Кровавый Сын

Божества не рождаются или создаются. Они просто Существуют. В одно мгновение их нет, а в другое — есть. Они появляются, чтобы исполнить свое предназначение. Техноблэйд — бог войны и смерти. Бог Крови. До него существовала богиня войны, но она была убита Филом за то, что она бросила вызов его Госпоже. Техноблэйд — не старое божество. Он Появился лишь недавно, но уже ходил по людской земле. Он принимал преподношения, направлял людей в их бесчисленных сражениях. Сейчас он сидит в лагере победителей, разведенном посреди места, где когда-то располагалась деревня. Теперь это пристанище полых, безжизненных домов. Так все думали. Но в глубине тьмы раздался звук. Странный, тонкий плач. Мужья вокруг чуть протрезвели и уставились на один из рядом стоящих домов. Техноблэйд посмотрел на них, смятенный тем, что они перестали праздновать. — Что вас страшит? — спросил он. — Вы победили в сражении. Какое бы чудище там ни таилось, оно не сразит вас. — Мы не боимся, господин, — посмел один из них ему ответить. — Мы… это не чудище. Это младенец. Один солдат направился в глубину дома и возвратился с пронзительно кричащим существом. Оно окутано в странном коконе, из которого выглядывало только лицо. Оно настолько маленькое, что солдат несет его в руках очень осторожно, что довольно необычно. — Это мальчик, — мягко сказал мужчина. — Он еще толком не вырос. Люди сильнее протрезвели. — Для чего нужно это существо? — спрашивает Техноблэйд. Он знает, что люди укрощают животных ради еды и шерсти и что они расстраиваются, когда их убивают. Люди посмотрели на него, словно не поняли его вопроса. — Господин… — один из них подает голос. — Это… младенец. Это…. Это младенец. Техноблэйд нахмурился, чувствуя нарастающее раздражение из-за этого смертного. — Я услышал, — сказал он. — Но меня не волнует название этого существа: я спросил, для чего оно нужно. Почему вы так носитесь вокруг этого зверька? — Это… это не зверь, — отвечает солдат, держащий ребенка. — Он вырастет и станет человеком. Техноблэйд моргнул, удивившись. — Как это? — Я… Неужели у богов нет детей? — спросил солдат. — Должны быть, — возразил другой. — Сирена — сын Ангела! — Но он не знает, что такое младенец! — недоверчиво воскликнул третий солдат. — Как только божества появляются, они полностью созданы и готовы взяться за свои обязанности, — говорит Техноблэйд, толком не понимая, зачем он все это объясняет. Существо… младенец все еще плачет на руках солдата. Бессильный. Немощный. — У вас, людей, все по-другому? Младенец… немного похож на человека. У него есть руки и ноги, а также пальцы, а не лапы. Но создание не говорит, лишь рыдает. Возможно, оно слишком напугано и думает, что они хотят навредить. Солдаты замолчали. — Нет, — наконец одна из них ответила. — Мы рождаемся в, ну, таком виде, — она указала на младенца. — И мы растем до того момента, пока не сможем позаботиться о себе сами. И потом у нас появляются дети и они тоже вырастают, и так до бесконечности. — Пока не сможете позаботиться о себе сами? — переспрашивает Техноблэйд. — Ну, да, — отвечает человек. — Младенцы не могут ходить, говорить и добывать себе еду. Они могут только плакать. А вот теперь это очень похоже на людей. Слабые и беззащитные, они полагаются на помощь более сильных существ, чтобы за них что-то сделали. Техноблэйд прохрипел: — Возможно, в будущем он станет воином, — сказал он. На это будет интересно посмотреть. Люди тяжело переглянулись. — Ну, — поднял голос тот, кто держал на руках ребенка. — Его мать погибла, господин. Я не думаю, что он… выживет. Умирающий человек… как неудивительно. Люди постоянно умирают. Честно говоря, кажется, будто только это они и делают. Этот человек куда слабее остальных. И все же Техноблэйду… интересно. Оно… он владеет бесконечным потенциалом. Люди не созданы с предназначением, они их выбирают. Что бы он выбрал, если мог? — Почему нет? — Он потерял мать, — повторил держащий ребенка человек. — Младенцев сложно уберечь без их матерей. — И как же можно заполучить другую? Люди посмотрели на него немного растерянно. — Возможно… в соседней деревне есть кормилица. — Если только она тоже не разрушена, — пробормотал другой солдат. Техноблэйд нахмурился. Он уже спасал людей. Тех, кто проявил себя на поле боя. Он бог смерти, бог войны, но людей довольно легко оставлять в живых. Для смертных. — Дай его мне, — говорит Техноблэйд. — Он не умрет. Я позабочусь об этом. Все уставились на него. А потом опустили взгляд на все еще рыдающего, но уже ослабленного младенца. А потом опять посмотрели на него. — … господин, — подал голос человек, держащий ребенка. — Младенцы… хрупкие. — Все люди хрупкие, — согласился Техноблэйд. — Да, но… младенцы очень-очень хрупкие, — продолжает человек. — Вы должны держать его предельно осторожно. — Я буду предельно осторожен, — отвечает Техноблэйд. Люди переглядываются, но ничего не говорят. Лишь наблюдают, словно в ужасе. Как странно. — Ладно, вы должны придерживать его голову вот так. Он не может сам ее поднять. Человек дает много указаний по тому, как надо держать младенцев, и каждую инструкцию Техноблэйд выслушивает очень внимательно. Наконец, ему передали младенца. Человеку приходилось держать его в руках, но он помещается на ладони Техноблэйда. Он… очень легкий. Слишком легкий, подумал Техноблэйд, для человека. Даже маленького. Его плачь затих и из его рта доносились лишь слабые хныканья. Он продолжал умирать. Техно осторожно протолкнул капельку силы во младенца. Куда меньше, чем он дал бы смертельно раненному человеку. Младенец очень маленький, и пусть он хочет спасти его жизнь, он знает, что иногда слабые смертные не выдерживают божественной силы. Этот смертный кажется очень хрупким теперь, когда он лежит на его ладони. Плач младенца медленно затих, погружая всех в тишину. Его глаза закрылись. Техноблэйд почувствовал пустоту в сердце. — Он погиб. — Что? — спросил человек, который до этого держал младенца. Он протянул руку и дотронулся до его щеки. — Ох, — сказал он. — Господин, все не так. Он просто уснул. Должно быть, он очень устал. Для Техноблэйда не секрет, что люди спят. Существуют божества, целью которых является защита людей во сне. Но они никогда не засыпают перед ним. Лишь слабейшие, раненные и умирающие — те, кто слишком истощен, чтобы оставаться в сознании в его присутствии. Но этот человек, безумно уязвимый человек, уснул в его ладони. Крохотные ручки обвили палец, который был прижат к сердцу. Теперь, когда он обратил на это внимание, он чувствует, как оно бьется. Вместо ужасной пустоты появилось нечто новое. Абсолютно неизвестное. Мягкость, желание защитить эту хрупкую жизнь, это маленькое существо. — Он не умрет, — клянется Техноблэйд. — Я не допущу этого. Он вырастет.

***

У него не возникло проблем с произношением клятвы, но держать слово оказалось трудно. Младенец… многое требует, а Техноблэйд неопытен. После окончания войн он всегда возвращался в божественное царство. Но сейчас он сомневался, что смертный младенец переживет такое путешествие. Их миры не просто так разделены. Поэтому он путешествует подобно смертному, пешком, ибо не существует такой лошади, которая могла понести его крупное тело. Он на три фута выше самых высоких мужей, это было преимуществом на поле боя. Но это было помехой для заботы над хрупким смертным младенцем, который помещался в его ладони. Несмотря на всю готовность заботиться о ребенке, некоторые вещи должны делать только люди. Техноблэйду не то чтобы грустно передать другим заботу о «смене подгузника». Люди — странные существа. Действительно. Они также заполучили «кормилицу» для ребенка, поэтому Техноблэйду не приходится опасаться, что он навредит ему магией. Однако, нет никого теплее его, поэтому в дороге он держит ребенка. Он окутывает его своим плащом, что теплее любой смертной материи, и похоже, что младенец доволен ей. Обычно, если люди довольны Техноблэйдом, они дают преподношения. Золото и еду, вещи, которые ему нравятся, в этом спору нет, но у него нет в них необходимости. Младенец ничего из этого не предлагает, лишь радостно лепечет и играется с пальцами Техноблэйда, сильно пытаясь засунуть их себе в рот. Техно никогда не расскажет этого людям, потому что они так гордятся своими преподношениями, но то, что предлагает младенец, нравится ему куда больше. Со временем они добрались до города, в котором стоит один из его храмов. Раздались звуки грандиозных фанфар и поздравлений, благодарностей за победу на войне, но если Техноблэйд до этого не был заинтересован в этом, то теперь уж и подавно. Его не заботят жеманные речи людской знати. Он лучше послушает мягкое детское воркование. Или даже плач. Техноблэйд безумно ненавидит разговоры людской знати. Но он не может вечно оставаться в мире смертных, ведь он бессмертен и не принадлежит ему. Но в это же время ребенок смертен. Он не может попасть в мир бессмертных. Если только Техноблэйд не хочет отдать его Госпоже Смерти. Он не знает, что делать Он решил сделать то же самое, что делал в прошлом, когда нуждался в совете. Он вызвал Ангела. Филза спустился к его святилищу громовой тучей, вороны и вороны полетели в город, заглушая каждый звук своей какофонией. Они разбудили младенца. Техноблэйд не сдерживается и кидает Филзе недовольный взгляд, стоит ему только войти в храм. Младенец рыдает, разозленный тем, что его пробудили от его мирного сновидения. Техноблэйд очень долго ждал этой дремы. — Техно, — кивая, приветствует Филза. Он превосходит Техноблэйда, являясь правой рукой Госпожи, но сейчас он находится в его храме. — Почему ты держишь младенца? — Я поклялся заботиться о нем, — отвечает Техноблэйд. — Ты… знаешь, как заботиться о младенце? — спрашивает Филза. — ...А ты? — спрашивает Техноблэйд. — Ни хрена не знаю, — засмеялся Филза. — Не знаю, заметил ли ты, дружище, но я отвечаю за конец цикла жизни. Это… правда. Крайне неудобная правда. — Я не могу остаться здесь и позаботиться о нем, — говорит Техноблэйд, будучи молодым божеством. Филза мог бы остаться в людском мире до того момента, пока младенец не вырастет и умрет, но Техноблэйд не способен на это. — Я не знаю, как мне поступить. Филза опустил взгляд на ребенка, который что-то себе лепетал. — Отдай его обратно людям. Техно прижал младенца к груди. — Он принадлежит мне. Филза закатил глаза. — Тогда оставь его в своем храме. Прикажи жрецам присматривать за ним, а сам навещай время от времени. Это… отличное решение проблемы. Оно идеально подходит. Техноблэйд вернется в царство богов, восстановит силы несколько лет, а затем навестит младенца в людском мире. — Благодарю за твою мудрость, — сказал Техноблэйд. — Без проблем, дружище, — отмахнулся от благодарности Филза. Он опять опустил взгляд на постепенно засыпающего ребенка. — Они такие странные, не так ли? Начинают такими крохами, а затем вырастают. — …Да, — согласился Техноблэйд. — Но он… довольно милый. Взгляд Филзы полон сомнения. — Он улыбается, — продолжает Техноблэйд. — и смеется. Он не похож на других людей, чье сердце жаждет богатств и власти. Все, чего он хочет — тепла, еды и кого-то подле себя. Филза чуть смягчился. — Желания, достойные уважения, — говорит он. Филза осторожно протянул руку и дотронулся до руки младенца. — Он… очень маленький. Крохотный. — Знаю, — говорит Техноблэйд. — И еще очень хрупкий. Даже по человеческим меркам. Спящий ребенок обхватил кулачком коготь Ангела и чуть пролепетал. — Ох, — воркует Филза. — Здравствуй, маленький человек. У него есть имя? — Нет, — признался Техноблэйд. — Я не смог придумать хорошее имя. Филза хмыкнул. — Может, стоит назвать его в честь прославленного героя? Чтобы почтить память. Не один день обсуждали они преимущества каждого имени. Многие легенды рассказывают об ужасных людях, которых, по мнению Техноблэйда, ребенок не должен стремится превзойти. Филза говорит, что он не может отвергать каждое имя, но, возможно, ему стоит перестать предлагать ужасные варианты. В конце концов, он предложил, что, быть может, младенец сумеет улучшить имя и избавить от дурной славы. Скрепя сердце, Техноблэйд признал, что это хорошая идея, и даровал ребенку имя «Тесей». Это имя он ведает главному жрецу, передавая ему младенца и обещая, что он вернется за ним. Он вернулся в божественное царство, истощенный долгим пребыванием на смертной земле, но он жаждал вернуться и вновь увидеть Тесея.

***

Томми моргнул, смотря на Бога Крови. Бог Крови моргнул, смотря на него. Томми моргнул еще раз. Бог Крови сделал тоже самое. Сдерживая смех, Томми моргнул еще раз. Бог Крови тоже моргнул. — Ты очень высокий, — говорит ему Томми. —…Да, — согласился Бог Крови. — Я намного выше людей… ты очень маленький. — Неправда! — возмутился Томми. Жрецы наказали ему быть вежливым и почтительным с Богом Крови, но Томми же не маленький! — Я очень большой! Больше всех! — Наглядно видно, что это неправда, — говорит Бог Крови. Томми не понимает, о чем он говорит, но Бог Крови звучит прямо как главный жрец, когда он его поправляет. — Не-а. Бог Крови нахмурился, словно не понимая. Томми захихикал. — Ты забавный. — Спасибо? — Хочешь поиграть с моей лошадкой? — спросил Томми, заскучав от стояния на одном месте. — У тебя есть лошадь? — спросил Бог Крови. — Это крупное животное. Томми опять засмеялся. — Не с настоящей! С игрушкой. Иди за мной, я покажу, — он протянул руку. Бог Крови неуверенно протянул руку в ответ. Томми пришлось схватить его палец, потому его рука была слишком большой, чтобы за нее держаться. Ему пришлось наклониться, чтобы Томми смог до него дотронутся, но в этом ничего страшного нет. Томми потянул его в другую половину комнаты, чтобы показать лошадку. Жрецы сказали, что он нужен Богу Крови, но не сказали, для чего. Просто приказали делать все, что прикажет Бог Крови, даже если будет очень сложно и страшно. Но Томми не думает, что ему будет сложно и страшно, потому что Бог Крови хороший, он сразу это понял. Держа его за руку, он чувствует, как сердце немного бьется от непонятной радости, словно его окутали в теплое объятие. Томми отпустил руку и залез в ящик для игрушек, чтобы найти лошадку. Жрецы заставили его убрать все игрушки обратно перед приходом Бога Крови. Ну, хотя бы их здесь нет и они не могут накричать на Томми за то, что он их вытащил. Бог Крови приказал им уйти и они ушли. Томми задумался. Может ли Бог Крови приказать им давать ему сладости каждый раз, когда он кушает? Он поднял голову из ящика. Бог Крови просто стоит на месте, разглядывая руку, за которую держался Томми, словно она только что появилась из неоткуда. — Ты можешь сесть, — сказал он, потому что шея болела от того, что приходилось каждый раз сильно задирать голову, чтобы взглянуть на Бога Крови. Бог Крови медленно присел. Томми улыбнулся. — Видишь? — сказал он, наконец-то вытаскивая игрушку из ящика. — Это моя лошадка. Я люблю ее больше всех. — Вижу, — говорит Бог Крови. — Ты… слишком большой, чтобы оседлать эту лошадь. Я тоже не могу на них кататься. Когда я нашел тебя, ты был... крохотным. И очень хрупким. Я не мог отнести тебя в мир бессмертных, чтобы ускорить наше путешествие. И я не верил, что не наврежу каждой лошади, на которую попытаюсь сесть. Томми удивленно уставился. — Ты видел меня маленького? — спросил он. — Да, — сказал Бог Крови. — Я не дал тебе умереть. — Ох, — говорит Томми. — Спасибо, — жрецы всегда толдычат, что он должен благодарить Бога Крови. Ему немного жаль, что у него нет лошадки. — Вот, — сказал он, взяв Бога Крови за руку и положив в нее игрушку. — Теперь у тебя есть лошадка. Его* зовут Карл. Бог Крови моргнул, смотря на Карла. Он такой крохотный в его руке. Медленно, Бог Крови сжал его. — Благодарю за подношение. — Это не подношение, — сморщился Томми. — Подношения — это скучные штуки, как золото и мертвые овцы. А это подарок, они куда лучше. Это игрушки, конфеты и все самое лучшее. И теперь ты можешь со мной играть. Я буду Генри, а ты будешь Карлом. Они лучшие друзья. Бог Крови немного не умеет играть, но все в порядке: он намного лучше жрецов, которые вообще с ним не играют. Они сидят так долгое время, настолько долго, что живот Томми заурчал. — Нам пора идти кушать, — сказал он. — Как скажешь, — сказал Бог Крови, протягивая руку. Томми улыбнулся и схватился за нее. Теплое странное чувство опять вернулось. — Мне нравится держать тебя за руку. — Мне тоже, — сказал Бог Крови. — Мистер Бог Крови, могу ли я кое-что спросить? — Спрашивай. — Зачем я тебе нужен? Бог Крови замер, опустив взгляд на их руки. — Не знаю, — признался он. — Возможно, нас связала судьба. Возможно… ты просто мне понравился. Томми улыбнулся. — Ты тоже мне нравишься. Бог Крови улыбнулся ему в ответ. — Ты можешь приказать жрецам, чтобы они давали мне на ужин сладости? — спросил Томми. — Сладости хороши для тебя? — Ммм. Да. Очень-очень хороши.