Тиберий

Джеймс Т. Кирк. Джеймс Т. Кирк. Джеймс Т. Кирк. Именно это видел Спок каждый раз, когда просматривал документацию на корабле. Под каждым документом, будь это приказ, отчет о проведенном исследовании или выполненной миссии — не важно, что это было, внизу, рядом с неразборчивой закорючкой, которую капитан выдавал за свою подпись, стояло «Джеймс Т. Кирк». Не сказать, что любопытство считалось одним из врожденных качеств вулканцев, но Споку почему-то покоя не давала стройная буква «Т», уютно разместившаяся между именем и фамилией капитана. И, казалось бы, с чего вдруг такая мелочь, как второе имя Кирка, могла беспокоить коммандера? Спок был первым помощником, и он искренне считал, что должен знать о своем капитане все. Даже то, что сам Кирк не знает. Коммандер считал, что имел полное право на это. Тем более после того, как он ввязался в отчаянную авантюру под названием «романтические отношения с Джимом Кирком». После долгих споров капитан и его помощник решили, что между ними не должно быть секретов. Вулканец на этой ноте поведал Джиму многие свои секреты, рассказал страшную правду про пон фарр (даже несмотря на то, что капитану пришлось практически клещами вытаскивать из Спока каждое слово). Упущение такой, вроде бы, незначительной детали, как среднее имя Джима, почему-то показалось Споку непозволительным. Мало того, капитан определенно скрывал эту информацию от окружающих. Спок мог бы подойти и спросить Джима об этом, однако, вулканец давно понял, что среди людей за настойчивое желание узнать что-либо тщательно скрываемое, можно было, как минимум, схлопотать смачный набор ругательств. Выражаясь по-человечески, Спок боялся того, как Джим отреагирует на то, что его первый помощник «сунул нос», а следом и заостренные вулканские уши, туда, куда не следовало, чтобы выяснить главный секрет капитана. В том, что это был секрет, Спок не сомневался ни на секунду. Как тогда объяснить тот факт, что нигде, даже в старых записях Спока еще со времен разбирательства по делу о взломе теста Кобаяши Мару, нигде не упоминается среднее имя кадета Кирка? Только одинокое отстраненное «Т». Вулканец даже задал библиотечному компьютеру задачу поиска имени капитана, но в ответ получил лишь — «нет данных». *** Капитан Кирк отправлялся на очередное совещание на очередной звездной базе, и Споку удалось каким-то невероятным образом остаться на корабле. Вулканцы не лгут. Поэтому коммандеру пришлось объяснять свое нежелание покинуть корабль внезапно возникшим и чрезвычайно срочным исследованием. Джим знал, что никакая галактическая сила не могла препятствовать вулканцу в желании познать новое, поэтому не настаивал. Впрочем, поиск среднего имени Джима вполне можно отнести в категорию неизведанного. Стоило Кирку исчезнуть с платформы транспортаторной, как Спок уже направлялся на мостик, чтобы поговорить с Ухурой. Несмотря на абсолютную уверенность, что он физически не мог упустить имя Джима в документах, был шанс, что где-то в сообщениях флота оно промелькнуло. И уж кто-кто, а Ухура обязательно его услышала бы. — Лейтенант Ухура, могу я задать вам вопрос? — Спок огляделся, убедившись, что никто не пытается подслушать их. — Да, мистер Спок, — девушка повернулась к коммандеру. — Меня заинтересовала одна деталь, — начал Спок, стараясь придавать своему голосу больше серьезности, хотя ее и так было через край. — Понимаете ли, лейтенант, я просматривал все рапорты, отправленные командованию за последнее время, а также инструкции к каждой миссии. Я обнаружил, что во всех этих документах отсутствует расшифровка среднего имени капитана Кирка. Так вот, вам что-нибудь известно об этом упущении? «Упущении» прозвучало так, будто Спок обвинял Ухуру в том, что второе имя Кирка везде было сокращено до «Т». — Боюсь, я ничем не могу помочь, коммандер, — Нийота выделила обращение интонацией, намекая, что, черт подери, не впутывайте меня в это, и добавила: — Я ни разу не встречала расшифровки среднего имени капитана Кирка. Может, вам стоит его самого об этом спросить? Спросить Джима? В принципе, это было логично. Но в то же время Спок подумал, как это будет выглядеть со стороны — старпом места себе не находит, пытается узнать имя капитана. А что, если Спок должен был уже давно его знать и что-то упустил? А что, если Джим неправильно его поймет и обидится? Нет, на такой риск Спок был пойти не готов. Человеческое свойство обижаться было квинтэссенцией нелогичности и иметь с ним дело вулканцу не хотелось. — Лейтенант… — начал говорить Спок, но девушка его перебила. — Даже не просите меня идти и узнавать его для вас, — тут Ухура уже говорила шепотом. — Вряд ли Джим Кирк расскажет мне о своем втором имени, ведь я скрывала от него свое. «Логично», — подумал Спок и уже вслух добавил: — Могу я попросить вас держать этот разговор втайне? — Конечно, — ответила Ухура, хотя она прекрасно понимала, что когда Спок выяснит, что же скрывается за «Т», сегодняшний разговор будет на вес золота. *** Пожалуй, доктор Леонард МакКой, начальник медслужбы Ю.С.С. «Энтерпрайз», не мог припомнить случая, когда Спок появлялся в лазарете в здравом уме, не под воздействием веществ/существ, не находясь при смерти и не для того, чтобы проверить состояние Джима. — Возможно, все это мне снится, — подумал вслух МакКой, глядя, как Спок сел напротив него и аккуратно положил руки на стол. — Доктор, — начал говорить Спок, — насколько мне известно, вы достаточно давно знакомы с капитаном Кирком, еще со времен вашей учебы в академии? Леонард открыл рот и тут же закрыл. — Что, черт подери, происходит? Чего вам от меня нужно? — чутье не подвело МакКоя, он пристально посмотрел на вулканца и, махнув рукой, добавил: — Не щадите меня, мистер Спок, давайте без прелюдий. Спок бросил взгляд на доктора и удивленно (ну насколько он сам мог это судить) поднял бровь, но комментировать слова доктора не стал. — Доктор, вы знаете второе имя Джима? — услышав вопрос, Леонард сначала выглядел растерянным, а потом его лицо расплылось в довольной, почти торжествующей улыбке. — Так вот оно в чем дело! — доктор чуть не рассмеялся. — Что, Спок, спать, поди, не сможете, пока не узнаете? — Доктор, я бы попросил воздержаться… — и Спока опять перебили. Второй раз за день. — Если вы пришли только за этим, то зря прогулялись. Я вам его не назову. — Могу я узнать, почему? — Я дал Джиму клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах я не расскажу кому бы то ни было о его втором имени. Знаете ли, не в моих правилах нарушать клятвы. Спок хотел было добавить весьма едкий комментарий по поводу сомнительного, на его взгляд, соблюдения доктором клятвы Гиппократа, но сдержался. Не хватало еще, чтобы МакКой со злости рассказал Джиму об этом разговоре. В том, что в данных условиях мужчина не проболтается, Спок был почему-то уверен. Это чувство уверенности было нелогичным, но успокаивало. — Почему бы вам просто не подойти и не спросить его? Мне казалось, вы двое решили, что между вами не будет секретов? — Леонард пожалел, что сказал это. Вероятно, что Джим, сболтнувший об этом уговоре Боунсу на пьяную голову, не думал, что доктор будет обсуждать это со Споком. Спок во второй раз задумался о том, чтобы подойти и спросить напрямую. И опять он отмел этот вариант. Какая-то нелогичная сила внутри него всем своим существом противилась такому варианту событий. И вулканец не мог или не хотел сопротивляться ей. — Доктор, можно еще вопрос? — Валяйте, — разговор поднял настроение МакКоя, и теперь ему даже стало интересно, что еще может выдать этот зеленокровый. — А вы сами как получили информацию о втором имени капитана? — Случайно услышал разговор Джима с его мамой, — тут доктор понял, что сказал, но было уже поздно. Спок уже мчался выяснять, как часто Вайнона Кирк связывалась с Джимом. *** Как оказалось, миссис Кирк старалась общаться со своим сыном как минимум дважды в год — на день рождения Джима и на Рождество. Однако данный расклад Спока не устраивал. День рождения капитана уже прошел, а до Рождества было далеко. Коммандер был уже готов поверить в логичность фразы «умереть от любопытства», как ему совершенно случайно подвернулась идея, как устроить капитану и его матери разговор. За очередным обедом экипаж почему-то поднял тему того, как их близкие волновались за них, когда случился инцидент с Ханом. — Я тогда получил такой нагоняй от моей матушки, — поделился энсин Чехов. — До сих пор помню, как она ругалась. Мне кажется, вся палуба слышала… Дальше было интереснее. Оказалось, что, опасаясь утечки информации, командование флота решило не распространяться о том, что капитан Кирк чуть не погиб, а Джим, естественно, не счел необходимым информировать об этом свою мать. Спок сомневался. Он считал нечестным случайно отправить Вайноне Кирк с не отслеживаемого адреса письмо с подробным описанием того, как ее сын чуть не умер. Вулканец чувствовал себя обманщиком, раз так поступает с Джимом. Но, с другой стороны, Спок решил, что оказывает капитану услугу — ведь таким образом как минимум один «секрет» перестанет быть секретом. Почему один? Потому что у Спока, несмотря на слова МакКоя, не было гарантий, что миссис Кирк назовет среднее имя своего сына. Дело было сделано. Письмо отправлено, а сам Спок почти с маниакальным вниманием следил за входящими вызовами. Наконец это случилось. — Сэр, у нас входящий вызов, — сказала Ухура, повернувшись к Джиму. — Кто вызывает? Это командование? — капитан повернулся к лейтенанту. — Нет, сэр, — Нийота сделала паузу. — Это ваша мать, капитан. Джим напрягся. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что капитан Кирк меньше всего сейчас хотел услышать свою мать. Интуиция никогда не подводила его и сейчас била красную тревогу. Спок не стал дожидаться, пока на него обратят внимание и передадут командование, он прошмыгнул к турболифту и покинул мостик во время образовавшейся немой паузы. — Переведите на мою каюту, я отвечу там. Мистер Спок… — Джим посмотрел на место офицера по науке, но обнаружил лишь пустующее кресло. — А где Спок? Ухура пожала плечами. — Ладно, у меня нет времени искать его. — Джим встал с кресла и на полпути к лифту добавил: — Сулу, вы за старшего. — Да, капитан, — ответил рулевой, но Кирк почти не слышал его. Что могло случиться, чтобы мама решила связаться именно сейчас? Почти бегом капитан покинул лифт и, зайдя в свою каюту, включил экран, на котором сразу же появилось лицо миссис Кирк. И, судя по ее виду, беседа предстояла быть весьма неприятной для капитана. Тут Джим обреченно опустился на стул перед экраном и робко произнес: — Привет, мам, хорошо выглядишь, — вымученная улыбка сына сделала лицо Вайноны еще суровее. Через мгновение женщина начала громко говорить, чеканя слова: — Джеймс. Тиберий. Кирк, — Джим, побывавший в самых опасных ситуациях, какие только возможны в этой галактике, мечтал сейчас превратиться в стул — только бы не слушать, как его отчитывают. — Объясни мне, почему о том, что ты чуть не погиб год назад, я узнаю только сейчас и, причем, от анонимных источников? «Анонимных источников» — это кто же такой добрый оказал Джиму медвежью услугу? — Я требую объяснений! Джим тяжело вздохнул и начал рассказывать. *** Тиберий. Спок чувствовал себя так, будто он сделал открытие, сравнимое с изобретением варп-двигателя. Бремя неизвестности, съедающее мозг вулканца последние несколько дней, наконец-то покинуло его, и теперь между ним и Джимом действительно не было секретов. Не было секретов… И тут Спок понял, что совершил ошибку. Теперь он должен был рассказать Джиму о том, что он знает его второе имя, о том, что это он рассказал миссис Кирк об инциденте с Ханом. Вулканец схватился за голову — один его нелогичный поступок повлек за собой последствия, с которыми он не готов был столкнуться. Ему дважды советовали напрямую спросить у Джима об имени, и дважды он проигнорировал этот совет. Что это было? Упрямство? Вулканская гордость? Все было гораздо прозаичнее — Спок боялся реакции Джима, он был уверен, что подобному интересу с его стороны капитан обязательно придаст романтический подтекст. Мало того, Джим мог принять подобное поведение Спока за проявление инициативы в их романе. Даже наличие неуставных отношений между капитаном и первым помощником не означало, что Спок готов проявлять эту самую инициативу. Инициатором всегда был Джим — от него исходили вопросы и действия, в случае, если ответы на эти самые вопросы были утвердительными. Все слишком запуталось в голове у коммандера. Возможно, он придумал все эти размышления лишь для того, чтобы оправдаться в своих собственных глазах. Вряд ли отсутствие расшифровки среднего имени капитана могло хоть как-то подвергнуть «Энтерпрайз» и его экипаж опасности. Как сильно вулканец не хотел это признавать, но все это было затеяно только из-за того, что Спок захотел узнать полное имя человека, которого любит. «Любит» — вот он и дошел до источника всех логических несостыковок, совершенно человеческого поведения и глупых поступков последних дней. — Спок? «О, Сурак, помоги мне!» — простонал внутренний голос вулканца, услышав капитана. Спок так был занят своими мыслями, что даже не удосужился уйти подальше от каюты Джима. Он так и стоял, в шаге от двери, практически в той же самой позе, в которой подслушивал. Чувство времени говорило, что прошло не более двадцати минут с момента, как миссис Кирк начала отчитывать своего сына. Неужели Спок двадцать минут просто размышлял, стоя под дверью капитанской каюты? — Да, капитан? — коммандер выпрямился и сложил руки за спиной, будто находиться здесь и сейчас было абсолютно логично. Кирк закатил глаза, услышав обращение, и Спок тут же поправился: — Да, Джим? — Что ты тут делаешь? — вулканец напрягся — удивление в голосе капитана было утрировано, да и к тому же Спок распознал легкие нотки… раздражения? — Я… — старпом вдруг понял, что не знает, что сказать, а солгать сейчас он не мог просто физически. — …подслушивал, — закончил за Спока Джим. Коммандер открыл рот, надеясь хоть что-то сказать в свое оправдание, но не нашел слов. Ему казалось, что начни он сейчас говорить, правда выльется из него, практически фонтанируя. — В мою каюту, мистер Спок, поговорить надо, — Джим жестом пригласил вулканца войти и, когда его приглашением воспользовались, он тоже зашел внутрь. Дверь за капитаном закрылась, оставив двоих мужчин в гнетущей тишине. — Джим… — очередная попытка оправдаться и при этом не солгать провалилась. — Спок, мне вот стало интересно, — капитан сложил руки крест-накрест, — с каких это пор ты подслушиваешь мои разговоры под дверью каюты? — Только сегодня, — вулканец сдал себя с потрохами. Джим даже улыбнулся, видя, как во взгляде Спока проскользнуло понимание того, что он только что сказал. Коммандер выглядел как нашкодивший ученик, оправдывающийся за шалость в кабинете директора. — И что же ты такое хотел услышать, что нельзя было спросить напрямую? — Джим подошел к вулканцу почти вплотную и заглянул ему в глаза. Противостоять особому эмоционально компрометирующему взгляду капитана Кирка в данную минуту Спок не мог. Голубые глаза Джима действовали на одного конкретного вулканца лучше любой сыворотки правды. — Я хотел узнать твое среднее имя. Кирк рассмеялся. — И все? — Да, — Спок чувствовал, что все его мироощущение, несмотря на стыд, возвращается на нормальную орбиту после того, как он сказал правду. — И для этого ты устроил мне сеанс головомойки от моей матери? — коммандер удивленно поднял бровь, а Джим без лишних вопросов объяснил: — Моя мать переслала мне пришедшее ей письмо. Ты думал, я не узнаю твой почерк в программном коде письма? И это при том, что я два месяца потратил на изучение «внутренностей» Кобаяши Мару? — Тогда мне следует попросить у тебя прощения за свое неприемлемое поведение. — Возможно. — Что значит «возможно»? – спросил Спок, искренне не понимая этого ответа. — Относительные категории неуместны для градаций того, прощен я или нет. — Спок, — Джим опять рассмеялся, — не будь таким Споком. — Прошу прощения? — бровь вулканца опять поползла вверх. На его вопрос ответ не прозвучал — Джим притянул старпома к себе и обнял за талию. Судя по поведению капитана, коммандер Спок только что был оправдан по всем статьям. — Ну, и как оно тебе? — лицо Джима было близко, настолько, что можно было заметить, как менялся диаметр его зрачков — хотя кого сейчас это интересует? — Что именно? — Имя, Спок, имя. — Ну, я не понял, почему вы так тщательно его скрывали. — Начнем с того, что оно звучит так, будто мне за восемьдесят. — Кирк умудрялся обнимать Спока, будто это совершенно обыденное занятие, и при этом на отвлеченные темы разговаривать. Коммандер однозначно недооценил своего капитана — выдержка у того была. Вулканец так не мог — в тех местах, где Джим касался его даже через одежду, казалось, что кожа вот-вот расплавится. Хотя внешне он ничем не выдавал своего состояния. — Могу я возразить, Джим? На мой взгляд, оно звучит достаточно представительно и солидно. — Солидно? — Джим ухмыльнулся и продолжил говорить, откровенно переигрывая: — Капитан Джеймс Тиберий Кирк, гроза ромуланцев и завоеватель вулканских сердец. Смех, да и только. Человеческий юмор был недоступен для понимания Спока, однако он распознал, что Джим говорит несерьезно. Но вместе с этой несерьезностью, прозвучавшей в реплике капитана, коммандер сделал для себя маленькое открытие — для него «Джеймс Тиберий Кирк» больше никак не походил на гения-хулигана из штата Айова, как его до сих пор называли некоторые офицеры флота. «Джеймс Тиберий Кирк» звучало так, будто среднее имя каким-то невероятным образом добавило капитанскому званию Джима самодостаточности. Будто со звучанием древнеримского имени ему досталась стать античных полководцев. Объяснить это явление Спок не мог, но ему нравилась эта мысленная метаморфоза, и он решил возразить последнему высказыванию капитана. — На мой взгляд, Тиберий звучит вполне… — Постой, Спок, — перебил Кирк, — повтори-ка. — Что именно? — Мое второе имя. — Тиберий… — не успел Спок произнести, как Джим поцеловал его. Не сказать, что они не целовались раньше, но сейчас поцелуй был полон… восхищения? Спок вообще не понимал, как он мог давать поцелую подобное определение непосредственно во время процесса. Иногда он себя за такие фокусы ненавидел. — Скажи еще раз? — попросил Джим, оторвавшись от губ вулканца. — Тиберий… — абсолютно без задней мысли Спок исполнил просьбу, и вновь капитан поцеловал его. На этот раз коммандер не смог дать корректных определений этому поцелую. Не до того было. — Ты намерен целовать меня каждый раз, когда я произношу твое среднее имя? — спросил вулканец и как-то совершенно по-человечески, предвкушая возможный ответ, облизал губы. — Да, — Джим слегка покраснел и теперь обнимал Спока еще крепче. — И не только целовать. Знал бы я, что из твоих уст оно будет звучать так сексуально, то давно бы тебе его озвучил. — Могу предположить, что если я произнесу твое второе имя, то получу поцелуй? — Спок не был бы Споком, если бы даже в такой интимной ситуации не повел бы себя как ученый. — А что будет, если я произнесу твое имя полностью? Джим вдруг как-то хитро улыбнулся и прошелся ладонью по спине Спока от шеи до поясницы — коммандера выгнуло дугой от прикосновения, а по коже пробежались мурашки. — Ну же, мистер Спок, где же ваша хваленая исследовательская жилка? — слова были произнесены с вызовом, а в голубых глазах капитана заплясали чертики. Губы вулканца тут же оказались буквально в миллиметре от уха Джима и Спок выдохнул: — Джеймс Тиберий Кирк…