Барвинок

Был канун Рождества. Робби не хотел выходить из своего убежище - с поверхности доносились приглушённые толстым слоем железа звуки, которые отвлекали так называемого злодея от марафона малобюджетных Рождественских фильмов. Спортапрыг организовал какие-то игры, и дети ещё не укрылись в своих домах что бы поглощать приготовленную дома пищу (бееееее), и поэтому их крики покрывали всю территорию, будто бы маленькие дьяволята бегали вокруг убежища Робби. Такие тенденции ему решительно не нравились. Осталось только ждать, ведь если что-нибудь выманит его сегодня на улицу, это точно не будет кучка детей. Ещё чего, замерзать ради них. Кроме того подождать пришлось совсем не долго, дети разошлись по домам, ужинать со своими семьями и праздновать кругу ближних. Робби отдался долгожданному покою, в поглощающей тишине собственного жилья, которую призывали переигрывания недо-актёров. Иногда она поглощала его настолько, он терял контакт с окружающим миром. Иногда это его пугало. Но такова была жизнь злодея. В люк постучали. “Да что ж это такое - ни секунды покоя в этом мелком городишке. Пусть уйдут”, думал он, “и никогда больше не приходят." Но стук повторился. Робби выжидал, сознательно отказываясь замечать присутствие нежеланного гостя. За окном валил снег - верхние панели полностью замело. Откуда-то подул холодный ветер, видимо он забыл закрыть, и эта забывчивость его настигала. Стук повторился. Ну к чертям, надоело. Робби окончательно разозлился, злость дала силы поднять удивительно хорошо выглядящую задницу, и подошел-таки наконец к люку. Вот приставшие, не отстанут же ведь. Руки пронимало холодными железками, всё тело протестовало против покидания мягкого рыжего кресла. С усилием он поднялся по лестнице, обжигая руки об метал, нажал на пару кнопок и распахнул люк. Поток холодного воздуха вперемешку со снегом свалился на него, окапашивая так, что он даже на секунду потерял интерес к загадочному наглецу, пытаясь удержаться на перилах не сильно подготовленными руками (зачем, ещё раз, он сделал такую неприветливую лестницу?). Опомнившись от продергивающего холода, любопытство и раздражённость вернулись к злодею, и он посмотрел вверх. Синий костюм проявился перед ним из крупы летящего снега. Спроптахвост? Можно войти? Ты чего тут забыл? - Робби стоял на проходе и не пропускал внутрь. Хер ли этот синеглазый эльф тут делает. Это разрешение? Нет, я эльфа на рождество не заказывал, проваливай. - Только Робби хотел закрыть люк, как Спосртакряк положил руку на своеобразную дверь. И, конечно, не дал ей закрыться даже не прилагая никакого видимого усилия. Злодей, и так не планировавший выходить на улицу, получил свою отрядную долю кислорода и снега в лицо, и к тому же промерз до костей уже в ту секунду пока дверь была открыта. Легче было уступить, ведь это давало возможность возобновить преграду между ним и холодом. Робби отодвинулся в сторону, и эльф сяганул в освободившиеся место с люке, оставляя последнего спускаться медленно и кряхтя, пару раз находя себя на грани падения. Краем глаза злодей, когда оборачивался, ловил мельком синюю фигуру, который стоял недалеко от основания лестницы и страховал его. Да кто он такой? Как будто Робби нуждался в спасении от чего-то в знакомом пространстве своего собственного жилища. Робби наконец поставил свои ноги в носках на стабильную землю, повернулся, и очутился прямо нос-ко-лбу с маленьким попрыгунчиком. Он всё ещё стоял близко к лестнице и не успел отойти. Ну и что ты здесь забыл? - повторил свой вопрос уже не по-детски раздраженный Робби. Он не хотел его тут видеть, был ошарашен его наглостью и присутствием, да и вообще всем его существованием, с которым приходилось мириться во время жизни в Лентяево, но точно никогда не приходилось этого делать с такого близкого расстояния. Но он не был нисколько этим смущён. Вообще. И щёки у него не краснели. Я, так, наведаться. Наведаться? Ну Рождество же всё-таки. Люди подарки дарят. Поздравляют. Празднуют. Это я всё прекрасно понимаю, но какого ты-то тут забыл? Что б тебе не одиного было, - выпалил эльф и у Робби глаза на лоб полезли Мне? - для подтверждения он ткнул на себя пальцем Спортахрен утвердительно кивнул. Но нахера? Никто не должен быть одинок на такие праздники, даже злодеи. Так, - Робби глубоко вздохнул. Бешенство смешалось с замешательством и оскорблением, - то есть ты, настолько хороший и добрый, что твоя невинная душа захотела вознестись до ангела и спасти тех, кого не нужно спасать, тех, кто даже об этой помощи не просил? Послушай Спортохлююп, я не нуждаюсь в том, что бы ты из жалости ко мне или из-за своих великих добродетелей снисходил до меня и делал из меня благотворительное мероприятие, хорошо? Мне не нужно, что бы ты ко мне приходил, что бы ты проверял меня, потому что я не прошу тебя, и, честно говоря, ты мне сейчас мешаешься. Ты прервал мои прекрасные фильмы, ты не спал, только что б прийти сюда и самоутвердиться. Тебе плевать на меня. Убирайся. Спортакус стоял и смотрел на него с легкой усмешкой, которая ещё больше заводила Робби. Он ждал пока тот выговориться; Теперь можно мне? Нет, убирайся, или ты не понимаешь человеческий? Я просто подумал, что тебе может быть одиноко.. Мне не одиноко. Я хотел удостовери… А теперь ты можешь со своей белой совестью и ангельской сущностью валить отсюда. Я мог бы… Тогда почему ты всё ещё здесь? Я бы хотел остаться… Но почему?! - весь этот разговор порядком начинал давить на голову недо-злодею и она показывала первые признаки мигрени, которой он очень хотел избежать. Я подумал, что у тебя тоже тихо. Повисла пауза. Тоже? Тоже. Робби всматривался в героя с недоверием, подозревая его во всех смертных грехах - и даже хуже, в том, что ему лгали. Обманывали. Что его использовали. Не то, что бы он был категорично против того, что его использовали, но он очень не любил об это не знать. Было ли герою и правда одиноко, или он играл? Я не знаю о чём ты говоришь. Правда? А чего же твои детишки не приглашают тебя к ним? - Робби наслаждался доманыванием Спортакуса; руки сами собой вытягивались в более милосердные и манерные жесты. Я не напрашивался. - допрашиваемый владел собой хорошо, даже если его левый глаз начинал подергиваться. Он знал на что он шёл. Он не потеряет самообладание, ведь он предугадывал как Робби поведет себя при таком известии. То есть ты будешь просить меня, нежели покажется в таком положении к своим воспитанникам? - Робби обошел стул и оперился на него обеими руками, смотря прямо в голубые глаза. Они не убегали. Да - такой простой и честный ответ ошарашил Робби, он ожидал, что спортсмен будет увиливать, отрицать, пытаться оправдаться. Но честность его заткнула, и он не знал куда дальше вести расследование. И ты хочешь остаться тут? Да Потому что тебе скучно в твоём стерильном убежище? Мне не скучно, я всегда могу на… Тогда зачем ты тут? - Спортакус отвел взгляд. Ну? Я не могу уснуть. - Спрортакус зажмурил глаза и не смотрел на Робби. И я тебе в этом помогу? - чуть ли не смеясь спрашивал Робби. Нет, я не рассчитывал на это… Ты пришёл ко мне, Робби, что бы просить у меня помощи? - глаза говорящего засверкали бесконечными возможностями. Нет, я просто дум… Ты пришёл умолять, просить, делать всё, что бы я сжалился над тобой и твоей несчастливой жизнью и помог тебе? Мне кажется ты драматизируешь.. Моли. Чего? Вставай на колени и моли. Если делать, то делать это правильно. Робби, я не буду этого делать. Тогда тебе нельзя тут остаться. Я думал, что… Плохо думал. что мы можем помочь друг другу. Ещё раз для заторможенных, я не нуждаюсь ни в чьей помощи; в твоей особенно. Я не буду опускаться на колени Что, с позой связаны нехорошие воспоминания? - Спортакус вздохнул, оглянулся и не ждя приглашения уселся на диван. Похоже препирательства могли продолжаться ещё долго, а после всего дня на ногах даже спортсмену не помешало бы присесть. Я тебя между прочим спрашиваю. Я не хочу на это отвечать. Охохо, и у героя есть свои грязные тайны, - Робби последовал примеру Спорта опустился в рыжее кресло. - Рассказывай. Что тебе рассказать? Твои грязные секреты. Нет, - с усмешкой проговорил эльф. Тогда не интересно. - Робби откинулся на спинку кресла и смотрел в потолок. Он никогда не оставался с героем так долго один на один; напряжение возникающее от присутствия постороннего человека в его доме вызывало волны мурашек и неприятные ломящие боли в спине. Что надо было говорить дальше? Хочешь выпить? - Робби думал, он такое предлагать будет. Разве Споктакус пьёт? Ты пьешь? Иногда. Если у меня что-то есть. - может так он заговорит и станет поинтереснее, точно лучше чем играть в молчанку. Ты правда пьёшь? Почему ты этому настолько не доверяешь. Ты слишком сильно противостоишь всему весёлому в жизни, что бы быть человеком, который выпивает по праздникам. Редко, но бывают моменты. - Жаль, Робби даже не удасться подсунуть ему алкоголь, он даже сам попросил. И у него даже нет чего-нибудь крепче красного вина. И оно пойдёт. Есть вино, - провозгласил Робби доставая бутылку из одного из множества ящиков на кухне, которая больше выглядела как продолжение мастерской с разбросанными деталями и механизмами спорного предназначения. Робби заставил Спорта таскать дрова, а зачем ещё мужчина в доме. Холод потихоньку, крадясь проникал в прозябший дом, и Роттен начинал это замечать даже через шерстяные носки. Он до сих пор недоумевал от нелепости ситуации, в которой он оказался. Но раз уж он уже был в одной комнате с попрыгуном, то почему-бы не воспользоваться этим. Или хотя бы не сопротивляться и посмотреть к чему это всё приведет. Робби было любопытно. Костёр был разведён в полу-грязном камине, который работал с переменным успехом и переодически пускал колечки дыма в лицо хозяевам. Стало более уютно, костёр согревал тело, вино согревало душу. Над потрескивающим деревом повисло молчание. Робби не хотел его нарушать. Спортакус сидел на месте и задумчиво глядел на огонь. Спорт был спокоен? Он-то? Тот который прыгал и бегал и грыз яблоки с таким хрустом, что Робби думал, что его зубы вот-вот отвалятся? Этот же Спортакус? Это казалось наваждением. Эльф тяжело вздохнул. Знаешь, я не думал, что ты меня выгонишь. Я всё ещё имею такую возможность, так что посоветовал бы тебе не говорить об этом в прошедшем времени с такой уверенностью. Ты не настолько злой. Нет, но ты настолько надоедливый. Почему ты пришёл Спортафлёп? - Робби потягивал первый стакан залежавшегося красного, в то время как спортсмен допивал свой второй. Спортакус начинал расслабляться, и алкоголь тек по его жилам, превращая его обычно подтянутое, правильно поставленное тело в одну из полушек на мягком диване. Мне захотелось. Ты это уже говорил. Мне больше нечего сказать. Правда? - тон передразнивал самого героя, но тот, кажется, не заметил. Там наверху до ужасного тихо. Только завывание ветра и всё. Тебе было одиноко? Можно и так сказать. Разве детишки тебя бросили? У них есть свои семьи. А где твоя? А ты чего такой интересующийся? Не отвечай вопросом на вопрос, идиот, это раздражает. Вот этого Робби я узнаю. Моя семья живет далеко от сюда, я просто не могу покинуть город на такое долгое время, - под действием третьего стакана вина атлет развязался и начал говорить. А интерес в Робби только возрастал. - Да ещё и в праздники, у меня на совести будут нелегко всё время, что я оставил город и детей без присмотра, и какой же в этом тогда смысл. К тому же, у меня не со всеми там самые хорошие отношения, так что это скорее отнимет у меня силы чем придаст хоть сколько-то. Мать или отец? Чего? Ты сказал, что у тебя плохие отношения, вот я и спрашиваю: мать или отец? Не родители меня беспокоят. Я ставлю на мать. Сестры-братья? Давай просто скажем, что некоторые люди там довольно злы на меня за то, что я уехал от туда и до сих пор не могут меня простить. Так что каждый раз когда я туда возвращаюсь, я попадаю в повторяющийся раз из раза разговор о том, какой я плохой и почему я должен покаяться и в качестве наказания весь остаток жизни провести там. Из-за этого если я возвращаюсь, то во-первых это надолго, а во-вторых ненужный стресс. Так как часто ты там бываешь? Каждую пару лет. И не скучаешь? Немного бывает. Но плохое перевешивает всё хорошее. Мне там хорошо, но от туда будто нельзя уехать. Это больное место с больными людьми, которые приклеены к полу в своих собственных квартирах. И поэтому ты решил провести свою жизнь на воздушном шарике. Чего? Пустая белая кабина не самое веселое место, что бы справлять Рождество, знаешь. - если Робби правильно считал, а его счет был значительно затуманен наличием алкоголя в его системе, Спортакус был на пятом бокале (или седьмом? кто знает, может он пропустил парочку). Бутылка не заканчивалась. Робби, что бы не напиться окончательно, пообещал себе, что они допьют эту бутылку и он выставит чутка перебравшего собутыльника за дверь. Робби во всей суматохе вечера так и не вспомнил, что эта бутылка была произведена им из скуки в прошлом году, и, как бы они не старались, закончить её было не возможно. Бутылка сама производила средненькое красное вино. Было давно за полночь. У тебя там хоть дерево есть? Какое? Какое-какое, Рождественское Нет, безопасность не позволяет. Да и потом зачем руби… Зря, говорят, что это настроение поднимает. И дух. Где дух? В тебе, во мне. Во мне нет ничего. Да даже в том же Рождестве есть дух! Я, лично, никогда не верил в духов. Почему ты продолжаешь там жить? А куда мне ещё идти? На земле, с остальными нормальными У тебя нет права голоса Это почему же? Ты живёшь под землёй. Да тут хоть лучше, чем в белом летающем корабленке.. корабнику? корабенке? Квартире. Да какая это к черту квартира. Белая и летучая, - с этим было сложно поспорить, и Робби замолчал. Спортакус молчал уже какое-то время. Робби смотрел в одну точку, но никак не мог сфокусировать свой взгляд. Камин догорал. Пошатнувшись, и придерживаясь за попавшиеся под руку плечи Спортакуса, Роттен сумел подняться на неустойчивые ноги. Теперь было самое сложное: думать. Выпереть разрушителя беспокойства он уже физически не мог, но и оставлять его на полу он не хотел, ведь вдруг нежелательный гость заблюёт ему ковёр, или ещё чего хуже его любимое оранжевое кресло. Этот вариант был отметён. Но поднять героя тоже не имел возможности, физическая сила была явно не на его стороне. Робби попытался его тащить - к его удивлению это работало, но отвратно не эффективно, и прилагаемые силы явно не стоили тех несчастных сантиметров на которые двинулось тело; но тем не менее это было движение. На плохой стороне вещей, тело дальше опрокинулось и теперь лежало распростёртое на полу, который, к слову, не имел отопления. Так что если Робби ничего не придумает, то наутро этот несчастный проснётся не только с головной болью и перегаром изо рта, но и с ангиной. Такого Робби не мог позволить; не под его крышей. Решение было принято после минут упорного разглядывания тела; Робби перевернул его на рядом лежащий и не самый любимый плед, который должен быть сработать как обогрев, и поверх укутал его другими мохнатыми тканями. И сам пошёл спать. Не смотря на заваленные глаза и отказывающийся работать мозг, он начал думать. Голова всё-таки начала болеть. Робби думал о том, что ему делать теперь. Теперь, когда некоторый эльф, которого он бы и близко не подпустил к себе, был под его крышей и спокойно посапывал на полу в гостиной. Как ни крути, совместная бутылка вина могла круто изменить любые отношения. А ещё Робби думал насколько правдиво говорил пьяный Спортакус. Конечно, он не думал, что всё что он сказал было чисто правдой - это было бы просто глупо со стороны эльфа. Но так же глупо было отрицать, что Спортакус был одинок. Робби был почти уверен, что тот не притворяется и не играет. И Робби медленно осознавал, что может быть, он слишком хорошо понимал то, что говорит эльф-спящий-в-его-гостиной-в-рождественнскую-ночь. Он подозрительно хорошо представлял пустоту и эхо белого катера в океане небес, и это пугало. Конечно, это всё только бурное воображение подстегнутое алкоголем. На мгновение Робби даже показалось, что ему тоже одиноко. В следующее мгновение он посчитал себя абсолютно спятившим. Но в мимолетном чувстве он не признается в этом никому даже под угрозой смертной казни. Через полчаса на горизонте замелькало нерешительное зимнее солнце. Ночь закончилась.