***
Сколько Шерлок себя помнил, столько отчаянно боялся поддаться собственному телу. Он рано узнал о том, что значит быть омегой, и сразу запротестовал. Шерлок долгое время отрицал свой вторичный гендер, но время шло, организм развивался. В пятнадцать случилась первая течка, которая повторялась с периодичностью в сорок дней — обычное дело для омег. У некоторых течки происходили раз в три месяца. Шерлок ненавидел самого себя. Наркотики не принесли желаемого облегчения, матка с яичниками и способность зачать никуда не делись. Шерлока вообще никак не утешал тот факт, что он может руководить процессом зачатия: омега должен был по-настоящему захотеть забеременеть, чтобы это свершилось. Шерлок не хотел. Как позже он сказал Джону, дети никоим образом не вписывались в его жизнь. Но ближе к тридцати годам Шерлок задумался о ребенке. Физиология была беспощадной к омегам: если бы Шерлок отказался вынашивать и рожать до тридцати пяти, его бы настиг жесточайший по силе климакс. Как минимум на год он бы выпал из нормальной жизни, сражаясь со свихнувшейся гормональной системой. Майкрофт, который и до этого советовал Шерлоку прибегнуть к ЭКО, теперь не отставал от брата. Последним аргументом был письменный договор, согласно которому после недельного вскармливания Шерлок обязался передать младенца старшему брату на усыновление. Он подписал договор с чувством, что его собираются использовать как вещь. Майкрофт оплатил процедуры ЭКО. Приживить эмбрион удалось с пятой попытки: организм омеги активно сопротивлялся насильственному оплодотворению. Шерлок по-прежнему не желал становиться отцом. Первый триместр показался ему сплошным кошмаром. Отеки, токсикоз, изменение вкуса, бессонница или, наоборот, сонливость изводили Шерлока, но после четвертого месяца пошли на спад. На пятом месяце он чувствовал себя неплохо и даже перестал ограничивать свою активность. Хотя время от времени у него возникали крайне неприятные ощущения в низу живота. При осмотрах врачи не находили патологий и только советовали носить поддерживающий бандаж. Шерлок старался абстрагироваться, размышляя: Это всего лишь тело. Я ведь использую его в своих целях. Так что такого экстраординарного, если будет использовать плод? Даже когда ребенок зашевелился, он по-прежнему был для отца чем-то посторонним. Тем, что не принадлежало Шерлоку. Тем, от чего ему вскоре предстояло избавиться и забыть, как дурной сон. Шерлок был с этим согласен, пока не появился Джон. Запах и постоянное присутствие альфы что-то сдвинуло в Шерлоке, который впервые подумал: Почему бы не оставить ребенка? Он испугался. Идея шла вразрез с его мировоззрением. Во всем виноват Джон, — разозлился Шерлок, — феромоны альфы свели с ума мой организм. Надо выгнать альфу, вот и все. Раз десять он пытался выставить Джона вон, но дальше задумок дело не заходило. Я к нему привязался?! — ужаснулся Шерлок. — Да что со мной творится? Нет-нет, дождаться родов, пусть сделают кесарево, потом неделю поживу у Майкрофта. — Он с отвращением прикоснулся к слегка увеличенным молочным железам. — Выгляжу омерзительно. Узнав, что Шерлок собирается отдать брату ребенка, Джон принялся обещать всяческую помощь Шерлоку, если тот оставит сына. И в итоге Шерлок начал ему верить. Майкрофт рассвирепеет. Откажется со мной общаться. Ну и ничего. — Через время он одергивал себя: — Что за ерунда? Ребенок разрушит мою жизнь. Я буду связан по рукам и ногам не один год. А помощь Джона... не ему вынашивать и рожать, а потом возиться с младенцем. Но чем больше Джон уговаривал, тем чаще Шерлок ощущал порывы собственничества. То самое врожденное чувство, отсутствующее у женщин-бет: инстинкт материнства. Шерлок понял, что не хочет расставаться с ребенком. Он ругал себя, одергивал, уговаривал, приводил массу аргументов. Нарушенный сон. Сплошное беспокойство. Я не смогу работать. Постоянная ответственность. Нет, я на такое не согласен. Отдам ребенка Майкрофту, как и договаривались. Решено. Обида Джона, его разочарование вызывали у Шерлока вину. И сейчас, когда расстроенный альфа ушел, Шерлок некоторое время стоял у окна, думая, что же делать. Он уселся на диван, прихватив ноутбук Джона, прочитал почту, новости, потом его сморил сон. Шерлоку приснилось нечто ужасное. Он оказался на крыше Бартса и должен был прыгнуть с нее, если бы отказался, то Джон бы умер. Шерлок почувствовал, как воздух ударил ему в лицо, тело взорвалось болью. Горячая кровь заливала все вокруг, и Шерлок проснулся от ощущения липкости и влаги. Низ живота словно разрезали ножом и одновременно ударили битой. Шерлок хотел позвать Джона, а потом вспомнил, что тот ушел. Он хотел позвать миссис Хадсон, но вместо этого протяжно застонал. Белая ткань галабеи ниже пояса покраснела от крови, Шерлок ощущал, как из него что-то выливается. Он не смог подняться, его била мелкая дрожь, пальцы похолодели, перед глазами заплясали мелкие мушки. Живот и промежность сводили хаотичные судороги. Шерлоку стало страшно не за свою жизнь. Он смертельно испугался за ребенка.***
Джон поставил телефон на беззвучный режим, чтобы кое-кто не доставал сообщениями, но почему-то так и не смог расслабиться, сколько бы ни пил. Спустя два часа Джон махнул рукой на попытки весело провести время. Извинившись перед сослуживцами, он пошел домой. В парадной Джон наткнулся на заплаканную миссис Хадсон. — Боже мой! — Она прижимала руки к груди. — Где же ты был? Почему оставил Шерлока? Я тебе звонила, ты не отвечал. — А что случилось? — У Джона немного шумело в голове от выпитого. — Что? — Я услышала, как он кричит, побежала наверх. Там столько крови... — Миссис Хадсон прикрыла глаза, справляясь с эмоциями. — Куда его отвезли? — Джон выскочил на улицу. — Клиника Портланд. Джон кинулся к дороге, чтобы поймать такси. Уже сидя в машине, он включил телефон. Десять пропущенных звонков от Шерлока. Два — от миссис Хадсон. — Я скотина! — Джон ударил себя кулаком по лбу. Водитель нервно заерзал на месте. — Можно скорее? — Здесь не гоночная трасса, — ответил водитель. — Еду так быстро, как могу. Как только машина остановилась, как Джон выбрался из нее, сунул водителю в руки деньги и направился ко входу в клинику. Он пересек холл и заставил себя успокоиться, когда обратился к дежурной медсестре на ресепшене. — Пациент Шерлок Холмс, — сказал Джон, — поступил в течение двух последних часов. Омега, шесть с половиной месяцев беременности. Кровотечение. — Добрый день. Назовите свое имя и кем вы приходитесь мистеру Холмсу. — Молодая девушка в белой униформе бесстрастно взглянула на Джона. — Джон Уотсон, альфа мистера Холмса. — Простите, — ответила девушка, проверив информацию, — но вы не значитесь в контактах мистера Холмса. — Не знаю, как доказать, но я в самом деле его альфа. — Джон только сейчас сообразил, что от него сильно несет алкоголем, и принялся оправдываться. — Простите, мисс, — он посмотрел на ее бейдж, — мисс Кросби. Так получилось. Я был на встрече сослуживцев, не слышал звонков. — Извините, мистер Уотсон, но вы не значитесь в контактах мистера Холмса, — повторила девушка. — Я не имею права предоставлять сведения посторонним. — Понимаю. — Джон вышел из клиники и набрал номер Майкрофта. — Я могу узнать, что случилось с Шерлоком? — Зачем? — безэмоционально ответил Майкрофт. — К чему вам это? — Потому что я волнуюсь! — вспылил Джон, но тут же одернул себя. — Извините. Пожалуйста, скажите, что с ним? — Болевой шок, большая кровопотеря, но прогнозы благоприятные. — А что с ребенком? — К сожалению, — голос Майкрофта прервался, и к потрясению Джона, стало ясно, что старший Холмс не справляется с эмоциями. — К сожалению, мой племянник не выжил. — Племянник? — недоверчиво переспросил Джон. — Вы же утверждали, что это ваш сын. — Вам не кажется, что сейчас неподходящее время для препирательств? — Извините. — Мой брат сейчас под большой дозой успокоительных. Ваше присутствие не требуется. — Вы ошибаетесь. Омеге нужен альфа, чтобы пережить утрату ребенка, — возразил Джон. — Я не отец малыша, но... — Вы отец. Я проверил информацию по донорству. — Что? — Вы отлично меня слышали. И это не попытка манипуляции, как раз мне совершенно ни к чему делать вас эмоционально вовлеченным в эту трагедию. Слишком много участников... Но я принял решение поставить вас в известность. — Это... — Джон опустил руку с телефоном, у него на мгновение помутилось в голове от услышанного, — это... спасибо, что сказали. Но в сущности, это ничего не меняет. Даже если бы я не был отцом ребенка, я бы не оставил Шерлока без помощи. Позвольте быть с ним сейчас. Вы знаете, что омега легче переживает утрату, если рядом находится альфа. — Ждите, — лаконично ответил Майкрофт. — Вас позовут. Через десять минут к Джону вышла другая медсестра и пригласила вернуться в клинику. Его провели в ванную комнату, вручили больничную пижаму, зубную щетку и пасту, предложили принять душ. Джон быстро справился со всем, после чего лечащий врач Шерлока, доктор Свенсон, попытался прочитать лекцию на тему «Организм омеги после преждевременных родов». Джон, который еле сдерживался от нетерпения, резко ответил, что осведомлен обо всех изменениях, поэтому «не надо меня учить, проведите к Шерлоку». — Я получил распоряжение считать вас официальным альфой мистера Холмса, — продолжил доктор Свенсон, — вы можете ознакомиться с полной информацией о состоянии пациента. Он вручил Джону планшет с картой Шерлока. Джон бегло прочитал записи, думая: «Обошлось без разрывов сосудов и мышц, хорошо, просто замечательно», и поблагодарил Свенсона. После чего в сопровождении врача и медсестры поднялся на третий этаж. — Здесь. — Врач открыл дверь одной из палат. — Соболезную вашей утрате, доктор Уотсон. На окнах были опущены жалюзи, свет обеспечивала небольшая лампа на стене. В ее матовом свете Шерлок, лежавший на широкой кровати, выглядел как мертвец. У Джона слезы навернулись на глаза, когда он уловил остатки запаха беременности и ярко выраженный аромат молока. — Мы будем подавлять лактацию, чтобы не допустить мастита, — негромко произнес Свенсон. — Уже ввели ингибиторы пролактина. — Да, я видел запись в карте. — Тело ребенка хранится в морге до окончательного решения мистера Холмса. — Давайте позже это обсудим. — Джон подавил желание выставить Свенсона за дверь. — Если позволите, то я бы хотел остаться с Шерлоком. — Разумеется, — кивнул Свенсон. — При надобности нажмите на кнопку вызова. Вам предоставят все необходимое. — Благодарю. — Джон дождался, когда медики покинут палату, и только после этого приблизился к кровати. Он осторожно забрался под одеяло и не менее осторожно улегся. Придвинувшись поближе к Шерлоку, Джон постарался устроиться так, чтобы тот ощущал запах альфа-желез, расположенных за ушами. Не сразу, но все же Шерлок потянулся к Джону, действуя на инстинктах. Он прижался к альфе, уткнувшись носом в волосы. Джон положил руку ему на спину, поглаживая. Шерлок сказал что-то вроде «ты здесь», а потом расплакался. Он рыдал во сне, неспособный проснуться из-за препаратов. Джон увидел на подставке у кровати стопку бумажных салфеток. Взяв несколько, он вытер слезы, а потом обнял Шерлока, поддаваясь чувству безутешного горя и печали, желая разделить его с омегой. Шерлок цеплялся за альфу, крепко впиваясь пальцами в спину, в плечи. Он то продолжал плакать, то прекращал. От него сильно пахло молоком, и Джон проверил состояние груди. Он видел, что Шерлок не может очнуться, и из-за этого ощущал себя извращенцем, который трогает беспомощного человека. Левая грудь стала твердой и горячей. Тогда Джон принялся ее разминать, подложив салфетки, чтобы те впитывали молозиво. Шерлок откинул голову, постанывая как от боли, но вскоре Джон обнаружил, что тот возбудился. Он знал, что такой эффект возникает и у некоторых женщин-бет при стимуляции груди. Но сейчас возбуждение Шерлока казалось чем-то неестественным. Джон постарался игнорировать жесткий стояк омеги, продолжая массировать грудь, добиваясь мягкости. К тому моменту, как это произошло, Шерлок кончил. Джон в полной мере осознал себя ублюдком. Он выбросил мокрые салфетки, затем тщательно обтер Шерлока влажным полотенцем. Положив под него второе полотенце (Джон решил не дергать медперсонал, чтобы сменить постельное белье), он помассировал вторую грудь, опять добившись того же эффекта, что и с первой. Подобное не входило в планы Джона, совесть грызла его, заставляя ненавидеть себя. «Зато все будет в порядке, — Джон проверил левую грудь. — Вот так. Он все равно ничего не вспомнит». Он улегся, и Шерлок, удовлетворенно вздыхая, опять прижался к нему. — Я люблю тебя, — произнес Джон. — И никогда не оставлю. — Ты здесь, — прошелестел Шерлок. — Здесь.