Мир. Дружба. А гандоны где?!

Октябрь

      У Руслана по лицу скакало раздражение, водило хороводы вместе со злостью и недовольством. Сам он старался не сломать спинку кресла, в которое вжимался от желания начать орать. Не просто, а прям отвесить таких словесных пиздюлей Эле, чтобы она заткнулась нахуй! Мозги уже не работали, извилины жарились в огне, но ни капли не соображали, пока по огромному экрану скакали персы из доты, и он уже даже не помнил ни того, на ком сидит, ни за кого играет. Катка летела в самую разъебанную пизду. Наушники лежали на столе — он не хотел слушать ор Артура. Начнет орать в обратную. Сорвётся на Элю. Она продолжала пиздеть над ухом. Он не слушал, но голос начал бесить, разболелась голова.       А потом она стихла. Вообще все стихло. Даже комп вырубился нахуй.       Он не понял.       Он медленно понимал… Повернул голову к двери. Эля зажала в руке выдернутый из розетки шнур от удлинителя. Ахуеть!       Ее трясло и она кинула шнур на пол с такой злостью, что вилка отпрыгнула в сторону:       — Иди к черту! Иди к черту! — все повторяла она истерично, громко шлепая лапами по паркету в сторону кухни. Захлопнула дверь, и Руслану показалось, что сейчас посыпятся декоративные стекла. Агрессивно загремела посуда на кухне.       — Какого хуя?! — наконец раздуплился он. Кресло отъехало назад и ударилось в кровать, когда Руслан резко встал и пошел на кухню, пока Эля не разнесла ему хату или того хуже, не отправила его. — Что это сейчас было, блять?!       Он даже среагировать не успел. Перед глазами все ещё плясала дота, в ушах звенел писклявый голос девушки. Или крик. Он заметил только то, как маленькая фигурка за мутным стеклом отскочила назад, когда дверь дернулась вперёд под его тяжёлой рукой…       Кап-кап-кап… Кап…       Соседи не топят, и кран не течет. Но что-то все же капало.       — Эля… — сдавленно и с неподдельным испугом проговорил Руслан глядя на сжавшуюся спину девушки и капли на кафеле. — Господи, Эль! Сильно? Прости меня! — вмиг взмокшими ладонями он ухватился за плечи и развернул к себе пострадавшую. — Блять… — он сам стал одного цвета с кровью, бурно сочившейся сквозь пальцы. Покраснел от злости и теперь уже от стыда, — так дверь толкнул, она ж сотряс получить могла запросто! Еблан, блять. — нужно что-то холодное, только голову сильно не закидывай. Я сейчас, потерпи, солнце… — разволновался Разин, судорожно вспоминая все, чем спасался на тренировках и после драк.       Пока доставал кусок замороженного мяса, Элька ушлепала в ванную, оставляя за собой кровавые пятна. Нагнулась над раковиной и сунула нос под ледяную струю. Вода забивалась в ноздри, щипала их и тут же загоняла кровь в горло.       Больно до кругов перед глазами, пульсации в затылке…       — Зай, — ласково и испуганно вновь запричитал Руслан, касаясь узких плеч. — прости, прости меня. Боже… — нервно вздохнув, прижался губами к черной макушке.       — Все нормально, — Эля выпрямилась, когда кровь остановилась, а нос замёрз до посинения. — просто нос болит… Я больше не буду к тебе лезть, когда ты играешь, — слабо улыбнулась она, морщась от боли в носу.       — Я не хотел, правда. Я не специально. Прости, — остыв от гнева, разгоревшись в чувстве вины, Руслан сжал Элю в объятиях, обхватив за плечи, стал целовать щеки, лоб, шею и плечи, отчего она до ахуения классно сжималась смущённо и тихонечко возмущалась, старалась отпихнуть, но вместо этого прижималась спиной к его груди.       — Перестань. Руслан, пожалуйста… — протестовала она отчаянно, но очень тихо. И весьма охотно задирала подбородок, подставляя шею для поцелуев и все больше откидывалась назад, почти ложась на Руслана и ему в руки.       — Нужно приложить холодное, чтобы отека и синяка не было, — выдал парень рекомендации и поцеловал висок, сжав в руках Ливенцеву крепче.       Эля только согласно кивнула, с такой же неохотой выбираясь из объятий, с какой и Руслан отпускал.       Он ещё долго сидел и извинялся, хоть Эля и говорила каждый раз, что она не злится за это. За другое — да, за это…       Она попросту не успела ничего понять и тем более обидится. Даже, когда кровь хлынула, все ещё пыталась прикинуть, как все вообще так произошло… Нос реально болел, но даже этой боли не было достаточно, она и сама пару раз разбивала себе нос, и ничего. Руслан больше перепугался, даже немного забавно было наблюдать за ним, как краснеет и бледнеет. В какой-то мере Эля осознавала страх парня. С его силой удара он мог запросто сломать ей что-то, и это в лучшем случае.       — У меня сейчас нос отвалится, — пожаловалась Ливенцева, убирая мясо в полотенце от лица.       — Голова точно не кружится? Точно врача не надо? — Руслан взял промерзшую руку в свою, поглаживая ледяные пальцы. Эля уверенно кивнула. — А если я тебе что-нибудь сломал?       — Это было не так сильно, просто не приятно, — пожала она плечами и поморщила нос, раздувая ноздри. Промерз настолько, что даже не больно. — У тебя есть что-нибудь от синяков? На всякий случай.       — Бадяга. Хорошо вроде рассасывает, быстро.       Эля сидела теперь в спальне, размазывала лапками по носу мазь, морщась в слабине, когда чувствительность начала возвращаться. Изредка поглядывая на Руслана, сгорбившегося в кресле.       — Русь, — начала она так приторно-ласково. — ты меня тоже прости. Ты меня вообще не слушал, я хотела хоть как-то докричаться. Я все там испортила, да?       — Нет. Мы и так все проебали, — Руслан потёр шею, понимая, как его хуесосят Ара с Михой. И остальной неизвестный ему состав. Хотя, надо признать, что и они поднасрали в шорты. — И я все слышал. Я же тебе все сказал, а ты начала визжать, как в жопу раненная.       — Ты просто сказал «нет» и ушел играть.       — Иди ко мне, — Руслан похлопал себя по коленями, призывая девушку усесться сверху.       — А оно нас выдержит? — неохотно она поднялась, подошла и встала между ногами парня, скептически поглядывая на компьютерное кресло.       — Конечно. Оно до трехсот. Во мне центнер почти, а в тебе от силы килограмм пятьдесят пять.       — Ну-ну, — Эля упёрлась одним коленом в кресло и мягко улыбнулась, ощутив руку Руслана на бедре. — Я с тобой набрала пять кг.       — Неощутимо, — с довольной лыбой он притянул Элю ближе, когда она уселась сверху.       — Конечно. У меня юбки еле сходятся и джинсы на жопу не налазят.       — Как? На эту прекрасную и самую вкусную в мире попку? — ох уж этот его прищур с искоркой дьявольщины, когда он трогает упругие ягодицы, забираясь пальцами под свою же футболку. — Значит, это хуевые джинсы. Куплю тебе новые.       Не то чтобы он был жмотом или кем-то в этом роде, но терпеть не мог, когда девки начинали клянчить футболки, кофты. Ладно, типа просто один раз переодеться, но на постоянной основе… Элька не просила, просто приватизировала ту, которую он дал дома после фестиваля. Сначала, когда только притирались жопами, и она приезжала к нему на пару дней — брала с собой пижаму. Шорты и майку в зелёную полоску. Потом начала время от времени натягивать футболку: то свое шмотье простирает, то забудет. Потом он просто перестал убирать эту футболку вообще. Висит всегда на спинке кресла. Теперь уже почти как месяц на Эле.       Месяц живут вместе. Ебануться…       Не, в смысле, с другими бабами он жил. Просто Элька… Он же реально думал, что она будет с каким-то ебанатом-ботаном, который дрочит на русскую классику и цитирует ахуеть какие важные слова какого-нибудь Есенина или Маяковского, а то и Ахматовой, и всяких пиздострадалиц. А сегодня он чуть не снес ей ебальник. Ну формально. Так-то у нее очень красивое личико… И теперь она с ним. С какого такого хуя вообще? Если бы он знал.       Она просто шептала, что любит, пока он трахал ее. Она просто целовала его утром и лезла ласкаться. Она просто радовалась его возвращению с работы, каждый раз кормила, даже если самой хотелось спать, потому что дневная заканчивалась ночью, и доползал он домой только к двум часам. В ночь собирала ему «тормозок». Бля, слово такое прикольное, даже приелось ему. Элька сама не знала, почему именно так, но так говорил ее батя, тоже сменный работяга. Желание называть ее мамочкой возрастало с каждым днём. Заботливая такая, маленькая как птичка, писклявая и до ахуения красивая… И она с ним. С его грубыми и похабными шутками. С его ежеминутным желанием иметь ее морально и физически. И то, и то, и желательно побольше! С его зависимостью от игрушек.       Она читает книжки, он ломает клавиши в какой-то дикой комбинации ульты.       Она скрупулёзно и нервно готовится к парам, он работает и пинает хуи по учебе.       Она старательно пишет курсовые, он их покупает.       Она приходит к нему с тихим: «Можно я посмотрю, как ты играешь?» и радуется, когда он пускает ее поиграть, и извиняется, когда снова херит ему сохры. Он пишет за нее читаки, когда у нее не остаётся сил, шлёт нахуй похожесть почерков.       Она плачет, когда учеба заебывает и хочется отчислиться. Он целует и успокаивает, и кормит конфетами.       Она ахуительно стонет и сжимается, когда он лижет ей. Он трагично выдыхает, когда она краснеет от смущения и говорит, что не готова пока брать в рот.       Живут, правда, с тем условием, что она просто коротает у него время, пока не найдет квартиру. Ещё такой скандал был с переездом этим, когда родители начали подозревать… А он не понимал, к чему такая конспирация, они ж не шпионы? Почему нельзя просто сказать?       — Живот тоже как у бегемота уже.       Ее вздох возмущения вызывает у него улыбку, когда тянет футболку вверх, оголяя подтянутый животик, — ничего он не стал больше. Ласкает его кончиками пальцев, почти щекочет, очерчивая пупок.       О вкусах не спорят, это ясно как дважды два. А он технарь — ему яснее некуда. Ара любит девочек-оболожек. Походка от бедра, высокомерный взгляд и царские манеры, — Юлька. Он любит таких, как Йен, таких, которые хватают за яйца и не отпускают. Миха ссытся кипятком от маленьких таких рыжуль, как Трисс, потому и ухлестывает за Валероном. А он — ему нравились бедра, жопы, ляжки. Ему нравилась Йен за возможность трахать ее под ее же колкие насмешки, за хватку в яйцах. Ему нравилась Трисс за возможность беззаботно трахать ее и ни о чем не думать, за ее мягкость. Эля не была его идеалом: бедра не такие уж и большие, грудь не такая уж и маленькая, двоечка точно есть. Но чисто по характеру была идеальной солянкой. Да и по внешке походила на любимицу…       — Он ахуенный, — отчеканил Руслан, накрыв живот всей ладонью. — мягкий и теплый. И Пусику нравится, — вспомнил он, как кот любит валяться на ней, на нем, между ними, в ногах. Как ему нравится наблюдать, пока они занимаются сексом. Приходится иногда закрывать его в ванной, потому что даже Руслана напрягает и несколько пугает такой пристальный взгляд. Вуайерист проклятый... Не зря она его Пусиком назвала.       — Ну почему нет? — вновь заканючила Эля, ласкаясь носом об выбритую щеку. — Это же день рождения Леры.       — Потому что нет, — Разин вмиг превратился в серьезного противного дядьку, папочку, у которого она теперь каждый раз отпрашивалась на гулянки. — Если вы в клуб пойдете?       — Не пойдем, просто дома посидим. Ну почему ты мне так не доверяешь?       — Я тебе доверяю. Я не доверяю мужикам, которые крутятся вокруг.       — Боже, Руслан! Это просто мои знакомые и одногруппники. C Владом мы просто ставили танец для спектакля, — Эля приподнялась, ощутив как сильно сжал ей ягодицы парень. — Ну, пожалуйста…       — Эль, я уже все сказал. Ты обжимаешься со всякими Владами, кто-то ходит к тебе.       — Никто ко мне не ходит, ты прикалываешься? По-твоему, соседи не могли сдвинуть этот блядский коврик?!       У нее вот-вот задергается глаз. Нет, она знала, что парни могут быть очень ревнивыми, да и она сама таким грешила, но чтоб настолько… Недавно он готов был разнести к чертовой матери ее вуз и убить бедного Владика, единственного пацана из нескольких групп, который мог более или менее шевелится в паре. Просто танец для спектакля! Даже без обжиманий особых, уж тем более поцелуев! Но даже этого хватило, чтобы у Руслана глаза налились кровью. Не понятно, как она тогда удержала его. А сегодня вообще пиздец! Пришел с работы и прицепился к коврику на лестничной клетке — кто-то его сдвинул. Может быть, в его фантазиях они одни в доме живут? Из-за коврика начался скандал. Прикол, да? «Кто-то к тебе приходил», — во салют выдал!       И она даже не понимала причин его настолько бешеной ревности. Она не давала никаких особых поводов, однокурсники все нормальные парни, почти у всех есть девушки. Остальных знакомых он сам лично знает. Самое забавное, что он никогда ничего не говорил про ее одежду, даже если юбка короткая или вырез на блузке глубокий. Ему нравилось, а она из-за него опаздывала на пары. Ему очень нравилось. Он не был против макияжа, если она собиралась куда-то с девчонками. Но был против парней, хотя и сам понимал, что изолировать она себя от общества никак не может. Да и вообще! Это ей положено ревновать и устраивать истерики, потому что, — это он любитель пофлиртовать. Сейчас, конечно, он так не делает, может, и делает, но она не видела.       — Я же не ищу себе кого-то на стороне, — Эля поцеловала в щеку, подбородок, шею. — если бы искала, я бы вряд ли спрашивала у тебя разрешения.       — Нет. Обижайся — не обижайся, но нет, — хмурость с лица никуда не делась. — Я работаю вторую смену без выходных, хочу побыть с тобой, повести вечер вместе, а ты хочешь пойти куда-то, — Руслан скользнул с ягодиц на талию.       — Ну, пожалуйста. А потом я буду вся твоя.       — А потом ты собиралась к родителям.       Эля поджала губы. Действительно, маман ее на порог не пустит, если она не приедет на этих выходных. И так недовольна, что дочь живёт неясно с кем: то ли Лера, то ли получеловек-полухуй... Мало ли, чем они там занимаются?       — Ну хотя бы на немножко? — нет, она пойдет, это уже давно решено. Осталось только уломать Руслана. Он отпустит, всегда отпускает, просто приходится иногда вот так.       Эля долго смотрела в недовольные зенки, выжидая решения.       — Нет, — Эля скрипнула зубами, скинула с себя лапищи, встала и ушла на кухню доготавливать борщ. И даже не себе, между прочим! — Эль.       Она вновь загремела сковородой и квартира запахла кисленькой обжаркой.       Вообще, в сегодняшнюю пятницу Ливенцева почти не вылазила из кухни. Сварила борща, пока Руслан опять засел за комп. Приготовила пиццу, пришлось правда снова отвлечь его, чтобы отправить в магазин. Предложил заказать доставку, но под аргументом, что она приедет только вечером, а продукты нужны прямо сейчас, все же пошел. Сделала жульен, отлично помня, как Руслану он понравился. Отбивные с пюрешкой. И крабовый салат как вишенку на торт. Короче, пошла тяжёлая артиллерия, из-за хода которой она вечером едва не валилась с ног.       Руслан сидел в наушниках, о чем-то говорил с ребятами по Дискорду, когда Эля заглянула в комнату. Ушла на кухню и от усталости шлёпнулась на стул, набрала Лерку.       — Что-что? Ничего. Не отпускает, — отрезала Элька вопросы подруги, глубоко вздохнув.       — Блин блинский… — вздохнула на другом конце Лерка. Вздохнули вместе. — А ты ему сказала, что мы в клуб собираемся?       — Ты больная? Он меня тогда вообще не отпустит. Лер… — девушка прикрыла глаза, не понимая, плакать или смеяться. — Он сегодня такой скандал устроил…       — Что-что? Говори быстрее!       — Он пришел сегодня с работы злой, как собака, я у него спросила, что случилось. Он, знаешь, что выдал? «Коврик сдвинут. К тебе кто-то приходил». Ты прикинь?! Коврик с улицы! — она стихла резко, проверяя, не идёт ли Руслан.       — Тре-еш… И что теперь? Вообще никак?       — Ничего, потом он успокоился, не разговаривал со мной. Потом помирились…       — М-м… — загадочно протянула Лерка.       — Хотелось бы, но нет. Он спать завалился, а потом сел играть. Я начала отпрашиваться, он просто такой: «Нет» и все… Сел за свои игрушки, — вкратце рассказав весь сегодняшний Разинский фейерверк, Элька услышал в трубке лошадиный ржач. Потом Лерка все же поинтересовалась про нос. — Нормально все. Припух немного, но синяка не должно быть… Блин, я не знаю, что делать.       — Скажи, что к родителям едешь раньше.       — Да ну… Он и правда с ночи в ночь ходил, потом в свою смену еще. И его так бросать нехорошо, но и к тебе хочется. Бли-ин… Не знаю, я всего наготовила, надеюсь, сейчас накормлю его, он раздобреет и отпустит.       — Ну ладно, жду тогда его сытого решения.       Руслан залипал в ДС, вроде ни с кем больше не говорил. Он вздрогнул и испуганно обернулся, когда Эля коснулась и погладила плечо. Тут же подставил щеку.       — Пойдем ужинать, весь день просидел, ничего не съел, — ласково начала она, целуя щеку и угол рта.       — Ща, до костра дойду. Пять минут, ок?       — Хорошо.       Пять минут, конечно, затянулись, но Руслан пришел, прожорливо поглаживая пузо.       — Что будешь?       — Жульен, — ну, конечно, смотрит прямо на него. — Ох, ебать, — двинул он бровью, увидев гору посуды в раковине после всех приготовлений.       — Я попозже помою.       — Да ну, я сам. И так у плиты простояла весь день, — Руслан сочувствующе улыбнулся, усаживаясь за стол. — М… — вдохнул он запах, сняв крышечку.       По лицу потекло блаженство, когда он потянул тонкую корочку сыра.       — А ты чего не ешь? — Элька сидела рядом, хлюпала чаем.       — Не хочу, устала…       Руслан окинул взглядом кухню, оценивая все, что тут натворила маленькая кухонная фея:       — Тебе делать нечего? Зачем так много? — он ходил курить, она все что-то шуршала и шуршала, но даже не думал, что столько нашуршит.       — Тебе не нравится?       — Нравится. Мне просто тебя жалко.       — Мне несложно.       Она терпеливо ждала, пока Руслан доест, станет ленивым кабачком. Ну реально, он как пузо набьет, так сразу все ему лень! А главное, что у него нигде ничего не откладывается, а ей хватает куска торта, чтобы не влезть в юбку. Оно-то ясно, он все время как-то двигается, даже в зал иногда ходит, поддерживает форму, так сказать. Пусть-пусть, его тело она любила. И руки, и торс, и ноги, и грудь. Даже пальцы любила. Может, это связано с мифом про гитаристов, она же спихивала все и на это, и на то, как ловко он ебашит клавиши или крутит соски геймпада.       Даже посуду помыл, молодец какой. Потом довольный развалился на кровати, даже про игрушки забыл, лежал, балдел.       Эля села рядом, прислонившись к изголовью. Накрыла ладонью лоб Разина, когда он лениво переполз к ней и уложил голову на мягкие ляжки. Теперь лежал сытый, глядел снизу вверх на девушку, постепенно прикрывая глаза под ласковыми поглаживаниями по головешке. Повернув голову, почти по-собачьи ткнулся носом в живот и подцепил футболку. Ливенцева тут же дернулась в коротком смешке и заулыбался, чувствуя, как Руслан запустил под одежду руки, неохотно переворачиваясь на живот, чтобы свободно добраться до груди, когда футболка оказалась уже на постели.       — М… — закусила губу Эля под мокрый поцелуй в пупок, потом в солнечное сплетение и потихоньку сползла пониже так, что лицо одноклассника оказалось прямо над грудью. — У тебя такие рефлексы? — она слабо содрогнулась и поджала губы, как только горячий язык лизнул тонкую кожу под грудью, и тут же зубы сцепили ее.       — Да, как у собаки Павлова, — улыбнулся Руслан, целуя моментально покрасневший след. — после хорошего перекуса всегда идет хороший секс, — светлые глаза хитро сощурились, и он буквально улегся между ног девушки, пока губами выцеловывал каждую мурашку на мягкой груди.       Мельком глянул в сторону. Кота на горизонте не было. Спит, наверное, где-нибудь в углу. Оно даже к лучшему.       Пальцы гладили вторую часть почти-что-геймпада, дразнили сосок, то просто обводя вокруг, то сжимая между пальцев.       — Только без зубов, — с хрипотцой в зажатом горле попросила Эля, когда Руслан поцеловал твёрдый сосок и втянул его в горячий рот. Язык неспешно танцевал вокруг и на самой горошине, пока губы сосали. — Руслан… — протяжно и так сладко выдохнула она, ощущая покалывания под кожей, когда ладонь сжала грудь, поползла вверх, накрыла шею и сдавила. Несильно, но достаточно, чтобы ощущать частый пульс и не давать так просто сглотнуть.       В первое время ее это так пугало, что она хваталась за руку и тут же пыталась расцепить пальцы, едва ли не плача. Руслан тогда чуть не умер, когда Эля зажалась от него, он же не в таком смысле… Больше с таким особо не заигрывался, только иногда, но и она как-то подпривыкла, цепляясь за руку уже для того, чтобы просто погладить запястье.       И сейчас он легонько царапала его, ведя ногтями от локтя к ладони. Прикрывала глаза и кусала губы в тихом стоне, стоило отпустить шею и скользнуть рукой вниз, наглаживая живот и бока, узкую такую талию…       Ее живот встрепенулся, на секунду напрягся под лёгкой щекоткой. И сама она зажмурилась, когда мокрый язык заскользил по горячей коже к другой груди. Руслан свалился немного набок, опираясь на локоть, пока пальцами гладил мокрый сосок, оттягивал его слегка, а потом сжимал грудь. Лизал вторую такую же твердую горошину, бесстыдно все же цепляя ее зубами.       — Русь… — застонала Эля так открыто и жадно сдавила ногами парня. Пальчиками попыталась ухватиться за короткий ежик, но только прижала голову к груди.       — Ты только что кончила? — в удивлении и с ухмылкой Руслан двинул бровью, щекоча сосок губами. — Просто от сосков?       Эля стремительно покрылась пятнами, зажмурилась и закивала:       — Я же сказала — без зубов…       — Моя ты нежная, — потянулся он, печатая губы поцелуем. — ты сверху, — прикусил нижнюю губу, скользнул по ней языком и перевернулся на спину под нехочушный взгляд. — Что? У меня спина болит горбатиться.       — А у меня ноги затекают, и я быстро устаю, — Эля сморщилась, залезая сверху.       — Раком?       — Нет, — она тут же покраснела полностью. Поза как поза. Очень даже удобная, а она стесняется… Она и сверху стесняется.       — Давай сама, — Руслан заложил руки за голову, наблюдая за возмущенный и потерянной девушкой.       Поджав губы и сощурившись в затаенной обиде, стянула с парня футболку и спустила шорты. На трусах задержалась.       Ее лицо и шея могли обжечь, до того красными были. Руслан даже предположить не мог, откуда столько стеснения, и когда оно кончится уже?       Естественно, за месяц совместной жизни она видела член. Даже трогала! Но краснеет каждый раз как в первый. Вот и сейчас сидела, зацепившись за резинку трусов, не решаясь потянуть их вниз. Только смотрела на четкое очертание в боксерах… Все же с громким глотком набралась смелости и потянула, глядя сначала на бритый лобок, вены, а потом на то, как сильнее натягивается резинка, пока трусы спускаются ниже, пока не выпустили вздыбленный член. С мокрой и красной головкой. Толстый и крепкий, перевитый венами, подтверждающий каждый свой сантиметр.       — Он не кусается, — как можно мягче добавил Руслан, когда Эля осторожно коснулась пальчиками маленькой складки кожи, где должна была быть крайняя плоть, но таковая отсутствовала. Эльвира Владиславовна даже как-то сказала, что так он выглядит «посимпатичнее»… Что это за ущемления? Нормально члены выглядят! — давай, смелее, — он покрылся мурашками, стоило девушке привстать, стянуть свои танга и обхватить член, чтобы направить. — Моя ты умница, — губы скривились в открытой ухмылке. Ну, а что? Надо же ее приучать к хорошему? А то все он да он…       Эля снова громко сглотнула и оперлась свободной рукой на замершего Разина, что лежал и глубоко теперь дышал носом, когда она коснулась головки…       — Презерватив… — вдруг спохватилась Ливенцева, приподнявшись.       — Давай без панциря? — Руслан состроил молящий взгляд, но что-то он не особо подействовал, и Эля стащила с изголовья резинку. — Ну тогда сама и натягивай…       — И это я ещё капризная? — зашуршала, выудила презерватив из упаковки и сморщилась от противной наощупь смазки. Медленно раскатала по всей длине и едва сдержалась, чтобы не схватить в отместку за яйца. — Только не двигайся… — Ливенцева медленно стала насаживаться, почти до конца принимая в себя член. И так сидишь думаешь, чтобы грудь сильно не тряслась, или на животе складок не было видно, а тут ещё и терпи распирающий жар… Ну, ладно. Приятно, конечно, но мог бы уступить!       Руслан снизу зашевелился, хватаясь за бедра Эли, пока она мучительно медленно опускалась и поднималась, будто заново привыкая. И какой с ней жесткий секс? Она ж умрет.       Фыркнув, Ливенцева махнула головой, скидывая волосы на одну сторону, чтобы не лезли в глаза, когда она упёрлась в торс под собой. Руслан пока только держал и следил за тем, как красиво распадаются волнистые локоны, как колышется налитая грудь. Эля подалась вперёд, поднимая бедра совсем немного, больше как-то поступательно — вперёд-назад, плавно скользя на горячем и пульсирующем члене.       Она держала его в себе так плотно и тесно, что у Руслана по шее скользнула капля пота от жара. Он хотел ее всю. От пяток и до макушки. Хотел обладать и вытрахивать искренние стоны. Хотел чувствовать ее напрямую…       Они всего раз попробовали без резинки, когда прижало слишком сильно. И ей понравилось, но этот ее пунктик на правильно и неправильно, — Руслан ебал его в рот. Сильно, грубо и без намека на ласку. И кончал в самую глотку.       — Отсюда идеальный вид, — улыбнулся Руслан, наблюдая снизу за сосредоточенной одноклассницей. — не знаю, чего ты стесняешься, ты же красавица, — он с дрожью выдохнул и ухватился за бедра сильнее, добавляя уже своего темпа, сам подаваясь навстречу.       Эля в долгом стоне прикрыла глаза, сжимая Руслана в себе едва ли не до боли. Громкие и глубокие вздохи наполнили комнату на пару с редкими шлепками, когда Разин, не сдерживаясь вбивался до конца, тут же в извинении целуя раскрытый в немом полустоне-полукрике рот. Она жмурилась на короткие секунды, сжимаясь и быстро отходила с новым громким сладким стоном.       — Спортсменка, — хохотнул Разин, притягивая к себе девушку, когда она заскользила на дрожащих руках и упёрлась ими в подушку возле его головы.       Обхватил дрожащую и взмокшую напряжённую спину, трахая одноклассницу редкими глубокими толчками, слушая скулеж в районе плеча, куда Эля уткнулась, содрогаясь снова и снова, сжимаясь на члене так ритмично, что хотелось кончить тут же. Она беззастенчиво жалась к нему, сдавливала трясущимися коленями. Открыто стонала в рот, когда Руслан затыкал ее, скатившись в быстрые толчки. Чуть ли не ломал Эльку в руках, когда она выгибалась так глубоко, запрокидывая голову и кусая губы, что казалось, ещё немного и позвоночник точно хрустнет.       — Мамочка… — задрожала она вновь, ощутив обжигающий жар, когда Руслан кончил, на секунду сцепив зубы на тонком плечике.       Разин громко сглотнул, смачивая пересохшее горло:       — Папочка, раз уж на то пошло, — с улыбкой он ощутил, как весь вес Эли лег сверху, когда ее ноги в своей дрожи разъехались в стороны.       — Папочка, — тихо хмыкнула Ливенцева, утыкаясь в мокрое плечо.       — Прости, кис, — Руслан припечатал губами четкий след от зубов на плече. — что-то я не рассчитал…       — Не прощу, — она лениво оттолкнулась рукой и свалилась рядом на бок, сжав дрожащие ноги. Поджала их к животу и на секунду поморщилась, ощущая тянущую боль внизу. — В следующий раз сверху ты. Не сегодня! — тут же добавила, столкнувшись с вновь вспыхнувшим взглядом. — Я и так устала, ещё ты, блин…       — Сильно? — Разин потянулся за салфетками быстренько завязал презерватив и в сотый раз подумал о том, что надо бы купить уже урну в комнату. Ладно. Скинул возле кровати — потом уберет. А пока надо было приласкать капризулю рядом.       — Терпимо, — в привычном для нее смущении, Эля натянула одеяло, скрывая свою наготу и устало прикрыла глаза. — просто тянет сильно и ноет немного…       — Набрать тебе ванну? — поцеловал он мокрый лоб. — С пеной, — Ливенцева слабо улыбнулась, кивнула и обняла крепкую руку, лениво вырисовывая пальцем узоры вздутых вен и жил. — Что?       — Можно я пойду, м? Пожа-алуйста… — и легонько поцеловала поджавшиеся в недовольстве губы.       Руслан тяжело вздохнул, глядя в молящие глаза, а потом неохотно ответил:       — До полуночи.       — Мы собираемся в шесть. Можно ещё чуть-чуть? — она потянулась снова, целуя уже щеку. — Хотя бы до двух?       — До каких двух? Нет, — отрезал Руслан, поднялся с кровати и ушел в ванную, прихватив чистые трусы и мусор.       Эля так и осталась лежать, ждать, пока ее позовут. Почти довольная. Главное — уговорила… А то, что она с ночёвкой собралась, дело уже десятое.