Позволь мне запутаться в твоих кудрях, Мансон

— Харрингтон, подай бутылку пива, — откинув голову назад проговорил Эдди. Его тело уже стало ватным от косяка, который они скурили напополам, но ему казалось, будто этого совсем мало. — Человеку, который вытащил тебя из другого мира, можно хотя бы пожалуйста сказать, — открывая холодильник, отшутился Стив. Парень не успел опомниться, взять бутылку или услышать ответ, как вдруг ощутил две чужие руки, обхватывающие его торс сзади. — Это будет получше, чем пожалуйста. Так ведь, Харрингтон? Сердце Стива замерло на несколько секунд, а рука ухватилась за горлышко пивной бутылки, словно за спасательный круг. Его дыхание стало чуть более тяжёлым чем прежде, поэтому он постарался скрыть это нелепым смешком. — Если ты… Если ты продолжишь держать меня, то пива не дождёшься, — процедил юноша сквозь зубы, пытаясь скрыть своё удовольствие от происходящего. — Я определенно теряю меньшее из вредных привычек, — хватая Стива за плечи, прошептал Мансон тому на ухо и силой повернул его на себя. Конечно, Эдди был в разы слабее этого здорового шкафа, но к большой радости, шкаф совсем не собирался сопротивляться, поэтому он просто поддался Эдди, и вот их взгляды встретились. — Ты… — сглатывая скопившуюся от напряжения слюну, начал Стив: — Ты назвал меня своей привычкой? — Я назвал тебя вредной привычкой, Харрингтон, — кладя обе большие руки Стиву на его массивную с проступающими венами шею, шепнул Эдди и подавшись вперёд, прижал того к холодильнику, который между прочим был до сих пор открыт. Оба тела, находящихся так близко друг к другу обдало приятным холодком, исходящим из почти пустого холодильника. Так уж вышло, что либо дома у Эдди полно протухшей еды, либо ее вовсе нет, и сейчас, второй вариант не мог не радовать, потому что если бы там была еда и она была бы протухшей, этим двум пришлось бы прерваться из-за не самого приятного запаха. Стив чувствовал себя ни больше, ни меньше — пятнадцатилеткой перед первым сексом. Его колени дрожали от того, что он ощущал тепло рук Мансона на своей шее и слышал его такой ласкающий слух шёпот. Что-то внизу живота трепетало от каждого прикосновения Эдди. — Раз… — Стив просто не мог говорить как нормальный человек. Его дыхание то и дело сбивалось, а речь была невнятной, потому что в голове творилась каша под названием: «Эдди Мансон». — Раз я твоя вредная привычка… Ты бы хотел меня бросить? — Ты видел, чтобы я бросил хоть одну свою вредную привычку? Харрингтон, ты так глуп, — на этих словах Эдди прижался к Стиву ещё сильнее. Он уткнулся носом тому в шею прерывисто дыша. Стив не мог больше терпеть всего этого, потому что почувствовав тёплое дыхание у себя на шее, он ощутил, как все его тело покрывается мурашками, а глаза закатываются от удовольствия. Кажется, ни один из парней больше не мог сопротивляться тому, что чувствует. Возможно, именно наркотики так на них подействовали и сумели раскрепостить их. Ну, по крайней мере Эдди точно. Пусть он и так не был робким, сейчас каждое его движение, прикосновение, взгляд, вздох — все выглядело таким уверенным и продуманным. — Эдди, я… подожди… — Стив, чувствуя, что он уже не мог стоять на ногах попытался остановить Мансона, пусть совсем этого не хотел. Просто все его тело трепетало от ощущений и он не знал, что с этим делать. — Ты хочешь чтобы я прекратил? — не убирая рук, но немного отстраняясь, Эдди заглянул в глаза Харрингтону, совершенно его обезоруживая. — Нет! — цепляясь обеими руками за талию Мансона, почти выкрикнул Стив. — Уверен? — ехидно улыбаясь, зная, что он заставляет Стива чувствовать то, что тот возможно никогда прежде не ощущал, спросил Эдди, пусть и знал, что ответ он может услышать исключительно положительный. — Да, пожалуйста, не отходи от меня ни на шаг, — умоляюще глядя в глаза кудрявого парня пролепетал Харрингтон. — Никогда, — шепнув это, Эдди схватил Стива за воротник футболки и уверенно потянул на себя. Двое парней соприкоснулись губами. Поначалу просто коснулись, ещё несколько секунд чувствуя дыхание друг друга. Ни один, ни другой не закрыли глаз. Они просто смотрели друг на друга, теряя землю из-под ног и переставая ощущать время. Расстояние между их губами было около пары миллиметров, но ощущалось оно, словно множество километров, которые так тяжело преодолеть. Стив не мог ничего с собой поделать. Он просто стоял и смотрел, уже почти не дыша. Теперь Мансон был весь его. Его тело, волосы, губы, глаза — все принадлежало одному Харрингтону и от этого, все внутри у Стива сжималось из-за непередаваемой радости. Он знал, чего хочет в данную секунду, но никак не мог преодолеть это кратчайшее расстояние до таких желанных губ. Сердце у Стива стучало так, словно вот-вот было готово выпрыгнуть из груди и Эдди это чувствовал. Ему было в сладость то, что он делает с этим парнем. Мансон знал, что доводит Харрингтона до эйфории одним своим взглядом и вздохами, и ему это до ужаса нравилось. Он содрогался от этого умоляющего взгляда Харрингтона, кричащего: «ну же, поцелуй меня». И наконец, Мансон сжалился и прикрыв глаза подался вперёд. Губы обоих соприкоснулись в аккуратном, нежном поцелуе. Вел однозначно Эдди и обоим это до ужаса нравилось, но Харрингтон содрогался от одной мысли о том, что кто-то так легко может им владеть. Однако это был не просто кто-то. Это был Эдди мать твою Мансон и его губы для Стива были слаще чем губы сотни девушек, которых он повидал за всю свою жизнь. Стив трепетал от этого ощущения. Сейчас он позабыл обо всем, что случилось, случается и ещё случится. В данный момент для него существовал только этот кудрявый фрик, который так ловко вытворяет с Харрингтоном все, что ему вздумается. Юноша был совершенно бессилен перед этими резкими и такими страстными движениями Мансона. Он не знал куда себя деть от всепоглощающего чувства безумия рядом с Эдди, потому что оно обволакивало его тело и сердце целиком и заставляло дрожать от удовольствия. Эдди же, целуя и так аккуратно водя руками по всему телу Стива, задыхался от своего рода гордости за то, что теперь этот заносчивый парень не сможет больше никогда выкинуть его из головы. Мансону нравилось знать, что именно он так ловко доводит Харрингтона до такого состояния. Он сходил с ума от мысли о том, что только встречи с ним Стив ждёт с трепетом сердца и сейчас буквально теряет связь с реальностью из-за близости с ним. Юноши не были готовы отстраниться друг от друга ни на секунду, потому что им казалось, что каждый миг прикосновений к этим невероятным губам стоит всей жизни и его просто нельзя упустить. Эдди прижимал Стива, периодически впиваясь в его кожу своими ногтями и доводя того до экстаза. Мансон прикусывал чужие губы, слегка оттягивая на себя, а после нежно целовал, как бы показывая заботу. Поцелуй, как им обоим казалось, мог бы продлиться вечно, однако спустя несколько минут Мансон все же отстранился, как прежде вглядываясь в стеклянные от того, что он под кайфом и от удовольствия глаза Стива. Руки Эдди легли на плечи Харрингтона, в то время как руки самого Стива продолжали лежать на талии парня. — Ты только мой, Харрингтон, — вперемешку с тяжёлым дыханием шепнул Эдди тому прямо в лицо. Стив налился краской, хотя по правде сказать не было понятно, куда краснеть ещё сильнее, потому что он и так был похож по цвету на помидор. Его ноги подкашивались от подобных слов Мансона, поэтому он только кивнул, не находя в себе сил ответить. — Скажи это. Скажи, что ты только мой, — не отрывая взгляда, почти что приказал Эдди. — Я… я только твой, — неловко уводя взгляд в сторону пробормотал Стив. Он был готов прокричать это всему миру, но сейчас ему было очень стыдно за то, что он так бессилен перед «магией» Эдди, что даже не может сопротивляться. — Скажи это, смотря мне в глаза, Харрингтон, — аккуратно беря одной рукой Стива за подбородок и поворачивая его лицо на себя, проговорил Мансон. — Я… Только… Твой, — прерывисто дыша после каждого слова прошептал Стив. Он знал, что с каждой секундой все больше и больше проваливается в эту бездну и вскоре отделаться простым: «между нами ничего не будет, вчера мне было просто весело» уже не получится, потому что оба парня знали, что это совсем не так. Эдди прекрасно понимал, что Харрингтон не просто веселится, ведь происходит это далеко не первый и раз и с каждым разом становится все заметнее то, как Стив дорожит каждым мгновением вблизи с Мансоном. Эдди неоднократно представлял, как Харрингтон с трепетом сердца ждет каждой их встречи, потому что знает, чем это все закончится, и так оно и было. Сейчас, они продолжали стоять и смотреть вот так вот друг на друга. Мансон осознавал, какая власть в его руках, но сам был не меньше пленен этим смущенным взглядом Стива, ведь приятнее всего для Эдди было видеть то, как этот «герой» менялся, находясь рядом с ним. Он становился нежным, почти что фарфоровым, и рассыпался от любого прикосновения Эдди. — Что-то не так? — давясь собственным дыханием, неловко поинтересовался Стив, потому что он не понимал, от чего Мансон не продолжает. — Я просто думаю о том, как расстроятся девушки, узнав, что такой красавчик достался мне, — прикусывая собственную губу, прошептал Эдди. Внешне он казался таким спокойным и самоуверенным доминантным звеном, однако внутри все сжималось от какого-то греющего с ног до головы чувства, которое, кажется, именуют влюбленностью. Услышав это, Стив еще сильнее налился краской. Пот от страсти и напряжения выступил у него на лбу. Такие слова поставили парня в ступор, ведь он продолжал врать самому себе, говоря, что не влюблен в Эдди. К сожалению, Харрингтон вырос в обществе, которое навязало ему то, что все это неправильно, и пусть он сам так не считал, где-то у него на подкорке эта мысль сильно засела. Мансон не был слепым, поэтому он достаточно быстро заметил смятение в глазах Стива. — Даже теперь, ты хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь, Харрингтон? — самодовольно поднимая левую бровь, проговорил юноша. Он точно знал, что это не так, но желаннее всего было услышать это от самого Стива, который, похоже, не спешил давать ответ. Стив осознавал, что еще пару недель назад, когда их губы впервые слились в поцелуе, он выдал себя. Его тело само показывало то, в каком сильном он восторге от одних только взглядов Мансона, и с каждой их встречей, это чувство лишь усиливалось, поэтому теперь эта игра в «молчанку» была настолько же бессмысленной, насколько и попытки Стива уйти от вопроса. — Ты можешь держать это в себе сколько захочешь, но не мои колени дрожат, когда я дотрагиваюсь до тебя, — продолжая сохранять зрительный контакт прошептал Эдди. Харрингтон не мог пошевелиться, не то что заговорить. Эти слова окончательно лишили его любых аргументов, поэтому все что ему оставалось: смотреть Мансону в глаза, будучи открытым для него как книга, и хватать ртом воздух, которого сейчас было категорически мало. Эдди несколько секунд стоял не двигаясь. На его лице появилась такая ухмылка, какая обычно появляется, когда он что-то замышляет. Но он не дал Стиву и секунды на размышления, потому что быстро подался вперед, вновь сократив расстояние между их губами до пары миллиметров. Он приоткрыл рот, будто перед поцелуем, и стал тяжело дышать, смешивая свое дыхание с чужим, рваным. В глазах Харрингтона вновь можно было прочитать умоляющую просьбу о поцелуе, но в этот раз Эдди был очень жесток. Он замер вот так где-то на пол минуты, заставляя Стива терять воздух от предвкушения того, чего он так хочет. Однако Эдди не дал ему опомниться, как вдруг его рука скользнула за спину Харрингтона, схватилась за бутылку и он с толчком отстранился от недоумевающего Стива. Мансон развернулся и направился в сторону дивана, бросая на Стива ехидный взгляд, ведь он знал каких чувств и эмоций он только что лишил этого болвана. Харрингтон так и замер, с округлившимися от разочарования глазами. Его тело, которое было готово вот-вот взлететь, резко ударилось о землю, поэтому все, что он сделал: проводил Эдди взглядом до самого дивана. — Ты еще долго будешь там стоять, Харрингтон? — закинув одну ногу на диван и согнув ее в колене, проговорил Эдди, открывая бутылку, но не отводя взгляда от Стива. Парень неловко сглотнул, вновь теряя землю из-под ног. То, как Эдди постоянно называл его по фамилии, заставляло трепетать все тело, особенно тогда, когда Мансон звал его к себе. Это просто казалось Стиву чем-то очень интимным и нежным, поэтому он, почесав затылок, тоже взял себе бутылку пива и скованными движениями направился к Эдди на диван. Стив опустился прямо рядом с Мансоном, стараясь не смотреть тому в глаза, ведь он знал, что если снова посмотрит в них, то ему придется окунуться с головой в это безумие, которое ему очень нравилось, но убивало в нем всю жизнь также как и уничтожало время с реальностью вокруг. — Ты так боишься, что в следующий раз не сможешь просто уйти, не оставив на моей шее пару засосов и не поцеловав меня? — Мансон говорил такие вещи совершенно не смущаясь и это заставляло выворачиваться наружу все внутренности Харрингтона. Больше всего юноша переживал из-за того, что все слова Эдди чистая правда и они продолжают оголять его душу. Харрингтон продолжал смотреть куда-то в сторону, покрываясь мурашками снова и снова просто из-за дыхания Мансона, которое было слышно даже так. Эдди резким движением наклонился вперед, беря Стива двумя руками за лицо и притягивая к себе. Сердце Харрингтона вновь остановилось. Посмотрев в два этих бездонных глаза, юноша снова утонул в пучине чувств. Его дыхание участилось, а руки задрожали, но он непроизвольно запустил одну в такие густые волосы Мансона. Вообще все, что Стив делал рядом с Эдди получалось непроизвольно. Он будто переставал владеть своим телом, находясь во власти у этого кудрявого. Мансон, как и в прошлый раз несколько секунд просто смотрел на такого смущенного Стива, который ничего не может с собой поделать и наслаждался этим. Ему нравилось быть главным. Быть тем, ради поцелуя с которым Стив будет готов на все, что угодно. Не в силах больше издеваться над парнем и над самим собой, Мансон закрыл глаза и вцепился своими губами в чужие, в этот раз куда более страстно. Они целовались минуты напролет, периодически прерываясь, потому что им обоим не хватало воздуха. Каждый был готов кричать от наслаждения и ощущения тепла чужого тела. Двое сливались в одно целое и не были готовы прекращать.

***

— А если бы мы встретились раньше? Например, когда я встречался с Нэнс? — Ты бы раскроил мне лицо, — усмехаясь, отшутился Мансон. Эти двое переместились в спальню Эдди, и теперь Стив, сняв свою футболку, расположился на таком же голом торсе Мансона. Его голова ерзала туда-сюда, пока они говорили, уставившись в потолок. — Я просто думаю… Могло бы у нас что-то получится в таком случае? — приподнимаясь и поворачиваясь на Эдди спросил Стив. — А что мешает прямо сейчас? --подняв голову и заглянув Харрингтону в глаза, поинтересовался Эдди. На его лице красовалась прежняя ухмылка победителя, потому что он знал, что Стив не сможет найти у себя в голове ни единого ответа. У Харрингтона закружилась голова от этого взгляда. Он был готов поклясться, что еще ни к кому и никогда такого не испытывал. Его тело содрогалось от одного только имени Мансона и его хотелось повторять, раз за разом делая интонацию теплее и нежнее. Когда они молча смотрели на друг друга, а на фоне играло что-то из любимой музыки Эдди, Стив закусил губу не в силах больше сдерживать свое прерывистое дыхание другими способами. — Иди ко мне, Харрингтон, — отодвигая руку, тем самым «приглашая» Стива разместится у него на груди, прошептал Эдди. Стив больше не мог сопротивляться этому тихому грубому голосу, который вскруживал Харрингтону голову и буквально гипнотизировал. Юноша послушно лег Эдди на грудь, утыкаясь носом тому в шею и путаясь в его кудрявых волосах, которые так вкусно пахли какими-то цветами. Наступила тишина, прерываемая только музыкой и тяжелым дыханием обоих. Эта тишина была самой комфортной за всю жизнь обоих, потому что они не чувствовали нужным ее чем-то заполнять. Они просто лежали, наслаждаясь близостью друг с другом и теплом, которое почти что витало в воздухе. — Мансон, ты позволишь мне запутаться в твоих кудрях навечно? — засыпая, прошептал Стив, впервые назвав Эдди по фамилии. Ответ и не требовался, потому что Эдди просто развернулся к Харрингтону лицом, обнимая его обеими руками и расплываясь в самой теплой улыбке, которую только можно увидеть на лице этого сумасшедшего фрика. — Ты больше от меня никуда не убежишь, — шепнул Эдди Стиву прямо у самого уха и оба заснули в всепоглощающем спокойствии. Стив и вправду больше не убегал.