***
— От тебя пахнет морем, я люблю море. И тебя, — виновато опущенные густые ресницы и сжатые в ожидании губы. Айси морщится. — Хватит!***
— Я люб…ила тебя, — в голосе боль и обреченность, рука судорожно сжимает ручку чемодана, заплаканные глаза спрятаны под уродскими тёмными очками, огонь волос горит бледнее, потухая. — Сочувствую, — хмурится в ответ Айси. — Хорошей дороги.***
Привычный шум офиса почти не давит на барабанные перепонки: стук каблуков по мраморному полу, щелканье наманикюренных пальчиков по клавиатуре, шелест бумаги, а после, неожиданно, звенящая, почти пугающая тишина. Все куда-то заинтересованно смотрят. Айси, на всякий случай, следует их примеру. — Дорогие коллеги, рад вам представить моего нового заместителя, мисс Блум Джонсон, прошу любить и не жаловаться! — Валтор уходит, тащя девушку за собой и что-то объясняя, а Айси, кажется, забывает, что такое воздух. В памяти обрывки фраз, робкие поцелуи в щеку, рыжие волосы, пальцы с обкусанными ногтями на ручке чемодана. Блум… Она изменилась. Очень изменилась. И пока не ясно, в лучшую ли строну.***
«Айси, зайдите ко мне.», — мелькает в мессенджере компании лаконичное сообщение. Ноги отказываются слушаться, когда Айси пытается встать со стула, а руки слегка подрагивают. После всего, что она сделала с этой робкой невинной девочкой, так не хочется смотреть ей в глаза. Вообще видеться с ней. И не понятно, это страшно, волнительно или максимально неловко. Стук в дверь и короткое: «Войдите!». Блум ни капли не походит на себя прежнюю: когда-то длинные рыжие волосы сострижены в стильное удлиненное каре, ясные голубые глаза скрыты за очками и больше не светятся жизнью и любовью ко всему миру, неброский идеальный макияж, подчеркивающий и скрывающий все нужное, чёрная блузка с глубоким декольте, серая юбка-карандаш, немного выше колен, и невообразимо высокие шпильки. Айси вспоминает джинсы, футболки оверсайз и удобные поношенные кроссовки, которые Блум так любила раньше и грустно улыбается. Она больше совсем не та робкая девочка. — Айси, верно? — Блум окидывает её равнодушным взглядом, словно видит впервые. — Я изучила Ваши предложения по проекту, они никуда не годятся. Переделайте к утру среды, иначе мне придётся отдать проект другому, более способному сотруднику, — Блум кидает на стол перед Айси папку. — Можете идти работать. Айси послушно выходит словно в трансе, что-то колит и клокочет в груди. Боль? Обида? Злость? Или все сразу? Не придумали ещё описание чувству, подобному тому, что она испытывала сейчас. Что-то вроде: ваша недобывшая, к которой вы чувствовали непонятно что и которой вы сделали очень больно, внезапно возвращается в вашу жизнь, делает вид что не помнит, и ещё и унижает, при этом всем. Девушка агрессивно кидает папку на свой стол и открывает, пытаясь сосредоточиться на цифрах и графиках, хотя мысли плавают совсем в других сферах.***
Айси бросила пить лет в двадцать, вообще-то сразу же, как начала, но сейчас так невыносимо хотелось напиться. Бутылка, вторая, третья, она сбилась и перестала считать примерно на пятой, или на восьмой… — Ненавижу!!! — бабушкин бокал из чистого хрусталя, который в далёкие пятидесятые, а то и раньше, был подарен им с дедом на свадьбу и сейчас считался реликвией и стоил миллион денег, летит в камин, разбиваясь вдребезги о его каменную стенку. Осколки красиво рассыпаются по пушистому ковру, теряясь в его ворсе и поблёскивая в свете огня. Айси невозмутимо берет другой бокал, наполняет до краёв и пьёт кроваво-красную жидкость большими глотками, давясь и отплевываясь. — Ненавижу… — шепчет обессилено, заваливаясь головой на какие-то бумаги на столе, определённо важные, на них же разливает остатки вина и, наконец, вырубается. Потому что сном это не назвать даже с натяжкой. Только боль, ненависть и липкий туман. — Н е н а в и ж у, — хрипло шепчет она, на секунду вырываясь из этого марева и… сама не верит в то, что говорит.***
— Ты выглядишь так, будто всю ночь тебя били бутылкой чего-то крепкого, с кучей градусов. И пахнешь так же, — Дарси ухмыляется почти сочувственно и кладёт ей на стол какие-то таблетки. — И чувствую себя абсолютно так же, — Айси не глядя пихает в рот сразу несколько штук и запивает остывшим двойным эспрессо, даже не поморщившись. Присвистнув, подруга понимающе кивает и садится за свой стол, который, впрочем, рядом, и разговаривать им это не мешает ни капли. — Снова, да? — Дарси больше утверждает, чем спрашивает. — Рано или поздно это плохо закончится. Вам надо. Необходимо поговорить. Я волнуюсь за тебя! — Нам не о чем говорить… — голос безжизненный и тихий, больше похожий на шелест падающих листьев. — Определённо есть о чем, — Сторми бесцеремонно плюхается пятой точкой прямо на клавиатуру рабочего компьютера Айси, та жалобно хрустит под её весом, но терпит. — Да идите вы обе к… к… куда угодно! — Айси бледнеет и смотрит совсем не на подруг. Даже не оборачиваясь, они знает на что, точнее на кого. — Тяжёлый случай, — хором констатируют девчонки и предпочитают уйти в курилку. Айси их не винит, она и сама знает, что случай тяжёлый, а ещё неизлечимый, даже безнадежный.***
— А ты стала стервой, такой же как… Как я?! — Айси нервно смеется, заправляя за ухо постоянно выбивающуюся из прически прядь платиновых волос. Корпоратив почти окончен, она пьяна в стельку и, наконец-то, готова поговорить по душам. — Вы себе льстите, Айси. Мое поведение совершенно не имеет отношения к Тем событиям, — голос у Блум слегка дрожит, так незаметно, что человек, плохо еще знающий, едва ли догадался бы о волнении, очень сильном волнении. — Тех событий! — Айси снова смеется. — Значит так теперь ты называешь случайный перепихон в общаге, а после мое полнейшее равнодушие? — Хватит!!! Пожалуйста, хватит, — в голубых глазищах, которые когда-то в институте так зацепили точно такую же жутко пьяную Айси, стоят слезы. — Я только вылечилась от этого. Я только смогла отпустить. Пожалуйста… Айси не отвечает, она хватает Блум за ворот пиджака и притягивает к себе, настойчиво целуя. Губы рыжей плотно сжаты, но она не отталкивает, но и не шевелится тоже, словно пытаясь превратиться в камень. Камням не бывает больно.***
Все повторяется, только кровать больше раза в два, а простыни шелковые и нежно ласкают обнаженную, разгоряченную кожу. Блум целует в ключицы, грубо, на грани боли, почти кусая, опускается ниже, к возбужденным соскам, обхватывает губами один, невесомо лаская языком, пальцы щекочут второй, потом губы пропадают, двигаясь дальше, но тонкие пальчики продолжают играться с нежной розовой бусиной на упругой груди. Когда рыжая мягко дует на живот, Айси непроизвольно выгибается в спине и стонет, пока любовница щекотно обводит языком ее пупок. Юркие пальчики правой руки, левая все еще ласкает грудь, проходятся по низу живота, а после резко проникают во влажное нутро. Блондинка уже не понимает, стонет или кричит. Ей так хорошо сейчас. Не переставая орудовать пальчиками внутри Айси, Блум садится ей на ногу и начинает двигаться, постанывая и изгибаясь. Кончают они с разницей в несколько минут, а после еще долго лежат рядом, обнявшись, пока блондинка выцеловывает узоры у рыжей на груди. … — Это была одноразовая акция, — Блум застегивает молнию на юбке, не оборачиваясь на Айси. — Забудем обо всем, что было сегодня. — А если я не хочу? — каждая фраза повторение того диалога, который состоялся больше шести лет назад, только роли изменились, и от этого, почему-то, так сильно больно. — То это твои проблемы… — Блум обхватывает пальцами дверную ручку и почти успевает ее повернуть, но блондинка вскакивает, со скоростью молнии оказываясь рядом, разворачивает ее к себе и целует. — Прости, дорогая, но сегодня мы немного изменим сценарий. Руки, путаясь в завязках и застежках, лихорадочно стягивают блузку, колготки рвутся от острых ногтей, юбка летит прямиком в ад, а губы уже нежно целуют плоский живот, опускаясь ниже. Айси вылизывает влажные половые губы, и стоны Блум для нее сейчас как обещание того, что все будет хорошо. Теперь будет. Хриплый крик, и рыжая оседает на пол. Айси садится рядом, пальцами доводя себя до разрядки.***
— Я люблю тебя и тогда… Тогда тоже любила, просто испугалась. Это же неправильно, все, что было между нами — неправильно, — они сидят на скамейке в парке, держась за руки и с интересом наблюдая за голубями, снующими вокруг — Любовь не бывает неправильной, — Блум улыбается, крепче сплетая их пальцы. — В чем бы меня не убеждали психологи четыре года, но один взгляд на тебя тогда в офисе, и все вернулось. Я тоже тебя люблю. Все еще люблю. И больше не сдамся, что бы не произошло. — Я тоже, — Айси кладет голову ей на плечо и закрывает глаза. — Даже не думай снова сбежать.