Свидетельница

      Кисаки сидел за столом у себя в кабинете, то и дело поглядывая на стоящую в рамке фотографию. Со дня свадьбы миновала пара дней, и Тетта рад, что всё прошло отлично.       У него всё и до этого шло как по маслу, но недавний инцидент заставил напрячься.       Кисаки всё так же сидел у себя в кабинете. Время было позднее, и он уже собирался идти к себе в номер, как в одну секунду все его планы рушатся. Изана залетает к нему и начинает тараторить произошедшее. Парни выбегают из кабинета и спускаются, садятся в машину, в которой их уже ждали Манджиро и Какучо.       Какой-то самоубийца — бывший работник, решил их предать, прежде чем свалить с концами, прихватил сумку, напичканную деньгами, и угнал машину. Какой наивный. Уехать с концами он может только на тот свет.       Догоняют они его только тогда, когда он по своей же тупости врезается в столб. Выбегает из машины, и Изана, завидев его, безумно улыбается и сильнее нажимает на газ. Порой Кисаки боялся Курокаву, но он прекрасно понимал, что, не будь он таким безумным, многое в этой жизни у них пошло бы не так.       Парень падает на асфальт и роняет украденную сумку. Изана выбегает первым, а Кисаки с Какучо выходят следом. Тетта не сразу замечает, когда Какучо перестаёт идти за ним. Оборачивается и видит, как на бордюре стоит Ханагаки, пуская сопли и слёзы. Пиздец.       Какучо решает заняться ею и, кое-как запугав, даёт девушке уйти. Кисаки надеялся, что у напарника всё получилось, ибо прекрасно знает, какой у Такемичи дырявый рот; на следующий день об этом узнала бы Хина, со всем недовольством начиная бы допрашивать Тетту, что это было и почему он находился там.       Она не верила брату, но могла поверить своей подруге, ведь эта неудачница была горячо любима Хиной. Она не верила, ведь у брата не было доказательств, но могла поверить Ханагаки, ведь у неё есть целая история, случившаяся прямо на глазах.       Кисаки не мог допустить этого. Он был весь как на иголках, хоть и не подавал виду. Всего лишь нужно дотерпеть до свадьбы, а дальше Хина уже никуда не денется. Тетте повезло. Нет, Такемичи повезло, что всё прошло гладко, ибо если бы она проболталась, то ощутила бы на себе все козни, которые Кисаки продумал у себя в голове за все эти дни.       Хина добрая и нежная, она бы не смогла принять всё и встречаться с таким человеком, как Кисаки. Поэтому обо всём этом узнавать она должна медленно и ненавязчиво. Привыкнуть ко всему так, чтобы, когда ситуация окончательно прояснилась — она спокойно её приняла, ведь будет считать это нормальным.       Хина проявляет интерес сама. Прямо сейчас она находится в кабинете вместе с Кисаки и протирает на полках пыль; с помощью уборки, можно сказать, знакомится со зданием.       Кисаки любуется на свою жёнушку и наслаждается идиллией. Идиллией, которая быстро рушится.       Изана выбивает дверь (он вообще умеет спокойно заходить?) и довольно лыбится, подходя… к Хине.       — Чего тебе? — грубо говорит Кисаки и напрягается, замечая, что Курокава крутится вокруг девушки.       — Дело есть. Хина-тян… — Тачибана оборачивается и хлопает глазами, не понимая, что от неё нужно Изане… — Как зовут девушку, которая была у тебя свидетельницей?       — Нахрена тебе? — Кисаки злится. Изана к Хинате подходит всё ближе и ближе, чуть ли не прижимая к шкафчикам, заставляя девушку чувствовать себя неловко. Ещё чуть-чуть, и он сорвётся к ним.       — Дело в том… она почему-то очень сильно понравилась моему брату.       — Да? А мне казалось, что она понравилась Какучо. — Кисаки продолжает вставлять своё слово, мысленно подмечая, что серая и пропитая мышь Ханагаки слишком много внимания привлекает к себе.       — Это неважно, перебьётся. — Изана снова переводит внимание на Хину. — Мне нужна твоя помощь...       — С... с чем?       — Сегодня вечером все вместе едем в ресторан. Позовешь подругу? — Изана проводит тыльной стороной ладони по мягкой щеке Хинаты, нервируя Кисаки ещё больше. — Просто очень сильно понравилась мальчику, всё никак из головы не выкинет.       — Ладно, хорошо... — Хина соглашается, хотя где-то на подсознательном уровне понимает, что иного выбора у неё и не было вовсе.       — Отлично! Спасибо! — Изана улыбается и направляется к выходу.       — Вали уже, — злобно шипит Кисаки, на что Курокава показывает ему язык и с концами покидает кабинет. Бесит.       — А ты, — Кисаки переводит взгляд на Хину. — Иди умой лицо, особенно щёки!

***

      Такемичи достаёт из холодильника тарелку со вчерашней пиццей и, хлопнув дверцей, закидывает её в микроволновку. Через минуту техника оповещает о том, что еда разогрета, и Мичи, забрав тарелку, плюхается вместе с ней на диван. Свободной рукой берёт пульт, включает телевизор и щёлкает каналы в поисках чего-нибудь интересного. Находит какую-то комедию и откидывает пульт в сторону, принимаясь за «завтрак».       На сегодня у девушки планов не было, и Ханагаки решила провести день перед телевизором. Она хотела сходить ещё и за пивом, но поленилась и продолжила сидеть на диване. Вообще, и за едой надо бы сходить, но эту проблему решает доставка. С алкоголем такое не прокатит, не все забегаловки его доставляют.       Лежащий на столе телефон начал вибрировать, а после на весь дом заорала музыка, перекрывая собой шум телевизора. Ханагаки даже дёрнулась от неожиданности.       — Блять, ну кто там… — Взяв мобильник в руки и увидев входящий от Хины, девушка стала спокойнее.       — Алло? Привет, Хиночка! Как ты?       — Всё хорошо… ты как? Какие планы на сегодня?       — Да тоже нормально… ой, ну знаешь, я… я… ладно, никаких. Встретиться хотела?       — Да! Мы сегодня с Кисаки и его парнями едем в ресторан, давай с нами!       Такемичи напряглась. Опять эта компашка, которая так и преследует её с того самого случая. Она ещё до свадьбы подруги собиралась забыть об этом и стараться больше не пересекаться, но, видимо, у жизни свои планы.       Как она сама и говорила, судьба их сводит. В любом случае Хина и Кисаки теперь связаны узами брака, и, пока Тачибана есть в жизни девушки, она будет таскать Мичи за собой. А Хинату, в свою очередь, везде таскает Кисаки, образовывая таким образом странноватую цепочку.       Хорошая ли это идея? Идти ли Ханагаки? Она не знала, обо всём надо подумать тщательнее, но ответ был нужен именно сейчас.       — Я не уверена, что хочу…       — Ну Мичи, пожалуйста! — начала умолять Хина. — Я тебя давно не видела.       — Мы виделись всего пару дней назад.       — Ты не понимаешь, Мичи... ты должна там быть.       — Но у меня нет денег на рестораны...       — Всё за наш счёт! — Мичи была готова поклясться, что местами слышала чей-то приглушённый голос, будто Хине шептал, что ей необходимо отвечать, кто-то посторонний. — Мичи, не отказывайся. Ты понравилась одному парню, может, на свадьбе пересекались... он очень хочет с тобой увидеться. Давай ты съездишь с нами один раз, и если не понравится, то больше не будем доставать?       Такемичи задумалась. Звучало это всё сомнительно, и из-за шёпота на стороне начинало казаться, что Хину заставляют говорить под дулом пистолета. Чутьё и разум говорили, что лучше не идти.       Другие же мысли были "за". Перспектива того, что она, считай, бесплатно поест в ресторане, её очень радовала. Ещё и парню какому-то понравилась. В конце концов, там будет Какучо, он же защитит если что, верно? (Мичи, брось, ты слишком сильно на него надеешься). Ещё и отпуск почти заканчивался, почему бы не шикануть перед унылыми рабочими днями?       — Ладно, погнали.       — Тогда в шесть за тобой заедут.       Хината резко бросает трубку, хотя раньше так не делала. Ханагаки ещё раз усомнилась во всём происходящем, но часть неё, которая так и хотела разнообразия и веселья, шептала: «Живём один раз, чего терять?»       Она поднимает ноги на диван и прижимает колени к себе, думая о том, что же за парень хочет её видеть? На секунду в голове промелькнула мысль, что этим парнем может являться Какучо, но он был не из тех, кто передаёт информацию через левых людей, тем более Ханагаки он знал довольно давно, чтоб решиться позвать куда-то самому.       От этой мысли она прыгнула к другой. В чём ей пойти? Боже. В чём ей идти?       Такемичи соскакивает с дивана и подбегает к шкафу, резко его открывает и всё перебирает; куча чёрных футболок, парочка спортивок и обычных джинс летят на пол. Из приличной одежды, в которой можно пойти в ресторан, нашлось только синее платье, которое Ханагаки купила недавно и уже была в нём на свадьбе.       Что-то не давало ей пойти в том же. Она хочет купить себе ещё одно, пока есть деньги. Но ходить по магазинам одной Мичи не нравилось, да и разбиралась в одежде плохо, возьмёт какое-нибудь фуфло.       Ей нужно было позвать с собой кого-нибудь, но кого? Хине нужно самой подготовиться, а с Эммой она не была так близка, чтоб куда-то вместе выбираться.       Мичи недолго думает — у неё в голове возникает идея, и не факт, что самая разумная.       Она снова берёт в руки телефон и в контактах находит недавно забитый номер. Подносит мобильник к уху, и на другом конце провода берут спустя пару гудков.       — Алло, Какосик? Не занят?

***

      Какучо часто жалел, что врать у него не получалось от слова совсем. Особенно на ходу. Именно из-за этого он теряет свой выходной, подходя к серой многоэтажке, из дверей которой выбегает радостная Ханагаки.       — Какосик! — Она чуть ли не вприпрыжку добирается до парня.       — Зачем ты меня позвала?       — Как зачем? Твои друзья меня в ресторан позвали! — На этом моменте Какучо закатывает глаза и догадывается, кто решил её позвать. И начинает немного раздражаться, когда понимает, что ему об этом никто не сказал. — Мне ехать не в чем! Нужно купить новое платье!       — Боже, так ты ради этого меня позвала? — Какучо разворачивается. — Я пошёл. Пока.       — Стой! — Такемичи хватает парня за плечо и останавливает. — Какосик, ну же, не уходи! Я не могу одна покупать такие вещи, а друзей-то у меня и нет особо. Только ты да Хина.       Какучо вздыхает. Устало вздыхает.       — У тебя же есть платье, почему ты в нём пойти не можешь?       — Я в нём уже светилась, причем ещё и недавно! Если я приду в том же, все наверняка подумают, что я бомжиха!       — Мы все и так знаем, что ты бомжиха.       — Какосик! — возмущается Мичи, слегка краснея от раздражения, пока Какучо заметно расслабляется и посмеивается.       — Ладно, пойдём.       Направились они в ближайший торговый центр. Пройдясь по нескольким магазинам, Ханагаки так и не смогла найти что-то достойное; то всё было каким-то безвкусным, то смотрелось на девушке не очень.       — Да зачем тебе что-то новое? То платье хорошее. — Какучо пытается подбодрить Мичи, успевшую загрустить.       — Давай ещё немного походим? Если ничего не найдем, то в нём и поеду...       — Ладно, — нехотя соглашается парень, и магазин, в который Мичи и Какучо зашли, стал спасением. Ханагаки наконец нашла платье, которое ей приглянулось.       Ухватив его, она смоталась в примерочную, пока Какучо сидел на пуфике и покорно ждал подругу.       — Ну как тебе? — Такемичи отдёргивает шторку и предстаёт перед парнем в бордовом винтажном платье, закреплённом чёрным ремешком на талии.       — Хорошее. Бери.       — Ну не-е-ет! — капризно протягивает девушка. — Ты так говоришь только для того, чтоб мы быстрее закончили и разошлись.       — Нет, мне правда нравится. — Какучо даже встаёт и подходит к Мичи, аккуратно прикасаясь к чёрным локонам и закидывая их за плечи. Вырез открывал ключицы, но не был глубоким и прикрывал грудь. Такое Какучо нравилось: не совсем скромно, но и не вульгарно.       — Тогда беру... — Мичи смутилась, когда Какосик нежно прикоснулся к её волосам. Щёки медленно пунцовели, и ей как можно скорее хотелось скрыться с глаз парня.       Быстро переодевшись в своё, Такемичи выходит из примерочной, держа в руках платье. Подходя к кассе, она расплачивается и, выходя вместе с Какучо из магазина, уверенно шагает в зону фуд-корта.       — Не хочешь перекусить?       — Не против.       Они долго выбирали между европейской кухней и азиатской. После всех раздумий перевес был в пользу второго варианта. Подойдя к киоску с лапшой, Мичи отметила, что будет рамен со свининой, в то время как Какучо над выбором думал.       — Ладно, тоже такое буду. — Такемичи сразу и не замечает, как парень оплачивает за двоих. Ей было одновременно и приятно, и неловко. Хотелось сказать, возразить как-то, но халява..? Нет, совесть её замучает.       — Эм, Какосик, может, ты не заметил, но ты и за меня заплатил. — Парень с девушкой присаживаются за столик неподалёку, дожидаясь заказ.       — И что?       — Давай я тебе верну деньги?       — Не стоит. Для меня это не проблема.       — Ну... хорошо. — Специальное устройство оповещает о том, что заказ готов, и Какучо идёт за ним. Приносит поднос, на котором стоят две тарелки, и садится рядом.       — Приятного аппетита.       — Приятного! — энергично отвечает девушка и тянется к палочкам. Она ближе садится к парню и не замечает, как открыто на него пялится. Видимо, он тоже это во внимание не берёт или старается не обращать.       Вот смотрит Ханагаки на него и чувствует, как внутри приятными волнами всё внутри разливается. С Какучо было комфортно. Он был таким простым... и родным.       Ещё какие-то дни назад она боялась быть собой вместе с ним, ожидая подвоха или не ту реакцию, ведь парень вырос и связал жизнь с преступным миром. Но после свадьбы, и тем более сейчас, понимает — бояться нечего. Он такой же, как и раньше. Девушка же и не знает, как так получилось, что он решил прийти к криминалу, чем он вообще занимается. Даже если и делает плохие вещи, разве на это не всё равно, пока к Такемичи он относится хорошо и отзывается на её прихоти?       Стоп.       Такемичи передёрнуло.       В голову лезло совсем не то, эгоистичные мысли, которые надо искоренять, из-за которых может теряться бдительность; пыталась избавиться, но в глубине души понимает, что самой себе врать смысла нет. Если она так подумала, то может и вправду частично так считает, просто не может пока признаться. Даже самой себе.       Она снова смотрит на Какучо. Он обычный. Такой же, как и Мичи. Он не зазвездился от роскошной жизни, не носит постоянно дорогие шмотки и не питается в одних элитных ресторанах. Нет, прямо сейчас он сидит в обычной футболке, на плечи накинута гавайская рубашка, а на ногах были шорты. И при всём этом он поедал лапшу, купленную в дешёвой забегаловке.       Такемичи переводит взгляд на свою тарелку с раменом, к которому даже не притронулась. В коричневато-оранжевом бульоне видит своё глупое улыбающееся отражение и усмехается.       — Какосик... спасибо. — Какучо отрывается от трапезы и с непониманием смотрит на подругу.       — За что?       — За всё. За то, что отозвался на мою просьбу и сходил со мной по делам, за то, что заплатил и всегда стараешься мне помочь и уберечь меня. — Такемичи прикрывает глаза и кладёт свою голову юноше на плечо.       — О... обращайся, — отвечает Какучо и отворачивается, прикладывая ладонь к лицу и чувствуя, как горят и алеют щёки.

***

      Свою еду Ханагаки всё-таки уплела за обе щеки. Приступила к ней сразу же, как живот отчаянно заурчал, напоминая о голоде. Какучо после этого замечает, что девушка к рамену даже не притронулась, и, хмурясь, заставляет ту поесть, в случае отказа собираясь кормить её с ложечки, как маленького ребёнка.       После обеда друзья детства решили прогуляться. Такемичи потащила Какучо в тот же парк возле дома, в котором обычно гуляет с Хиной. Они наворачивали круги вокруг прудика и громко смеялись с историй, которые травила девушка. В основном Ханагаки рассказывала истории со школьных годов, где она нарывалась на неприятности либо с друзьями, либо одна. Какосик же в основном выступал в роли слушателя, но иногда рассказывал о себе и своей жизни, в частности немного жаловался на Изану (Как Мичи поняла, это был тот парень с необычной внешностью (Один из братьев Эммы?)).       — Ох, чёрт, кажется, мне пора домой. — Такемичи достаёт телефон и смотрит на время. Было уже пять вечера, через час за ней заедут, а ей ещё нужно переодеться и подготовиться морально. — Собраться ещё нужно.       — Тогда давай доведу тебя до дома, а после мы разойдемся.       — А ты не поедешь? — Такемичи искренне удивляется, так как была уверена, что Какучо будет с ними.       — Нет, меня никто и не звал. — Юноша горько усмехается. — Да и тоже переодеться нужно, а до дома далеко, я бы не успел к нужному времени.       — Жаль. — Мичи расстраивается. С Какосиком ей было хорошо, и ей бы хотелось побыть с ним подольше. Она ведь и вправду думала, что их замечательная прогулка медленно перетечёт в общие посиделки в ресторане...       Да и желание куда-либо ехать пропало. Она и до этого сомневалась и не сильно хотела, но мысли о том, что там будет Какучо и какой-то парень, которому она понравилась, её бодрили и соблазнили согласиться на данное предложение. А теперь резко стало плевать на этого неизвестного влюблённого.       Давать заднюю уже было поздно; она дала согласие, да и Хина её ждёт. Точно! Будет там только с Хиной общаться! И та говорила, что если не понравится — надоедать больше не будут.       — Тогда пока? — Такемичи в последний момент замечает, как быстро они дошли до её дома. Она стоит перед входными дверями и поворачивается лицом к другу.       — Пока, — отвечает он и разворачивается, но Мичи в последние секунды сокращает между ними расстояние, заключая парня в дружеские объятия.       Девушка чувствует, как чужие руки неуверенно обнимают её в ответ. Эти объятия разнимает только тихое напоминание о том, что время поджимает.       — Ещё раз пока! — Такемичи радостно подбегает к дверям и махает рукой. Какучо махает в ответ и начинает уходить только тогда, когда Ханагаки скрывается за массивными дверями дома.       Зайдя в дом, Мичи чуть ли не с порога запрыгивает на диван; обнимает подушку, зарываясь в неё лицом и радостно пища. Такого прилива радости у неё не было давно, а из-за своих действий ей казалось, будто ей тринадцать и на неё первый раз посмотрел давний объект симпатии.       В себя приходит нескоро и собираться начинает через силу. Такемичи надевает своё новое платье, купленное вместе с Какучо, закрепляет на талии ремень и, крутясь перед зеркалом, понимает, что чего-то не хватает.       «Красавчика бы рядом». — Мичи усмехается со своей же мысли, представляя, как рядом с ней стоит высокий парень в дорогом костюме и держит её за руку. Почему-то о том, что на месте этого парня представляется Какучо, думать она не хотела.       В этот раз она решается сделать причёску, посчитав, что, наверно, не хватает всё-таки этого. Кое-как сделав себе мальвинку, Мичи ещё раз смотрится в зеркало и принимается за макияж.       Помаду и тени она нанесла быстро, но вот со стрелками — беда. На одном глазу нарисовалось идеально, а на другом — криво. На десятой попытке всё подправить девушка начинает беситься.       И на моменте, когда что-то да начало получаться, Мичи дёргается от резкого звонка в дверь. Она решает проигнорировать и продолжить начатое, но человек по ту сторону был настойчивее, звоня ещё несколько раз и стуча. Нервно бросив лайнер, она идёт к двери, представляя, как будет ругаться.       Открыв дверь, Ханагаки замирает. Перед ней стоял юноша. Хоть и на половине его лица красовался ожог, девушке он показался симпатичным; злость проходит как по щелчку пальцев.       — Ханагаки Такемичи? — спрашивает парень. — Вы готовы?