Темнота, затхлый воздух в помещении, что кажется таким далёко-знакомым. Тайя следует куда-то вперёд по тёмному коридору, оглядываясь. Лишь едва видимый свет освещает ей путь, но холод сковывает движения, отчего девушку подтряхивает. Какой-то страх того, что отсюда нет выхода, пробирается в горло.
Одиночество. Ненавистное, гадкое и горькое, как ложка яда, просачивается ей в душу, отравляя всё. Тайя неожиданно чувствует себя потерянной маленькой девочкой, что закрыли в тёмном помещении без возможности выйти на белый свет.
— Моя колючка, — Тайя дёргается, слыша столь родной голос, не веря своим глазам, когда видит печальную улыбку наставника, — прости, что не сберёг тебя. Причинил боль. Ты её не заслуживала.
— Ичиносе-сан… — тянет Сома, чувствуя капли слез, идущие с глаз, вниз по щекам, — вы что, я вас ни в чем не виню…
— Я не смогу сберечь и сейчас, — он грустно смотрит на неё. Девушка тормозит, не понимая, что тот имеет ввиду, — берегись, Сома-кун.
Тайя не сразу понимает, в чем дело, когда возникает знакомая, позабытая тень прошлого, что резким ударом пихает Сому в ближайшую стену. Девушка не успевает даже дернуться, как что-то острое пронзает плечо, вкручиваясь в него, как гвоздь. Тайя, хоть и имеет высокий болевой порог, но здесь не сдерживается в громком болезненном крике. В глазах пляшут искры, но даже так, она видит горящее пламя ненависти в фиалковых очах.
— Ну, привет, Та-а-айя, наконец-то, мы встретились… Судьба свела нас, что не развести, — и чьи-то пальцы давят на горло, отчего боль пронзает её, заставляя хрипеть, — ведь я твой проводник на тот свет.
Тайя подскакивает с постели с громким криком. Она натуженно дышит, держась за раненное плечо во сне, и не может успокоиться. Из груди вырывается болезненный вой, заставляя девушку согнуться, придерживаясь другой рукой за одеяло. Сома хрипло и часто-часто дышит, не имея возможности так быстро придти в себя. В мозгу всё отдает тупой болью в голове при воспоминаний о том, что было когда-то давно. Лицо горит огнем, в частности там, где находится невидящий глаз. Тайя болезненно сжимается, чувствуя, как щипит глаза. Ещё немного и она расплачется.
— Хватит, пожалуйста, хватит, — слышится болезненное, наполненное глубоким отчаянием, в котором Тайя с трудом признаёт собственный голос, который так и просит пощады у мироздания. И этот момент позволяет ей очнуться, взять себя в руки и сделать глубокий вдох, приходя в себя.
Так она и сидит в полусогнутом положении ещё некоторое время, успокаиваясь. Девушка бросает усталый взгляд на часы. Ещё слишком рано. А ведь это ее выходные, в которых она может и должна высыпаться, но чертовы кошмары всегда добираются до неё.
Раздраженно взвыв, та снова падает на кровать, чтобы через пару минут вскочить с неё, принявшись застилать. Бесполезное занятие. Раз проснулась, то больше не уснет. Как бы не старалась.
Поэтому, как и всегда, по старой доброй привычке, Тайя затевает влажную уборку. Довольно странный для многих её коллег способ проснуться и не менее значимый для неё, особенно, когда размякшее тело снова наливается силой после грандиозных виражей на высокие шкафы за невидимой пылью. Кажется, Куникида был прав, для кого-то это будет дикостью, а для неё это не менее привычная обыденность.
Мысль о Доппо, что проскальзывает в сознии, заставляет её немного взбодриться, вспоминая, что именно сегодня они идут вместе на одно мероприятие, где она сможет развеяться и согнать печаль. Ведь учитывая серьезность и прямолинейность юноши, выглядеть это всё будет очень забавно. Но всё равно непривычно и странно. И не то, чтобы Тайя вообще не гуляла. С коллегами она часто прогуливалась и учавствовала вовсевозможных увеселительных мероприятиях. Правда в этот раз с ней должен был пойти такой знакомый, что часто оказывался рядом в тот момент, когда его не ждёшь, но от чьего присутствия становилось легче…
А ведь в прошлом и она оказалась рядом в самый неожиданный момент…
Тайя мотнула головой, понимая, что такие мысли совсем уже не к месту. Ведь это всё давно прошло, а их взаимоотношения с Куникидой не выходят за рамки обычных знакомых. И всё, что между ними это простые прогулки, обычные разговоры.
Они просто хорошие приятели. Ибо порой полезно поговорить с кем-то на откровенные темы, но совсем уж страшно, открывать душу нараспашку. А она итак это не особо умеет, вечно прячется, скрывается в темноте души своей.
Но Куникиде, словно на это всё равно, ведь он как будто итак видит чуть лучше, замечает в ней гораздо больше. Это пугало и удивляло девушку одновременно. Эта загадка, сокрытая в серо-зеленых очах её знакомого идеалиста, и приманивала к себе. Тайя всё пыталась понять —
почему именно он так может? Другие особо не могли, (брать в расчёт копающего под нее Дазая, она не станет, ибо это совершенно не то), ведь Тайя плотно закрывалась ото всех, а он отмечал что-то такое, что до этого не видел никто.
И возможно, ей стоит держаться от столь странных знакомств подальше. От хитрых речей Дазая, от наглых слов Рампо, а самое главное, от столь строго и проницательного взгляда Доппо, что пробивает её душу насквозь, заставляя чувствовать себя какой-то уязвленной, отчего Тайя не может порой сдержать глубокомысленную язву. И всё же…
Она же видит, что Куникиде тоже нужно общение. Отвлеченное, открытое и честное. И Тайя, что имела не совсем законченнное высшее по психологии, могла хотя бы ему помочь разобраться с внутренними демонами в душе (свои не особо поддавались на разные методы, ведь, как говорится, доктор не может лечить сам себя). В любом случае, её работа в полиции, порой так и напоминала приём психолога, когда преступники начинали сознаваться в своих преступлениях. Её иногда так и звали «полицейский психолог», особенно те, кто были в курсе прошлого. Тайя от такого только презрительно морщилась.
Но, возможно, порой стоит применять свои навыки, не только в работе, но и в нужном деле.
Сделав свои утренние дела, Сома задумалась о походе в магазин, как в дверь постучали. Девушка лениво прошлепала вперед, открывая дверь и видя на пороге маленькую Кунико, которая с ходу выпалила:
— Сестра приболела! Я не знаю, что делать! Тётя Со, помогите!
Сома застыла на секунд пятнадцать, тяжело вздохнув через время. Ну что за наказание…?
Она и Хигучи общались достаточно долгое время, чтобы считаться хорошими приятельницами. Ичиё старалась быть достойной старшей сестрой, несмотря на тяжелую внеурочную работу, и Тайя, что ценила чужие труды, относилась к девушке с большим уважением. А ещё они знали, что по-соседски всегда могли рассчитывать друг на друга.
Именно поэтому Сома сейчас аккуратно пичкала златовласку лекарствами, пока та жалостливо хлюпала носом и сетовала на жестокую судьбу. По рассказу Кунико, сестра вернулась вчера с работы раньше времени и чувствовала себя достаточно отвратительно, а сегодня болезнь решила показаться в полной мере. Хигучи сжалась, когда Тайя бросила на неё тяжелый взгляд. Они ведь много раз говорили о том, чтобы та сообщала сразу же о плохих симптомах. Ведь у Ичиё болезнь длилась отвратительно и сопровождалась всегда плаксивым:
— И вот так всегда, я опять одна… — жаловалась она, пока Тайя трогала горячий лоб девушки, качая головой, — никому не нужна.
— Бессмыслицу не рассказывай. С чего бы ты это вдруг одна? — она аккуратно скармливает ей настойку, что всучила девушке, добрая душа Судзуки, когда Сома обратилась к ней за помощью. Тайя мысленно благодарит женщину, думая о том, как же хорошо, когда есть соседи, которые могут оказать посильную помощь в трудный момент (ещё бы они в личную жизнь не лезли). По крайней мере, после настойки Судзуки, Хигучи обычно становилось лучше, — а как же твой семпай? Всё по-старому?
Часто, когда Ичиё впадала в такую вот меланхолию, всегда можно было перевести тему на семпая девушки, что по её рассказам был хорошим, молодым человеком с необычайной судьбой и непреклонным характером. И человек подобного калибра, совсем не обращал внимание на девушку, вроде Ичиё. Конечно, были подозрения у Сомы, что там обделена вниманием не только она одна, а все девушки, в принципе. Отчего можно было порадоваться, ведь тогда у её соседки всё ещё был шанс на личное счастье. Но как истинная зануда, Сома осознавала, как же трудно самой Хигучи делать даже маленькие шаги в его сторону, в надежде на хоть какую-нибудь мимолетную искру.
И порой Ичиё впадала в меланхолию уже из-за своего семпая.
— Я ему не интересна… — тянет она, чуть потирая раскрасневшиеся глаза, — вчера отпросилась, а он лишь кивнул и всё… как будто я пустое место, как будто меня нет, — та обиженно хлюпает носом, — а я ведь столько стараюсь. Столько делаю. Мне недавно показалось, что он словно стал помягче ко мне. Видимо, это был… всего лишь обман зрения…
Тайя на такое всегда тяжело вздыхает. Хотела бы она помочь Хигучи в чём-то, чтобы сгладить печаль из-за отстранённого семпая девушки, но её опыт в отношениях ограничивался несостоявшейся во всех смыслах свадьбой. Не ей советы о большом и возвышенном раздавать. Да и Ичиë болеет, оттого у неё сейчас такое плаксивое настроение. Как станет полегче, снова будет рваться в бой за сердце своего семпая. Сома даже могла ей позавидовать, ведь она бы так точно не смогла. В чувствах Тайя чаще всего была проигравшей, и этот фактор было никак не изменить.
— Не расстраивайся, — мягко проговорила девушка, погладив подругу по золотой голове, слыша всхлип. Сентиментальность Ичиё заставляла невольно улыбнуться, — уверена, всё ещё будет хорошо. Он же занят работой был. Ты сама говорила, что он очень занятой человек.
— Да, но у него одна только работа в голове, ничто не заставит его отвлечься от неё. Как бы я не старалась… — обиженно хлюпнула Хигучи носом, продолжая возмущаться, — он даже и не думает, что там со мной…
Но продолжить жалобы девушки не позволил раздавшийся дверной звонок. Тайя бросила удивленный взгляд на Хигучи и та качанием головы показала, что не в курсе, кто может ей сейчас звонить. Ведь сестра Ичиё ушла на прогулку с классом, которую они уже давно планировали. Хигучи-старшая не хотела, чтобы из-за неё у сестры рушились планы. А Кунико не собиралась оставлять её одну и знала лишь одну безотказную соседку напротив — это Тайю.
И Сома была не против. Единственное, она понимала, что придётся попросить Судзуки до вечера побыть с подругой, если той не станет лучше. И видеть саркастичные очи Мивы, когда с её уст сорвётся «мы с Куникидой-сан идём на одно мероприятие». Конечно, Тайя могла не рассказывать обо всём женщине, но другой причины, по которой вечно-сидящая дома Сома решилась куда-то вырваться — попросту не было.
Но сейчас главное было позаботиться о состоянии Хигучи. Остальное не имело сильного значения.
Тайя подошла к двери. В глазке виднелся молодой человек возраста Хигучи, может, даже чуть постарше. Тайя не могла сказать о нём больше. Он сливался с темнотой, видимо разодетый во всё черное. Ну вот, значит, не ей одной нравится этот цвет.
Девушка открыла дверь. На самом деле, в их районе довольно опасно было открывать дверь незнакомым людям, ведь можно было получить и в глаз и по лбу. Тайя делала это со спокойной душой, готовая к любым ситуациям, наученная ещё в старые времена обороне, а так же всегда носящая под одеждой пистолет. Не рабочий, а оформленный на себя, на случай всевозможных непредвиденных ситуации. С её умением вляпываться в неприятности, это было очень даже необходимо.
За дверью показался молодой человек. Он напряженно смотрел на девушку и та ощутила иголками прошедшую дрожь по телу. Глаза, похожие на острую сталь, хладнокровно оглядывали Сому, будто она была какой-то преступницей. Парень явно ожидал увидеть не её. И что было интересно и Тайя успела отметить, так это темные волосы, что на концах имели беловатый цвет. Словно в снег макнули. Необычно. Странно.
Кто бы это не был, но внешне он являлся достаточно симпатичным (хотя подобная внешность уже давно не типаж Сомы). Пусть лицо его и выражало полнейшее безразличие. Знакомое такое. И Сома не успела сказать хоть слово, как юноша резко заговорил:
— Мне нужна Хигучи, — откашливаясь в руку, хрипло проговорил незнакомый молодой человек, пока Тайя прищурившись, смотрела на него. Девушка про себя усмехнулась, никак не показав этого, сделав вид, что не поняла, кто перед ней.
— Она болеет, вы кто? — спросила та, держа дверь наготове, чтобы в случае чего её закрыть. Ну или незнакомца ею пришибить. У Ичиё она была достаточно тяжелая.
— Коллега.
«Краткость — сестра таланта у всех, я так смотрю», — подумала Тайя, вздохнув, как услышала дополнительное:
— Как она?
— Болеет, — произносит она так же кратко, но, видя красноречиво поднятую бровь и вспоминая страданья Ичиё, грустным тоном проговаривает, — ей очень и очень плохо. Никак температуру сбить не можем. Вы что, не заметили вчера, какой у неë был бледный вид? — наверное, актерский бы по ней плакал.
Кажется, после этого тот сильно помрачнел. Он внимательно осмотрел Тайю и в глазах незнакомца возникло лишь одно желание. Правда, юноша явно не знает, как лучше его сказать. Молодой человек ещё раз оглядывает её. В серебристых глазах происходит какой-то мыслительный процесс, в котором что-то не сходится.
— Вы не её сестра? — а, он решил, что она Кунико.
— Я слишком рослая для её сестры, — с улыбкой ответила она и, видя как тот хмурится, решила сжалиться над молодым человеком, проговорив, — я её соседка, живу напротив. Давайте я сейчас узнаю, можно ли вам зайти. Пару минут, пожалуйста.
И скрылась в квартире Ичиё, подходя к хлюпающей носом девушке, которая вопросительно поглядывала на неё, заговорив:
— Там твой коллега пришел, — увидев непонимающий взор Хигучи, пришлось пояснить, — молодой такой, темноволосый, с белыми кончиками по краям.
Услышав это описание, девушка покраснела, побледнела, резко замахав руками. Тайя удивилась с этой реакции и, видя, что та собиралась вскочить с кровати, но, видимо, вовремя вспомнила о своей болезни, в сердцах воскликнув:
— Вот черт, я не могу впустить его! Как же не вовремя эта чертова болезнь!
— Это же тот самый семпай, да? — спросила Сома и, получив утвердительный кивок в ответ, удивленно поинтересовалась, — а почему тогда впустить не можешь? Ты вроде мечтала, чтобы он подумал о тебе. Он подумал и пришел. В чём проблема?
Хигучи возмущенно взглянула на Сому, будто она у неё спросила какую-то несусветную глупость, и раздраженно выпалила:
— Посмотри, как я выгляжу! — Тайя оглядела соседку, видя лишь распухшее от болезни лицо, покрасневшие глаза и хлюпающий нос, — как я могу в таком виде кому-то показаться? Особенно ему?!
— Ты выглядишь, как страдающий от болезни человек. В твоём положений так выглядеть — норма, — чётко отвечает ей девушка, что честно не видела в этом никакой проблемы. Люди во время болезни не писанными красавцами становятся. Какая разница? Она так распереживалась, будто этот парень ей предложение сегодня собрался делать.
— Вот сразу видно, что ты без отношений! — возмутилась Ичиё на слова Сомы, которая едва сдержала дружеский смешок, — я не хочу перед семпаем опозориться! Особенно, когда он впервые пришел сюда! Я так хотела, чтобы всё это было по-другому… — натуженно пробурчала она, закрывая лицо руками, отчего Тайя даже испугалась, что девушка расплачется. Этой проблемы ей только не хватало.
«Да-а, мне бы такие проблемы, а не это вот всё…» — обреченно подумала Сома, вздохнув. Она решила промолчать про то, как Хигучи будет выкручиваться, если вдруг неожиданно и случайно она сойдется со своим семпаем и заболеет? По квартире прятаться будет от него, чтобы он не дай ками, не увидел её с хлюпающим носом?
— Ты ведь понимаешь, что это возможно твой единственный шанс, когда он тут появился? Второго такого может и не быть, — поучительно произносит ей Тайя, пытаясь направить на путь истинный. Ведь как считает её коллега, Кагура: «есть шанс — используй». Не то, чтобы сама, высчитывающая каждый свой шаг, Сома была согласна с подобным, но и ей риск наравне с шансом был очень знаком. Правда, касался он в основном работы.
— Я понимаю, понимаю, — Ичиё тяжело вздыхает и бросает усталый взгляд на девушку. За дверьми слышится кашель, — у моего семпая не такое уж и крепкое здоровье. Я не могу подвергать его риску. Мне всё равно придется ему отказать… — она устало плюхается на кровать, закрывась одеялом с головой. Всё ясно. Ичиё ушла в депрессию.
— Подожди, не уходи в «спячку». А что я ему скажу? — закономерно спросила Тайя, но ответом ей послужила лишь тишина. Сома осталась наедине со своей проблемой, с тяжелым вздохом направляясь к двери.
Прочистив горло, девушка открыла дверь вновь, видя, что парень стоит, совсем не шелохнувшись.
— Извините за ожидание, но Хигучи-кун всё же чересчур плохо себя чувствует и не сможет принять вас. Мне очень жаль, — девушка пыталась дружелюбно разъяснить ситуацию, но юноша так резко подошел к двери, что Тайя непроизвольно вздрогнула, сжавшись. Аура незнакомца была угрожающая, из-за чего Сома успела пожалеть, что помогает девушке.
— Знаете, мне всё-таки нужно на неё взглянуть, — уверенно произнес он, — я не могу верить вашим словам. Я должен самолично убедиться в том, что у неё нет сил сказать мне пару слов.
Тайя на это покачала головой, думая о том, какой же упрямый и напористый семпай у Ичиё оказался. Она одна с ним не справится. Он совсем не так прост, как может изначально показаться. Но ей надо не позволить ему войти. А иначе Хигучи её убьёт быстрее.
— Понимаете, я вот с радостью дала бы вам посмотреть, но… — «Хигучи так боится, что вы увидите её больной или что ещё хуже, заболеете, из-за чего я вынуждена тут стоять и врать, словно грехопадобная натура», — но она как бы спит… У неё температура. Так что, не хочется её лишний раз тревожить разговорами, она итак с трудом откликнулась на мой вопрос. Вы ведь меня понимаете, правда же? — но судя по мрачно блеснувшим очам, то ответ был явно нет.
Парень так внимательно посмотрел на неё, что от его взгляда Тайе резко захотелось оказаться где-нибудь в далекой дальности от квартиры Хигучи. Почему-то она сейчас совершенно точно обрадовалась, если бы в лестничном проёме возник Куникида. И это ей было совсем несвойственно. Ведь девушка, привыкшая всё и всегда решать сама, неожиданно сильно и крепко захотела его присутствия
рядом.
Сома резко и злобно одернула себя за такие мысли, ибо они были вообще не к месту. Тайя решила попробовать провернуть один трюк. Она, конечно, не брачное бюро, но если у неё получится заставить их пообщаться вне работы и возможно открыто поговорить, то на будущее у неё будет, из чего выбирать себе работу, если её вдруг вежливо попросят, устав от приключенческой натуры девушки.
И она тихонечко заговорила:
— Знаете, я скажу вам по секрету, — видя заинтересованный взгляд, девушка продолжила, — но девушки не любят, когда… юноши могут увидеть их в неприглядном виде, — видя непонимающий нахмуренный взор юноши, та взмолилась, чтобы он её понял.
— Болезнь — неприглядный вид? — но, кажется, он не только пугающий, но и догадливый, — почему?
— Потому что мало, кому нравится, наблюдать чей-то нездоровый вид, отчего болеющему всегда становится некомфортно, — Тайя не стала говорить, что Хигучи переживала за его здоровье. Судя по самоуверенному виду незнакомца, подобное заявление может его задеть. И Сома аккуратно, словно скользя по тонкому льду, решила попробовать намекнуть ему в своем стиле. Она стукнула по наручным часам, проговорив, — знаете, у меня скоро важная встреча. И я бы не хотела оставлять Хигучи-кун одну. Раз уж вы хотите убедиться, в порядке ли она, то…
— Я готов, — серьёзно произнес он, отчего Тайя поперхнулась, думая о том, как же быстро юноша принял решение. Может, Ичиё ему всё-таки небезразлична? — что нужно сделать? — твердо спрашивает юноша, заставив её задумчиво оглядеть его. А что он впринципе может сделать? Ей ведь нужно и Ичиё подготовить. Так сразу лбами их сталкивать нельзя… Но кажется, решение проблемы нашлось само, когда незнакомец негромко спросил, — может, лекарства нужны?
— Может! — довольно произнесла Тайя, оживившись и радуясь тому, какой прекрасный собеседник ей попался. Быстро мысль улавливает, — написать вам список? — юноша облегченно кивает. Кажется, этот разговор трудно дался не только ей.
Возвращаясь в комнату Хигучи за листочком, Сома быстро перерасказывает всю произошедшую ситуацию под шокированный взгляд соседки. Когда Ичиё слышит про то, что её коллега хочет купить лекарства, она непроизвольно восклицает:
— Ты что?! Нельзя обременять его такой покупкой. Мне неудобно! — Тайя на это лишь состроила лицо, желая легонько стукнуть Хигучи по носу, чтобы она уже перестала суетиться. Но Сома лишь тяжело вздыхает, прерывая поток возмущения девушки словами:
— Хигучи-кун, умеешь дарить заботу, учись её и принимать, — серьёзно произносит девушка, успев проверить лоб Ичиё на наличие температуры. Вроде, нормально, — с ним ничего не случится, дорогая моя, если он побеспокоится о твоем здоровье в денежном эквиваленте. А тебе пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Поняла меня? Я уйду на время, — последнее она добавляет тише, чувствуя, как отчего-то нервно сводит горло, но эти слова заглушаются громким:
— Сома-кун! — смущенно пищит Ичиё, явно не готовая к этой встречи, не представляющая о чём она будет говорить со своим обожаемым семпаем. Но Сома понимает, что темы найдутся, ведь Хигучи была далеко не глупой девушкой. И уже когда Тайя уходила, то услышала в ответ тихое, — спасибо тебе.
Она оборачивается, поглядывая на смущенную девушку, что упрямо смотрит на неё и улыбается. Нашла из-за какой ерунды благодарить.
— Нет. Это тебе спасибо, — выводит Сома в ответ, выходя за дверь.
В конце концов, Хигучи однажды спасла её от падения в бездну. Это дорогого стоит, чем устроить общение влюблённой девушки с объектом её симпатии.
Ведь она до сих пор помнила то отчаянье, которое её охватило, когда на неё нахлынуло осознание, что на столь драгоценной профессии полицейской можно ставить крест. А ведь это была её детище, вся жизнь Сомы. Тайя жила и дышала этой работой, но из-за травмы, больше не могла работать дальше. Цудзи поначалу пытался что-то сделать, но бился в пустые ворота, а боль Тайи росла. Вина из-за произошедшего давила тяжелым грузом на плечи. Целый мир стал не мил, ничего не хотелось. Ей казалось, что она просто умерла. И никто этого не слышал и не видел. Она была одна, и люди вокруг казались словно куклами.
И Тайя просто впервые опустила руки.
А Хигучи в то время возвращалась с работы, когда неожиданно увидела приоткрытую дверь в чужую квартиру. Видимо, шестое чувство подсказало ей заглянуть и увидеть, как исхудавшая молодая девушка крутит пистолет в руках, явно метаясь между жизнью и смертью. Ичиё успела вырывать оружие из рук и выстрела не случилось. Зато случилась звонкая пощечина, громкий крик и оскорбления в слабости. Тайя не разревелась тогда. Она внимательно смотрела на незнакомую блондинку, щурясь одним глазом и вспоминая слушки соседей про некую молодую девушку, что из-за всех сил пытается выжить ради себя и сестры.
Но именно тогда ей стало очень стыдно. Неловко перед девицей. Хигучи клятвенно выбивала с неё обещание жить, несмотря ни на что, и чем-то даже напомнила наставника, просящего всегда быть аккуратнее. От мыслей о нем в то время ей было в три раза больнее, чем теперь, но Сома знала, что увидь он это, то тоже бы встряхнул, как следует. От подобных размышлений, стало легче и девушка даже рассмеялась, получив от Ичиё ещё и оскорбление в сумасшествии.
После этого, Тайя действительно взяла себя в руки. Она была готова смириться с тем, что больше не будет полицейской. Пыталась решить, что будет делать дальше. Но именно в этот момент случилось чудо, в которое Сома и не верила.
Цудзи нашел выход. Ведь Тайя ещё с прошлых годов знала, что из любой ситуации, что тянет тебя ко дну есть только один ход — и это наверх.
Девушка сидит в узком помещений, что пронизано холодом, отчего тело подрагивает мелкой дрожью. Она совершенно безучастно смотрит в пустоту, ощущая, как сворачивается разум в тряпку. Сома несколько часов подвергалась расспросам, отчего едва могла говорить. С каждым днём её тянуло просто подтвердить все слова, но надежда и вера в спасение, в честный суд, заставляли её всё отрицать. Даже несмотря на то, что все потуги бабушки и дедушки были напрасны. Тайя их не винила в том, что у них не получается. У неё держалась надежда на справедливость. Она хотела верить, что не всё в этом мире потеряно.
По тёмному коридору послышались шаги. Они были властными и сильными, но Тайе было как-то всё равно. Даже когда эти шаги останавливаются недалеко от её камеры. Сквозь толщу воды слышатся разговоры о том, кто сидит в камере и какой-то человек рассказывает о ней. Что она обвиняется в убийстве брата…
Раздаётся смешок. Девушка поднимает мутный взгляд, никак не имея возможности сфокусироваться на том, кто это сделал. Зато до ушей наконец-то доносится бархатистый, насмешливый голос:
— Барахтанье на самом дне всегда выглядит так ничтожно. Ведь люди, что сидят там, совершенно не знают, что при правильной расстановке сил, имеют путь наверх. Ведь со дна только один выход, — было ли это сказано, чтобы поддержать её или просто философские высказывания вслух, чтобы позабавиться над ситуацией, но в Соме что-то щёлкает.
Она на негнущихся ногах приблизилась к клетке, когда странный мужчина в белом халате уходил куда-то дальше, сопровождаемый более взрослым и одним полицейским. Тайя впивается в клетку, надрывно хрипя:
— Подождите!.. — тянет девушка, — что вы имеете ввиду?.. У меня даже нет… никаких сил… Помощи, — стараясь говорить громче, хрипит Сома, смотря в спину приостановившегося мужчину. На секунду в помещении наступает тишина, мрачно окутывает камерные своды, заставляя Тайю ощутить дрожь, что отдаёт громким стуком сердца, слыша жёсткое и самое честное за всё это время:
— Правильно. В одиночной игре нет союзников, нет помощи, нет ни-ко-го. Только твоя верно-выбранная стратегия приведёт к нужному результату, а если ты ошибся, то будь добр замолкнуть навеки, — и снова послышались уверенные шаги, пока Тайя неверяще сползла вниз, чувствуя, как накатывают крупным градом слезы, игнорируя жёсткий голос «не реветь».
В эту минуту она и поняла, что ни на кого, кроме себя, рассчитывать нельзя.
Сома мотает головой, сгоняя воспоминание в сторону. Не стоит о нём думать. Но всё же, какая странная ирония.
Ведь теперь спустя какое-то время, после всего случившегося, Тайя помогает Хигучи с тем, чтобы она наконец-то объяснилась со своим семпаем. Забавно. Но Сома надеется, что ей больше не придется подрабатывать брачным агентом, ибо слишком уж трудная работенка.
В голове промелькивает мысль, что ей такой агент не помешал бы тоже, но она тут же в страхе гонит подобную мысль подальше. Быть в отношениях, значит, доверять и быть открытой. Две фазы, которые Тайя больше не может себе позволить. Как бы не старалась. Ведь все ростки в ней давно и крепко задушены без возможности взращивания.
Да и раньше такие мысли не возникали, откуда им взяться сейчас? Тайя обругивает влюбленную Хигучи, что нагнала на неё сладостный дурман чувств.
Сома собирается достаточно быстро для себя. Время ещё есть, но ей всё, как всегда, кажется, мало. Ведь изначально Тайя не собиралась как-то выряжаться, но когда ещё вечером она думала о выборе одежды на этот день, то сразу же возникло одно из старых, но ярких воспоминаний:
— Тайя, искра моя, твоя природная красота всегда должна идти впереди тебя. Ты не должна прятаться в тени своей фамилии, — произносит пожилая женщина, наряжая щуплого подростка в строгое приталенное платье. Они собирались на вечер, по случаю выхода какой-то кинокартины. Бабушка частенько старалась водить Тайю в свет, показывая ей, каков внешний мир и как в нём держаться, — понимаешь меня? — Мэйко поправляет пояс, поворачивая безэмоциональную девушку к себе за плечи, — так, спину ровнее, плечи расслабь. Зрительный контакт не дольше минуты, а ещё…
— Вежливый тон, даже если тебе не нравится человек. Если уж совсем раздражает, то тянуть речь так, чтобы показать, насколько омерзительно общество рядом с ним, и какую честь я ему оказываю, продолжая общаться, — сухо декларирует Тайя, выучив это всё по нотам, — к насилию не прибегать. Только в экстренных случаях, а лучше, в случае чего, вылить стакан холодной воды, — Сома поднимает взгляд на бабушку, видя, как уважительно щурится она на внучку. Головы ненадолго касается нежная рука, показывая, насколько ею сейчас гордятся. А рядом слышится саркастичный голос дедушки:
— Воспитала, — тот тёмными глазами смотрит на девушку, что вежливо ему кивает, — ни дать, ни взять вторая Мэй-сан выросла. Такой же выскочкой будешь, — по-простому и довольно шутливо высказался он, получив недовольный зырк от бабушки, — но Мэй-сан права. Ты у нас красивая. Не прячь это от других. Покажи, чьей семьи ты дочь.
Тайя морщится, вспоминая это. Честно говоря, хотелось бы ей посопротивляться словам старых родственников, но с другой стороны, они были правы.
Ведь она дочь их семьи.
Поэтому Тайя и надела недавно купленную чёрную шляпу, что слегка затемняла лицо, но всё равно привлекала к себе внимание. С виду, она была будто похожа на свою бабушку, которая всегда выглядела эффектно, подчёркивая свой высокий статус. Дедушка бы точно оценил.
Тайя усмехается, несмотря на тяжесть в груди. И в этот раз её давит не печаль прошлого, а груз настоящего. Того, что будет дальше. И это напряжение, что царило внутри Сомы было настолько заметно, что вчера, когда они небольшим женским коллективом ходили по магазинам, одна из коллег, решилась поговорить с ней об этом.
Уотани Шика пусть и была в отдалении от их кабинета, но из-за своего парня, а в большей степени из-за странноватого характера, была словно незримо рядом с ними. Хотя в этот самый момент могла вскрывать ближайший труп. Такая уж работа.
Зато эта девушка всегда знала, что нужно сказать.
Flashback
— Со-кун, — они с Уотани, конечно, были знакомы достаточно давно, когда ещё был жив Ичиносе, но из-за Вады, это сокращение от её фамилии дошло и до неё, — ты выглядишь напряженной. Чего переживаешь? Может, купишь что-нибудь?
Тайя качает головой. Они смотрят, как Кагура выбирает детские вещи для сына, а рядом крутится Мацуда, что пытается ей помочь. Уотани тоже держит небольшой пакет с вещами и только Сома выглядит так, будто её насильно сюда притащили, хотя изначально она сама согласилась пойти. Ей хотелось проветрить голову, но получалось только тонуть в шуме магазина.
— Знаешь, Уо-кун, — всё же решается поговорить с девушкой Сома, зная, что несмотря на вспыхивающее временами ехидство, Уотани действительно серьезно относилась к проблемам своих подруг, стремясь им помочь. А Сома для неё считалась самой ближайшей и почти что единственной подругой, не считая коллег с работы и ещё парочки приятелей в реальной жизни. Уотани не славилась большим количеством друзей из-за своей странной натуры, — у меня такое непонятное чувство. Вся моя жизнь идёт также, как и всегда, но... В последнее время, возникает ощущение, что я что-то упускаю, и это даже с работой не связано. Я всё проверила, — Тайя напряжённо смотрит на неё, ожидая ответа.
Шика же на это усмехается, улыбнувшись. Она тянет девушку в другую сторону от коллег, при этом проговаривая:
— Понятное дело, что не с работой. Ты же не можешь думать только о ней, — голубоглазка поворачивается к Тайе, приглушённо спрашивая, — кстати, как та встреча по поводу распространения цэ-дэ-эм шестьдесят шесть? — на это Сома хмурится, негромко проговорив:
— Ничего интересного. Они понятия не имеют, как могли всхлынуть новые поставки, если вся Шакко уже давно расформирована, — дело о странных наркотиках, что увеличивают функциональные возможности головного мозга, а эсперов просто сводят с ума, постоянно будоражат сознание полицейских. И так как опасно было копаться в подобном деле в открытую, то Цудзи по-тихому поручил его Тайе, как той, что когда-то вела эти дела с наставником.
Сома была на разрыв в каком-то смысле. Ведь вечерами частенько ездила на различные встречи с людьми не самого светлого калибра, пытаясь отследить возникшую не так давно поставку и кто же этим занимается. Правда, пока билась о пустые ворота. Даже в тот день, когда к ней в гости пришёл Куникида, девушка выжидала время для встречи.
И вот как в такой суматохе успевать жить нормальной жизнью?
— Думаешь, кто-то один из бывших членов может сам заняться этой поставкой? — спрашивает Шика, когда они заходят в какой-то бутик, метаясь между залами. Сома качает головой, — нет? А почему?
— В одиночку невозможно. Там такой состав, что никак одному не изготовить, особенно в таких крупных объёмах. Только если кто-то из них не нашёл покровителя, — Тайя мрачно вздыхает, — если не получится ничего узнать, то дело передадут в Агентство. А для меня это наихудшее развитие событий, ведь… — на неё резко накидывают чёрную шляпу, заставляя примолкнуть и возмущённо посмотреть на хихикающую Уотани, что порадовалась с того, что отвлекла Сому с мыслей о деле.
— Ты моя работящая душа, — говорит Шика, пока девушка поправляет головной убор, — знаешь, в чем твоя проблема? Ты всё вокруг держишь под контролем и совсем не можешь расслабиться. Но сейчас видимо происходит что-то, что выбивается с твоего привычного ритма жизни и что остановить ты никак не в силах. Верно же? — Тайя на секунду замирает, внимательно вглядываясь в лучистое лицо подруги и медленно кивая. Уотани довольно продолжает, — мой тебе совет и совет почившего Ичиносе-сана:
расслабься. Перестань так много думать и продумывать наперёд. Есть вещи, которые ты не в силах взять под свой контроль.
— Я знаю, — соглашается Сома, опуская взгляд вниз, — просто… мне… — она на секунду приоткрывает рот, собираясь выдать Шике нечто очень важное, но в это же мгновение Тайя берёт себя в руки, натягивая дружелюбную улыбку, сделав невесомый поклон головой, — Уо-кун, спасибо. Ты мне очень помогла.
Уотани улыбается, понимающе кивая. Она знает, что сколько бы они с Сомой не общались, даже несмотря на то, что сдружил их Ичиносе, Тайя никогда не откроется ей так, как была открыта
ему. И всё же, по истечению стольких лет, Шика занимает статус, возможно, одной из единственных близких подруг Сомы, что чувствует и видит в ней намного больше остальных.
— Кстати, шляпка красивая, тебе идёт. Не возьмёшь? — переключает тему их разговора блондинистая голова, видя, как на секунду теряется Сома.
Девушка снимает её с головы, рассматривая. Легонькая, небольшая и эстетичная. Когда Тайя смотрится с ней в зеркале, то на секунду, кажется, будто она в прошлое попала. И почему-то глаз сильно цепляется за неё.
— Возьму, — говорит она под радостную улыбку коллеги, что удалось уболтать несговорчивую Сому на покупку. Редкая удача.
Такая же редкая, как и мечта узреть Сому однажды счастливой по-настоящему. Без иллюзорных улыбок вежливости.
***
И к счастью Тайи о предстоящей встрече переживала не только она, но и тот, кого она позвала в компаньоны на этот выходной. Куникида старался делать вид, что всё нормально, но легкий мандраж изредка проявлял себя в стиснутых зубах и быстро-стучащем сердце.
В частности ещё и из-за того, что после случившегося, на него теперь все смотрели с легким интересом. Ацуши вообще выглядел удивленным больше всех, когда узнал, что Куникида знаком с Тайей. Ровно так же, как был удивлён вместе с ним Доппо фактом знакомства Кëки и Сомы. А ещё тем, что Тайя собиралась в своё время стать опекуном девушки.
Идзуми же, кстати, уже несколько раз ходила в обеденное время, чтобы встретиться с Тайей. Как признавалась Кëка, ей хотелось познавать обычный мир людей, а с «Сомой-сан» было довольно не скучно и девушка рассказывала ей много исторических фактов. Йосано едва не смеялась, смотря, как хмурится Куникида в окно, наблюдая за мягко-улыбающейся Сомой, что встречалась с Идзуми возле Агентства и пешим шагом, уходя куда-то вместе с ней вдаль. В то время, как общение парня с девушкой так и ограничивалось переписками.
Хотя нет, один раз она ему позвонила, но после этого звонка Куникида сидел с широкими глазами, сильно ошарашенный происходящим. А всё обстояло так, что Идзуми мимолётно на вопрос Сомы, как та живёт, рассказала про свою жизнь в одной комнате с Ацуши. И, кажется, девушка была знатно удивлена данным фактом, ибо идеалист, что всегда высчитывал время, пятнадцать минут сидел и слушал по телефону лекцию Тайю о том, что «нельзя маленькой девочки жить с мальчиком, что даже не её брат, и ютится с ним в одной комнате». Куникида ещё никогда так не был просвещен в теме юношеской зрелости, как от одного монолога девушки.
После этого парень в срочном порядке организовал собрание, по которому было решено увеличить комнату Ацуши и затем разделить её стеной. Поэтому сейчас младшие сотрудники ютились у семейства Танидзаки, что имевшие больше места с радостью приютили их. Все, конечно, удивились тому, что Куникида так активизировался на решение этой проблемы. Ведь до этого юноша как-то был холоден к этому факту, ибо итак считал, что от пришедших новичков столько проблем, что всё равно, где они размещаются. Йосано же поняла, что послужило резкой смены мнения их заместителя, объяснив потом сконфуженному парню, что Тайя ухаживала за девочкой и вольно-невольно сейчас беспокоится за её безопасность даже в таком плане, учитывая, что у самой маленькая сестра растёт.
И поначалу всех этих посиделок Кëки и Сомы была у Доппо мысль отправлять вслед за ними Ацуши, чтобы убедиться, что у двух девушек, умеющих собрать вокруг неприятности, их точно не будет и что никто не станет болтать ещё какие-нибудь неудобные факты, но вскоре одернул себя. Во-первых, такое беспокойство было ни к чему. Во-вторых, Идзуми справлялась с проблемами намного быстрее, чем они могли возникнуть. А Сома при желании итак могла всё узнать. Но как шутил над ним Дазай, то Куникида просто сам хотел быть на месте Кëки, поэтому и хочет, чтобы кто-то за ними присматривал. И даже предложил свою кандидатуру в «присмотреть за девочками», огребая от заместителя по полной. Куникида злился и таскал за шею идиотского напарника, что никак не мог успокоиться в своих шутках над ним и Сомой.
Ни дня теперь не могло пройти, чтобы тот весело не пошутил над парнем, наблюдая его впервые за столько времени яркую реакцию на свои слова.
— Куникидушка, как познакомился с симпатичной девушкой, так сразу закрытым стал, да? — задорно спрашивал он, пока Доппо недовольно хмурился, печатая отчёт, — хранишь Сому-сан, как зеницу ока, даже не рассказывал о ней. Какой из тебя друг, а?
— Что-то я не помню, чтобы мы дружбу тут с тобой разводили, — произнес он, стараясь не отвлекаться от работы, — ты мне тоже не говорил, что знаком с ней.
Дазай состроил невинное выражение лица, сделав вид, что его задело подобное замечание. Ацуши же тревожно следил за напарниками, понимая, что стоит Куникиде немного разозлится и рев будет стоять на весь офис.
— Я хотел! Но в первый раз ты меня не слушал! А во второй нам помешала обворожительная Сакакибара-сан, — ласково проговорил Осаму, зажмурившись. Доппо тревожно бросил взгляд на Дазая, понимая, что раз он ещё тогда был знаком с Сомой, то мог догадаться о некоей связи между ней и этой женщины. Вспомнились даже его полупрозрачные слова об очаровательных полицейских, —
а ты даже о свиданке молчишь.
Куникида вздрогнул, проехавшись пальцами по клавиатуре, что вывела чересчур странное слово. Он бросил изумленный взгляд на Дазая, что хитро постукивал себя дневником Доппо по голове. Его взгляд так и говорил: «не думал же ты вечно прятать от меня все секреты?». Но идеалисту хватило пары секунд, чтобы оправиться от шока и перейти в агрессивную оборону. Ещё пару минут сопровождалось ревом Доппо и предсмертными криками Дазая. Коллектив молча закрывал на это глаза. Не впервой.
Вскоре Куникида вновь сел на место, а оживший напарник пристально смотрел на него в ожидании раздраженного ответа:
— Это не свидание, — говорит он под удивленный взгляд Дазая, — она просто предложила развеяться в выходные. Ничего личного. Просто дружеская прогулка.
— Ну ты и тормоз, Куникида-кун, — подложил ладонь под голову Осаму, видя, как злобно смотрит на него Доппо, — тебя куда-то приглашает девушка, а ты считаешь это просто прогулкой? Когда я предложил ей двойной суицид, то она отказалась. Чем я хуже тебя? — обиженно протянул он, заставив Доппо вспыхнуть. Нашел на что обижаться!
— Я адекватней и глупых предложений девушке не делаю, — сквозь зубы произнес Куникида, даже не желая представлять реакцию Тайи на эти слова. Удивительно, что она вообще пришла после этого в Агентство на свой страх и риск снова попасться на глаза Дазая, — в отличие от некоторых.
— В отличие от некоторых, я девушку под пункты не ровняю, — передразнивает его Осаму, ручкой потянувшись к дневнику и тут же получив за это от Доппо, с визгом убирая руку, — под сколько пунктов она не подходит до твоего первозданного идеала девушки?
Доппо странно взглянул на суицидника, проговорив:
— Какая тебе разница? — раздраженно бурчит идеалист, вспоминая мысленно те строчки, по которым Тайя не подходила, чувствуя, как болезненно скручивается сердце, отчего он не понимает, что с ним, — подходит — не подходит. Больше всех надо знать что-ли? — и бросает упрямый взгляд на напарника, что ошалело уставился на него, словно не веря в услышанное. Осаму положил руки к себе на грудь, тревожно спросив:
— Куникида-кун, это точно ты? — спрашивает он и, видя злое выражение лица напарника, дергается, бормоча, — неужели тебя самого зацепило, наконец, что понравившаяся девушка и не подходит, да? Маешься теперь, что с пунктами делать?
Доппо тяжело вздыхает, хмурясь. Почему они все пристали к нему с этой темой? Начиная от той женщины Судзуки, Мичико, Йосано, а ещё теперь и Дазай. Почему каждый думает, что ему понравилась Тайя? Почему каждый думает, что он переживает из-за пунктов? Ведь…
«Такого человека не существует» — снова шепчет Сасаки позади, заставляя напрячься. Да, Куникида знает, в курсе. Ведь он, мечущийся в поисках идеала, одинокий идеалист. И никто не может стать для него тем самым человеком, которому захочется открыться целиком и полностью.
— Перестань нести чушь. Во-первых, я не питаю к Соме-сан никакого любовного интереса, — холодно выговаривает он, пока пальцы медленно выдают букву за буквой в отчете, — во-вторых, меня не тревожит, что она не подходит под пункты, ведь мне с ней семейное счастье не строить. Не прописано, — и Доппо пальцем указывает на блокнот, заставляя Осаму мрачно усмехнуться.
— Вот как, — Дазай многозначительно хмыкает, поглядывая на напряженного Куникиду, — значит, не нравится она тебе, как девушка. Что ж, очень жаль. Сома-сан довольно симпатичная особа, учитывая её родословную. И в ней есть что-то такое, что, ах, захватывает дух, — и тот сжал руками воротник пальто, изображая страдания, а у Куникиды неприятно свело внутренности от этой речи. Вспомнился их диалог с Сомой и слова напарника о привлекательности девушки. Несмотря на то, что Тайя отшила Дазая при нём, у парня стоял какой-то комок в горле, не позволяющий ему отчего-то расслабиться и отпустить эту ситуацию.
А ведь он посмотрел парочку фильмов и даже одну дораму свежего выпуска, сразу узрев в бабушке Сомы её черты. Играя роль, женщина всегда была плавна, грациозна и изящна. Сакураи Мэйко, как гласили титры на экране, действительно, была той, с кого глаз было не свести. Он видел в ней некоторое отражение Сомы, понимая, откуда Тайе достались эти аристократичные жесты и манеры общения, а ещё эта пресловутое умение держать всё в себе, надевая безразличную, холодом налитую маску.
И пусть Тайя внешне не совсем была похожа на свою пожилую родственницу, обладающую карими глазами, тёмно-каштановыми волосами, но жесты рук, фигуры родственниц были довольно схожи. Мэйко тоже выглядела угловато, а на фоне высокорослых актёров, достаточно приземисто. Но даже так, от одного её взгляда, бросало в неизменную дрожь. Куникида боялся подумать, как именно росла Сома в семье подобного калибра. И как относится родня к тому, что она не пошла по их стопам.
Ему почему-то было интересно узнать о ней всё это. И отчего совсем не хотелось слушать бредни Дазая, вызывающие чуть ли не язву желудка. Зачем он её постоянно цепляет в их разговорах? Издеваться нравится?
— Дазай, иди работать, — хрипло произносит Доппо, заставив Осаму замереть на месте. Тот внимательно смотрит в лицо заместителя и, усмехнувшись в ответ своим мыслям, откатывается на стуле к рабочему месту. Доппо недовольно зыркает ему вслед, переводя взгляд на отчет. Ошибка выскочила. И именно в тот момент, когда он говорил про своё безразличие к Соме. Как странно, ведь ему и вправду всё равно.
Но такое чувство, будто нет.
Слова Дазая взволновали его. Куникида не мог сказать, что его сильно зацепило то, что Тайя не подходит под все пункты. К этой обыденности юноша стал уже привыкать, но отчего-то в этот раз, было болезненное осознание, что даже самая странная в своей натуре девушка и тоже не подходит по всем параметрам его идеала. Хотя именно из-за того, что она такая закрытая и отстранённая, дневник выделил это теми самыми пресловутыми пунктами. Несмотря на то, что только из-за этих черт её характера, он и обратил на неё своё внимание.
Особенно, когда он вспоминал всплывшую фразу девушки, что часто говорил ему Ичиносе. Она явно с ним общалась. Иначе как могла так чётко произнести, да ещё и в подобной манере…
Но, честно говоря, не об этом всём ему хотелось думать, глядя каждый раз на Сому. Желать чего-то большего между ними, было не в его воле.
Ведь каждый раз, когда ему хотелось большего, это всё очень быстро сворачивалось. Такая вот несправедливость жизни.
Сома выглядела спокойной, когда он, как обычно, пришел чуть раньше на назначенное место. Доппо удивился с такой собранности и того, что есть человек ещё пунктуальней его. Тайя же улыбнулась ему, грациозно рукой поправив шляпу у себя на голове. В голове у Куникиды сразу возник голос Дазая со своим: «есть в ней что-то такое…».
Определенно
есть.
Доппо быстро бросил взгляд на девушку, кивнув на её одновременно простой, но в тоже время чем-то очаровывающий вид. Сам же он выглядел по-простому. Не в своем привычном костюме, а в обычной клетчатой рубашке с серыми джинсами. И судя по прищуру Сомы, она это тоже оценила, вызвав облегчение. Всё-таки, ему трудно поддерживать стандарты человека, что прожил в семье с высоким достатком. Хотя он и не знает, что Тайе на самом деле, на подобное совсем всё равно.
— Удивлен, что ты пришла раньше, — всё же произнес он, когда они особо не сговариваясь, направились к машине девушки, что находилась на специальной стоянке, — по этикету, девушке позволительно опаздывать минут на пятнадцать, — хотя, он бы такого точно не оценил.
— Знаю, но это не в моих правилах. Работа научила жить немного иначе, — та усмехнулась, — и учитывая, что ты точно пришел бы сюда раньше обговоренного времени, то я милостиво решила, что не буду заставлять тебя ждать.
Куникида удивленно моргнул. И как только догадалась? Хотя, по нему, наверное, видно. Сома на это лишь улыбнулась, устало потерев переносицу рукой. Доппо отметил, что девушка выглядела достаточно вяло. Может, она пожалела, что пригласила его? А теперь не знает, как сказать.
Такое тоже могло у него быть.
— Сома-сан, у тебя всё хорошо? — поинтересовался он, когда они вышли на оживленную улицу. Тайя специально выбрала место чуть дальше от своего дома, дабы не столкнуть лбами Куникиду с Судзуки. Она хитрое выражение лица старшей соседки не переживёт, — выглядишь усталой.
Та с интересом посматривает на него, качая головой, натянуто улыбнувшись.
— Нет, всё хорошо, — Тайя вздыхает, — просто с утра были некоторые неровности… Пока их исправляла, вот и устала немного, — увидев заинтересованный взгляд, она немного замялась, прежде чем продолжить, решив не упоминать свой ночной кошмар, — представляешь, моя соседка, та самая, чей мешок с котом ты принял за бомбу, — Сома между разговором усмехается, а он лишь хмурится. Там ведь и вправду могла быть бомба, — приболела. Её сестра ушла и я ухаживала за ней, — Доппо хмыкнул, думая о том, что Тайя и понятие не имеет, за кем она присматривала, — и как раз перед моим уходом пришел её коллега и я оставила их наедине, — девушка завершила свой рассказ, улыбнувшись уголками губ.
Доппо вздохнул, радуясь, что всё обошлось… Но тут же всё его сознание встрепенулось. Кто к ней пришел?
Коллега?
— Что за коллега? — довольно грубовато поинтересовался он, отчего Сома даже нахмурилась, уловив эту недобрую интонацию от него. Она слегка поморщилась, чуть задумавшись, но вскоре проговорив:
— Да самый типичный представитель молодого джентльмена, — девушка насмешливо улыбнулась, — возможно, странноватый местами. Так интересно, он был весь в черном, словно проводник по другую сторону реки Сандзу, — та задумчиво поправила шляпу, вздохнув, — а, вспомнила. У него ещё передние пряди на концах белые, знаешь, так необычно…
И пока Сома восхищалась этим феноменом в природе, уже подходя к стоянке, то Доппо приморозился к месту ногами, не имея даже шанса пошевелить ими. Он знал только одного коллегу Хигучи с такой внешностью и не просто коллегу, а настоящий кошмар, наводящий ужас на всю Йокагаму.
Акутагава Рюноске.
И Тайя с ним общалась! Да ещё и живая вышла. Он смотрел вслед девушки, думая, что та явно родилась по жизни везучей, раз даже такая близкая смерть обходит её стороной. И она ещё живёт в подобном месте! Да тут всё очень опасно, учитывая, что здесь ходит сам Акутагава. Доппо пересекался с ним очень редко, но хорошо помнил самый первый, жуткий раз. Он едва тогда спасся, лишь волей случая, в виде полицейских машин, и тем, что эсперов тяжело убить так просто.
Доппо знал, насколько опасен мафиози, а учитывая их незабытую неприязнь, которую тот показывал всем своим плащом, Акутагава всегда будет готов направить на него свою смертоносную способность, прекрасно зная, кто одержит победу.
И Куникида был всегда готов к этому. Но только не сегодня. Не при девушке, с которой он только-только стал хорошо общаться.
— Куникида-сан? — Тайя развернулась, осознав, что юноша замер на месте и не идет вместе с ней. Хотя открытая машина так и манит тем, чтобы взобраться в неё, уезжая отсюда подальше, — у тебя всё хорошо? Что-то случилось? — она подошла к нему, вновь обдавая запахом лесных ягод. Какой же яркий это был аромат, смешанный с горьким кофе. Доппо едва не исходится в кашле, вовремя сглатывая слюну. Он внимательно смотрит на девушку, что с легким беспокойством оглядывает его, неожиданно спрашивая:
— Сома-сан, ты никогда не думала о том, чтобы переехать отсюда? Куда-нибудь подальше?
«Куда-нибудь подальше от шансов пересекаться с Акутагавой. И плевать, что он здесь явно не частый гость. От одного фактора, что он тут появляется, надо сразу уходить на безопасное расстояние», — добавляет Доппо мысленно, видя, как сбил волнующуюся за него девушку с толку. Она разглядывает парня, отмечая некоторое волнение.
— Нет, ты что, мне здесь удобно. Да и нравится тоже. Тут очень красивая местность. А ещё у меня хорошая плата по квартире, с учётом того, что я достаточно давно живу там. А почему ты спрашиваешь? — девушка смотрит на парня, что пытается придумать ответ. Но не находит никаких слов, кроме:
— Извини, но я бы отсюда уехал с первой возможностью, — тяжело произносит он, чувствуя себя идиотом в глазах девушки. Пожаловался ей, как маленький ребенок. Но Сома на это лишь ярко улыбается. Поведение Куникиды не кажется ей глупым, а, наоборот, достаточно забавным, ведь она уже успела отметить его нелюбовь к этому району. Настолько сильную, что он готов бежать отсюда, сверкая пятками. Сома представила эту картину, чувствуя, как что-то резко засвербило в горле, несдержанно рвясь наружу.
Вся душа Доппо замирает, стоит ему услышать смех. На секунду он теряется в пространстве, не понимая, кто может так звонко и беззаботно смеяться. И нутро переворачивается, когда юноша понимает, что этот смех
принадлежит Тайи. Сома впервые в его компании смеётся именно
так, отчего Куникида вновь застывает на месте, смотря, как зачарованный на выпавшую ему доселе невиданную картину. Тайя прикрывает губы рукой, её плечи слегка потряхивает, а ямочки на щеках, словно наливные яблоки, освещают взгляд идеалиста. Зелёный глаз так и блестит игривым огнём веселья.
Это была слишком красивая картинка.
Слишком идеальная.
Кажется, он ещё ни разу не слышал столь красивый смех, имея возможность лицезреть это сейчас, едва сдерживая глупую, нелепую улыбку, что стремилась осесть на губах.
Вскоре Тайя прекратила смеяться и, хлопнув его по плечу, заглядывая в глаза, задорно произносит:
— К твоему глубочайшему сожалению, пока что, это место считается мне домом, который я не хочу покидать, — она вытащила ключи, подкидывая их и ловя в воздухе, проговорив с улыбкой, — поэтому поехали уже,
ёжик, а то ещё в пробку по пути попадём. И тогда добраться будет уже намного проблематичнее… — но Доппо толком не слышит, крутя в голове, последнее, что он услышал.
Куникида удивленно моргает и ему, кажется, что это прозвище, выскочившее с уст Сомы, парню просто послышалось. Не зануда, не тормоз и не наивная душа от Дазая, как он уже привык слышать. И, кажется, это почти детское обращение по отношению к нему пришлось парню по вкусу.
Его впервые назвали так по-детски мило и незатейливо, что даже сил злиться не было. Вся злость ушла на Дазая.
— Ёжик…? — удивленно тянет он под смешок Сомы, которую такое удивленное выражение лица ещё больше веселит и она, хоть и случайно, в приступе веселье сказала нечто подобное, сейчас едва сдерживется в новом приступе смеха, откашливаясь и поясняя:
— Ёжики очень смелые и храбрые животные. Они защищаются от любых неприятностей и в схватке могут противостоять даже гадюки. Единственный минус — зрение у них слабоватое, — она улыбается, кажется, вся эта ситуация для неё смешная. Доппо невольно думает о том, что и правда некоторые сходства между ним и этими зверьками есть. Даже со зрением оказывается, — а ещё, когда ты возмущаешься, у тебя забавно топорщатся волосы, как иглы у ежа, — юноша ощущает неловкое смущение от данных слов, никогда не думая, что он выглядит именно так в эмоциональные моменты. Надо быть посдержаннее, — но если тебе не нравится, то я больше не буду произносить нечто подобное.
Куникида снова вглядывается на Сому, что смотрит прямо на него одним глазом. Другой же был скрыт челкой и он представлял сколько же боли пришлось девушке когда-то пережить. И ведь она-то как раз и выпускает колючки и всегда сворачивается в колючий клубок из сарказма и язвости при случае опасности.
— Да ты сама, как ёжик, — тихо шепчет он, ловя на себе внимательный взгляд и, видя, как мягко улыбаются ему в ответ.
Сердце отчего-то делает резкий кульбит, когда он слышит спокойное и неторопливое:
— Ну вот мы и встретились. Ироничное совпадение, не правда ли? — в насмешливым тоне произносит Тайя, в то время, как частый пульс Доппо выстукивает одно:
Слишком уж ироничное совпадение. Настолько, что я даже не понимаю, что происходит и почему вся атмосфера сильно давит сейчас. Почему Тайя так цепляет сегодня? Что такое? Что со мной не так?
А вслух идеалист произносит лишь только:
— Возможно, — он на секунду замолкает, прежде чем вновь высказаться, — и всё равно прозвище дурацкое, — слыша на это весёлый смешок.
Кажется, у него и вправду всё только начинается.
