«Я приеду?»

Напряжённые тонкие пальцы стучат по экрану дорогого телефона, отправляют набор букв: «Я приеду?» Чеботина никогда не спрашивала у Высоковой можно ли к ней заехать. Она знала, что можно. Но сегодня она не хотела мешать, если вдруг её подруга чем-то занята или просто хочет побыть в одиночестве. Но она уже приехала. Красный Мерседес стоял во дворе элитных новостроек, девушка в салоне скрипела сжатыми челюстями. Мысленно она проклинала все свои чувства, все действия, слова и переживания, проклинала саму себя с головы до пят. Люся ведь изначально понимала, да даже знала, что Киселёв ублюдок. Что его слова — пыль с верхней полки шкафа подсознания, пущенная в наивные медово-карие глаза. Но она просто не успела вовремя закрыть веки, от чего на слизистую попал ядовитый пепел и обжог роговицу. Он пробрался в голову, в мозг, и подобно фосфорной кислоте растворил остатки здравого смысла. А затем спустился вниз, выжег дыхательные пути, сместился левее и стал болезненно растворять сердечные сосуды. Но Чеботина сама виновата. Раз уж она решила нацепить на горбатую переносицу розовые очки, то и не снимала бы их тогда, когда лазила в его телефон. Возможно, сообщения Киселёва, отправленные другим девушкам, показались бы шуткой или взломом. «Она уехала, приезжай)» «Уух🔥 вчера было особенно круто» «У нас будет минут 40, пока Люся на сцене. Как она выйдет — сразу топай ко мне в гримёрку😘» Когда-то шатенка, сейчас — блондинка с сильно отросшими корнями, прокручивала в мыслях все ситуации, когда она ловила своего парня с поличным. Но ему так ничего и не говорила. Упёрто делала вид, что всё нормально. Люся, словно, боялась, что всё рухнет, если она начнёт предъявлять Киселёву, если начнёт устраивать ему жалкие слёзные сцены и разборки с битьём посуды. Словно, всё уже не рухнуло. Бред. «Да, конечно, приезжай. Что-то случилось?» — из раздумий выбивает громкий звук уведомления, даже заставляет чуть вздрогнуть. Люся поджимает сухие потрескавшиеся губы, а после шумно выдыхает. «Я уже поднимаюсь» — отправила она Клаве и медленно покинула тёплый салон автомобиля, вышла на прохладный вечерний московский ветер. Каких-то две минуты и пустые карие глаза сталкиваются с серыми омутами, что излучают вопросительную интонацию с граммом беспокойства. — Я опять копалась в его телефоне, — обречённым тихим вздохом срывается с пухлых губ, когда Чеботина переступает порог знакомой квартиры и снимает обувь. — И? — словно вовсе без интереса спрашивает Клава. Но она просто уже заранее знает ответ. И она уже устала его получать из раза в раз. — Всё, как обычно. Пока я летала в Челябинск, он долбил очередную свою… — И? — уже с мизерными нотками надежды интересуется Высокова. — Я опять не сказала ему, что всё знаю, — Люся вешает сумку и спортивную кофту на крючок, плетётся в гостиную и тут же обрушивается на мягкие подушки дивана. — Ты же понимаешь, что это тупо? — блондинка с ровным каре садится рядом, робко смотрит на свою лучшую подругу. — Зачем ты так издеваешься над собой? Закати ему скандал, разъеби его тачку, а потом покажи средний палец и уйди с гордо поднятой головой. Лю, перестань мучить саму себя, перестань верить в то, что этот мудак «нагуляется», — Клава пододвигается к Люсе и ласково приобнимает, укладывает тяжёлую дурную голову на свою грудь. — Ну а вдруг он поменяется? Он же такой ласковый со мной… — буквально взвывает Чеботина и сильнее жмётся к тёплому объекту успокоения. Но нет, она не плачет. — Может ему нужно немного времени, чтобы перестать изменять мне? — Блять, Люсь, это продолжается уже год! — Высокова психанула и повысила голос. — Ты серьёзно тупая или тебе просто нравиться играть в великомученицу?! — Я даже похудела ради него, почти 10 килограмм скинула… — Я готова тебя убить, блять, — недовольно вздыхает Клава и утыкается носом в макушку Люси, ласково целует тёмные отросшие корни. Складывалось ощущение, что с момента, как девушка перекрасила свой натуральный каштановый цвет волос в блонд — всё пошло наперекосяк. Девушка словно отупела и стала типичной шаблонной блондинкой, что вешалась на шею богатенькому мальчику и писала слащавые сопливые песенки. Аж выворачивает. Высокова и Чеботина ещё около двадцати минут сидели на мягком диване в обнимку, перекидывались краткими фразами. Клава гладила великомученицу по сухим волосам и худощавому плечу, шептала о том, что пора остановиться и взглянуть правде в глаза, а потом уйти и сжечь за собой все мосты. Но это было не так важно. Девушки прекрасно понимали, чем закончится их разговор. Клава знала зачем приехала Люся. Она приехала за сексом без любви. И за любовью без секса. — Клав… — некогда шатенка чуть приподняла голову с мягкой груди подруги и заглянула в серые глаза. По их взглядам друг на друга уже всё было понятно. Высокова ласково опустила ладонь на бледную женскую щёку, погладила скулу, а затем накрыла пухлые сухие губы Чеботиной своими и максимально медленно смяла. Та сразу отвечает, так же плавно и нежно. Её напряжённые пальцы касаются хрупких плеч, чуть сжимают. — Мы всегда будем так решать проблемы? — тихо слетает с губ Клавы. — Да. Заткнись, — бурчит Люся и снова соединяет их губы. По просторной комнате тихим эхом разносятся сладкие причмокивания от поцелуев. Руки девушек трепетно ласкают плечи и талию друг друга через ткань одежды, а затем начинают нетерпеливо стаскивать эти ненужные тряпки. — Я тебя люблю, — тяжело дыша, шепчет Люся и целует бледную лебединую шею партнёрши. Это была весьма странная, но настоящая любовь. Нет, не лесбийская. Две блондинки не хотели съехаться, не хотели начать нормальные отношения друг с другом, не хотели оставлять страдания по своим тупым парням. Они просто время от времени хотели застилать душевную дыру сладким мёдом. Когда их голые тела сливались в одно целое на диване гостиной — на какое-то время жизнь становилась проще. — А я тебя, — так же с придыханием отвечает Клава и наслаждённо закатывает глаза. Она чуть запрокидывает голову, открывает большую зону шеи для ласк. Ещё пять или десять, а может и все пятнадцать минут нескончаемых поцелуев. Высокова остаётся в одних лишь трусах, а Чеботина и вовсе голышом лежит на спине, призывающе раздвигает стройные ноги. Клава опускается на неё сверху, целует то в щёку, то в висок, пока её длинные музыкальные пальцы гладят шёлковую кожу на лобке, а после всё же скользят ниже и накрывают клитор, начинают мучительно-медленно массировать. Люся вздыхает, так тихо, скромно, и прислоняется губами к плечу партнёрши, оставляет нежные невидимые отпечатки. Пальцы скользят вниз, подушечки нащупывают углубление и плавно проникают в узкое жаркое пространство. Фаланги медленно сгибаются и разгибаются, к ним мгновенно липнут вязкие выделения от удовольствия. Длинноволосая закатывает глаза и приоткрывает рот, рывками глотает кислород. — Малышка, — ласково говорит Клава и чуть глубже вгоняет пальцы. — Расслабься. — Я расслаблена, — на выдохе шепчет Лю, облизывает свои губы. — Я же чувствую, — блондинка сильнее сгибает фаланги длинных пальцев, нащупывает точку внутри влагалища и давит. Сверху тут же слышится более громкий и ошарашенный вздох. — Отпусти все мысли. И Чеботина отпускает. С головой окунается в процесс, обнимает партнёршу за плечи, жмётся к ней всем телом и смачно целует в шею. Клава чуть быстрее двигает пальцами, вставляет по самые костяшки. Её губы искривляются в довольной улыбке, когда большое количество естественной смазки начинает тихо хлюпать от каждого движения внутри. Горло Люси закладывает от частых вздохов и голосовые связки начинают хрипеть, когда проскакивают тихие неловкие стоны, и эти звуки доводят Клаву до экстаза. — Маленькая моя… — Высокова снова начинает покрывать лицо партнёрши частыми краткими поцелуями, продолжает ласково и нежно трахать. Она знает, что Чеботиной сейчас не нужно ничего более. Ей просто хочется отдаться и раствориться в этой нежной близости тел, а возможно и душ. Вдруг, Клава останавливается и скользит вниз, оставляя за собой дорожку из поцелуев по пышной груди и напряжённому животу. Она располагается между раздвинутых бёдер, тут же захватывает губами клитор и всасывает его, смакует. Сверху слышится робкий стон, приглушённый вздохом, а после и тихое наслаждённое мычание. Босые стопы касаются спины, поглаживают острые лопатки. Ладони девушек соединяются, прочно скрепляются. — Тебе хорошо? — тихо спрашивает Клава, сделав небольшой перерыв и уткнувшись носом во внутреннюю сторону ляшки. Тихое «угу» доносится сверху, и блондинка тут же возвращается к ласкам: зажимает губами набухший клитор, играется с ним. Обе теряются во времени и ощущении пространства. Слишком жарко, слишком. Этот некий «секс без обязательств» или же «секс по дружбе» стал веским поводом для более частых встреч лучших подруг. Теперь найти время в плотном рабочем графике стало проще. Люся приезжала к Клаве за успокоением и некой местью своему парню. А Клава просто хотела близости и тепла. И обеих девушек всё устраивало. К тому же, они продолжали дружить и во всём поддерживать друг друга. А объятия голышом — это так, приятный бонус. У них секс без любви. И любовь без секса. Высокова вновь прокладывает дорожку из поцелуев, только теперь наверх. Она затягивает Чеботину в жадный, но всё ещё нежный поцелуй, пальцами входит в мокрое пространство. Сгибает и разгибает фаланги. Нижняя всё чаще роняет хриплые, даже сиплые стоны, хватается напряжёнными руками за плечи партнёрши. — Я… я почти… — задыхаясь бормочет Люся и утыкается в бледную шею, обжигает её своими стонами. Клава не ускоряется. Она лишь продолжает довольно медленные нежные толчки, ведь уже знает, как именно нравится её подруге. Она целует её в висок, в лоб, опять в губы. И та рассыпается на части. Замирает, ощутив фейерверк внизу стянутого нервами живота. — Мм, малыш… — Высокова вытаскивает уставшие, чуть онемевшие пальцы, стирает с них соки удовольствия об внутреннюю сторону ляшки. — Ты как всегда шикарна, — она утыкается носом в шею Чеботиной, путается в её длинных крашеных волосах. — Взаимно, Кла, — Люся целует её в висок и ласково обнимает, лениво гладит по голой спине. Клава не ждёт сейчас продолжения и ответных ласк. Она знает, что подруга приехала за дозой удовольствия исключительно для себя. Но роли актива и пассива постоянно меняются в их горячих играх на диване в просторной гостиной. Сейчас Лю нуждалась в ласке и поцелуях, но в следующий раз всё явно поменяется. — Сходим в кальянную завтра вечерком? — всё ещё тихим хриплым голосом предлагает некогда шатенка. — Я хочу поговорить, послушать твоих советов на счёт… Юры. — Мы можем и сейчас это обсудить. — Нет, я… Я не хочу сейчас о нём говорить. — Хорошо, малыш, — шепчет Клава и оставляет ласковый поцелуй на шее подруги. — Я забронирую нам випку.