобрать слов. Не дожидаясь услышать, что они задумали, она проскользнула в подвал, намереваясь убедиться, что Малфой страдает. Стальная дверь была защищена серией заклинаний, а также электронным кодовым замком, на котором настаивал Ремус. Они надеялись, что это смутит Пожирателей Смерти, если до этого дойдет. Гермиона сделала большой глоток из фляги и набрала цифры. Комбинация легко запоминалась. 10-31-81. Слишком очевидно, сказала она им, но Сириус и Ремус отказались это изменить. Люмос Драко сидел посреди комнаты, привязанный к одному из столовых стульев. В тусклом свете он выглядел бледным , синяк на виске был ядовито-багровым на фоне белизны кожи и бледно-золотистых волос. На порезе была небольшая повязка, и на его волосах не было крови. Он пошевелился, пока она смотрела на него. Сначала в его глазах было замешательство, но затем ленивая, высокомерная маска, которую она так привыкла видеть, соскользнула на место. — Это было низко, Грейнджер, даже для тебя, — сказал он хриплым голосом. Извинение сформировалось бессознательно, и она проглотила его, вместо этого возразив: - По крайней мере, я позволила тебе кончить первым. Это удивило его смехом. — Да, да, вы это сделали. Вы извините меня, если я не поблагодарю вас за это. Ей пришлось улыбнуться, хотя его хладнокровие раздражало ее. Ей не нравилось, что он мог казаться элегантным и властным, даже будучи привязанным к стулу. - Ну, я подумала, что один из нас должен насладиться нашими маленькими… свиданиями. Его губы скривились в усмешке. - Пожалуйста. — Все женщины рано или поздно притворяются, Малфой. Просто с такими гадами, как ты, это случается чаще. Драко покачал головой, все еще ухмыляясь. — Ты продолжаешь говорить себе это, Грейнджер, но мы оба знаем, что ты хотела этого так же сильно, как… — Он остановился и отвел взгляд. Она могла бы закричать от триумфа. Впрочем, растерялся он ненадолго. Его голос был мягким, вкрадчивым, когда он снова заговорил. - Каждый день я слушал болтовню Уизли о том, какая ты верная, какая красивая и как сильно он тебя любит и никогда не предаст. И я смеялся и смеялся. Потому что он думал, что ты какая-то богиня, а я трахал тебя. В собственной постели... И он никогда не знал. — Он никогда не выдавал никакой полезной информации. Я скажу это за него. Он был придурком, поверившим в твою верность, но его воспитание показало правду. А ты, с другой стороны… — он сделал паузу, и она напряглась, ожидая колкости. Она не была разочарована. - Я должен был знать, что у грязнокровок нет чувства лояльности. Она ударила его. Даже знание того, что это произойдет, не уменьшило остроты его слов. Это стоило боли в ее руке, чтобы увидеть, как его голова откидывается назад. Он повернул голову и сплюнул кровь. — Тебе лучше, дорогая? - Он насмехался. - А ты называешь *меня* хулиганом. Я никогда не бил тебя, пока ты была связана. - Злобная улыбка скользнула по его лицу. «Держу пари, тебе бы понравилось, когда тебя связали и трахнули, Грейнджер. Жаль, что мы никогда этого не делали. Она знала, что он подстрекает ее, доводит до гнева. У него всегда был план, он всегда пробирался под кожу своих врагов, зля их, склоняя к ошибкам. Он точно знал, как добраться до нее. Он никогда не мог, когда они были детьми, потому что тогда ей было все равно. Но теперь их отношения изменились, и у нее больше не было превосходства, даже если он был привязан к стулу. Она протянула руку, но вместо того, чтобы снова ударить его, она погладила его по щеке. — Я сделала то, что должна была, Малфой. Ты лучше всех должен это понять. — Если это то, что тебе нужно сказать себе… — он прервался, когда дверь широко распахнулась. Она отпрыгнула назад. Гарри и Ремус стояли в дверях с удивлением на лицах. — Гермиона? — сказал Гарри. - В чем дело? - Ничего такого. Она отодвинулась от Драко, сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться. Ей очень хотелось еще выпить. Люпин осмотрел ее, ноздри раздулись, а глаза сузились, но ничего не сказал. — Сейчас мы его допросим, — продолжил Гарри. — Я думаю, тебе стоит подождать снаружи. - Гарри... Гарри взял ее за руку и повел в коридор. — Я беспокоюсь о тебе, Гермиона. Он привязан к стулу. Он ранен. И ты ударила его. - Он убил Рона. - Откуда ты это знаешь? - Он сказал мне. — Он сказал тебе? - Гарри выглядел потрясенным. — Он просто вышел и сказал тебе. И ты ему поверила. - Гарри, есть кое-что, что ты должен знать... - Она глубоко вздохнула. Накануне вечером она избегала подробностей, но знала, что не сможет вечно сдерживать его вопросы. Она боялась выражения его глаз, когда она рассказала ему о глубине своей неверности. Она не предала Орден Феникса, но она была неверна Рону, когда он был наиболее уязвим. Она не думала, что Гарри когда-нибудь поймет, почему. Люпин высунул голову из комнаты. - Он принял Веритасерум. Она заставила свое лицо оставаться непроницаемым, чтобы не показать, насколько ужасна она была при мысли о том, что Драко расскажет Гарри и Ремусу, чем она — чем они — занимались последние три месяца. Хотя она знала, что поступила правильно, единственно возможное в данных обстоятельствах, она не была уверена, что мужчины воспримут это таким образом. У мужчин были забавные представления о чести и верности, и они не всегда понимали, что, когда речь шла о защите Рона или кого-то еще, кого она любила, она могла — и делала — делать то, от чего другие люди могли бы отказаться. . — Подожди здесь, — сказал ей Гарри. - Это не должно занять много времени. Она прошлась по коридору, украдкой отпив несколько глотков из своей фляги, хотя знала, что Люпин сможет учуять его запах в ее дыхании. Ей было все равно. Гарри был прав. Это не заняло много времени. Он и Люпин вышли из комнаты примерно через полчаса. Гарри выглядел расстроенным, Лицо Люпина ничего не выражало, но в глазах была боль. Он успокаивающе сжал ее руку и сказал: - Тебе , наверное, следует поговорить с ним. Она глубоко вздохнула, желая, чтобы Люпин ушел, чтобы она могла выпить еще глоток водки. Потом она пошла в комнату. Малфой больше не был привязан к стулу. Он был в процессе надевания обуви. - В чем дело? — спросила она, поморщившись от резкого тона своего голоса. — Я ухожу отсюда, Грейнджер. — Тебя просто отпускают? — спросила она в ужасе. — Но Волдеморт , Пожиратели Смерти… Он ухмыльнулся. У него действительно хватило смелости ухмыльнуться ей, даже сейчас. - Если они не смогут уничтожить Волдеморта после всего, что я им только что сказал, они не заслуживают победы в этой войне. - Он склонил голову набок, на мгновение задумался и сказал: — Не то чтобы я думаю, что они действительно заслуживают победы в войне. Но они лучше, чем этот старый безумный волшебник и мой отец во главе. - Его беззаботность не могла скрыть яд в голосе. — А теперь ты просто уходишь? - Этого не может быть. — А Рон? Почему тебя не отправляют в Азкабан? - Она должна поговорить с Гарри, с Дамблдором... Сириус поможет, если другие не помогут. Он не верил в возможность оставлять своих врагов в живых, чтобы преследовать его. Он встал, встряхнулся, словно собака, только что сбежавшая от дождя, пересек комнату и схватил ее за плечи. — Послушай меня, — сказал он низким и напряженным голосом. - Уизли умер героем. Чистой смертью. Я говорил тебе это. И она знала, что он не может лгать. Снейп сварил Веритасерум, и никто не делал его лучше. Если она продержит его там достаточно долго, он расскажет ей все грязные подробности своего существования. Но ее любопытство, которое вело ее по жизни, требовало удовлетворения. - Но, но почему? -Что почему? - Любое из этого. Его плечи поникли, и он выглядел усталым. Так близко она могла разглядеть тонкий узор голубых вен в лиловых пятнах под его глазами. Он был похож на человека на конце веревки. Она почувствовала прилив жалости и выпалила: - У тебя нет... у тебя нет чувств ко мне, не так ли? Он смеялся. Прямо ей в лицо. Он смеялся так сильно и так долго, что она подумала, что он вырубится от нехватки воздуха. — Дело было не в тебе, Грейнджер. Дело никогда не в тебе. И не в Поттере тоже, несмотря на то, что ему нравится думать. И люди называют меня самовлюбленным. - Он пренебрежительно фыркнул. - Ну, думаю, в этом они были бы правы. Это было обо мне, Грейнджер. Это всегда было обо мне, о том, как убежать от тех сумасшедших, которые называют себя моими родителями. Просто ты оказалась более… интересной, чем я всегда думал, что ты будешь. И лучше лежать, в придачу. Гермиона почувствовала, как ее лицо вспыхнуло, и она закусила губу, чтобы не сказать что-то непростительное. Не то чтобы он этого не заслуживал, но она подготовилась к его ответу. Сама мысль о том, что он может испытывать к ней чувства, была немыслима. Конечно, три месяца назад мысль о том, что она переспала бы с ним добровольно и неоднократно, была бы немыслима, и все же это случилось. Она моргнула и попыталась очистить свой загроможденный разум. Ей нужно было еще водки, но он все еще держал ее за плечи. — Это был изящный маленький план, ты согласна? Теперь он хвастался, увлекшись своим умом и зельем правды. - Нейтрализуйте Уизли, пусть он будет полностью под моим контролем, и вы тоже, угроза тому, что каждый из вас будет держать другого под контролем. И какой удар для моего отца, когда он узнал о нас — его драгоценный сын трахает грязнокровку . -Она почувствовала холодок страха, когда задумалась, как много знает Люциус Малфой, но не могла заставить себя спросить. Драко все еще говорил. - Самое лучшее, что ты использовала, чтобы трахнуть и Волдеморта, и Поттера. И Поттер, тупица, позволил мне уйти, как я и предполагал. Он ухмыльнулся. — О да. Это был блестящий план, и вы все отлично сыграли свои роли. Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и она задохнулась, у нее перехватило дыхание. - У меня есть соблазн попросить тебя пойти со мной. Запоздалое дополнение к плану. Хм. - Он провел большим пальцем по ее нижней губе. - Ты и я в Америке. Твое маггловское прошлое может даже пригодиться. - Она открыла рот в шоке, но не могла думать, не говоря уже о том, чтобы составить предложение. Он сморщил нос. - Ты опять в свою фляжку попала. Если не остановишься, рано окажешься в могиле. - Он сделал паузу, но ее мозг еще не работал. Он пожал плечами. — На самом деле, независимо от того, насколько хорош секс — а он очень хорош, Грейнджер. Никогда не продавайся в этом плане… - кто-то подсыпал ей в напиток галлюциноген, или она окончательно сошла с ума. - В любом случае, — продолжил он, когда она ничего не ответила, — мы закончим тем, что убьём друг друга. Это неизбежно. Ты ненавидишь меня, а я тебя презираю. Это никогда не сработает. На одно дикое мгновение она задумалась, могло ли это быть, а затем покачала головой. Он был прав. Ну, не совсем так, но он ей не нравился и никогда не понравится. Но все же она почувствовала укол в области сердца. Их договоренность началась от отчаяния и необходимости, но что-то теперь было между ними - не любовь, никогда не то, но, может быть, легкий намек на признательность. — Малфой… — Она протянула руку и взяла его за щеку. - Грейнджер. - Он прикусил губу и на мгновение стал похож на маленького мальчика, которого она впервые встретила десять лет назад, а затем нежно поцеловал ее. - Это было… интересно. - Она все еще была парализована шоком, так что он уже был у двери, прежде чем она успела придумать, что сказать. - Я ненавижу тебя. - Но она сказала это с чем-то вроде снисходительности. Его ответная ухмылка была шаловливой. - Я знаю. - На мгновение он стал серьезным и сказал: — Мне жаль Уизли. Потом он исчез. Конец.