Семь дней

Пятница. Просыпаться в чужих руках стало привычкой, а запах вкусного шампуня полностью заполнил кровать. Выспаться удалось, а всё с помощью единственного в мире Базза. Он, в свою очередь, сейчас храпел, так что, наверное, придётся еще понежиться в жарких объятиях. Судя по яркому всходу солнца за окном, утро ранее, а бездельничать или вновь засыпать не хотелось. Пришлось выкувыркиваться из обнимашек, тихо и незаметно, дабы не побудить сонного солиста. Как же провести последний день? Немного постояв, смотря на шумный город на улице, Стю принимается рефлекторно делать зарядку. Почему? Да он и сам не знает. Тянется вверх, а после вниз, не сгибая колени. Потом повторяет. После немного приседает, повороты головой, туловищем, и различные упражнения для рук. Зарядка короткая, но бодрящая, а самое главное тихая. Слышны были тихие вздохи, которые наверняка не разбудили лидера. Спит как убитый -Стю-. Отдышавшись вдоволь, пепельноволосый решает пройти в ванную, так же хватая телефон со стула возле кровати. Принялся чистить зубы, тщательно пытаясь оттереть желтоватые из-за неправильного образа жизни жевальники, как он любит их называть. Параллельно разблокирует устройство, немного приофигевает от времени, и заходит на любимый сайт доставок. Там берёт одну пиццу и роллы, о которых думал всю ночь. Закончив мучить бедные зубы, трюкач смывает остатки пасты с лица, так же умываясь. После осматривает себя в зеркало над раковиной. Волосы на голове, как всегда, скомканы в непонятное гнездо, что чем-то выделялось и даже привлекало. Оно подходило к стилю. Шея с плечьми всё еще с метками, багровыми, некоторые с укусами. И когда Базз успевает их оставлять? Глаза на удивление выглядели здорово: никаких мешков под ними, лишь приятный синий цвет радужки будто светился и отражался в зеркале напротив. Нос был обычен, всегда в веснушках, как и соседние щеки. Губы немного покусанные, стресс оставил немного следов от себя. А вот над ртом виднелись небольшие усики, которые мигом взбесили инвалида. Они ему не нравились, так что были мгновенно удалены чужой бритвой. Теперь картины была идеальной. Но разве Стю парень мечты? Нет. Необычный, конечно, но до Чимина, или кто там самый сексуальный в бтс, было еще далеко. Облегченно вздохнув, барабанщик улыбается самому себе и идёт на балкон, немного посидеть на свежем ветерке, подождать еды, а после разбудить солиста. Покушают вместе, а уже потом подумают, что делать. На ограждении стояла пепельница, а возле дома та самая вишневая машина. Она здесь второй день стоит, и всё еще с бычком от сигареты. Смешно. Кажется, гнездо на голове подвластное ветру, а вот расчёске никак не поддаётся, хотя какая уже разница? Приятная прохлада расслабила тихого парня, а тот в свою очередь мирно сопел. Дети играли на площадке рядом, а рядом с ними бабули на скамейках обсуждать пенсии, зарплаты, политику. Это хоть когда-то измениться? Взор вновь пал на ближайшею пепельницу с несколькими окурками в ней. Стю никогда не курил. Интересно, а какой он на вкус, табачный дым? Улыбка вновь засияла на лице, воображая как он крадёт сигарету и проворно, как подросток, курит её. Потом его наказывает лидер, а вот способов наказания мозг придумывал уйма. И все нравились инвалиду. Смело и без обдумывания воплощать в реальность свои идеи — фишка Стю. Так что с теперь коварной улыбкой разворачивается и хотел было пойти в комнату, воровать. Но планированная жертва ограбления уже встречала сонливым взглядом и тихим зевком. У него руки за спинной. — Бля-я-ять... — солист странно двигается, мычит, разводя руками за спину то с одной стороны, то с другой. Младший лишь удивлённо наблюдал. — Чего? — наконец смог выдавить парень, ища что-то за спиной у мужчины. Тот лишь начал зло шипеть. — Зудит. Почеши, — слова лишь заставили довольно посмеяться, а рука сама водит ногтями по чужой спине. Глаза наблюдают, как раздраженное лицо сменяется довольным, а разные бесящие звуки заменились протяжным вздохом удовольствия. — Блин, спасибо большое, — целует в щечку старший, вытягивая сигарету с пачки и запаливая её любимой зажигалкой. Делает затяжку, а потом сдержанно выдыхает дым, пытаясь губами сделать колечки. — Ёмаё. Трюк не удался, — он опять зевает, заставляя глаза немного прослезиться. Идёт вторая затяжка, но дым еще внутри лёгких, а обеспокоенный своей идеей барабанщик уже во всю готов нагло засосать лидера. Он это и делает, немного сбивая высокого солиста с ног, но оба удерживаются в лёгких объятиях. Языки неприятно щипало от табака, они не знали куда себя деть, кроме как изучать рты с другим обитателём — дымом. Зубы постукивают от неожиданности, но через секунд так десять поцелуй превращается в обычный, ведь весь "плохой" воздух был выпущен через носы. Лизаться долго не получилось, ведь кислорода не хватало вдвойне. Так что оба немного отошли друг от друга, небрежно и неаккуратно разрывая поцелуй и откашливаясь. — Поражаешь с каждой секундой всё больше и больше, — добро лыбиться старший, докуривает сигарету и кидает её на ту самую ненавистную машину, указывая взглядом, а после насмешливо хихикая. Стю лишь пытался восстановить дыхание, привыкая к легкому привкусу в рте. — Кстати-и-и, — всё еще хриплый голос раздался позади. Пришлось оставить прохладный балкон и вновь зайти в душную квартиру, выслушать чужие слова. Базз лишь виновато потирал затылок. — Кажется, я простудился. Горло хрипит всё еще, да и болит немного... — неловко смеется он, тяжело вздыхая. Инвалид лишь закатывает глаза, быстрым шагом ведя за собой больного к аптечке. Там ищет таблетки от горла, или леденцы, хоть что-то. Но их не было. — Придётся идти покупать. Вот неудача, — старик как будто прочитал мысли младшего, хотя это и было очевидным. Ведь концерт не перенесешь, а замены не существует. В одного Базза такой ахуенный харизматичный голос. Оба шустро одеваются в любую попавшуюся одежду, а солист по приколу надевает еще и лёгкий шарф, имитируя больного. Ближайшая аптека была в пару шажках, что было отлично. Ведь курьера никто не отменял, а он мог прийти в любую минуту. Так что нужно торопиться. — О, смотрите, дядя Базз! Дядя Базз, дядя Базз! Здравствуйте! — хором закричали дети, подбегая к старшему. Кажется, его тут знают и очень любят. Стю лишь матерился про себя, понимая, что они здесь надолго. Так что, пока есть возможность, просто ушел в аптеку, незаметно для детей указывает солисту куда. Тот лишь устало кивает. Уже там удалось быстро найти леденцы и купить без проблем, а на выходе встретить курьера. — Здравствуйте. Вы, случайно, не несёте роллы и пиццу? — уверенно, но неловко спрашивает запыхавшиеся трюкач, на что в ответ получает удивлённые глаза. Курьер только лишь через мгновение гула толпы понял, что скорее всего встретил заказчика, так что удивление спало. — Да, здравствуйте. Вы же Стю? — как-то завораживающе говорит паренёк. Похоже, он не может устоять на ногах. — Да. Спасибо, — еда была в руках, а все шло идеально, как по маслу. — О боже, о боже, о боже. А, вам нужно расписаться здесь. Спасибо, что, э, покупаете, ой... Заказываете у нас. Ха... — он нервничал, протягивая какую-то бумагу, которую инвалид не задумываясь подписал, — а можно мне с вами сфоткаться? — неуверенно, зажмурив глаза просит студент, похоже. Было бы это пять дней назад, Стю бы уже давно бы наслаждался заказом, забив на курьера огромный болт. Но сейчас он внимательно слушал ненужные слова, кивая и улыбаясь собеседнику. — Конечно! — смеётся барабанщик, вновь делая V пальцами, улыбаясь в камеру фронталки какого-то телефона. Выслушав все благодарности в свою сторону, парень устало вздыхает, и с широкой улыбкой идёт назад к группе детей. — Ух, простите, ребятки. Сегодня не выйдет погулять. Видите ли, ваш добрый дядя приболел, кхе-кхе, и ему срочно нужно лечиться. Поэтому я пойду домой, вот уже и лекарства появились! — сгорбив спину, пародируя деда, Базз умело ускользает от детворы, которые провожали сожалеющими и грустными взглядами. — С ним всё будет хорошо! Друг-доктор обязательно его вылечит к вечеру! Не бойтесь! — кричит вслед инвалид, хихикая. Кажется, дети немного обрадовались и вновь взялись за свои активные игры. — Доктор, ха? Я бы предпочёл... Знаешь... Ну, медсестру. — Знаешь, с твоей нынешней ориентацией это звучит как хорошая причина, чтобы ревновать, — в ответ лыбиться младший, поправляя волосик, выпавший из почётного гнезда. Базз угрюмо надул щёчки. Вновь дома первым делом одежда, а потом уже еда на кровати, за просмотром очередного видео, только уже случайного. — Спасибо. Вкусно, — после укуса благодарит дед, ложась на немного твердоватую для барабанщика подушку. Стю в свою очередь наслаждается своими роллами, от которых привередливый Базз отказался. Разве крокодилы ненавидят рыбу? Всё оставшееся время, о точнее ближе к вечеру, они просто мило беседовали, не забывая лечить горло старшего, который с удовольствием бы съел сразу все леденцы за раз. Так же продолжали свой путь к славе в любимой игре. Может кое-кто дойдёт сам к себе? — Базз, какие чипсы больше любишь? — резко спрашивает трюкач, играя. Здоровяк лишь задумался. Еще и отвлёкся от экрана, от чего быстро умер. — Не знаю. Пофиг. Съем любые, если хочешь такой сюрприз с чипсами сделать, хы. — Понятно, — тихо вздыхает инвалид, потягиваясь на месте и кидая телефон в сторону, — скоро идти. Уже... Вечер, — боязно продолжает он, участив дыхание. Боялся. — Ага. Что ж, давай собираться. Там уже подождём. Не люблю опаздывать, — лидер поступает так же, направляясь за одеждой и на улицу. Даже не заметил волнение. Как печально. Младший немного посидел, успокоился, и так же, переодевшись, выходит к машине старшего. Утреннее красивое личико уже заменилось ужасным, тревожным. Впервые Стю боялся перед концертом. Нет, не позора, если будет что-то не так. А смерти на сцене. Голова начала давать небольшие сбои, а руки немного тряслись. Хотя, уже привычная тишина в машине успокаивала, а родной человек рядом поддерживал немым языком. Всё будет хорошо. Это точно. В знакомом здании уже во всю шла работа: гримёры, те самые девушки вовсю кого-то красили, актёры бурно бегали к соседней сцене, где и будет вечерний концерт. Девушки с кистями и тушами ярко поприветствовали недостающих членов "Бэд Рэндомс", а вот третий, Поко, уже был весь в гриме. — Ха-ха, ну как вам я? — маминой улыбкой встречает гитарист, приобняв. — Как всегда, шикарен, — довольно цокает языком дед, принимая дружеские объятия. Стю позади лишь тихо нервно посмеялся, что, конечно же, выдавало его состояние. Поко косо посмотрел на Базза, который должен был с этим разобраться. Не успел и спросить, как писклявый голос вновь скомандовал: — Так, сыграйте одну, послушаю еще раз. — Ну босс, у меня и так после вчерашнего горло болит, заче-е-ем? — Не будь ребёнком, терпи, мужик же! Делай, что говорят! — вновь бесящее шипит рык, на что можно просто повиноваться и пойти медленно и лениво играть. Двое парней уже были готовые, а вот третий никак не мог дать соглашающийся знак. Их уникальный. В скорее послышались барабаны, по которым все синхронно начали выступление. Гитара, как всегда, зажигала, но уже не мотивировала и не воодушевляла, а хриплый голос слышался как обычный через микрофон, вместе с мелодией. Руки вовсе перестали слушаться, а слёзы сами выступили на глазах. Лишь годовые тренировки давали телу играть дальше, но оно коверкает все ноты, делая из музыки кашу из звуков. Но никто не заметил. — Так стоп! Стю? Что с барабанами? Что с твоей идеальной, зачастую, музыкой? — раздражительная персона всё-таки заметила, уже успела выслушать каждый стук барабана и струну гитары. У этого пердуна хорошие уши и чуткий слух. Хотелось фыркнуть в ответ, хоть небольшое оправдание выдавить из-за рта, но слова застряли в горле комом, мешая нормально дышать. Капельки уже струей побежали по щекам, а шмыги и жалостливые вздохи заставили остальных обернуться на шум. — А, Стю?! Что такое?! — первым кидается лидер, рефлекторно захватывая в объятия и ложа тяжелую голову на плечо. Было тепло и приятно. — Ответь! — глухо издается вдалеке, а перед глазами плыло. Небольшая дымка перед взглядом не давала хорошо разглядеть удивленные и испуганные лица, а дурманящая лёгкость манила за собой в сон. Его несли на руках, быстро бежали в уборную, где небрежно ставят перед раковиной и чуть ли не топят под струей воды. Уже после холодной жидкости лицо вернуло испуганный облик, а глаза широко распахнулись. Тот невидимый ком мигом вылетел из-за рта, давая глубоко дышать, кашлять. Голова вновь стала лёгкой и холодной. — Стю, Стю! Очнись же, — опереться и лишь тихо сопеть с закрытыми глазами на чужом плече было наглым вариантом, но он нравился младшему. Стало спокойно. — Я в порядке, — утихомирено говорит нежный тихий голос, так же обнимая широкую спину, цепляясь ногтями на гладкую кожаную куртку. — Бля-я-ять, — протяжно вздыхает Базз, дрожащим голосом комментируя ситуацию. — Говорили, что без симптомов... Ха-ха, — улыбается Стю, скрывая незаметные новые капельки на глазах в чужом плече. — Замолчи. Просто заткнись, прошу, — срывается солист, кулаком давя в стену напротив. В зеркале был неприятен видок, но нужно возвращаться. Немного поправив свою и чужую прически, старший успокоился вместе с барабанщиком, и оба идут назад. Улыбка на лице инвалида радовала остальных, хотя вообще её причина была другой. Принятие своей смерти. Как жаль. — Ладно, отдыхайте, — сочувствие, которое босс впервые проявил выражалось в его словах. Ахуеть — всё что можно сказать каждому в комнате. — Концерт через два часа. Поспешите, — подгонял парень в очках, выходя за пердуном, а всех членов группы силой всадили на кресла, дабы подготовить их к выступлению. Теперь другому страшно. И так же лидер злился, иногда рыча на гримёра, или выражая слишком высокую чувствительность из-за мелочей. Он был раздражен, даже очень. Когда все были готовы, оставалось только ждать. У кого был бардак в голове, а кто-то с радостью ждал любимого выступления. С минуты на минуту паника мигом развеялась между всеми, сбывая её счетчик к нулю. Выход на сцену был приятным, наблюдать как все кричат, закидывают цветами было приятно. Аж дух завораживало. Немного жутко улыбнувшись, Стю машет всем, смотря кому-то прямо в глаза. После тихо усаживается за свою стойку, и ждёт изменения света, как их и просили. Попав в такт, синхронно изменению неоновой подсветки группа начала играть, а спереди толпа хором подпевала всё еще злящемуся Баззу. Его ярость была неподдельна, что было даже хорошо. Исполнение песни выглядело идеально. Продолжай стучать, барабанщик не отрывает взгляд от посматривающего на его солиста. Дыхание вновь сбылось, а улыбка становилась всё шире и шире. Руки не тряслись, нет, дрожал лишь каждый выдох неприятного сейчас воздуха. Смеяться хотелось. Приятные, быстрые мурашки пробежали по спине, что заставило тело выгнутся. Глаза видели плохо, но всё еще удавалось наблюдать неоновые огоньки в руках фанатов. Они махали ими туда-сюда, делая разные узоры. Поняв, что если так продолжиться, он точно отключиться, Стю резкими движениями начал махать головой и сам себе подпевать слова песни, дабы держать себя в сознании. Кажется, это сработало, и взволнованный дед бросил свое наблюдение, просто продолжая во весь голос кричать в микрофон. Последний куплет пройден, остался припёв, который пел все: и люди на площади, и те, кто на сцене, и те, кто просто наблюдал вдалеке. Последние слова и весь зал в миг заткнулся. Лишь за секунду после конца начались громкие крики и гомоны, от чего хотелось просто закрыть уши. Но "Бэд Рэндомс" терпели, подходя ближе друг к другу, дабы в обнимку поблагодарить всех. — Спасибо, спасибо, ребята! — чуть ли не плачет инвалид, возле старшего, который успокоился и так же ярко улыбался верным фанатам. Идея давно вертелась в голове, а наш трюкач как всегда с радостью её воплотит в реальность. Так что одна рука нагло тянет чужую шею вниз, а вторая нежно жамкает щечку за удивительным поцелуем. Базз немного замялся, но после отдался, теперь давая своему любимому вести моментом. Тот, весь довольный и хитрый заканчивает поцелуй, всё еще вися на чужой шее руками. Толпа вовсе офигела, крича еще громче и яростнее. Руки нагло пытались залезть на сцену, но, увы, её высота не давала этого сделать. Всё-таки показуху пришлось остановить, и все пошли за сцену. Дыхание не успокоилось, а восторг от сделанного заставляло тело сильнее дрожать. Было так кайофово. — Ого, что делаете. Еще бы трахнулись, — ехидно улыбается Поко, подпихивая младшего к здоровяку. Те лишь с радостью обнялись. — Ух, молодцы, ребята! Как всегда, ваша импровизация просто лучшая. Пойдёмте, — жестом ведёт за собой босс с настоящей улыбкой, дружеской и доброй. Все с радостью согласились, и, немного пошатываясь от усталости, пошли вслед своему начальнику. Тихо обсуждая прошедший концерт. А кто-то тихо смеется про себя, воображая прошедшую ситуацию. Как можно быть смешно от этого? Удивительно, но тайным местом, куда вёл группу босс, был солидный ресторан. Было как-то неудобно. Кажется, никто не сможет больше отзываться о нём плохо. Пока что. — Вот ваш столик. Присаживайтесь и наслаждайтесь. А, я, конечно же, заплачу за всё, что закажете, — счастливо приветствует пухляш, а сам идёт в угол, так же отдыхая с персоналом. Ребята немного подождали, осматривая отданное им место. А после сели. Заказали побольше вкуснятины, а так же алкоголя, которого хотелось больше всего. — Ха-ха, как здесь всё запутано. Такие странные названия, не так ли? — барабанщик активно игрался ключами от своей квартиры, пока читал меню. Это привлекало внимание, от чего старший заметил прикреплённую бумажечку на небольшом брелке в виде логотипа "Бэд Рэндомс". Похоже, трюкач этого и хотел. Вопросы солист оложил на потом, хотя куда уже дальше? Когда парни наконец дождались желанных напитков и еды, все начали активно праздновать окончание концерта, как всегда. Тревога медленно и обиженно убиралась прочь, а пить Стю собирался поменьше. Желание напиваться в срач не было от слова совсем, как бы его не пытались напоить. Он просто размерено кушал свой салатик с каким-то гарниром и смотрел как Базз и Поко легкомысленно обсуждают тех самых соперниках "Бэд Рэндомс". Было бы не хорошо если бы они услышали хоть слово от них в свою сторону. Но это неважно, ведь не услышат, да? Солист, кажется, хотел расслабиться и забыть ужасающую мысль, которая никак не покидала голову инвалида. Почему-то грусти и плохого настроение больше она не вызывала, а от этого принятия смерти улыбка лишь медленно нарастала. Как камень с плеч, ей-богу. Трапеза длилась очень долго, пока вся заказная еда и выпивка не закончилась. Гитарист и дед были довольно пьяные, а вот трюкач как огурчик, как верный пёсик с улыбкой ждал своего хозяина чтобы лечь вместе спать. А вот старший, похоже, позабыл о неминуемом и с наивной улыбкой пошел обнимать любимого. А после все дружно пошли в ближайший отель, ведь вряд ли их бухих отпустят кататься на машинах. — Спасибо, Босс! Было очень вкусно! — еле как разборчиво говорит старик, немного пошатываясь. Начальник лишь улыбнулся в ответ. В отеле было комфортно и слишком просто. Обычный ковёр, бледные стены. А номер в модерн стиле. Ожидаемо. Немного осмотрев комнату детальнее, Стю замечает как вялая тушка его мужика с глухим бахом валиться на кровать. И быстро засыпает. Кажется, этого не было в планах младшего, но он с улыбкой ложиться рядом, обнимая напоследок Базза. Ключи звонко ложатся на тумбу рядом, а тихий дрожащий вздох быстро разлетается по номеру. Медленно закрывает глаза, и чувствует как тяжелая сильная рука ложиться на талию, пытаясь обнять. — Спокойной ночи, — мямлит старший, тихо выдыхая и отправляясь в мир Морфея. Стю лишь нервно хихикнул, и тихо шмыгнув, резко обнимает уже успевшего уснуть лидера, царапая спину и шею. Слёзы лились сами по себе, а всхлипы и вздохи никак не могли закончиться. Наконец, успокоившись, инвалид рукавом протирает капельки с щек и улыбкой пытается уснуть. Перед закрытыми глазами витают образы, а мозг придумывает много подходящих слов, которые увы он уже не успеет сказать. Последняя, скупая слеза проливается на мажорную подушку, а сознание навсегда проваливается в мир иной, но теперь это не вселенная грёз и мечтаний, снов и видений, а тихая пустошь, где Стю только то и может что упасть в руки смерти, навсегда пропадая.