***
После рождения какое-то время я была беззаботна. Я не имела тела и свободно летала с птицами к самому небу, прорывалась сквозь толщу воды, цепляясь за гребни рыб, позволяла подхватить себя ветру и проносить сквозь высокую траву. Все мое существование было частью чего-то великого. Самого круговорота жизни и смерти. Существа вокруг рождались, менялись, заводили потомство и умирали. И все повторялось. В то время у меня не было каких-либо мыслей. Я не терзалась сомнениями и была простым наблюдателем. Все изменилось, когда земля стала покрываться снегом. Я почувствовала что-то. И это чувство потянуло меня вперед. Остановилась я только когда увидела их. Они были чудными. Не имея своей шкуры, обтягивали тела кожей других. Но не считая некоторых отличий, люди были теми же животными. Меня это устраивало. Наблюдать за ними было забавно, и я понимала, что могу уйти, проигнорировать эту необычную тягу к людям. Но я осталась. Что-то привлекало меня в них. Холода наступали, и я почувствовала первую человеческую эмоцию. Жалость. Мне было жаль тех, кто не мог противостоять холоду, кто для того, чтобы согреться, прижимался к другим. И я решила помочь. И именно это решение разрушило мою жизнь. Навсегда привязало меня к этим жалким, слабым, не стоящим спасения существам. Но тогда я была счастлива дарить людям огонь. Показать, как силы природы можно использовать себе во благо. Если раньше мною двигало любопытство и интерес, то сейчас стала проявлять заботу. Я проникалась всем, что делали люди. Тогда они не обладали сложными эмоциями — и я вместе с ними. Если кто-то убивал, никаких моральных страданий это не приносило. Я же, подражая всему, что видела, тоже не воспринимала их действия как нечто предусмотрительное. Разве в природе редки стычки за территорию или пропитание? С течением времени я перемещалась от одной группы людей к другой. Их было не так много, но мне хотелось помочь всем. Мои действия не остались незамеченными и люди стали верить в духов. Не во всех проявлениях природы участвовала я. Гроза больше всего пугала людей и те задабривали небо собранными ягодами или телами убитых животных. Наступила неолитическая революция. Люди тали вспахивать землю и разводить домашний скот. Началось разделение труда и появилась общая собственность. Теперь они стали думать о своем благе. Появлялось понятие как выгода и жадность. У меня в голове рождались более глубокие мысли, я спрашивала себя, почему этот человек поступает так, а другой иначе. Зачем заменять совместное владение в равных долях на несправедливое обогащение тех, кто уже богат? Но я все еще любила людей. Следя за тем, как человечество развивается и сменяет камень медью, а медь железом, не заметила, что больше не могу их покидать. Я знала, что если отвернусь, случится что-то ужасное. Не знала что, но это предчувствие останавливало меня даже от попыток. Первая великая цивилизация, которую я застала, стала Та-Кемет. Черная земля, плодородная и могущественная. Позже ее назовут Египет. Египет стал великим достижением для истории. Несу-бити (тогда титула фараона не было, его придумали греки. Греки вообще отличились многими словами, вошедшими в историю) объединил Нижнюю и Верхнюю часть страны. Возводил гробницы и строил храмы несуществующим богам. Он и сам считал себя богом в человеческом обличье. И в это верил народ. Их боги требовали жертв. Некоторые довольствовались фимиалами, кому-то следовало приносить животное, а главному богу Фараону следовало отдать все, что он нажил за жизнь: золото, слуг. Эта страна воевала и завоевывала. Пленных называла «живые-мертвые», ведь те и вправду были больше мертвы, чем живы. Именно здесь я обрела тело. Однажды для моей бесформенной оболочки стало слишком много эмоций и чувств. Все шло своим чередом. Менялись люди, менялась и я. Или все наоборот. Может быть, они неосознанно следовали за моим развитием. У меня были разные теории на этот счет, пока в какой-то момент я не приняла это как должное и смирилась. Я ходила среди людей. Говорила с ними и спрашивала их о жизни. Мне хотелось узнать мысли. Узнать, что они думают о своем доме и том, кем они были. Говорили неохотно. Может быть, им не нравилось мое лицо или то, что я не провела и дня в храмах. При всем своем нежелании на мои вопросы отвечали. Какое-то внутреннее чувство помогало мне узнавать ответы. Может, моя личина была не запоминающейся, а может что-то еще, но обо мне забывали сразу после встречи. Я бродила по улицам Та-Кемет много дней, поднимаясь от самого низа, обходя каждую часть, пока наконец не остановилась у высоких стен дворца. Некоторое время говорила со стражами, а после попросила провести меня к Фараону. Когда мы шли по длинным расписанным коридорам, нам в след оборачивались ошеломленные слуги. Я не походила на них в своем калазирисе из самой дешевой ткани. Правитель оказался в саду, окруженный свитой. Ступив ближе, я остановила жестом встревоженных людей. Они, чувствуя себя потрясенным и растерянными, повиновались и отступили назад. Мужчина, восседая на мягких подушках, недоуменно рассматривал меня. Я задумчиво смотрела в чистое лицо, оглядывала немес, скрывающий царские волосы, и никак не понимала одного. — Это ты, бог египетский? Слуги задохнулись в ужасе, кто-то потерял чувства от моей наглости, стража заголосила с угрозами. Несу-бити молчал. Смотрел с любопытством, не зная откуда во мне столько наглости, но молчал. А после, повелительски взмахнув рукой, заставив всех замолчать, ответил. — Я. И что-то в этом слове поразило меня. Существо из плоти и крови, такой же, как и его раб, верил в то, что находится высоко над другими людьми. Не по праву происхождения или количества золота, а за одно только существование. Меня поразило отвращение. Я видела, как живет его народ и не понимала, как у этого существа хватает смелости заявлять подобное. — А знаешь ли ты, сколько хлеба ест крестьянин, живущий там, внизу? Или какую тяжелую ношу приходится нести тем, чьи земли ты покорил? Как можешь ты ставить себя выше другого человека, если не несешь за его жизнь ответственность? Злость клокотала во мне. Как смеет он, не проживший и части моего срока, возводить статуи в свою честь? Я посмотрела в глаза этого человека, весь мой гнев испарился. Я развернулась и вышла из дворца Фараона, внутри оставив гробовое молчание после себя.Это был первый раз, когда я познала разочарование.