Вечереет. На холме под одиноким клёном стоят двое обнявшись. Солнце неохотно проглядывает из-за серых облаков в предвкушении своего скорого сна и, скатываясь к горизонту, бросает на парочку свои последние лучи, вырисовывая более чётко их силуэты в тени пышной кроны дерева и озаряя их лица.
Пара разговаривает о чём-то, и иногда с её стороны слышен звучный смех, который разносится ветром на десятки метров вокруг. Иногда оба замолкают, вслушиваясь в звуки природы и уходя каждый в свои мысли, прикрыв глаза и просто наслаждаясь компанией друг друга; и вот теперь, вновь после недолгого молчания, один из них решает разбавить тишину:
— Макак, можно я тебя поцелую? — МК берёт голову своего собеседника в ладони и легонько поглаживает чужие щёки большими пальцами. Смотрит немного неуверенно, но нежно-нежно, заставляя Макака расплыться в улыбке.
— Зачем? — Макак крепче обнимает МК за талию, а в его глазах словно пляшут озорные искорки от испытываемого довольства. А может, это просто отблески заходящего солнца.
— Ну, а как же?.. — МК тоже улыбается. — Сам не догадаешься? — и прислоняется своим лбом к противоположному, перемещая свои руки на чужие плечи. На секунду прикрывает глаза и вздыхает, но потом снова смотрит в лицо напротив. Оно так близко, что больше никуда и не взглянешь. Да и нет нужды, ведь от неловкости они избавились уже давно.
— Нет, может, подскажешь? — Макак хитро подмигивает: продолжает играть, хоть и осознаёт сейчас, что оба оказались в дураках.
МК нервно смеётся. С сомнением глядит на Макака, оценивая ситуацию, но, не замечая ни капли отторжения, а лишь добрый взгляд полный интереса, медленно вдыхает и выдыхает. И целует без разрешения: всё же припрятал последний козырь. А ведь когда-то им казалось, что флирт друг с другом — это всего лишь такая их общая шутка.
Макак закрывает глаза и отдаётся порыву, крепче прижимаясь к МК. Сначала МК продолжает смеяться прямо в чужие губы, не веря тому, что происходит, но вскоре расслабляется, опять обхватывает лицо Макака своими руками.
Он аккуратен. Нежен. Не бежит вперёд, а, скорее, медленно наступает. И целовать его очень приятно.
Макаку хочется улыбаться безостановочно. Да и зачем тормозить себя? Столько радости, трепета и вместе с тем волнения в груди, что, кажется, сердце сейчас выпрыгнет и унесётся куда-то вдаль, приплясывая: так сильно захватывает дух. И МК такой милый. И совершенно искренний в своих чувствах. И целует тоже искренне, поэтому хочется быть таким же и с ним.
— Ну как, разгадал загадку? Или, ха-а, может, нужна ещё... подсказочка? — МК отстраняется, но по его румяному лицу и шумным вдохам очевидно, что он жаждет продолжения. Он опять гладит пальцами чужое лицо, разглядывает его, но особенно заинтересованно смотрит в глаза и на губы. Он с трудом сдерживает улыбку, из-за чего рот забавно кривится.
— О, да. Я был бы совершенно не против ещё одной, — на этот раз Макак тянется за поцелуем первым, не заставляя МК долго ждать, и тот пылко отвечает, уже не сдерживая свои желания и громко шепча имя Макака в кратких перерывах.
Макак, обнимая МК, гладит его по спине, а тот крепко цепляется за него руками. От ощущений по коже бегут мурашки, и Макак чувствует, как иногда подёргивается его собственный хвост. Дыхание перехватывает, а ритм сердца сбивается — кажется, будто скоро закружится голова. Ну и пусть: они так долго к этому шли.
Когда они снова прерываются, МК, довольный и совершенно счастливый, прячет свою голову куда-то в ключицы Макаку. Они ничего не говорят. Опять молча стоят, обнявшись и слегка покачиваясь вперёд-назад, вслушиваясь в вечернюю тишину. Даже кузнечики уже перестали стрекотать — скоро время других, ночных насекомых.
Макак целует МК в макушку, а затем, размышляя о случившемся, вглядывается в потемневшее небо. Оно стало лиловым, а низкое солнце теперь не так сильно слепит глаза, а только изредка помигивает из-за проплывающих мимо сине-чёрных облаков.
Становится заметно прохладней. МК ёжится и весь сжимается, да и сам Макак чувствует пробегающий по телу холодок.
— Нам пора возвращаться, — он треплет МК по волосам, привлекая его внимание, и тот, отстранившись, поднимает свой взгляд.
— Угу, — он отшагивает, смотрит на небо, но тут же отворачивается, переминаясь с ноги на ногу. — Пора.
Макак, улыбаясь, закатывает глаза и качает головой. Берёт МК за руки, заставляя того вздрогнуть и поднять смущённый взгляд обратно на него:
— Правда, совсем ничего не хочешь сказать? — Макак пытается разглядеть что-нибудь в глазах напротив, однако МК кажется менее уверенным, чем раньше.
— Нет. А что мне говорить? — он старается отвечать сухо, и делает наиболее отстранённый вид, но дрожь его выдаёт.
— Вот уж не знаю. Может, что ты меня любишь? — МК краснеет, мотает головой из стороны в сторону и пытается выпутать свои руки из чужих, опустив лицо. — Верно я угадал?
— Макак, — хочет возразить что-то, но, действительно, что он может сказать?
— А я люблю, — МК замирает, и Макак, пользуясь шансом, гладит того правой рукой по щеке, положив левую на его плечо. — Я очень люблю тебя, МК.
На губах МК проскальзывает улыбка, но он тут же её прячет и смотрит недоверчиво, демонстративно сплюснув губы и приподнимая бровь, но Макаку очевидно, что это всего лишь глупая маска.
— Нет, правда, малыш, думаешь, я стал бы с тобой целоваться, если бы ты мне не нравился? — он ухмыляется и проводит большим пальцем по чужим губам.
— Боже, Макак, не называй меня так! — МК не выдерживает и смеётся, шутливо толкает Макака в плечо и начинает спускаться с холма.
— Брось, тебе ведь нравится! — Макак, тоже смеясь, догоняет его у подножия и закидывает одну руку ему на плечо.
— Ага-ага. А знаешь, что мне ещё нравится? — МК останавливается и хитро смотрит в чужие глаза. — Вернее, кто?
— Кто же? — Макак прекрасно знает, что тот хочет сказать, но решает дождаться ответа.
МК строит очень забавную гримасу, неестественно широко улыбаясь, затем закрыв глаза и приподняв брови:
— Секрет, — медленно проговаривает он, но тут же делает лицо попроще и чмокает Макака в губы. — Шутка, ты, конечно же, — и целует ещё раз чуть дольше. — Я тебя люблю, — шепчет в уши и отбегает вперёд.
— Кто последний — тот лох, догоняй! — МК выкрикивает, оборачиваясь, и бежит дальше. Макак, хохоча, пускается за ним следом.
***
Когда они скрываются из виду, это место совсем пустеет, а солнце окончательно исчезает за горизонтом, погружая мир в сумерки, а затем и вовсе в ночную темноту...
Так, на закате одного летнего дня начался рассвет чьей-то новой, счастливой любви.
Конец
