вечер.

если спросите у скарамуччи, что он больше всего ненавидит, то он ответит, что ненавидит излишнюю активность хейдзо и хитрые ухмылочки казухи, у которого чертей в омуте больше, чем у грешного куникудзуши. — и потом в общем..! — хейдзо всегда любил рассказывать партнерам сюжет прочитанных книг, а потому сегодняшний вечер не стал исключением. скарамучча по своей излюбленной привычке курил, сидя на подоконнике, а казуха, разлегшись на кровати, внимательно слушал сиканоина, который сидел в кресле, рядом с небольшим книжным шкафом. и когда это хобби хейдзо успело и к ним в спальню перекочевать? — мне кажется или нечто подобное ты уже читал? — после долгого монолога спрашивает скарамучча, а хейдзо широко улыбается. — так ты все слушаешь! — он победно дергает носиком вверх под тихий смех казухи. конечно скарамучча все слушает. всегда. он видит, как хейдзо нравятся книги, а потому просто не может это игнорировать. да и видеть, как детектив радуется, достойно всех богатств мира. — я готов поспорить, что он берет во внимание твой вкус и читает нечто подобное, — казуха в своей привычной манере хитро щурится, заставляя скарамуччу недовольно цыкнуть и отвернуть голову к окну, будто бы он увидел там что-то интересное. — к слову о внимании, — хейдзо практически сползает с кресла, подходя ближе к подоконнику, на котором властвовал скарамучча, — кто-то мне сегодня обещал отсос за проигранный раунд. — ври больше, — хмыкает скарамучча и проводит тонкими длинными пальцами по подбородку сиканоина. нет, он помнит об этом. — а мне отсос никто из вас пообещать не хочет? — задумчиво усаживается на кровати каэдехара, а хейдзо с куникудзуши лишь смеются. однако, не проходит и минуты, как оба парня переглядываются — точно задумали что-то. скара первый спрыгивает с подоконника, устраиваясь теперь на кровати. от него пахнет крепким табаком, смешанным с таким же крепким кофе. скарамучча дезертир из преступной группировки, но с виду этого не скажешь. хейдзо тянуть долго не стал, он моментально оказывается на полу возле кровати и выпрямляет ноги казухи, проходясь по ним холодными пальцами. замерз, пока стоял у окна. у казухи действительно хороший нюх, а потому он с лёгкостью может сказать, что от сиканоина всегда пахнет старыми книгами и чаем с мелиссой, который он пьет абсолютно всегда. особенно любит за чтением. все же, иногда казуха сомневается, что работа детективом — это истинное призвание хейдзо. — эй, казу, — скара поворачивает голову парня к себе и целует, требовательно и страстно, забирая все внимание к себе. он забирается рукой под футболку, поднимая ладонь к груди, и вслепую ищет один из сосков, начиная перебирать его пальцами, чуть сжимать и оттягивать. определенно, казухе такое доставляло удовольствие. и пока скарамучча отвлекал каэдехару на себя, хейдзо осторожно достал член казухи из штанов, проводя рукой несколько раз по всей длине. куникудзуши и хейдзо идеально в этом плане работали вместе. они давно поняли, как стоит вести себя с казухой и в какой момент нужно быть настойчивее. — зачем обещать, если хейдзо может сделать это прямо сейчас? — выразительные фиолетовые глаза уже бывшего предвестника внимательно смотрели в рубиновые глаза поэта, пока тот тяжело дышал. — ты договоришься и после того, как казуха кончит, будешь сосать у меня, — язвит сиканоин, поднимая взгляд прямиком на скарамуччу. у последнего дёргается бровь. вызов принят. отбросив в сторону лишние разговоры, хейдзо осторожно целует головку члена, касаясь сухими и потрескавшимися губами уретры. он прикрывает глаза и медленно, со всей аккуратностью, начинает вбирать плоть в рот. сиканоин всегда все делал невыносимо медленно, будь то отсос или растяжка. заставлял изнывать и просить. у него точно есть какой-то кинк на мольбы. скарамучча поцелуями опускается на шею казухи, оставляя мокрые следы и укусы, вместе с синеющими засосами. опять каэдехара будет прятать следы за воротниками рубашек и бурчать, что скарамучча собственник. но если уж куникудзуши действительно такой, то как он вообще позволил хейдзо завладеть его сердцем и сердцем казухи? непорядок. но такой х о р о ш и й непорядок, что от его осознания у скарамуччи кружит голову. казуха опускает будто бы свинцовую макушку на плечо куникудзуши, пока рукой гладит темно-бордовые волосы хейдзо. тот медленно, но верно вбирает член в рот, специально задевая крайнюю плоть зубами, заставляя казуху дрожать. каждый раз и страшно, и хорошо. каэдехара действительно боится, что однажды сиканоин не рассчитает силу. скарамучча целует скулу поэта, а уже потом кладет вторую руку на свободный сосок. шея, грудь и бедра — это самые чувствительные места казухи и парни планируют поласкать все эти места одновременно. хейдзо вытаскивает член, который уже начал выделять предъэякулят, и закидывает ногу каэдехары себе на плечо, прикасаясь губами ко внутренней стороне бедра. он осторожно целует, после чего оставляет пару укусов, в то время как скарамучча пальцами ласкает оба соска, заставляя каэдехару дрожать и извиваться в чужих руках, а губами ласкает заднюю и боковую стороны шеи. и, честно, казуха готов кончить лишь от ощущения сухих губ парней на своем теле, но знает, что так просто от него не отстанут. это лишь начало. и если уж они начали дразниться, то еще нескоро закончат.