В отражении тебя я нашёл себя

Каждый раз глядя на него, в его глазах он неизменно видел лишь одно — собственное отражение. Мужчина не знал, случайность это, совпадение или проделки судьбы, но всячески старался избежать даже закрадывающейся мысли об этом юном парне с зеленью вокруг расширенного зрачка.

Что это?

Флюоресценция, неудачное преломление света или безмолвное признание? Нет. Однозначно не последний вариант, который подкидывает подсознание влюблённого брюнета. Не зря ведь говорят, что любовь слепа. Вот и его не столь уж хорошее зрение пострадало ещё больше от этого дурманящего голову чувства. Но факт оставался фактом — вечно прикованная пара глаз продолжала маячить на периферии, и вот уже шутки перестали складываться так умело, игра на камеру с озорной улыбкой удавалась через силу, сомнительные жесты по отношению к коллеге всё чаще воспринимались зрителями и особенно фанатами не так, как нужно было, к тому же поднимались насмех коллегами. Один Антон не замечал в этом чего-то изрядного, либо очень хорошо претворялся, чтобы не ставить партнёра по сцене в неловкое положение. Шаст всегда был славным малым, и Попов утерял нить, когда это скудное описание товарища превратилось в: «Он раскрасит собой целый серый мир!». Сегодня завершились съёмки крайнего сезона, значит уже завтра он сможет вернуться в Питер к своей привычной жизни. Бег по утрам, прогулки вдоль центрального проспекта вечерами, очень редко служба в театре, но это только для благотворительности, эта часть его жизни осталось уже в прошлом. Арсений посмеялся про себя, вспомнив, как Димка умолял его не называть выступления «службой», но в конце концов не им это было придумано, и не ему отменять традицию, которая к тому же была мужчине очень по душе. — Что по настроению? — Неожиданно его вырвал из засасывающей пучины мыслей чей-то уставший голос и увесистая рука на плече. — Как будто не мы только что завершили 4 мотор за вечер. Мне бы твою энергичность, я бы уже Пашку во всех передачах подменил. — В голосе была напускная весёлость, но глаза выдавали дичайшую усталость и неизменно отражение его собственных голубых глаз. Он часто натыкался на комментарии в соц.сетях, что в его глазах можно утонуть. Даже песню Лазарева каким-то боком умудрились приплести к нему так, что одна строчка стала ассоциациироваться у огромного количества людей именно с ним. Но никогда сам про себя подумать так не смел, каким бы высокомерным и самовлюблённым его не считали — это был лишь хорошо продуманный образ для телеканала ТНТ, в который поверили даже некоторые коллеги, но только не этот добряк напротив. — Куда мчишься такой вдохновлённый? Неужели успел кого-то завести в тайне от нас? Мы конечно привыкли к тому, что ты такой весь из себя скрытный, но даже для тебя это перебор. — И снова этот выдавленный смешок, за которым теперь скрывалось что-то более личное. Казалось бы, протяни руку и всё поймёшь, но пальцы лишь сжимаются в кулак до хруста костяшек и прячутся ещё глубже в карманы. — Вау, Шаст! Давно это тебя стала интересовать моя личная жизнь? Хочешь мне в чём-то признаться? — Это раунд был за Арсением. Не впервые им обмениваться подобными колкостями, никто из них правда не понимал для чего они это делают, но и останавливаться не собирались. Это было что-то вроде негласной традиции, только для них двоих. Обернуться в поисках реакции было пожалуй худшим, и одновременно, лучшим решением сегодняшнего дня. Антон снова смотрел, но в глазах не было восторга, восхищения или смеха, только полное умиротворение. Такой чистый, трезвый взгляд, полный принятия ситуации и доверия. В их профессии такой встретишь не часто, если не никогда. Все вечно на чеку, ищут подставу или включают всё своё внутреннее обаяние = лицемерие, в поисках выгоды. Между ними никогда не было конкуренции, каждый знал свои сильные стороны, а когда Шаст забывал о собственных — Попов приходил на подмогу, напоминая, ради кого за кулисами прямо сейчас собрался полный зал. Эта поддержка не всегда была оказана словами, чаще даже наоборот: якобы случайное прикосновение, полуулыбка подаренная только одному, вздернутая бровь а-ля «Ну ты чего? А ну соберись!», и прочее прочее заметное и правильно трактованное только этому бракованному дуэту. Было глупо отрицать, что именно их химия на сцене держала напряжёте от начала и до конца каждого концерта и мотора. Пока Серёже и Диме нужно было время на передышку, парни вкидывали фразы, порой даже слова, которые и шутками не назовёшь, но залу было достаточно даже такого взаимодействия. Когда впервые Арс услышал о фанфиках, увидел первый арт ему было сложно понять, как правильно реагировать на такое, в первую очередь из-за переживания о реакции Антона. У него ведь была девушка, с который они вместе уже 5 лет и со слов очень счастливы. Какого влюблённому человеку видеть свои отфотошопленные фотографии с поцелуями и не только, ещё и с кем? С другим мужиком. Ума не приложить, кому только в голову пришло взять уроженца криминального Воронежа и Богом забытого Омска и придумать из них скрывающуюся пару. А если верить домыслам фанатов, не столь и скрывающуюся. В прочем, они особенно не поднимали эту тему, так, парочка шуток, хихиканья на недовольную реакцию Шеминова и постоянные отбойки от нападок Позова с Матвиенычем, с их однообразными подколами. — А у тебя какие планы-то? — Не очень вовремя заметив затянувшуюся паузу нарушил тишину брюнет. — О. Да какие у меня могут быть планы? Добраться домой, желательно не сидя в пробке часа три, смыть с себя весь этот гребенный день и завалиться спать, да так, чтобы не трогали до следующего месяца, а то и года… — Не смотря на весёлую интонацию, было понятно, что это вовсе не шутка, а искреннее желание кудрявого. Рука самовольно потянулась к растрепавшейся челке и взъерошила её ещё больше, мимолётом царапнув нежную кожу лба. Зелёные глаза зажмурились и к этому зрелищу не хватало добавить только мурчание, настолько он был похож на кота. — Тебе бы отдохнуть хорошенько, Антош. Без досъемов, реклам и звонков. Вот, как у меня в Питере. Не хочу никого слышать и видеть — отключил телефон и на весь день ушёл куда-то бродить, чтобы не было соблазна включить и отыскать себе работы, которую только рады подкинуть со всех углов. Ты себя подобным графиком в такие ебеня загонишь, откуда даже мне тяжело будет тебя вытащить. Об Ире подумай, какого ей встречать тебя такого каждый вечер. — Никто меня не встречает. — Что? — Поехали вместе в Питер? — Чего? — Я напишу Стасу, что мне нужно пару дней. А в Москве меня уже от всего тошнит, а в культурной столице я последний раз был в конце того года на гастролях. Арсений споткнулся толи об собственную ногу от такого заявления, толи об ниоткуда возникший посреди офисного коридора порог. Поймав равновесие он постарался не выражать своё удивление слишком явно, но кажется было уже поздно, потому что подняв глаза он тут же споткнулся снова, только в этот раз мысленно и об насмешливую, но добрую улыбку. — Если что, я сниму себе номер в отеле, можешь даже не переживать, не потесню я тебя с твоей тайной пассией. — Некого теснить. Я живу сам. И ты можешь остаться у меня, если хочешь, конечно. Но вряд ли я дам тебе нормально отдохнуть. — Ммм, чем же это ты планировал заняться? Попов кинул на, уже во всю хохочущего, парня недовольный взгляд и легко пихнул плечом, подрезая на очередном пролёте. — Ладно-ладно, так что, когда выдвигаемся? — Откуда столько энергии, Как будто не мы только что завершили 4 мотор за вечер? — Вернул Шастуну его же фразу Попов. — У меня рейс завтра в 9 утра, думаю там ещё должны быть места. — Отлично, тогда пока ко мне? — Как ни в чем не бывало бросил Антон, даже не оборачиваясь на собеседника. — Уже одиннадцатый час, пока каждый из нас доберётся до дома будет уже как минимум начало первого, а дальше я не гарантирую, что не впаду в забытие, а значит и не могу обещать приехать без опозданий. — Продолжил он сам осознав, что его предыдущая фраза звучала весьма неоднозначно, тем более напрочь выбиваясь из контекста. — Логично. — Это был максимум, который сейчас мог выдавить из себя красноречивый «граф» Арсений Попов. Потому что пока в голове творился полный хаус, все годы его самообуздания утекали сейчас в одном направлении — сдержать дрожь голоса, рук, нервного тика глаза и потока вырывающихся слов. Так непохоже на вечно сдержанного Арса, но и никогда прежде он не оставался на ночь один на один с Антоном, честно говоря, представлял, но и мечтать не смел. В конце концов от того, что они два гетеросексуальных мужчины, один в разводе, а второй в продолжительных счастливых отношениях. Так от чего же сердце забилось быстрее, будто у школьника, что предвкушает первый поцелуй? Дорога до подземного паркинга прошла в взаимном молчании, видимо, каждому было о чем поразмыслить. Арс любил ездить на пассажирском сидении, не многие знали, но находясь за рулём на его ум не редко давили тревожные мысли, вроде бы и ничего не предвещало, но мы не всегда властны над своей психикой. А вот быть по правую руку от опытного водителя всегда приятно, дорогу как таковую он любил. Любое путешествие, даже не особенно дальнее и увлекательное, отзывалось чём-то тёплым в груди. Похоже, что это отразилось на его выражении лица, потому что Антон окинул его тёплым взглядом и придавил к сидению такой же улыбкой. — Чего растянулся тут, как Чеширский кот? Настолько рад повидаться с моей холостяцкой квартиркой? — Ты так и не прокомментируешь это? Сначала «некому меня встречать», вот уже «холостяцкая квартира», что происходит? — А что непонятного, Арс?) Разошлись мы, давно уже, но всё никак к слову не приходилось, да и вообще это не было для меня чём-то удивительным, всё к тому и шло. Мы оба это понимали, но не хотели принимать, наверное… Попова с детства учили не задавать бестактные вопросы, не копаться в чужом белье и всё в таком духе. Да и что тут ещё спросишь? Почему так долго тянули? Из-за чего остыли? Это, как минимум, не его дело, как максимум, ему было откровенно плевать. Антон не выглядел разбитым, потерянным или хотя бы огорчённым. Только уставшим, и с этим старший надеялся ему помочь. — Чего ты приуныл? Всё ведь хорошо, да? — Шаст искоса поглядывал на попутчика, барабаня кончиками пальцев по кожаному рулю, это привлекало к себе ещё больше внимания из-за перезвона колец и парочки браслетов. Настолько эстетично, что Арсений прямо сейчас хотел бы оказаться в руках с хорошей фотокамерой дабы оставить не только в воспоминаниях красивые блики чужих фар на тонких руках, украшенных не только ювелиркой, но и нитями вен. Так пошло и клишировано, словно они оказались в дешевом романе или фанфике о них самих. Арсений не сдержал смешок, пытаясь замаскировать тот кашлем, но рассмеялся ещё больше. — Арс? — Он не знал, что сейчас думает о нем Антон, но было в некой степени даже все-равно, прямо в этот момент было плевать на всё, потому что просто хорошо. Просто так спокойно. Здесь и сейчас, рядом с тем человеком, в то время. Эту негу нарушила стая мурашек, пробежавшая в месте соприкосновения двух рук. Его собственного предплечья с пальцами, которые он разглядывал моментом ранее. — Арсений, ты в порядке? Мы приехали несколько минут назад, ты вообще слышал меня? — Глаза напротив были слегка взволнованы, хотя насмешливость никуда не пропала. — Приехали? — Он осмотрелся по сторонам и действительно уже не видел за окнами машины трассы, горящих вывесок и придорожных фанарей, только глухие стены домов по всему видимому периметру. — О да, извини, немного задумался. — Да, я заметил… Ну, пойдём уже? Я мечтаю о кровати ещё со второго дубля. Арс тоже мечтал, но немного в другом направлении, а так усталость Антона он несомненно разделял, просто приток адреналина и ещё эндорфинов не давали этому факту выдать брюнета. В новой квартире Шаста он ни разу не был, как и никто из их коллег. Обычно они оставались все вместе на специальной съемной квартире-студии, которую предоставляла им корпорация телеканала, или же задерживалось прямо в офисе столько, столько было нужно. Ходить по-гостям было некогда да и не особо нужно. Да и сейчас Арсений не понимал, зачем он здесь находился? Антон мог провести эту ночь в отеле около аэропорта, необходимые вещи они всегда носили с собой в рюкзаках — издержки профессии. А купить пару сменной одежды мог позволить себе и подавно… Даже если он хотел собрать особенно значимые вещи с собой на пару дней, при чем тут Он? Получив приглашение в гости, находясь в дороге сюда эти мысли почему-то так не душили, но стоило перешагнуть порог лифта и топтаться под дверью, пока хозяин откопает среди своих цацек ключи, — и паника буквально вцепилась своими склизкими клешнями в извилины. Два звучных поворота замочной скважины вывели «яжеактера» из транса, заставили вспомнить, что ему уже не пятнадцать и некчему бояться остаться один на один с коллегой, товарищем в конце концов, у него дома. Не в общей же кровати им спать! Десятиминутая рутина из скидывания обуви, верхней одежды и вещей в одну кучу, экскурсии по ванной комнате и прочих мелочей, которыми занимаются по возвращению домой, немного разбавила неловкость. По Антону попрежнему было ничего не ясно, и это начинало подбешивать. Старший привык читать кудрявого, как открытую книгу. Если на съемках Шаст ещё кое-как умел сдерживать свои истинные эмоции, то в более расслабленной атмосфере понять его было проще простого. По закатным глазам, ухмылке, перебиранию в руках колец, подрагиванию ноги. Слишком много мелочей, которые легко можно было заметить, стоило только посмотреть. Не просто взглянуть, а именно посмотреть. Арсений только этим и занимался, а Антон и не был против. Сам любил промышлять подобным, разглядывать брюнета, надеясь, что тот не заметит или хотя бы сжалится и сделает вид, что ничего такого не произошло. И Попов любезно подыгрывал, крайне редко язвительно вспоминая об этом в разгар съёмки, но только так, чтобы больше никто не понял. Это Шеминов, разумеется, вырезАл. Юмора, кроме этих двоих, в рандомно вкинутых фразах никто не видел. — Ты это, есть может хочешь? У меня в холодильнике из еды только вода и пиво, но можем заказать чего-то? — Антон стоял на кухне, оперевшись о столешницу поясницей, рост позволял удобно вытянуть ноги максимально вперёд и расправить плечи, которые по привычке всегда были опущены для удобства окружающих. В его жизни было немного близких людей хоть приблизительно такого же роста, так что с сутулостью он был на ты класса с восьмого-девятого, как только вымахал. Арс был в числе тех самых «немногих», он хоть и был ниже, но смотреть глаза-в-глаза с ним было куда комфортнее. Только ли в росте было дело? Непонятно… — Я не фанат ужинов, если честно. Мне бы лучше завтрак посытнее. — Глупо, как показалось Арсению, хихикнул и тут же отвернулся, якобы отвлекаясь на самый обычный интерьер комнаты. — Хорошо, можем заказать сразу на завтра или лучше заедем куда-то перед перелетом? — Находясь всё в той же позе, Шастун буравил его взглядом из полуприкрытых век, от усталости или чего-то другого, отличить было сложно. Да и никто не пытался, собственно говоря. — Ты же не хотел подрываться слишком рано? Мы из-за этого сюда и приехали, разве нет? — Теперь выжидающе смотрел уже он. Антон улыбнулся одной стороной лица, ни разу не изменившись в позе или эмоции. Что он себе позволяет? Он играет с ним? С первого взгляда Арсений мог показаться вольным ветряным человеком, готовым флиртовать с любым симпатичным объектом в независимости от его пола. Это не имеет под собой никакого сексуального подтекста, всего-лишь способ развлечься и произвести хорошее впечатление. Но играть в какетку с действительно важными ему людьми он не любил. Не видел в этом смысла. Если может говорить на прямую — так и делает. Но не с Антоном, не в их ситуации, и уж точно не в их стране. Хочет игр? Пожалуйста. «Получай, Тоша» — Пронеслось вихрем в шальной черепушке, прежде чем ее владелец оттолкнулся от дверного косяка и стал неторопливо приближаться к заметно напрягшейся шпале, которая изо всех сил старалась этого не показать. Арс завёл руки в задние карманы собственных джинс, этот жест привлёк ещё большее внимание к покачивающимся бёдрам при каждом шаге. Глаза невинно бегали от кафеля на полу до лица напротив, а губы постоянно приходилось смачивать языком. Шаг за шагом и вот брюнет уже пересёк половину комнаты и остался в считаных сантиметрах от той самой столешницы, в которую чуть ли не вжался «просто коллега». Руки из карманов плавно переместились по обе стороны от чужих ног, а подбородок устремился вверх, так, что теперь зрительных контакт разорвать быть практически невозможно. — Арс? — Антон заглатывает, но взгляд покорно не отводит, будто чувствуя в этом всем какой-то подвох. — Да, Антош? — Арсений не облегчает тому задачу, не выдаёт себя весёлыми смешинками в глазах, хоть каким-то намёком на улыбку или иронию в голосе. — Что ты делаешь? — Он всё так же продолжает стоять ничего не предпринимая и Попову становится ещё интереснее. — А на что это похоже? — На флирт…? — Мм, неужели?) — З-зачем? — Арсений приближается так, что буквально выдыхает в припухшие губы кудрявого, и заставляет того пропустить вдох. — А зачем ты позвал меня сюда? — Шепчет. Смакует каждым словом, довольствуется собой и тем, что только что провернул, пока земля не уходит из-под ног и речь идёт не о красивых метафорах про бабочек в животе и прочей ерунде периода юношеского максимализма. Его в прямом смысле сбивают в ног резким толчком в грудь. — Какого хуя, Попов?! — В глазах Шастуна ярость, понимание и … обида? — Ты шутки, блять, со мной шутить решил? Тогда съебуй нахуй из моего дома! Что ещё я должен сделать для первого шага? Я догнал тебя на пути домой, прямым текстом сказал, что порвал с Ирой, навязался в твой ебучий Питер и позвал к себе на ночь! Всё это время старший продолжал сидеть на полу, удивленно, нет, АХУЕВШЕ, наблюдая и вслушиваясь в каждое слово. Пазл за пазлом складывался в смазанную картинку, пока только в один из её уголков, но тем не менее это было хоть чём-то. — Всё посмеялся надо мной? Давай, поднимайся и проваливай! Блять, о чем я вообще думал, идиот?! Хахаха, надо же. «Нет, Антох, тебе точно не кажется!» — где они взялись со своими сраными советами, нашёл кого …. — Монолог на повышенных тонах резко прервался, потонув в полувизге-полумате, когда чужая рука коснулась щиколотки и повела выше. Стоящий уже на коленях Арсений не придумал лучшего способа заткнуть друга и попытаться объясниться. — Что ты, блять, снова делаешь? — Пытаюсь поговорить. — Самым безвинным голосом пролепетал брюнет и отзеркалил действие уже второй рукой. — Не очень похоже на разговор. — Я могу прекратить. — Серьёзно заявил тот и в подтверждение своих слов даже на секунду оторвал руки. — Вот только, блять, посмей. — Не сказал, а рыкнул, ухватывая волосы на чужом затылке. Не болезненно, но крепко. Попов хрипло рассмеялся, ни разу не сексуально, искренне, глупо, но в глазах Шастуна не менее горячо, особенно находясь в такой провокационной позе. Изящные кисти поднимались выше, нежно, ели касаясь, не похоже на грязное порно, как-то слишком сокровенно. Только для них двоих, без смеха, игр и проверок. Когда пальцы достигли коленных чашек, верхнего всего передернуло, на что брюнет сделал мысленную пометку и продолжил своё увлекательное путешествие. Ляжки, тазобедренные косточки, так привлекательно выступающие даже сквозь слой одежды, бедра, талия, торс, руки. Они вновь поравнялись и старший наконец достиг шеи. Как давно она притягивала к себе его взгляд. Выступая из-под растянутого воротника, или под обтягивающим высоким гольфом, в жару со стекающими каплями солёного пота или в холод, покрывшаяся мурашками. Сейчас же она была идеальной температуры под его ладонью, длинная, с выступающими венами, сухожилиями и подрагивающим кадыком от каждого движения кончиков чужих пальцев. Ему так много хотелось сделать с ней. С ним. — Арррс… — Случайно протянутая рычащая буква отозвалась вибрацией горла под рукой и Попову необходимо было ощутить это ещё раз. — Повтори. — Ааарррс… — Вибрация под губами ощущалась, как разряд тока. Дорожка вела от Адамового яблока до мочки уха и обратно. Дальше были хаотичные чмоки в районе ключиц, ближе к подбородку и снова за ухом. Этот «квадрат» тела хотелось исследовать куда дольше, но у Антона были слегка другие планы. Его руки, что находились всё это время запутанными в смолистых волосах, резко дернули за отросшие пряди и позволили впечататься в покрасневшие влажные губы. — И всё равно это пришлось сделать мне, какой же ты тормоз, Арсений. — Заткнись. — Тогда поцелуй меня. И он целовал. На кухне, в спальне, в Москве и Санкт-Петербурге, в перерывах между съемками, в гримерке, машине и везде, где позволял случай.