Принцесса и альтруист

      — Дорогой Анхель, — задорно прощебетала Сян Лин, — как здорово, что ты заглянул!       «Дорогой Анхель» замер на пороге ресторана «Народный выбор». Затем героически расправил плечи, потому что знал, что обычно следовало за такими фразами.       Всегда знал.       И Сян Лин действительно добавила:       — Ты очень-очень кстати! Не поможешь мне кое с чем?       Шеф-повар Мао — отец Сян Лин — метнул на них подозрительный взгляд через всю кухню. Да так прицельно, что Анхель будто бы услышал свист мясницкого ножа возле своего уха и невольно пригнул голову — его осанка потеряла в героичности. Не успел он задуматься о странном поведении шеф-повара Мао и тем более пуститься в расспросы, как Сян Лин бодро вытолкала Анхеля из кухни, разъясняя:       — Сегодня мне нужны лучшие ингредиенты! Самые-самые! Спасибо, что согласился помочь с их поиском!       — Готовите какой-то банкет?       Списать нервозность шеф-повара Мао на банкет было легче всего. Анхелю представились длинные, накрытые на сотню человек вереницы столов вдоль улиц Ли Юэ... Представился и один-единственный столик с одним-единственным стулом для одной-единственной важной персоны — госпожи Нин Гуан. Что, если «Народному выбору» в лице Сян Лин и Мао брошен очередной вызов? К счастью, они всегда могли рассчитывать на Анхеля (и Паймон)!       Но Сян Лин загадочно молчала, даже когда из окна ресторана им вслед донесся голос ее отца:       — Домой не позже шести!       И Анхель опешил. Уж кого-кого, а Сян Лин не было нужды воспитывать. Пускай эта дерзкая перчинка, эта принцесса, драгоценнейшая жемчужинка во всем Ли Юэ, без сомнений, была готова подставить их шеи под смертельные опасности ради очередного сочного ломтика.       Лишь думая эти мысли, Анхель ухмылялся тающе — и без утайки. Он любил расшибаться в лепешку для тех, кого любил. Сян Лин его улыбочки не замечала, она подгадывала на ход ноги, где раздобыть по-настоящему несъедобные (по мнению Анхеля) ингредиенты, чтобы превратить их в кулинарный изыск. Не желаете ли рулет из слайма, маринованные чайные листья и Аждаху, припущенного во фритюре?       Чем безумнее казался компонент, тем сложнее бывало его достать, и смертельные опасности — вовсе не фигура речи. Сян Лин весело приговаривала: «Мы добудем все-все-все ингредиенты!» А Паймон добавляла: «Или умрем, пытаясь!»       Анхель закончил бы фразой: «Или умрем, отведав», — но он верил в Сян Лин, как и ее отец.       Надо сказать, он никогда не пробовал рулет из слайма и был счастлив в своем неведении.       Они вернулись домой к шести, от восторга сияющие сквозь слой грязи и сетку ссадин. Чистенькой и гладенькой, как всегда, осталась только Паймон, до смерти уставшая служить моральной поддержкой. С голодухи та угрожала обчистить все запасы «Народного выбора» до последней картошины, словно на редкость крупная моль. Анхель тем временем лелеял свои увечья, надеясь, что Сян Лин мысленно отметила на полях их все.       Он почуял неладное еще на подступах к Драконьему Хребту. Вряд ли Сян Лин интересовала такая банальность, как цельномороженый кабан.       — Так это здесь покоится ядовитый дракон? — вдруг обрадовалась Сян Лин.       И вот тут Анхель весь омертвел. Лишь яркая, как последний миг жизни, влюбленность заставила его пошевелиться.       О том, что и как они проделали в тот день с драконом Дурином, он впоследствии даже друзьям не рассказывал. Особенно Альбедо. Что было на Драконьем Хребте — остается на Драконьем Хребте.       — Так что ты задумала? — рискнул поинтересоваться Анхель, едва Сян Лин сгребла все, что сочла нужным.       — Вот-вот, пора бы уже обкашлять этот вопросик!* — закивала Паймон, но вместо кашля почему-то расчихалась.       — Ах, это... — Порозовевшая от мороза Сян Лин как-то странно дернула точеным плечом. — Секрет! Если потерпишь до вечера, дорогой Анхель, то все узнаешь. А пока что у нас еще целый список!       Святые Архонты, у нее действительно был список. Точнее, не у нее, а у Бога Очага, таскавшегося за нею хвостиком. Анхель с трудом мог представить Сян Лин без Гобы, так же как и она не могла вообразить его без Паймон. И почему-то, пока он смотрел на задумчивую Сян Лин, изучавшую список, в голове промелькнуло, что эта мысль — «без Гобы и без Паймон» — у них совпала. Секунда в секунду.       Хотя телепатом Анхель, конечно же, не был, а был просто якобы-мальчуганом, который очень надеялся на сходство их мышления.       Потому что, будь Анхель телепатом, он бы тут же ретировался с Драконьего Хребта, по-медвежьи переваливаясь через сугробы, а то и барахтаясь в них — только его и видели! Устрашиться списка Сян Лин было бы истинно мужским поступком и совсем не лишней предосторожностью. Но он желал пройти весь путь до конца. Отсюда и до самого заката его ждали невиданные приключения.       Он плавал как пробка, но не умел нырять, но ему пришлось, но стоило ли оно того? Когда Анхель наконец взметнулся на поверхность озера, неся в зубах мидии, то чуть не зарыдал просто потому, что Гоба своими пухлыми лапами гладил его по спине.       Он час сражался с Океанидом, потому что Сян Лин приспичило отщипнуть по кусочку от каждого из Гидро-мимиков, будь то безжалостный водяной кабан или совершенно безжалостная водяная лягушка. А отщипнув — разлить кусочки по баночкам. Зато с каким удовольствием Анхель наблюдал за Сян Лин, лихо танцующей средь иллюзий и мечущей в них сковороду! В какой-то момент он подумал, что весь этот день смахивает на свидание. И тут же пришел к выводу, что он, Анхель — поехавший, как выражалась Паймон, раз начал воспринимать в качестве свидания авантюры вроде этой.       Впрочем, было уже поздно: Анхель вошел во вкус.       — Что у нас дальше по плану? — обронил он небрежно, сыграв этакого скучающего парня, которому все по плечу.       И Сян Лин его не разочаровала. В ее ответе столь сказочно сочетались три главных слова: «припущенный», «Аждаха» и «фритюр», — что Анхель пожалел, что стараниями Казухи не умер от Мусо но хитотати.       ...Сян Лин смеялась заразительно, с перезвоном стеклянных цветков-колокольчиков в голосе. Но Анхель, даже одураченный, не чувствовал себя дураком, — он чувствовал лишь неистовую тягу к жизни и любви. Как и помилованный Аждаха.       И вот уже Анхель карабкался по горам и спускался в Разлом, и собирал редкие болотные цветы на склоне Уван, пользуясь подсказками сердобольных призраков, и удил иглобрюхов (а когда приманка кончилась — ловил голыми руками), и вертких ящериц тоже удил, потеряв всякое соображение. И всем этим бок о бок с ним занималась Сян Лин, превращая любое безумие в милое хобби так же легко, как она превращала невкусные штучки во вкусные.       К шести часам вечера список кончился, и Анхель тоже. Загадочность Сян Лин бередила душу. А может быть, он просто не любил секретов, притом что любил сюрпризы, и эта двойственность разрывала его на части.       Оттащив гору собранных ингредиентов на кухню ресторана, Сян Лин наградила Анхеля лучезарной улыбкой, пообещала быть скоро и захлопнула ставни.       «И что мне теперь делать», — рвался наружу беспомощный крик вкупе с чувством вины за то, что он не мог помочь девушке своей мечты просто так, бескорыстно и даром.       Права была Паймон, когда говорила, что за любую работу должны платить крепкой морой, а лучше едой. Ну хорошо, она права на ту половину, которая касается денег, подумал Анхель.       Но вскоре оказалось, что как раз он и неправ, а Паймон права ровно на ту половину, которую считала лучшей. В сущности, обычное дело.

* * *

      Сян Лин понимала только один язык любви: отварной.       Если без шуток, то для нее не было ничего приятнее, чем до отвала накормить милого сердцу кавалера. Смотреть, как он скребет ложкой по дну тарелки и выискивает глазами кастрюлю с добавкой, а после утомленно благодарит, отирая рот салфеткой... И хоть Сян Лин в своей страсти пока не дошла до желания быть этой салфеткой, ее отец уже явно о чем-то догадывался.       Это казалось невозможным, но сегодня Сян Лин стряпала вдохновенно, как никогда. В ее маленьких руках все горело — до идеальной степени прожарки! — и сочилось, и шкворчало так аппетитно, что у бывалого повара текли слюнки. Если его единственная дочурка и должна была влюбиться, то исключительно ради искусства. Вероятно, с этой утешительной мыслью шеф-повар Мао покидал родную кухню по сигналу Сян Лин; но, конечно же, он убьет Путешественника, если понадобится, потому что отцовский долг — долг любого отца, и никак иначе.       Вот и подошло время будить Анхеля, прикорнувшего сидя на тротуаре. Сян Лин слегка нервничала, краснела, как сладкий перец.       — Почему... шеф Мао так рано закрыл ресторан? — наконец продрал глаза Анхель.       «Народный выбор» пустовал. Оставшись без единого посетителя, он выглядел непривычно и как-то неправильно.       — Потому что я попросила его об этом! — Сян Лин смущенно опустила взор. — В общем-то, я хотела... Нет, я хочу! Хочу поужинать. С... с тобой.       И она подвела его к столу, накрытому на двоих. Ни спросонья, ни на свежую голову Анхель не смог бы правильно назвать даже одного из блюд, но эти запахи... О, эти запахи могли привлечь самих Архонтов!       (А между тем некий консультант некоего бюро будто бы случайно прошел мимо «Народного выбора» в третий раз. Забегая вперед: он пройдет здесь же и в шестой, и в девятый раз.)       Головным мозгом еще не понимая всей прелести открывшихся перспектив, спинным Анхель ощутил, что Паймон растворилась в воздухе. Та безошибочно улавливала, когда у Путешественника что-то наклевывалось, поэтому Анхель весь внутренне подобрался. Кажется, это было оно. То самое, о чем Сян Лин однажды говорила...       «Хочу отправиться с тобой в приключение, — все верно, так и говорила, — исследовать неизвестное, собирать новые странные ингредиенты по всему Тейвату, создавать новые блюда, чтобы ты их попробовал!»       И, конечно же, о самом главном она в тот раз умолчала. Иначе не было бы никакой истории.       — Выходит... Свидание? — довольно ухмыльнулся Анхель.       — Романтический ужин! — со значением ответила Сян Лин и принялась хлопотать...       Позже, смеясь над анекдотами Сян Лин про Гео Архонта и высматривая вторую порцию слаймового рулета, Анхель брякнул еще три главных слова:       — А рецептами поделишься?       И тогда разом произошли несколько событий: консультант бюро заинтересованно сбавил шаг, шеф-повар Мао выпучил глаза из укрытия, Сян Лин рывком перегнулась через стол, Сян Лин схватила Анхеля за шарф, Сян Лин ошарашила Анхеля поцелуем. Плененный, он даже не бросился подбирать опрокинутую тарелку с тофу.       В самом деле, добыть еще немного тофу можно без труда, чего не скажешь о мидиях и поцелуях.