Worship in the Bedroom

Хуа Чэн, несомненно, был преданным человеком. Это могло быть неочевидным для обычного человека, но чем дольше его узнавали, тем яснее это становилось. Он был предан своему возлюбленному. Се Лянь не смог бы подавить тепло, исходившее от такой благоговейной преданности, даже если бы попытался. Он определённо не жаловался, когда дело касалось спальни. Во время любой сексуальной активности на лице Хуа Чэна читался нежный трепет. Се Лянь мог обслужить его ртом, и у него были бы глаза человека, готового пасть ниц перед алтарём. Вместо грубой ебли, о которой Се Лянь постоянно слышал во время своих странствий, (что делало его благодарным своему пути культивации) их секс наоборот был болезненно мягким. Его муж делал всё возможное, чтобы прижаться к Се Ляню, пока входил в него. Не для того, чтобы оставить следы, но чтобы прошептать: "Мое Божество. Ваше Высочество. Муж. Пожалуйста". Редко непристойные слова срывались с его губ, но им обоим это нравилось. Грязные молитвы, размазанные по его шее. Осторожные пальцы растягивали его. Красные губы приоткрывались не только от возбуждения, но и от обожания. Его руки побуждали обхватить их ногами. Се Лянь был удивлен, что пропустил ощущение настоящего счастья за восемьсот лет. Это был не просто секс, не путайте. Это были тёплые объятья его мужа, тёплые движения их тел, приближающихся к кульминации, шокирующие стоны: "Мой муж. Мое Божество". Это было уязвимостью от всего этого. Это было интимно. Просыпаясь утром, Се Лянь думал, что должен выглядеть, как изысканная картина, даже с растрепанными волосами и засохшей слюной в уголке рта, потому что Хуа Чэн смотрел на него, словно тот был воплощением красоты. Так что может он и не должен был удивляться, когда Хуа Чэн решил поменять ситуацию в отношении их сексуальной жизни. Не было ничего плохого в том, чтобы быть только принимающей стороной. По факту, Се Лянь достаточно стыдливо наслаждался ощущением тёплой спермы, вытекающей из него. Не то чтобы он собирался рассказывать об этом Хуа Чэну. Иначе, вероятно, он бы умер от смущения прямо на месте. Это не разрушило интригу, разгоревшуюся, когда Хуа Чэн не очень-то тонко намекнул: – Хотелось бы Вашему Высочеству на этот раз быть тем, кто внутри меня? Его тело было повёрнуто, спина изящно прогнута, а рука потянулась к флакону с маслом, стоящему на тумбочке. Се Лянь выждал момент, чтобы принять и понять эти слова. На место шока пришло сильное возбуждение, образы в фантазии угрожали захлестнуть его с головой, но он ненадолго прогнал их. Вместо этого он потянулся к лицу своего мужа, поворачивая к себе. Его приветствовали розовые щёки и бегающий взгляд. Он едва удержался от воркования. Хуа Чэн держался холодно, но все же был просто слишком мил. – Что навлекло это на Сань Лана?  Розовый потемнел. Его глаза переметнулись на обнажённую грудь Се Ляня. – Я просто- Этот демон хочет обслужить тебя. В любом виде, в котором пожелаешь. Его желудок скрутило от подозрения. – Сань Лан, ты не должен предлагать что-либо, из-за чего ты бы почувствовал себя некомфортно. Взгляд Хуа Чэна метнулся вверх, чтобы встретиться с его взглядом, пока возмущённое выражение на лице сменилось на смущение. – Мое Божество, это не стало бы невольной жертвой - предложить тебе себя таким образом. – Однако, это и не должно было быть жертвой. – Я хочу, чтобы ты обладал мной в любом возможном виде. Это не пытка или унижение. Руки Се Ляня взлетели вверх, чтобы спрятать краснеющее лицо. Он хотел совершить ответственный поступок, но из-за чужих слов было действительно труднее собраться. – Сань Лан! Я не хочу, чтобы ты делал это из чувства долга! Нежные пальцы оторвали его руки от лица. Глаза, полные обожания, уставились на него, а после уголок его рта приподнялся в ухмылке. – Как могло бы благословение моего Божества внутри этого непритязательного демона восприниматься как должное? Жар и желание насквозь пронзили его. Беспокойство медленно таяло под неумолимостью Хуа Чэна. Мысль о его муже, склонившемся над ним, раскачивающемся на его члене и обслуживающем его таким уязвимым образом. Это заставляло его чувствовать себя отвратительно, но также он ощущал себя так, словно снова готов был вознестись на Небеса. – Так долго, пока Сань Лан знает, что это не то, что он должен делать. Ухмылка стала шире. Он прищурился. – Судя по тому, как моему мужу это нравится, признаюсь, мне любопытно. Хуа Чэн упал на него, и Се Лянь поприветствовал его жгучим поцелуем, пытаясь подавить своё смущение. Се Лянь помогал направлять их обнажённые бёдра, постанывая, когда они тёрлись друг о друга. Хуа Чэн оторвался от поцелуя с диким, хищным взглядом. Он оседлал его, крепко опёршись коленями по обе стороны от бёдер Се Ляня. Он нависал над ним, не прерывая зрительного контакта, пока щедро смазывал маслом пальцы. От этого зрелища во рту Се Ляня пересохло. Он жалел, что у него нет способностей к рисованию. Атмосфера в комнате была похожа на ту, которая царила перед тем, как налетал муссон и пытался разорвать на части саму природу. Момент разрушился, когда Хуа Чэн поцеловал его, не пылающим поцелуем, как раньше, но душераздирающе мягким. Это было медленно, и у него перехватило дыхание. Если раньше был момент перед приходом муссона, то сейчас это стало исцелением после нагрянувшей бури. Оно нарастало и нарастало, пока он не почувствовал себя до ужаса переполненным. Се Лянь перестал сжимать бёдра Хуа Чэна, вместо этого зарываясь пальцами в шелковистые локоны. Его грудь горела от недостатка воздуха, но он наслаждался этим. Всё было идеально. До того как тесный, тёплый, скользкий жар не заскользил вниз по его члену. Затем, пришла мысль, что все чувства совершенно усилились. Будто цвета стали насыщенней, а звуки громче, и каждое прикосновение ощущалось ярче. Он потянул мужа за волосы, дабы остановить поцелуй, пытаясь отдышаться. Он не мог бы сказать, что это было лучше, чем быть принимающей стороной, но удовольствие было настолько сильным, что Се Лянь мгновенно понял: если бы Хуа Чэн позволил ему, эта позиция стала бы регулярной. Потом он двинулся. Хуа Чэн не повернулся к его шее, как обычно, вместо этого откинулся назад с кривой улыбкой, впиваясь клыком в свою нижнюю губу. Эта улыбка была выжжена на его веках, когда он откинул голову. Это было уже слишком. Затем начались слова. – Мой прелестный муж, неудивительно, что ты так сильно любишь это. – Ох, Ваше Высочество. – Как моему Божеству нравится этот непритязательный демон? – У тебя еще никогда не было такого чудесного лица. Позволь мне увидеть его снова. Да, это. Мое Божество, и правда, балует меня. Се Лянь не смог бы удержаться от оргазма, даже если бы попытался. Его руки обвили талию Хуа Чэна, он резко толкнулся вверх. Лицо Хуа Чэна исказилось от шока, когда его наполнили. Се Лянь задыхался. Он пытался упорядочить мысли. Его член начал наливаться болью. Видя его лицо, его муж соскользнул с члена, останавливаясь на напряжённом прессе Се Ляня. Се Лянь чувствовал себя разломанным на части, как никогда раньше. Разбитым.  Он был сконфужен, потому что у Хуа Чэна никогда не было такой реакции, когда тот был в этой позиции. Мысли были отброшены в сторону, когда он заметил, что Хуа Чэн поглаживает себя. На его лице отразился благоговейный трепет. Се Лянь ничего не говорил, но мягко взял себя в руки, избегая зрительного контакта. Тепло разлилось позади того места, где сидел Хуа Чэн. Потребовалась секунда, прежде чем он понял, что сперма вытекала из него, побуждая его ускорить движения руки. Его муж согнулся пополам, а его нижняя губа побелела от того, насколько сильно он прикусил её клыком. Его брови нахмурились. Се Лянь попробовал подобрать слова. – Мой Сань Лан... Ты так хорошо справился. Можешь сделать мне еще один подарок? Чужой взгляд запылал. – Давай. Лицо Хуа Чэна исказилось. Еще пара движений, и грудь Се Ляня испачкали брызги белой жидкости. – Так хорошо. Спасибо. Мой дорогой Сань Лан. Хуа Чэн упал на него, наконец-то сворачиваясь калачиком и утыкаясь лицом в шею Се Ляня. Се Лянь счастливо замурлыкал и поднял руки, чтобы крепче обнять своего мужа. Его осенила мысль: Ему повезло быть замужем за таким преданным человеком.