безумие георга III

      Мир извне похож на огромное сито. С течением времени приспособившиеся элементы населения отсеиваются дальше, чувствуя себя легко и непринуждённо в контакте с социумом. Комочки же, в лице морально несостоявшихся личностей, остаются, с отчаянием смотря на пелену лучшей жизни. Они не могут понять, изначально ли были такими. Не могут понять, есть ли ещё хотя бы один шанс что-то изменить. Может быть, живут люди, которые по умолчанию принадлежат лишь к низам мнимой иерархии, обречённые на бесконечные поиски собственной значимости. До такой степени бесконечные, что со временем утратившие всякий резон на то, чтобы существовать. Таких людей взаправду оказывается гораздо больше, чем можно было себе представить. Потерянные в пространстве, времени, собственных мыслях, живущие чем-то прошедшим, оставшимся в памяти как лучшие времена. Вряд ли кто-то сможет посудить о правильности такого образа жизни, но смотреть на людей, по ошибке сорвавшихся в бездонную пропасть - становится тяжелее с каждым мигом.       Эйс нашёл в прошлом сомнительный плюс - от него можно отречься. Эти воспоминания существуют только в его голове, роятся там и принадлежат только ему. И он не хотел, чтобы было как-то иначе. Эйс смотрел в пустоту, когда в его голове всплывали некогда пережитые моменты. Он даже не чувствовал ностальгии или желания хоть на долю секунды вернуться в прошлое, чтобы исправить какую-то ошибку. Убедив себя, что ни о чём не сожалеет, он холодно принял другую жизнь, новую. То, что было «до», по собственной воле или нет - он постарался позабыть, а то, что началось «после» - Эйс преумножает и довольствуется своим потенциалом.       Омлет питателен. Так когда-то сказали Эйсу, но он уже не вспомнит, кто именно. Поэтому, когда Коё удаётся уговорить его что-нибудь приготовить, то мужчина без малейших колебаний приготовит именно это блюдо. Не только лишь потому, что оно содержит в себе необходимые питательные вещества, и даже не потому, что это практически вершина всех его кулинарных полномочий. Эйс чувствует едва ощутимые пережитки прошлого, чувствуя известный только ему немой долг выполненным.       Озаки, безусловно, была здраво заинтересована этим человеком. Если всё взвесить, то знала она об Эйсе примерно столько же, сколько знала и до того как их взаимоотношения приобрели более серьезный характер. То есть, ничтожно мало. И ее, как полного собственных тайн человека, удивляло то, как без особых усилий ему удавалось сохранять загадочность, когда он говорил о себе. Не без того, что некоторые черты характера мужчины были предельно ясны: для него не существует моральных принципов, которым он мог бы следовать, чтобы оставаться человечным. Но Коё иногда забавила мысль о том, человек ли он вовсе. Может быть, Эйс просто в один момент образовался там, где его ждали? Из ничего. Может быть, он - просто мираж? Галлюцинация? Чья-то способность? Хотя на ощупь он был вполне реальным.       Но Озаки никогда не спрашивала подробностей о прошлом Эйса. И всё не могла понять, почему. Либо она довольствовалась своими догадками, либо просто ждала, пока он сам что-нибудь расскажет. Право же, однажды он кое-что рассказал. Его лицо тогда было самым серьёзным, что доводилось видеть. Под строжайшим условием того, что Озаки будет молчать до конца своих дней, он поставил ее в известность только об одной подробности.       Коё наблюдала за поведением Эйса. Но у неё не было исключительной причины в любопытстве к сокрытому в памяти. Это лишь приятный бонус к томящимся в ее голове вопросам, дополняющий саму личность человека, которого, на первый взгляд, никто не способен любить. Не стоит отрицать, что Озаки просто считала, что не была достойна лучшего варианта, от отчаяния начавшая питать симпатию к человеку, который будто откликнулся на ее зов о помощи. Со стороны она могла выглядеть как обычная женщина, раздавленная горем, ищущая утешения. Деталь, которую Коё подмечала из раза в раз, была странной, навязанной и слишком необоснованной, чтобы ею являться. Для девушки время приготовления завтрака пролетело совершенно незаметно. Окрылённая своими раздумьями, она улыбнулась, собрав всё своё желание вывести Эйса на разговор в маленькую, незаметную невооружённым глазом колкость.       — Научить тебя готовить что-нибудь ещё?       Эйс обернулся, в его глазах читалось удивление, одна бровь была вскинута вверх. Он действительно никогда не готовил что-то помимо?       — Думаю, в этом нет необходимости. — Эмоции на его лице быстро сменились привычной улыбкой. — Омлет полезен, готовится быстро. Не думаю, что такой человек как ты, Озаки-тян, была бы в восторге от длительного ожидания.       Коё задумалась, взглянув на свою порцию.       — Ты прав. Но кроме омлета есть и другие блюда, ничем ему не уступающие. — Озаки с улыбкой поднесла вилку к губам. — Просто признай, что ты не умеешь готовить.       Эйс всем видом показывал, что эта фраза не вызвала у него никаких эмоций. На самом деле, если и вызывала, то он искренне не понимал, какие именно. Уж точно не обида, он привык; скорее, это было неописуемое желание возразить, потому что истинная причина была совсем не в его навыках. Только какой-то странный ком застрял в горле, мешая сказать хоть одно слово. Эйс слышал, что Коё легко рассмеялась, но погрузился глубоко в свои мысли, словно перед принятием какого-то сложного решения. Комната погрузилась в неловкое молчание, но он игнорировал этот факт, чувствуя, что Озаки пытается оставить новый шрам поверх старого.       — Алан, кто ты на самом деле?       Возвращение. Эйс поднял на Коё совершенно другой взгляд, переполненный чем-то, что в простонародьи называют тоской. Он не чувствовал пустоты, не чувствовал перегруженности. Он запутался, запутался в том, кому можно доверять. И в попытках найти хотя бы одного такого человека, Эйс медленно переставал доверять самому себе. Его как будто ничего не тяготило, но в то же время он чувствовал себя книгой, середину которой намеренно залили чернилами, чтобы скрыть ее несовершенность. Эйс - бриллиант, который не помнит, каково быть алмазом. Без огранки, переливающегося блеска, своей неповторимости. Он внезапно стал жертвой звездной болезни, окружённой сиянием, отдав себе приказ, как собственному рабу - забыть время, когда был мутным, неприметным камнем. Когда он смотрел на тусклый свет подземелья, переливающийся в самоцветах, остатках чужой жизни, то невольно задавался одним и тем же вопросом:       А сколько стоит он сам?       Король без короны, чьё безумие принимает новые обороты. Кроме конкретных целей у него есть один сформировавшийся принцип: Эйс будет гранить себя до тех пор, пока не станет дороже любого другого бриллианта.       — Озаки-тян, если бы я сам только знал. — он вздохнул, вскинув брови. — Я являюсь лишь тем, кем меня запоминают окружающие.       Это не дало ответа ни на один вопрос Коё, которые развеялись, словно в ее голове загулял ветер. Наверное, ему суждено остаться в ее представлении странником, однажды нашедшим пристанище здесь. Ему суждено остаться азартным игроком, обращающим страх в насилие, а неуверенность и обиду - в злобу и месть.       Сколько бы она не пыталась думать об этом - понятнее не становилось. Алану Беннету суждено пронести тайну о самом себе до гроба. И единственной зацепкой для ближе всех подобравшейся к его личности Озаки были только те самые слова, которые он сказал ей, приоткрыв загадочный занавес. Слова, которые Коё не в силах забыть, невзирая на то, что этого человека уже давно не существует. Слова, которые только она достойна услышать. Слова, ставшие его настоящим именем.       Всё началось с яркой вспышки.