Семь дней

Вторник. Голова неприятно болела, а простынь липла к телу из-за вчерашней потасовки. Стю и сам удивился, что запомнил свой первый секс с Баззом так чётко под действием алкоголя. Распахнув глаза первое что увидел парень это пустующее рядом место. Ушел завтрак делать, скорее всего. И, кажется, вертается. Барабанщик прикидывается спящим, по-детски хотелось услышать что будет делать старший в таком случае. Тот тихо плюхается на кровать и обнимает своего мальчика, утыкаясь в шею носом. Похоже он так и будет лежать, пока младший типа не проснется. — Доброе утро, — типично неожиданно здоровается Стю, от чего солист удивился. — Я разбудил? — выдыхает лидер, прижимая любимое тело поближе, поцеловав в мочку уха, — прости, — добавляет он. — Нет. Я сам проснулся, — трюкач было как-то неудобно. В голове всё еще вертелась мысль о том, что он попросту не достоин, тем более с такой болезнью. Его смерть точно счастье не принесёт, но как сказать то... — Базз, а... Это было на один раз, или ты хочешь встречаться? — на уголках глаз невинно собираются слёзы, а все молитвы были потрачены на первый вариант, который уж никак не мог оказаться правдой. Мужчина усмехается, и заметив чужие капельки на глазах, стёр своим большим пальцем. — Ну конечно же люблю тебя, не плачь ты, — целует в щеку, а из-за этой желанной, доброй нежности хныканье превратилось в окончательный плач. Старший лишь похлопал глазками, не зная как утешить, да и саму причину разочарования не знал. Обнял покрепче, а голову положил где-то у своей груди, подражая фильмам. — Тише, тише. Всё в порядке, успокойся. Всё будет хорошо, — кажется Стю повиновался, он сам себе же обещал не волноваться. Но как можно не волноваться, когда вот-вот пару словечками сделаешь человеку больно к самим чёртикам? Шумно выдохнув, привлекая чужое внимание с широкой улыбкой, парень сел на край кровати. Базз возле него. — Я всегда выслушаю, не бойся рассказывать мне! — навеивает позитив тот, но негатив и печаль выигрывала. Решится сложно, но инвалид смог, выдавив из себя пять слов. — Я умру через три дня, — уныло, как и надо, говорит барабанщик, повернув голову к собеседнику. Тот немного помолчал, а после залился смехом, постукивая по спине своего парня. — Ну и ну, круто наиграл эмоции, — успокаивается Базз, вставая и направляясь к двери, жестом указывая идти за ним. Точно. Они же двое долбанные шутники, и свой аморальный юмор понимают только они. Но Стю сдаваться не собирался, быстро догнал солиста в коридоре, и, незаметно для себя прижав его к стенке, добавляет серьезным тоном: — Ты же помнишь как я ехал в больницу? Тогда мне и сказали о болезни. Она не передается, лишь с летальным исход. Просто прости меня. Я такой дурак что привязался к тебе, что соблазнил. Я не хотел причинять тебе боль, просто брось меня, я не заслужил, — отстраняясь к другой стенке, парень вновь начинает плакать, закрывая красное лицо руками. Его уже более уютно обнимают, гладя по голове огромной ладонью, шепча на ушко приятности. Дабы успокоится времени долго не понадобилось, как уже упоминалось, Базз умел обращаться с людьми. — Так ты хотел последние дни провести круто? Типа тусы и так далее, — провожая трюкача к столу с яичницей, старший всё еще его поглаживает, но более незаметно. — Да, и хотел с тобой. Очень, — вспоминает свои выходки барабанщик. — Тогда хорошо. Каждый день я с тобой и точка. Так сделаю дни счастливее, да? — Ты слишком самовлюбленный. — Брось, я знаю что ты подглядывал за мной вчера, значит что-то хотел увидеть, — хитро улыбается Базз, отпивая свой кофе из кружки. Кушать он не стал так как попросту не хотел. Хотя иногда воровал руками кусочки из тарелки своего инвалида, хихикая. Хорошо все, что кончается хорошо. Можно ли так сказать про жизнь Стю? Завтрак закончился в приятной атмосфере, сопровождаясь фразой деда: — Может в душ вместе? — пошло лыбиться и подмигивает он, хотя на что-то по типу сексуального акта не намекал. Хотя кто знает, тот еще извращенец. Стю долго отказывался, но в конце концов солист попросту заебал и он неохотно согласился. Старший победительно вскрикнул и сразу же направился в ванную, по дороге скидывая одежду. Также закликал трюкача, который шел слишком медленно для мужчины. Через пару минут оба стояли под струей теплой воды, а Базз активно мылил все участки тела своего парня, который всё также выслушивал его болтовню, обнимая. Было приятно. Так приятно, что улыбка сама выступала на лице. Даже как-то неожиданно, что пошлостей со стороны лидера не было. Закончив плескаться в душе, смеясь, оба вновь валяться в теплую, всё еще уютную кровать. Обнимашки, поцелуи, чем только не ласкали Стю, который приветливо всё принимал. Но в голову прилетела важная идея, которую явно нужно было воплотить. — Базз, не хочу вновь поднимать эту тему, но как думаешь... Стоит ли говорить родителям, что я умру? — Шутишь? Прямо сейчас едем к ним. И я с тобой! — схватывается с мягкой подушки старший, надевая на себя свою любимую жилетку и красные брюки в клеточку. Прибавив к своему образу еще очки, солист подгоняет инвалида к выходу, закрывая за собой квартиру. Дорога долгая, ведь сначала к трюкачу, за его просьбой. Уже у него, со своего дому он выходит в домашней одежде, наверное дома так ходил. За милоту он еще в подарок нежный поцелуй получил. Езжая на трассе, парни один раз заворачивали на заправочную, где купили быстрый перекус в виде хот-доггов и колы, а после вновь сели в машину, где Стю поплыл. В последнее время много задумывается, хотя и здесь его можно понять. Мудрым стаешь при смерти. Тема его мозговых апартаментов была о его родителях. Они с ним явно не в лучших отношениях, ведь закончили все вместе одной огроменной ссорой, из-за которой парень и убежал из дома. План состоял из пары дней, посидеть у друга и всё. Но у Стю всегда планы идут не по плану, что закончилось сегодняшним днём. Родителей он везде заблокировал, да и дырявая память подводила, забыв ники мамы и папы в каких-нибудь одноклассниках. Но они точно про него знали, ведь "Бэд Рэндомс" группа довольно популярная. И через несколько минут он будет перед ними, с проколотыми ушами, кольцами, и со своим парнем. Ему точно пиздец и от мамы, и от папы. Типично вздохнув, парень поворачивает голову в сторону его водителя, который полностью сосредоточен на дороге. Экстрима нет, как и адреналина. Ну не хотелось бы терять свои дорогоценные оставшееся четыре дня на какое-то бессмысленное чувство, так еще и забирая чужую жизнь. Хотя идея про экстремальный конец трюкачу в принципе приглянулась. Машины ехали навстречу, подавая знаки аварийкой, которые так и не были понятны уму парня. Иногда миновали и разные знаки, несколько из которых барабанщик знал. Только самые типичные. Игру в наблюдение перебил любимый голос. — Знаешь, я еще не пробовал секса в машине... — задумчиво начал Базз, внимательно следя за дорогой. Стю лишь косо на него поглядел. Странные у него качели от пошлости к серьёзности, и наоборот. Немного проигнорировав фразу старика, трюкач всё же заговорил: — Хочешь чтобы я прямо сейчас насадился на твой член? На твоем месте будет мало пространства, так что поджиматься друг к другу придётся, — буркает парень, проводя пальчиком от шеи к самому колену старшего. Тот улыбнулся. — Я тебя понял. Мы, кстати, почти приехали, — он умело сменяет тему, чему инвалид только рад. Доехав к заданному адресу, солист припарковался, проверяя заранее установленный таймер. Ну а что, интересно. — Ехали четыре часа. Долговато, — потягивается на месте он, приоткрывая дверь салона. В машине душно, пускай проветрится. Хотя зачем? Всё равно будут оставлять. Ну и ладно. Оба еще немного посидели, а после пошли к огромной многоэтажке, похожей на ту, что у их городе. А разве многоэтажки отличаются? Уверенность Базза просто поражала Стю, который с каждым шагом всё больше и больше колебался. Ну, это не ему говорить родителям, которых он бросил, о его смерти. Только парень не заметил, как он уже перед дверью квартиры, а лидер спокойно жмёт кнопочку возле неё. Ноги самовольно отошли назад, за спину любовнику, а рука аккуратно цепляла чужую. В скорее дверь открылась, а оттуда выглянула домашняя Мисс, которая, наверное, что-то готовила. — Здрасьте! Мы в гости! — махает рукой старший, отходя, дабы открыть взор на заблудшего сына. Учуяв чужие голоса, отец семейства также приходит в прихожую, и вместе с матерью, просто падают в ступор. — Сыночек мой! Божечки, сыночек! — первой опомнилась женщина, неуклюже пихает солиста и просто до смерти обнимает родного сына, горько плача. Отец тоже понемногу подходит, но обнимать не стал. Лишь протянул руку другому мужчине, который с широкой усмешкой принял рукопожатие. После просто наблюдал, как жена нежно смеялась, поглаживая Стю по голове. Базз не сдержал хохота. Трюкач прям как вареный рак! После всей этой какофонии все проходят в гостиную, дабы обсудить неожиданный приход гостей. Как жаль, что эта Мисс сейчас будет плакать не от радости. — А, ты себе пирсинг сделал. Всё-таки не послушался, — отец недовольно цокнул языком. — Ну да, он у вас такой непослушный мальчик! — заразительно смеется Базз, располагаясь в чужом кресле поудобнее. Боже, какая же неприятная атмосфера для плохой новости. — Мам, пап. Как бы сказать. Ну, пожалуй начну с хорошего в каком-то смысле. Базз — мой парень, — женщина отреагировала спокойно, ведь с детства единственная знала о небольшом секретике парня. А вот отец округлил глаза, но обошлось лишь недовольным "Угу". Даже это проще сказать, чем про смерть. Как же неприятно, лучше бы они его обливали грязью, как вовремя той ссоры. — А, ммм... — заприметив чужое волнение, Базз приятно погладил запястье, говоря что он рядом. Он приял это спокойно, ведь такой же шутник. Но родители Стю не такие. Горько вздохнув, парень решается уже во второй раз за день. — Я ходил на обследование. И мне сказали, что у меня неизлечимая болезнь. Я у-умру через три дня, — в первые секунды никакой реакции не было. Лишь после послышались тихие всхлипы, которые сопровождал лишь грустным взглядом Базз. Жена шустро подсела поближе к главному в семействе и неистово начала рыдать. Трюкач уже не колебался. Он робко подбежал к своим родителям, обнимая обоих. — Простите, за то что говорил и делал. Простите, пожалуйста. Простите за то что я провёл с вами так мало времени, обещаю, что буду до завтра здесь и только здесь! Простите... — шепчет барабанщик, вовсе не плача. Он улыбался. Верно, ведь он пообещал, что плакать больше не будет. Разве что только во время секса. Базз, который всё это время неловко стоял возле дивана, также решил присоединиться к групповым объятиям, раз уж его приняли в семью. Приятно, что мама успокоилась и приняла ужасный факт. Отец, кажется, поступил так же. Ну, хоть не радуются. Уже круто. Еще немного побеседовав, пытаясь забыть плохое, Мисс зовёт всех за стол, ужинать. Детство настойчиво просачивалось в мысли инвалида, сопровождая ностальгию. Приятную ностальгию. За трапезой краем уха было слышно перешептывание родителей. — ...Ну взрослый парень уже! Пускай сам решает, — шипит мать, продолжая угрюмо смотреть на отца. Тот лишь фыркает в ответ. А Базз, кажется, всё услышал, просто делает вид, что невинно ест за своей загадочной улыбкой. В скорее за столом послышался странный вопрос: — А сколько вы уже, кхм, пара? — получив шлепок по плечу, отец спрашивает. Почуяв неладное и странное рвение взгляда папы на его шею, Стю решает повременить с ответом. — Уже как два месяца! — гордо выкрикивает Базз. Лжет же. Вот же нашелся. Трюкач лишь выдыхает. Ну и пускай. Чутье подсказывало промолчать. — А я говорила! Ой, ребятки, не обращайте внимания, просто мой дорогой муж немного не понимает меня, — пронзительно смотрит она на отца, который с досадой принимает поражение. Ужин закончился, матерь проводила солиста в комнату сына, пока тот мирно домывал последнюю тарелку после трапезы. После так же идет в свою комнату, падая рядом со стариком. — Что лгал то? — Ты не понял? — поворачивается к нему лицом лидер, вопросительно выгнув бровь. Увидев недоумение в ответ продолжил, — ну типа, твои засосы на шее. Думаю, твоему отцу бы не понравилось, что в первый же день наших отношений мы потрахались, — проводит пальцем по меткам, оставленными им же. Он улыбается. На этот раз коварнее коварного. Дальше тянется ртом к желанной шее, продолжая упиваться вкусным ароматом. — Ну только не здесь, — тихо ноет Стю, но сам противоречит своим словам, аккуратно принимая пошлый поцелуй. Старший нежно проводит руками по телу под ним, небрежно поддевая футболку. Теплая рука приятно грела тело, а после поцелуя и вовсе начала массировать. — А я и не хотел. Го обменами массажей? У меня спина болит. — Мог бы и просто попросить. Ложись давай, я не хочу, — стягивая с мужика футболку фыркает барабанщик, садясь на приятные чужие ягодицы, — нихуевая жопа, — инвалид только сейчас замечает как довольно громко говорит, а Базз лишь тихо смеялся в подушку под подбородком. В конце концов вечер закончился здоровой спиной и титрами очередного фильма, который оба смотрели на экране телефона под одеялом. Точнее смотрел один трюкач, с большой сплящей тушкой на себе. Сложная ночка впереди. Но что поделать?

Закрыв глаза поплотнее, младший так же обнимает тяжелого старика на себе, ожидая в своих снах вовсе не Морфея...