Часть 3
«Противостояние»
«Враги и союзники. Время играет против нас».
… Все было как обычно. Солнце поднялось над горизонтом, небо было относительно голубое. Люди делали обычные дела, готовили кофе, разговаривали, обменивались новостями и приколами. И только его сердце пылало огнем любви, разбитой и растоптанной. Штаб-квартира Ордена Феникса представляла собой огромное помещение, невероятно странное и ненормально фамильное. На каждом углу попадались картины-портреты людей из 16 века, запечатлённые с неизменно грустными улыбками, которые создавали ощущения, что нарисован не человек, а фарфоровая кукла, только большая и красиво наряженная. Дом переполнял антиквариат. Даже гора ненужных вещей на летней даче не могла сравниться с тем, что здесь. Шкафы, тумбочки, вешалки для одежды, они заполняли все свободное пространство от пола до потолка, создавая ощущение полной замкнутости. Винтовая лестница с открытыми перилами устремлялась куда-то ввысь, и даже Гарри стало неприятно смотреть на то, какая она высокая. Мысленно он приметил, что, похоже, чистокровные волшебники — идеальны во всех отношениях. Они ничего не боятся, всегда в себе уверенны и надменны, даже со своими близкими друзьями и прочими родственниками. Сириус Блэк, человек, который по мнению Министерства Магии должен сидеть в тюрьме Азкабан, и по совместительству крестный самого Гарри Поттера, встретил прибывших радушной улыбкой и объятиями. По очереди прижав к себе всех Уизли, он машинально пожал руку Гермионе, стоящей ближе всего к нему, а затем, посмотрел на крестника поверх голов Слизеринцев. Их он решительно проигнорировал, как нечто не нужное. Дафна сделала вид, что ничего не заметила, а вот Гарри откровенно разозлился из-за такого поведения, но все же сумел сдержаться и промолчать. Поняв, что крестник не желает подходить к нему, Сириус вздохнул, а затем молча пригласив всех в дом своих родителей. Поттер, решив, что ему сейчас, как никогда ранее, нужна поддержка предусмотрительно взял Гринграсс за руку. Она ободряюще сжала ее, поцеловав его в щеку, легко и быстро, как умела делать лишь она. На площадке собралась уже целая толпа, включая профессора Дамблдора, от которого Гарри встал на максимальном расстояние, профессора Снегг, и миссис и мистера Уизли, которые были искренне обрадованы вновь прибывшим. Мама Рона даже поприветствовала девушку Гарри, хотя и крайне сдержанно. Первой заговорила Джинни, наверное, чтобы разрядить обстановку, а может, просто потому что ей уже надоело молчать. Разговор о погоде и том, как они добрались до сюда показался тупым даже маленькой девочке, скучающе стоящей на ступеньках лестницы. От нечего делать Гарри ее стал украдкой разглядывать, приметив внешнее сходство с Рене. Бронзовые волосы, отдаленно напоминающие медовые, локонами струились по ее плечам прекрасно гармонируя с бежевым платьем; при первом взгляде создавалось ощущение, что она модель, подготовленная специально для подиума. Хотя, если приглядеться, можно заметить, что повышенное внимание ей не нравится. В этот самый миг копия Рене подняла голову и скользнула взглядом по мальчику. Он почувствовал холодную решительность, исходившую непосредственно от нее самой и на секунду ее эмоции перешли ему самому. — Это кто? — спросил он у Гермионы, хотя прекрасно знал, что получит отрицательный ответ. «Не знаю», «без понятия», «ты правда здесь видишь маленькую девочку?». Но вместо этого девушка тоже посмотрела на ребенка и сказала крайне безразлично: — Восьмилетняя дочь члена Ордена. Ее мама, черноволосая, вступила в наши ряды непосредственно перед нашим приездом. — ответ прозвучал, как цитата из учебника по истории магии. Гарри ещё раз посмотрел на «Рене» и коротко вздохнул, почувствовав, как пристально Дафна смотрит на него. Проследив за ее взглядом, он упёрся взглядом в директора, а затем поспешно опустил голову. Не хватало ещё устанавливать между ними зрительный контакт. Тем временем миссис Уизли что-то сказала Сириусу, и он, откашлявшись, произнес, указывая рукой влево. — Это наши почетные гости, члены Ордена и по совместительству самые лучшие авроры во всей стране. Все неохотно обернулись поглядеть на этих героических людей. Гарри сразу же бросилась в глаза розоволосая женщина, как позже выяснилось, Нимфадора Тонкс; она стояла рядом с Люпином и неохотно улыбалась гостям. Рядом с ней, оперевшись об трость, торчал Аластор Грюм, и Поттер, украдкой бросив взгляд на него, отвернулся, мысленно приметив, что из-за прошлого года боится смотреть на половину людей из своего ближнего окружения. Хотя… на больного на голову Грюма боятся смотреть абсолютно все. — Неплохих членов ордена директор понабрал, — прошептал Гарри Дафне. — Ночью побоишься сталкиваться.-Та лишь фыркнула и отозвалась. — Я после Барти Крауча, честно говоря, начала бояться всех, кто входит в рамки тридцать плюс… Как думаешь, он может понять о чем мы говорим? — Не знаю, но надеюсь нет. В следующий момент ему пришлось передвинуться. Джинни подошла к Гермионе, взрослые направились к директору, а Гарри протиснулся поближе к маленькой девочке, рядом с которой почему-то никто не стоял. Она не обратила на них с Гринграсс никакого внимания, зато Тонкс тихо сказала ребятам, осторожно склоняя набок голову: — Будьте осторожней, ее опасно злить, лучше вообще не разговаривать, — и покосилась на ребенка, как будто та уже угрожала ей со шпагой в руках. — Как тебя зовут? — Гарри проигнорировал последнее высказывание и обратился прямо к этой малышке, так сильно напоминающий ему Рене. Та в ответ тепло улыбнулась и он впервые посмотрел в ее глаза. Карие, содержащие крупицы расплавленного золота упёрлись прямо в мальчика, оглядывая его с головы до ног. Протянув руку вперёд, она положила ладонь ему на щеку, а затем, помолчав, опустила руку вниз. — А как тебя? — наконец-то сказала она по-немецки. Он удивился, но ответил на ее же языке, не обращая внимание на то, что все с опаской на них поглядывают. — Гарри, но я, вообще-то, первый тебя спросил. — Я Тэйси Джейнс. Второе имя не спрашивай, оно слишком длинное, даже для тебя, — она склонила голову, и ее локоны упади ей на левое плечо. — У тебя есть сестры или братья? — Есть, младшая сестра, — сказал он коротко, не вдаваясь в подробности. — Ее зовут Алекса. Теперь моя очередь спрашивать. Какой твой любимый цвет? — Голубой и розовый, — фыркнула она, заправляя пряди за ухо. — Твое любимое занятие? — У вас что тут, викторина? — спросила Дафна заинтересовано. Ее восхитило то, как легко Гарри нашел общий язык с малышкой. А ещё больше ее восхитило то, что теперь директор смотрел исключительно на них троих. Даже перестал разговаривать с членами Ордена. — Да, а как ты догадалась? — спросила Тесса, посмотрев на нее странно оценивающе. — Как тебя зовут, подружка? Вопросов остальных не последовало, так как разговор взрослых резко прервался и все разом умолкли, взирая друг на друга с вежливой внимательностью. В итоге, после нескольких фраз люди поделились на два лагеря. Одни пошли в столовую, приготавливать обед и сервировать стол, другие — складывать вещи по своим комнатам. Получив в свое распоряжение помещение с многообещающим номером 25 с металлической табличкой, Гарри мимоходом отметил, что он будет жить один, в то время, как Рон с близнецами — тесниться в маленькой комнатке. Дафна поплелась следом за Гермионой в другую сторону. В новой комнате было пусто и красиво. Большая кровать с пологом, большое французское окно или как оно там называется. Положив чемодан рядом с кроватью, Поттер потратил в общей сложности минут семь на то, чтобы свалить всю мелочевку из сумки по ящикам, подоконнику и поверхности тумбочки, а затем, осторожно вышел в коридор, решив все здесь изучить, пока есть возможность. Две комнаты между его дверью принадлежали Биллу Уизли и Джинни Уизли. Вздохнув, Гарри направился вперёд, исследуя остальные двери и вещи, попадающиеся ему на пути. Последняя дверь была раскрыта и мальчик невольно заглянул в нее. Тэйси (опять она!) сидела на подоконнике и рисовала, напевая себе под нос какую-ту странную иностранную мелодию. Ее мама сидела за столом, что-то смотря на компьютере. Подавшись чувствам, интересу, Гарри застрял в дверном проёме, следя за тем, как легко девочка ведёт карандаш по своему листу, порой закрывая глаза. «Полная гармония» — вспомнил Гарри слова профессора из художки. Внутренне успокоение… Раньше он не понимал, что это значит, а вот сейчас проникся таким словам. — Гарри? — мама девочки, и вправду черноволосая, обернулась, посмотрев на него поверх документов и листов. — Что-то случилось? — Э… нет, вообще-то, — промямлил он по-английски так, словно для него это был не родной язык, а затем добавил. — Просто мимо проходил. Уже ухожу… — он попятился назад, но его остановила девочка, одним лишь словом. «Stop! Эй, подожди!». Он обернулся, неохотно. Он не знал, что от нее нужно было ждать. — Можно тебя спросить? — спросила она его. Он закатил глаза, а затем кивнул. Сам того не понимая, боялся расспросов от нее и ее матери. — Ты почему ко мне подошёл? Отличный вопросов для восьмилетний девочки, скоро она будет анализировать сложившуюся картину не хуже Альбуса Дамблдора. — Просто подошёл, — он постеснялся говорить правду и поэтому сказал, — Нельзя было? Наверняка вопросы бы продолжились, но в эту секунду за спиной Гарри раздались шаги, и он вильнул вглубь чужой комнаты, прикрывая дверь. Не собираясь встречаться не с одним из взрослых этого дома, он решительно направился в ванную, под хихиканье противной и несносной девочки, возомнившей себя королевой всего на земле. Оказалось, что догадки Гарри подтвердились. Это был Снегг и ему нужно было поговорить с миссис Джеймсон… Или как там ее? Вздохнув, женщина встала и пошла следом за профессором на последок застыв, совсем как Поттер, в дверях комнаты. — Оставите дочь одну? — негромко спросил учитель. — Да, пусть побудет здесь, все равно она занята, — она нерешительно взяла включи и выйдя, закрыла дверь на ключ. Испуганный Гарри застыл в ванной, прислонившись к холодной стене. Именно сейчас он вспомнил про опасность этой девочки и про то, что он здесь с ней один на один… В закрытой комнате. Он попытался успокоиться… Вдох. Выдох. У него нет клаустрофобии, и бояться восьмилетки — глупое занятие. Да? Ужас и логичность дрались в нем несколько минут, прежде чем он не вышел из белой комнатки. Тэйси ликующе хлопнула в ладоши и поставила ноги на переднюю перекладины кровати. — Coward! Löwenherz! — Ещё чего, — подумав, он сел к ней на кровать. Она же не двинулась со своего места. — Ты ответишь на вопрос, а? — ее улыбка показалась Гарри издевательской, но так как деваться от нее некуда, он молчал, обхватив колени руками. Ему не хотелось про это говорить. — Ладно, ты мне напомнила мою… сестру… Она внешне абсолютно такая же, кроме пары исключений. — Эту… Алису? — Нет. И Алекса, не Алиса. — О, извини, а она хорошая? — он с раздражением поглядел на нее, а затем кивнул, надеясь, что она отважится. Но надежды рассыпались в пух и прах. — Ты скучаешь по ней? — она склонила набок голову. — Я вот скучаю по своему папе… Я всегда думала, что родственники все хорошие. — Мои меня в дет. дом отправили, — сказал Гарри, вспоминая о том, что у него были тетя и дядя. Давным давно. К счастью для него, внешне он их не помнит, да и то, что было с ними связано, не отложилось в его памяти. — Ты же знаешь кто я? — спросила его Тэйси шутливо, хотя он чувствовал в ее голосе не только смех. — Давай, выкладывай, — усмехнулся он. — Ты меня будешь избегать… — пригрозила она, а затем все же сказала: — Обскур. Именно поэтому меня все избегают. — Ооо-о, — Гарри не знал, что ещё сказать, в то время, как внутри него появилось отчётливое желание уйти куда-нибудь. Тэйси ухмыльнулась, увидев его выражение лица, но он все же заставил себя держать себя в руках и не падать от страха в обморок, как падал на уроках Оклюменции. Он передёрнулся от мысли о том, как на самом деле много Снегг знает о нем. Остаток времени они просидели почти молча. Он разглядывал ее картинки, угадывал материалы и предметы в абстрактных изображениях. На самом деле девчонка рисовала довольно не плохо, а если выражаться точнее, даже очень хорошо. Украдкой Гарри пытался определить ее эмоции, только сейчас поняв, что это способность буквально спасает ему жизнь. Он может понять, когда она разозлиться по настоящему. Наконец-то пришла ее мать и, обсыпав Гарри благодарностями за то, что он посидел с ее дочерью, отпустила его на свободу. С нескрываемым облегчением Гарри пошел на поиски девочек, о которых думал последние пару минут. Первой ему на глаза попалась Джинни. Она стояла между их дверей и курила, бесстрастно разглядывая стену перед ней. Завидев Поттера, она кивнула ему, сказав «привет», на этом их разговор и закончился. Он пошел дальше, но затем, повернувшись, спросил у нее: — Не видела Дафну? — Она там, в гостиной комнате. Прямо и налево, — она все ещё не поднимала взгляда на него. А затем, стряхнув на пол пепел, поправила рукой рыжие волосы.— Похоже я привыкаю к курению. И да, там, кстати, Снегг. Он кивнул и пошел по коридору, оставив ее одну с неприятным чувством в сердце. Шаги были громкими и широкими, дойдя до нужного места, он осторожно заглянул в комнату. Встречаться с учителем он не хотел, а вот поговорить с Дафной хотелось бы. Она сидела рядом с Роном и близнецами, подперев голову руками, и выжидательно чего-то ждала. Ее нельзя было назвать счастливой, более того внешне она казалась бесконечно грустной и решительной. Как будто о обрекала себя на что-то ужасное. Фред и Джордж, завидев мальчика, проявили оживление, они синхронно улыбнулись и помахали ему рукой, и только выражение лица Рональда стало таким, будто он проглотил лягушку. Впрочем другого от него никто не ожидал. — Ты где был? — спросила его девушка, когда он сел рядом с ней, взяв за руку, надеясь, что она улыбнется ему. — Ну-у… с другими знакомился, — коротко ответил он. — Где мой медальон? — он пытался ее отвлечь от плохого, и, кажется, пока у него неплохо получалось. Во всяком случае, ее лицо озарила слабая улыбка, а голубые глаза засветились, словно она увидела что-то прекрасное. Поправив светлые волосы, она показала ему амулет, невероятно хорошо подходящий под ее глаза и блузку. Он кивнул, в то время, как Рон зло скрипнул зубами. Оказалось, его младшая сестрёнка вошла в комнату. Коротко поздоровавшись со Снеггом, она села в кресло, в углу, закинув ногу на ногу. Сигарету она уже куда-то убрала и сейчас сидела с пустыми руками, деланно скрестив их на груди. — А ей идёт черный цвет, — заметила Дафна, оглядывая новый лук девушки. — Ммм-м… не знаю, — промычал Гарри неуверенно. На самом деле он не особо разглядывал Джиневру, хотя сейчас, и вправду, заметил, что сменила стиль, выбрав темные тона. Возможно Гринграсс бы устроила сцену ревности, но тут в комнату вошёл Теодор и голосом, который не предвещает ничего хорошего, на распев сказал: — Рональд, и одинаковые близнецы, идите к родителям, они вас к себе зовут. — А меня? — встрепенулись Джинни, подняв голову. В ее взгляде скользнул страх, смешанный с подозрительностью. — Или ты опять что-то там придумал нехорошее? — Ты обо мне такого плохого мнения? — его губы тронула насмешливая улыбка. Он театрально наклонил голову и скрестил руки, сделав голос максимально торжественным: — Поверь мне, это чистейшая правда. Я говорю это со всей, доступной мне, искренностью. Подумав, он элегантно присел на край подлокотника у кресла, деланно поправив волосы. Выглядел он при этом так, словно только что рекламировал мужской парфюм. В принципе, это было его стандартное состояние. Белая рубашка, расстегнутая на две верхние пуговицы, темные брюки, как на бал. Хотя, со слов девочек, даже старые шмотки смотрелись бы на нем, как дизайнерская одежда. — Ну давайте, идите уже. А то они рассердятся. — разрешил он. — И да, у кого-нибудь есть закурить? В царившей тишине смех Нотта казался неуместным. А уж его дальнейшее высказывание, просто по-настоящему ужасающим. — Пенси Паркинсон, помните ее (?), уехала в другую страну, к своей любимой матери. Родители Драко Малфоя, держу пари, скоро будут вылизывать жопу Темному Лорду, а Грейнджер сплавят куда подальше. — он положил ладонь на сердце, словно пытаясь посчитать свой пульс. — Бедная девочка! А что насчёт тебя Гринграсс, думаешь ты подходишь Поттеру? Девушка побледнела, и можно было ожидать, что она его убьет. Но она сдержалась, злобно отвернувшись от него. Гарри тоже отвернулся от парня, переведя взгляд на профессора зелий. Он смотрел прямо на него, и в его взгляде сквозило что-то странное. *** — Нам надо поговорить! — голос Дафны был странно серьезным. Догнав его, она схватила Гарри за руку. Он обернулся, читая в ее глазах нерешительность. — Что случилось? Она молчала казалось целую вечность. А когда вновь заговорила, ее голос был тихим, как будто она проглотила мел. — Нам нужно серьезно поговорить… Понимаешь, ты родился на светлой стороне. Мы не сможем с тобой общаться. Они заставят меня вступить в их ряды… А ты… Ты будешь с Дамблдором… — Стоп! Что? Я не буду с ним, и мне плевать, будешь ты ходить с черной меткой или нет. Дафна… Я люблю тебя, — он замолчал, запутавшись в словах. — Я тоже тебя люблю! Но мне, понимаешь, мне не плевать. Я не смогу глядеть тебе в глаза, ходя с татуировкой. Это ужасно опасно и… не возможно, — он почти не понял смысл её слов. Мозг работал крайне медленно и неохотно, возможно все дело в защитных механизмах психики. В груди заняло, в ту же секунду он понял, что перестал дышать. Поспешно набрав в лёгкие побольше воздуха, он схватил ее за руку, попытавшись повернуть ее к себе. — Пожалуйста! Постой! Давай договорим! — Нам не о чем разговаривать, — отрезала она с непривычной резкостью в голосе. — Извини, — вырвавшись из его хватки, она пошла в другую сторону. *** Небо светлело. С каждой минутой добавлялись новые оттенки, жёлтый… персиковый, почти рубиновый… Солнце плавно поднималось из-за горизонта, освещая город тёплыми лучами, приближалось лето, зелёное и теплое, но сейчас Гарри было не до тепла. Смотря в окно, он почти не двигался. Легкий ветерок залетал в открытую форточку. Гудели машины, вставшие в ужасную пробку, голоса людей долетали аж до его этажа. Какая-то девочка звала своего папу, какая-то женщина гуляла по двору с коляской, маленького ребенка она держала на руках. Все было как обычно. Так же, как и во все другие дни. Повседневные дела, разговоры и рутина. Солнце медленно поднялось над горизонтом, небо было относительно голубое. Начинался новый день, безоблачный и яркий, какой бывает удачливой весной. Люди делали обычные дела, готовили кофе, мило разговаривали, обменивались тупыми новостями и приколами. И только его сердце пылало огнем любви, разбитой и растоптанной на мелкие куски. Достав из кармана пачку сигарет, он закурил, стараясь забыть ночное происшествие. Вслед за ними на свет показались ключи от автомобиля. Сегодня ему нужно уехать. Об этом он знал ещё до разговора с Дафной, знал, потому что просто технически не мог находиться под одной крышей с Альбусом Дамблдором. Медленным шагом он добрался до улицы. Подошёл к машине своего папы, которую он заботливо оставил здесь и сел за руль. Дверь закрылась с грохотом, ключи непривычно громко скрипнули. Зарычал мотор. Он положил руки на руль и последний раз взглянул на дверь. На него из окна смотрела его девушка.