крокодил

впервые за очень долгое время даня подумал, что ненавидит свою жизнь. полностью. болельщики на трибунах свистели, и ему хотелось заткнуть себе уши, но он не мог. перчатки сдавливали руки жгучими хомутами, а на глазах предательски выступили слезы. не сейчас. парень встал у ворот, будто прирос к газону. на него все пялились. каждый на поле и стадионе в целом смотрел именно на него, и ему казалось, что его проклинают. он думал, что красную покажут ловрену. думал, что все обойдется. но не думал ни о чем, когда выбегал за пределы штрафной, за что и поплатился. острой болью шибануло в районе сердца, когда судья вытянул руку вверх, держа в пальцах красную карточку, и даня даже всхлипнул, но через миг, под камерами, сумел сохранить более-менее спокойное выражение лица. он стянул перчатки, на ватных ногах двигаясь по траве. почудилось, что у него вместе с тканью с рук сходят куски кожи и мышц. ему очень больно. и обидно. однако он послушно ушел с поля. вместо него мишу поставят, без сомнений. куарезма себя еще не достаточно проявил, чтобы выходить на замену, а миша в раме давно и зарекомендовал себя как хорошего вратаря. даня за него рад, честно, очень, но ему боязно, что после удаления игра поплывет, что «зенит» не вскарабкается на первое место, и что в недалеком будущем вместо ворот позади под жопой снова окажется лавка - сергей богданович ему ведь стал все больше доверять, и вот, казалось бы, как у сафонова да худякова, коллег по цеху, получится, что никто его не сместит… а он такую игру просрал! спустил в шлюзы, и не факт, что после такого проеба выпадет шанс все поправить. кто поручит косорукому встать на ворота в клубе, где все прямо дышат конкуренцией? да никто. за ходом матча дальше даня не следил - сидел в раздевалке и думал, кусая ногти. в перерыве его не трогали, ибо смысл? он на эмоциях и слушать никого не станет. парни лишь сочувствующе кивали, когда переступали через его длиннющие ноги. даже миша промолчал. ну и ладно. второй тайм для него пролетел уж слишком быстро, учитывая, что с каждой проведенной минутой он мрачнел все больше и больше. за своими мыслями он не заметил даже, как члены команды после финального свистка собрались, а после - свалили к автобусу, чтобы оттуда на нем выдвинуться в аэропорт. — дань, — вдруг возник миша. он, уже переодетый, с влажными после душа короткими волосами, уселся перед даней на корточки и коснулся грубоватыми на ощупь пальцами рук, что еще не сделались шершавыми из-за постоянных тренировок и мозолей. парень поднял на него затравленный взгляд потемневших голубых глаз. — ты еще и не мылся даже, что ли? — чуть улыбнулся миша, попытавшись разбавить тяжелую тишину, что вкупе с духотой мешала дышать полной грудью. — а смысл мне? я пять секунд на поле побыл, — хмыкнул даня, на что почувствовал, как широкие ладони обхватили бледные запястья. — вообще-то больше, — мужчина прикусил нижнюю губу на миг, подбирая слова. — дань, в футболе всякое бывает. ты парень взрослый, должен понимать сам. каждый хотя бы раз, но получал красную, вот и… — но это не справедливо! что я такого сделал?! этот уе… — он не договорил и вдруг почувствовал, как на колено, не скрытое одеждой, упала капля. потом еще, еще и еще. губы задрожали в попытке выговорить злосчастное матерное слово, перед глазами пелена встала, размыв силуэт у ног. даня разревелся. прямо как маленький ребенок, которого за просто так поставили в угол. как девчонка. он же мужик, скала, голкипер, ему нельзя плакать, но перед мишей почему-то воображаемая плотина, с большим усилием сдерживавшая потоки из самокопания, с треском рухнула, похоронив себя в горячем ручье из крокодильих слез. — даня, — мужчина вздохнул, протянул руку, чтобы большим пальцем провести по мягкой щеке. — дань, ну, чего ты? не конец света же. — меня семак спихнет в дубль, — промямлил парень не своим, осипшим голосом, заикаясь. — вся игра по пизде пошла из-за меня. иван и то лучше будет, ты лучше! вот никогда он такого не видел, чтобы даня, да, не без косяков, сидел, ссутулившись, и поливал себя грязью. не было такого ни разу на его памяти за весь период, что они стараются быть вместе. а тут такое. может, он слишком долго все в себе держал и то, что случилось сегодня, стало краем? в любом случае, пора успокаиваться - у команды точно возникнут вопросы, чего их вратари так долго копаются. — никто не идеален. ваня у себя в клубе почти не играл, ты думаешь, здесь он станет акинфеевым? я постоянно проебываюсь и привожу, а тебе еще расти и расти! ты ж неопытный еще. любая ошибка для тебя должна становиться не ударом, а уроком: как сделать, где поймать, куда бросить. и сегодняшняя ничья - результат безалаберности всех тех, кто играл, — миша привстал, чуть потянул даню на себя, уронив на пол его перчатки, крепко обхватил руками и обнял. — слышишь? никто тебя никуда не отправит, будешь у нас главным на воротах. даня уже не хныкал, протягивая «ыэ-э», а лишь шмыгал покрасневшим носом и мелко дрожал, уместив ладони на чужих лопатках. уже лучше, но было бы совсем хорошо, если бы он улыбался. — давай, вставай, приводи себя в порядок, и пойдем. нас там все заждались уже, — отстранившись спустя несколько минут, попросил мужчина. перед тем, как подняться и выпрямиться, он еще раз стер пальцами подсохщие со скулы слезы и коснулся губами щеки, чтобы приободрить. — хорошо? — хорошо.