В середине ничего

С самого детства, которые только недавно началось и пока не планировало заканчиваться, Вайолет жила в деревушке. Деревушка располагалась “в середине ничего”, как выражалась мама. Ничего включало в себе бесконечные леса, поля, редкие фермы между ними и совсем уже редкие люди. Людей тут было гораздо меньше, чем всего остального, и поэтому Вайолет особенно нравилось это место. Не то, что бы она могла это нормально выразить словами - всё-таки она недавно научилась стоять. И чутка ходить. И очень много бегать. Родители работали в местах слегка более густо населённых, оставляя Вайолет то с бабушкой (в плохие дни) или с крестными (в хорошие дни). Быть у бабушки было безумно скучно. Во-первых, туда надо было ехать. Она жила между работой родителей и родной деревней, что значило просыпаться рано и отправляться вместе с родителями на холодном поезде, который продувало кондиционером. Во-вторых, комната бабушки не стоила такого страдальческого путешествия. Конечно, Вайолет получала чай и конфеты, но ребенку познавшему свободы леса уже было не угодить маленькой, кряхтящей и потихоньку разваливающейся, как сама хозяйка, квартире. Второй вариант был гораздо лучше. В разы. Во-первых, Вайолет оставалась дома. Никакого раннего подъёма, никаких кондиционерных поездов: только сладкий сон в её собственной кровати. Во-вторых, она оставалась дома. И вместе с ней оставался и лес, и поля, и фермы. Всё было тут, только засунь ноги в сапоги и иди гуляй. И последнее - Вайолет оставалась дома! Никаких людей! Кроме крестных, конечно же, но их она любила и уважала, даже своим маленьким умом понимая, что они не совсем люди. Крестные и в самом деле не были людьми, они были феями. Крестные приходили изредка. Они тоже ей давали сладости и чай, но гораздо меньше сладостей и гораздо больше чаю, который был сделан из фейских листьев - так Вайолет объясняла то, что чай светился. Это был ещё один плюс в сторону крестных - пить светящийся чай было круче, чем простой, черный и горький. Даже если черный чай шёл со сладостями. Единственная вещь, которая нравилась Вайолет больше чем сладости были блестки. Когда родители возвращались, они выпевали остатки волшебного чая - хотя там обычно оставалось пол чайника. Но они никогда его не пили. Мама особенно тщательно проверяла её после дня с Крестными. А ещё она держала Вайолет ближе, чем обычно, сжимая её руку, как Вайолет держит свою любимую куклу, когда бабушка хочет убрать её в ящик - что б не валялась на полу. А папа пристально допрашивал Крестных, куда они ходили и чем занимались весь день. Они просто ходили в лес, думала Вайолет. Что такого может быть в лесу? Когда Вайолет начала разговаривать, она начала задавать вопросы. “Мама, а почему небо синее?” “Мама, а почему нельзя есть червяков, но можно рыбу?” “Откуда я появилась?”. Мама сказала, что её им с папой подарили небеса, и что они были им очень благодарны. Её так же начали спрашивать - не так агрессивно как тетушек - чем они занимаются в лесу. “Мы гуляем.” - каждый раз честно отвечала Вайолет. Она до сих пор не понимала что в этом такого. Лес никогда не был страшным, он бы никогда не причинил ей, Вайолет, никакого вреда. Даже если бы что-то случилось, у неё было три тетушки, которые бы её защитили от всего. Она была в этом уверена. На пятый день рождения Вайолет получила торт, набор для игрушечного чаепития и книгу о феях (последнее было подаренное Крестными). Когда Вайолет привезла эту книжку к бабушке, бабушка увидела её и перекрестилась. Она даже не носила крестик, но в тот вечер она молилась Богу. Она никогда не одобряла Крестных, но она понимала необходимость помощи в воспитании девочки. Родители сказали, что через год Вайолет начёт ходить в школу, так что на время учебного года она будет жить у бабушки. Вайолет сначала начала плакать, а потом считать. Постоянно сбиваясь, на пальцах считать сколько дней осталось до начала учебного года и неизбежного конца света. У Вайолет вышло 3-4-6, которое должно было читаться как тридцать четыре сотни тысячи и шесть. Вайолет была не уверена откуда шесть появилось, но всё с тысячей в названии было достаточно большим что бы не беспокоится об этом. На самом деле было начало декабря. Рождество прошло без особых происшествий, со снегом и подарками и яркими фонариками на елке. Оба родителя были дома, что было необычностью, но очень хорошей необычностью. Они читали книжки - с картинками и без. Вайолет утверждала, что она уже была достаточно взрослой, что бы читать книжки без картинок, но она всё ещё засыпала, прочитав чуть больше страницы. Они пели песни и пили какао, и эта неделя была воплощением заветного желании Вайолет в жизнь. Они были вместе. Но Рождество закончилось, вместе с ним закончилось и пребывание родители дома. Зато нарисовались тетушки. Сразу после наступления нового года Вайолет слегла с ангиной, да такой, что о покидали кровати и речи не шло. Мама порывалась взять ещё один отгул, бабушка хотела приехать и посмотреть, но тетушки-Крестные решили помочь всем и последить за больной. Никто на это не соглашался, но выхода у семьи не было: бабушке нельзя было лишний раз передвигаться - у неё был порог сердца, мама должна была остаться на работе, потому что лекарства и доктора стояли денег, и оставлять пятилетнюю больную одну дома было нельзя. Вайолет полегчало, но в кровати она пролежала до самого начала весны. С началом марта из дома появился худой, слегка подросший ребёнок. С сыростью в воздухе летало ощущение свободы, и Вайолет просто не могла не поддаться ему. Мама волновалась, что дочь снова сляжет после такой тяжелой и затяжной болезни, и закутывала её как могла, когда была рядом. Но Вайолет не слегла, ей наоборот не хватало этого воздуха, этого леса. И вскоре уже совершенно оправилась, будто и не было болезни. Она начала бегать по округам одна, забегая к соседним фермерам. У фермеров обнаружились дети, которые предположительно всегда там были, но о которых Вайолет не знала, поэтому для неё это было приятным открытием. Вся весна и добрая часть лета прошли в играх вокруг да около леса, в полях. Дети организовывали походы, сражались на мечах-палках и строили шалаши на высоких деревьев. Они были в своём волшебном королевстве. В глубоком Августе тетушки, которые горевали по будущему отъезду Вайолет почти так же сильно как и она сама, решили сходить с ней в лес. В последний раз. Они гуляли долго, и Вайолет была почти уверена, что она никогда не видела того места куда они забрели. А она думала, что в лесу нету такого места, в котором она не была. Разговор шел плавно и немного спотыкался о кони деревьев. Ты не их дочь, знаешь. - Вдруг сказала первая из тетушек. Вайолет решила, что она ослышалась. Она переспросила, и нет. Ей не послышалось. Ты была удочерена, давно, ещё при рождении. Ты никогда не должна была быть Вайолет. Тебя зовут Аврора. Но моё имя Вайолет. Ты просто так думаешь сейчас, на самом деле тебя зовут Аврора. Я не понимаю. Тебе не обязательно понимать, просто… Просто ты должна это знать перед тем как ты примешь решение! - перебила вторая тетушка. Хотя Вайолет (Аврора?) уже была не уверена, что они ей тётушки, если родители ей оказывается не родители. Какое? - девочке хотелось думать, что это всё шутка. Ты можешь остаться тут. - вставила третья тетушка; и Вайолет впервые не захотелось остаться в лесу. Остаться тут и вырасти в лесу, не идти в школу, не жить с бабушкой. Где тогда мои настоящие родители? Они живут в замке. Да, ты принцесса. И если ты останешься тут, то ты сможешь быть этой принцессой. Я не хочу быть принцессой. Ты рождена ей быть. Мои родители меня украли? Нет, что ты! Конечно нет! Тогда они не знают, что я должна быть принцессой? Нет, они не знают.. Я хочу что б они были принцессами вместе со мной! Но так нельзя, только ты можешь быть принцессой. Я никуда не пойду без них. - Она уже и так никуда не двигалась. Но они заставят тебя пойти в школу… И увезут из леса… И ты больше сюда никогда не приедешь! Я не хочу быть принцессой! Пока тебя можно не быть принцессой, но послушай, тебе надо пойти с нами. Вайолет всегда учили не ходить с незнакомцами в лес. Но тетушки не были незнакомцами, и поэтому у неё не было инструкции на тему того, как ей правильнее поступить. Поэтому она стояла и задавала вопросы. Как давно вы знали, что я приемная? - Не веря, сказала Вайолет. Ох, с самого начала дорогая. Почему вы мене сказали? Твои родители не хотели что б ты знала. Откуда вы знаете это? Мы… Мы это узнали от царя. И он просил нам вернуть его дочку к трону Почему вы не сказали это моим родителям? Ох, ну они же не должны знать, что у них дочь - принцесса. Я вам не верю. Посмотри на себя: ты даже внешне совсем не похожа на своих родителей. Золотые волосы Вайолет предательски светились на солнце. Они так никогда не потемнели, не стали ближе к маминым черным или хотя бы папиным коричневым. Подсохшие с годами родные лица родителей всплыли в голове Вайолет. Она должна была спросить их. Если хоть часть из той чуши это правда, то… У Вайолет не было плана. Она надеялась, что тетушки врут. Или хотя бы говорят неправду. Или находятся под влиянием этого своего чая. У этого должно быть объяснение. Я вам не верю! - повторила Вайолет и побежала в ту сторону откуда они пришли. Деревья нависали, закрывали собой даже густое августовское солнце. Размыто слышались голоса тетушек, которые взывали к её благоразумию, что б они не паниковала и обдумала всё рационально и пошла с ними. Вайолет продолжала бежать. Наверное, она не была тут до этого. Вайолет точно не узнавала этих мест. Наверное, она не должна была бежать так быстро. Или хотя бы должна была смотреть под ноги. Но везде был лес - с верху, с низу, со сторон, и он сливался в одно целое. Он наступал, и у Вайолет не было привелегии остановиться и подумать. Мозг бился в едином крике о помощи. Лес поглощал её. И тут она оступилась. Обрыв был узкий, но глубокий. И каменный. И Вайолет падала в него. Конечно, руки схватились за траву. Но трава это не то, что ты хочешь хватать, когда ты падаешь в обрыв. Не тогда когда ты хочешь остаться живым. Руки были недостаточно сильные. Ноги не доставали до стены ущелья - оно уходило вглубь. Тетушки опоздали на секунды две. Вайолет осталось в своей “середине ничего” навсегда. Похороны были маленькие, в лесу. Родители и бабушка. Тетушек не было, по крайней мере не в их человеческой форме. Бабушка всё приговаривала: “Ещё одного ребенка из семьи увели, злобные феи. А я ведь говорила, что ни до чего хорошего это не доведет.” Папа так сильно не плакал с похорон своего брата. Бабушка говорила, что он тоже погиб из-за фей. Папа думал, что то был просто несчастный случай - феи не подстраивают дорожные аварии, в которых сами погибают. Конечно, это не уменьшило горечь потери. Но смерть его дочери он справедливо винил на фей. Откуда они вообще взялись? Привязались с роддома, появились на пороге, заявили, что была совершена ошибка. Им показали документы, а они не отстали. Ещё тогда надо было знать, что они отнимут их дочурку. Надо было захлопнуть дверь, прогнать их подальше, оставлять Вайолет с бабушкой. Ей бы это не понравилось, но надо было. Надо было. На свежей могиле было написано: Здесь лежит Вайолет Гибсон (1967-1973) Пусть покоится с миром наша дикая роза.