***
Он мстил, забирая души чужих. Также приходил к людям, садился рядом и убаюкивал перед вечным сном. Не жалел новорожденных, не чувствовал вины перед пожилыми людьми, сводя тех с ума, после чего они сами брали нож в руки и перерезали дряхлую кожу на горле. Антону оставалось лишь оказаться над еще теплым телом, которое извивалось в муках боли, боясь коснуться дна. И взять гнилое сердце, доставая его щупальцами из грудины. Мертые души хранили орган в своебразном холодильнике, который защищал главный из них. А после, спустя пару недель, когда оно становилось льдом, а выжившие паразиты прокладывали внутри свои ходы, души поедали, с улыбкой и блеском в глазах. Для них это было самым вкусным десертом в мире. Ради превосходного вкуса и треска льда под гнилыми зубами, они были готовы убивать невинных. Честно сказать, Антону здесь не нравилось, особенно ужасающее блюдо из сердца, но выйти отсюда было невозможно. Шастун все чаще встречал тот темный силуэт. Даже познакомился с ним и узнал, что того звали Арсений. Бывший актер. Химия между ними, словно кровь над огнем, вскипает, превращаясь в холодную, от чего и отвращающую любовь. Та была грязной, совершенно неправильной, но их это устраивало. Арсений пытался защищать парня, убивать ради его и приносить еще теплое сердце (оно было горьким на вкус), и целовать сухими губами, прокусывая не только пухлую плоть рта, но и подбородок до холодного и червивого мяса. — Я люблю тебя, — звучало из гнилых уст мужчины, чьи глаза больше не были похожи на кровь, а на чистое летнее море, словно в душе было спокойствие. — И я тебя. Ради этого и не жаль умирать извращённом способом, — тихо хихикнув, ответил парень и лизнул ноготь на щупальце любимого человека, чье сердце лежало под пыльной подушкой Арсения. С Поповым становилось легче прожить здесь больше, чем одну секунду. С ним мир казался другим. А холод совсем исчез, на место которого пришло приятное тепло и стук зубов об чужие зубы.•••
18 июля 2022 г. в 19:39
Антону всегда было страшно просыпаться ночью. Данная фобия пошла прямо из детства, когда совсем юный мальчик увидел нечто в самом темном углу комнаты.
Шастун до сих пор помнит красные глаза некого существа, который лишь стоял и шептал что-то похожее на «спаси». Но тогда не совсем было ясно, что это.
Теперь, когда Антон подрос, понял, что мертвые души приходят к нему по ночам, не боясь живого человека, садились на край и пели с хрипотцой колыбельные, что мигом холодила сердце.
Ужас, проходящий по кончиками пальцев, сковывывал тело. Своими холодными щупальцами души влезать внутрь, ликуя, когда сердце оказывается у них перед глазами.
Те мигом начинали ослеплять парня, отчего тот замирал в боязне быть убитым.
Но ведь души так быстро не сдавались. Они ожидали лучшего момента для кровожадного убийства. Душа стояла, ходила из угла в угол, хрипела и высовывала свой длиннющий язык, словно у змеи.
Парень задавался вопросом, существуют ли такие люди, может, они погибли из-за какой-то радиации, либо над ними ставили опыты.
Ведь мертвые были ужасны, не только видом, но и запахом гнили. Казалось, что если холодная щупальца прикоснется к нежной коже, то та вмиг почернеет, а изнутри полезет куча мелких червяков.
Шастуну было до смерти страшно, но любопытность брала вверх, овладея трезвым разумом.
В одну из лунных ночей, когда на улице поливает холодный дождь, а звезды меркли, покрывая небо черным полотном, словно наступал конец света, Антон сидел на кровати, облокачиваясь на подушку.
Он решил, что лучшей идеей будет дождаться чего-то мистического. Все думал, как начать с ним разговор, чтобы не оказаться на утро без зрения, либо остаться в живых.
Когда комната зажглась мимолетным всплеском красного света, парень окунулся под одеяло, чтобы перетерпеть те самые десять секунд жары. Словно все горело, особенно ноющее сердце.
То кровоточило, боясь потерять свою функциональность. А ведь все так просто.
— Кто здесь, — совсем тихо прошептал парень, пытаясь сосредоточиться на мертвой темноте. Силуэт существа подсвечивается тусклым свечением белого цвета. Грязного белого цвета.
Горящие глаза силуэта пришли в норму, отчего чистый голубой цвет приятно давал оттенок стенке рядом.
— Я здесь, — бархатный тембр ласкал не только слух, но и душу дрожащего Антона.
Он никогда бы не подумал, что мистический силуэт, пугающий людей, имеет превосходные глаза и голос. Видимо, тело живого человека было модельным, но вот душа…
Силуэт стоял неподвижно, лишь было видно, как его грудь равномерно вздымалась через определенное время.
Сейчас он был спокойным? Готовым рвать и метать? Или парня ожидает месть, настолько тихая, что соседи по квартире не заметят ничего странного.
— Ты кто? — логичный вопрос для данной ситуации разрушил тишину.
Через пару секунд темный силуэт подлетел к кровати и опустился на нее, отчего мебель с треском и скрипом поддалась тяжести.
— Я? Видимо, заблудшая душа. Знаешь, мне тут страшно, — слова ввели в ступор. Мужчина о чем-то просит? Или. Хочет забрать к себе, чтобы не было так страшно.
Антон нервно сглотнул и снова уставился большими глазами в темноту.
— Зачем я тебе? — голос дрожал, как и тело парня, отчего тот пытался не показаться слабым.
Никогда не любил столь ужасные и мистические вещи, особенно какой-то страшный квест или фильм. Друзья его не считали это за слабость, а вот он думал об этом.
— Хм, — прервался силуэт, потирая свою коленку холодной и влажной щупальцой. — Поиграй со мной, — слова вывели из строя, из-за чего сердце сделало паузу.
Голова неимоверно кружилась, а перед глазами двоилось. Парню хотелось побыстрее очнуться утром, чтоб забыть это все, как страшный сон.
— А что, если нет? — мужчина усмехнулся, показывая желтые гнилые зубы. После язык коснулся ладони парня, обижигая ее до жареного мяса.
— То. Ты станешь таким, как и я, — грустная улыбка и извинения в светлых глазах.
Но диалог остался не законченным, так как щупальца ударила в грудь, пробираясь внутрь, чуть ли не ломая с треском ребра. Дышать становилось труднее, а во рту вкус железа.
Из глаз полились черные слезы, было невыносимо больно и холодно, будто засунули голым под лед.
— Что. Ты. Делаешь. Тварь, — желая перерыв между словами, шептал парень, захлебываясь в своей же крови.
— Играю, — глаза стали ярче, окрашиваясь в ярко-красные оттенки. Зрачка почти было не видно.
Парень лишь закрыл глаза и погрузился в больную темноту. Холод не уходил, а сердце сжималось с силой, готовое вот-вот лопнуть на лоскуты.
— Прости, — прозвучал тихий голос, словно под водой.
Парень больше ничего не ощущал.
Лишь легкое умиротворение.
И чувство мести за свою забранную душу.