Разрушение

С того момента, как Кэти и Кендалл вернулись домой, они не разговаривали. Но Кендаллу это было даже на руку: он мог закрыться в комнате и на холодную голову обдумать важное для бойз-бенда решение. Когда Кендалл задавался вопросом, хотел ли конкретно он воссоединения группы, ответ был отрицательным. Кендалл имел твёрдую позицию и мог её обосновать кому угодно, но почему-то продолжал сомневаться. Даже казалось, что при произнесении категоричного «нет» в теле отдавало лёгкой дрожью. Спустя две чашки чая и три рассеянных взгляда в окно он смог объяснить источник проблем. Как лидер группы, он должен выражать единогласное решение. Логан с ним согласен, Карлос, казалось, тоже, но он так и не смог убедить Джеймса. И всё же Кендалл понимал, что дело не просто в задетом самолюбии. Он не мог позволить мечте Джеймса разбиться, ведь знал, насколько важны для него Big Time Rush. И в то же время другая его часть протестовала. В какой момент он начал ставить ценности Джеймса выше своих и коллективных? Нет, Джеймс сам должен строить своё будущее, и во второй раз одолжений не будет. Кендалл слишком беспокоился о Джеймсе, так не должно происходить. Он никак не хотел выходить из его головы, как и тот уже рефлекторно вызывающий отвращение поцелуй. Вместе с провалившимся в памяти моментом в сознании всплывали новые вопросы: как всё произошло, что думает об этом сам Джеймс и почему, в конце концов, Кендалл не отстранился? Парень отчаянно вздохнул и упал лицом на подушку, пытаясь заблокировать любые мысли и предположения. Всё это неправильно. Совсем неправильно.

***

— Здравствуйте, мистер Найт. Меня хорошо слышно? — Можно просто Кендалл. Да. — Не переживайте, Кендалл. Чтобы сеансы приносили результат, важно чувствовать себя комфортно. Волнение Кендалла было заметно даже по видеосвязи. Он беспокойно крутил в руках кружку и останавливал взгляд где угодно, но не на мониторе. Ему до сих пор не верилось, что он прибегнул к помощи психотерапевта, даже если пару часов назад решение казалось единственно верным. Нет, он не странный и не сумасшедший, просто хочет в себе разобраться. Так убеждал себя Кендалл, пытаясь усмирить волнение. Увы, поверить в реплики и осознать их на глубинном уровне особо не получалось. — Хорошо, расскажите мне, что вас беспокоит. – Низкий голос звучал уверенно и в то же время умиротворяюще, что гармонировало с образом психотерапевта: мужчины в очках с аккуратной оправой, дизайнерским бейджем с надписью «mr. Hughes» и спокойной, но не безэмоциональной мимикой. Возможно, именно целостное восприятие собеседника, не вызывающее подозрений, позволило Кендаллу хоть немного раскрепоститься. — Я не могу разобраться в чувствах к человеку. Понимаете, раньше у нас были тёплые дружеские отношения, но сейчас всё как-то изменилось… — Что вы подразумеваете под «сейчас»? — Сейчас – это после поцелуя, который я даже не помню. Мы тогда выпили, и всё, что я знаю, что этот поцелуй был. — Хорошо, – доктор взял блокнот и что-то себе пометил, отчего у Кендалла возникли ассоциации с поликлиникой. Он почувствовал себя больным пациентом. – А вы уверены, что стоит фокусироваться на том, чего вы даже не помните? — А на чём же ещё, мистер Хьюз? – с нескрываемым удивлением и хмурым взглядом уточнил Кендалл. — Если поцелуй состоялся, то для него были предпосылки. Я вижу, что вам сложно сосредоточиться на недавних событиях, поэтому мы можем пойти издалека. Опишите мне, пожалуйста, вашу первую встречу. — Ой, это было давно, ещё в начальной школе… Мы с Карлосом играли наперегонки в коридоре, и я врезался в какого-то длинноволосого мальчишку. Он начал пищать «Да ты под ноги смотришь? У меня в руках зеркало» и всё в таком духе. Скажем так, первое впечатление было неприятным. — И каким же конкретно вам показался парень во время первой встречи? — Высокомерным, самовлюблённым и чересчур осторожным. «Парень…» – только сейчас Кендалл понял, что назвал гендер Джеймса, хоть изначально и планировал его скрывать. Впрочем, психотерапевт не показался Кендаллу удивлённым или возмущённым, поэтому ощущение стыда быстро прошло. — Хорошо, при первом знакомстве этот человек вам не понравился. Но как вы в таком случае стали друзьями? — Как оказалось позже, нас свели в одном классе. Наверное, поэтому мы и продолжили общение, – Кендалл резко остановился и задумчиво взглянул на потолок, как будто нашёл там зацепку. – Нет, постойте, в классе мы тоже толком не разговаривали. Его в принципе не интересовала учёба. Всё началось с хоккейной команды, в которой мы тесно сдружились и начали тусоваться вчетвером: я, Джеймс, Логан и Карлос. — Хотите сказать, вас объединил хоккей? — Да. Наверное, тогда Джеймс и раскрылся для меня по-новому. На льду он был сосредоточен, вёл себя как часть команды и не боялся ничего на пути к победе. Это был совсем другой парень, который ежесекундно не поправлял причёску и не флиртовал со всеми подряд. Тогда я подумал, что мы сможем подружиться. — Так вы говорите, что Джеймс любил флиртовать. Скажите, вы считали его привлекательным? — Его таким считал весь класс и даже парочка учителей, – отшутился Кендалл. – Он действительно уделял внимание своей внешности, да и от природы был симпатичным. — Ага… – специалист опять что-то пометил в блокноте. – Были ли у вас фантазии о сексуальной близости с Джеймсом? — Мистер Хьюз! – Кендалл моментально отвёл взгляд и про себя подумал о бестактности психотерапевта. – Как можно хотеть лучшего друга? — То есть если бы на месте Джеймса была условная девушка, то вы бы считали это нормальным, я правильно понял? Кендалл ничего не ответил, но мысленно согласился с доктором. Только сейчас он всерьёз задумался о наличии у себя гомофобии. — Ладно, можете не отвечать. Но попробуйте вспомнить, ревновали ли вы Джеймса к его партнёрам. — Нет. Он их менял, как перчатки, я даже не запомнил всех имён, – Кендалл сделал паузу и выпил несколько глотков чая, чтобы дать себе время усмирить никогда не всплывавшие до этого мысли. – Хотя, кстати, за последние полгода Джеймс почти ни с кем не заигрывал. По крайней мере, это не доходило даже до поцелуев. Может, он повзрослел? — Либо он начал испытывать серьёзные чувства, поэтому перестал интересоваться временными связями. Вы не задумывались об этом? Брови Кендалла подозрительно изогнулись. Чёрт, конечно… Сначала совместные походы в зал, потом в бассейн. Неужели Джеймс флиртовал с ним столько времени, а он заметил симпатию только после поцелуя? — Вы правы, мистер Хьюз. Кажется, он всерьёз меня любит. — А вы его? — А я его… Не знаю. — А вы пока не готовы ответить на этот вопрос из-за ваших внутренних комплексов, верно? — Да дело не в комплексах. Я рос в семье педантов, меня так воспитали, понимаете? Это всё не по правилам! И я никогда не был геем, би или кем-то ещё… – градус напряжения возрос до пика, и Кендалл даже не заметил, как потирал вспотевшие ладони. — Сделайте глубокий вдох и выдох… Вот так, хорошо. Сейчас основной проблемой мне видится неверное восприятие нормальности. Вы сами заключили себя в рамки, которых на самом деле не существует.       На следующем занятии мы проработаем детские травмы, но пока я дам вам один совет: если хотите разобраться в поцелуе, то поговорите об этом с Джеймсом. Подумайте, сколько людей боится невзаимности и не решается начать разговор, и насколько удобное положение у вас. — Да, но… — Если вам нравится ваш друг, это нормально. Слышите меня? Нор-маль-но. По Шкале Кинси есть шесть градаций сексуальной ориентации, и довольно большой процент людей не является абсолютно гетеро- или гомосексуальным. Если хотите, ознакомьтесь с исследованиями самостоятельно. — Обязательно. Спасибо, доктор, вы настоящий волшебник! — И вам спасибо за открытость, – мужчина слегка улыбнулся и продолжил. – Вашим домашним заданием будет ежедневное повторение фраз «чувства – это нормально» и «я могу любить любого человека». На этом я хочу закончить первый сеанс и пожелать вам удачного дня. Как только видеосвязь прервалась, Кендалл широко улыбнулся. Он почувствовал облегчение, которое давно перекрывало даже прошлые стыд и страх. Оказалось, видеть вещи под другим углом не так уж и плохо.