Битва за Некоррум

Калибарра на поле битвы не было — это я понял почти сразу. Действительно, зачем бы ему жертвовать своей жизнью, когда полчища немертвых солдат сделают все сами в лучшем виде?  А их действительно было много — все были когда-то были гражданами Некросса, умершими от естественных причин и размещенными в моих моргах. Они должны были впоследствии стать моей армией.  Но я совершил ошибку. Двойную, тройную, усилив противника артефактами и собственноручно дав ему власть над государством, которое так долго создавал.  Хорошо, что я учусь на своих ошибках.  Краем уха я услышал голос Хадрина, одного из моих офицеров: тот пытался перегруппировать отряд, но зомби противника, практически неотличимые от живых людей и все — при обеих ногах, в отличие от тех, что удалось поднять мне — в большинстве полусгнивших, уничтожили половину его до того, как приказ дошел. Нет, эту битву не выиграть в лоб.  Я направил заклинание, заставившее вражеских солдат путаться в своих ногах — все же неплохо, что у них было по две — и пустил свою лошадь по полю в направлении крепостной стены, окружавшей столицу, Некоррум. Практически сразу я услышал топот копыт за своей спиной и обернулся, опасаясь увидеть одного из вражеских темных рыцарей; эти твари обладали сверхъестественной скоростью и могли парализовать противника страхом. Я не мог бы сказать точно, будут ли их способности действовать на меня, но моей живой половине, как минимум, становилось некомфортно рядом с ними. Но это был не один из них; верхом на черной лошади, меня догонял призрачный всадник; он был пока что далековато, чтобы я мог определить его принадлежность к стороне — однако лишь один знакомый мне призрак мог бы задрапироваться в нелепый черный плащ. Мардор. Командир моей армии. И, временами, мой телохранитель. Когда он поравнялся со мной, я крикнул: — Возвращайся в строй! Как только наша армия будет разбита, ничто не удержит Калибарра от высвобождения Нечестивого Дыхания! — Его ничто не удержит и в случае, если ты умрешь на подступах к столице. — вскинул он призрачную бровь.  — Я не умру так просто. Он даже и не подумал выполнять приказ. Поднимая его из мертвых, я целиком выполнил ритуал, заставляющий его мне подчиняться — но, видимо, сила воли его была такова, что даже магия не могла ничего с ней поделать. И очень хорошо: его самостоятельные решения были… Кто сможет сказать, правильными или неправильными? В контексте истории эти понятия полностью теряют свой смысл. Но он, по крайней мере, поступал неглупо. Мне вспомнилось, как я, окрыленный возвращением Калибарра — он был моим наставником все эти годы, и я чуть ли не обожествлял его, — передал ему трон Некросса, отдал все, над чем так долго трудился, и в конце концов превратился в послушного пса. Да, решения Мардора не были глупыми. В отличие от моих. Я послал мощный магический заряд в ворота, но потребовалось еще два, чтобы брешь, наконец, стала достаточно широкой, чтоб нам с Мардором протиснуться. Два немертвых стража не успели даже погрозить нам копьями — я мгновенно превратил их в прах. — Мы найдем его в башне. — Я посмотрел на небо. — Главное, чтобы не слишком поздно. Я практически опоздал: для того, чтобы выпустить Нечестивое дыхание, нужно было определенное положение звезд. Наступили сумерки, и их было хорошо видно, но я не очень разбирался в астрологии и не смог бы сказать, сколько времени у нас осталось: несколько часов или несколько минут. Однако никакие специальные знания не нужны были, чтобы понять: все случится не позднее, чем в полночь. Поэтому мы мчались сломя голову к цитадели в черте города: там находился мой — ранее мой — замок. Там же сейчас обитал Калибарр. — Хозяин… — начал было Мардор, но прикусил бесплотный язычок под моим взглядом. Совсем недавно я потребовал перестать называть меня подобным образом; покоробил пример бывшего учители, что ползал на коленях перед своим хозяином. Да, Нечестивое Дыхание было не его желанием, но приказом сверху. — Сэр?.. Милорд! Как ты собираешься пробраться в башню мимо стражи? Как? Честно говоря, я еще не думал об этом; все мои мысли занимали звезды — мы с Мардором не могли видеть этого, но они потихоньку выстраивались в замысловатую фигуру. Я пришпорил коня и влетел в подворотню, надеясь сократить путь, и наткнулся на патруль, что был призван загнать живых жителей столицы по по домам. Немертвый, конечно. Мардор ловко снес головы двоим, я опутал заклинанием третьего.  Три человека — мужчина, женщина, подросток – семья, скорее всего, смотрели на нас со смесью ужаса и восторга, полностью загораживая дорогу. Затем женщина подошла ближе и поклонилась, не опуская взгляда. — Правитель Голдот…  Я хотел было что-то сказать в ответ, но что? Если время выйдет вот прямо сейчас, им все равно нигде не укрыться, не спрятаться. Поэтому я только глухо бросил: — Молитесь. — и припустил по переулку дальше. Мардор тихо усмехнулся и последовал за мной. До обращения в призрака он, кажется, был крайне религиозен — а теперь стал так же циничен. На подходе к башне он предупредил: — Будь осторожен. Я могу гарантировать, что башня напичкана ловушками, которых мы не ставили. Я поднял руку в успокаивающем жесте и спешился.  Было ли предупреждение Мардора продиктовано инстинктом самосохранения? Или все же он беспокоился обо мне? Мог ли он знать, что его существование напрямую связано с моей жизнью? Мне на мгновение стало жаль: если Калибарр выпустит Нечествое Дыхание, я, скорее всего, умру: живая половина тела сгниет, и никакая некромантия тут не поможет. А Мардор нежив, и он вполне бы мог дальше наслаждаться своей нежизнью, если бы не условие ритуала, благодаря которому он тут же, около меня, обратиться в прах.  “Но я не умру!” — подумал я в который раз, отпирая засов. На площади перед башней было пустынно; видно, стража собралась внутри. Калибарр не обратил на нас с Мардором никакого внимания; два дьявола-телохранителя закрыли от нас его фигуру в потертом балахоне и встали в боевую стойку; еще один застыл в проходе. Мардор действовал стремительно: быстрым, изящным жестом вытащив оружие, бросился вперед, сшибая одного из демонов с ног и вонзая клинок второму в бок. Краем глаза я заметил, что третий сорвался с места, медленно отступил к стене, и, сливаясь с тенями, начал осторожно подбираться к Калибарру. Магия не помогла бы мне — учитель и сам был искуснейшим колдуном. Я мог рассчитывать только на меч. Позади кто-то вскрикнул. “Ну вот и все, Мардор.” — обреченно подумал я: что мог бы один призрак сделать с тремя демонами?  Глупо полагать, что призраки бесплотны. Нет, они на ощупь… Как густой туман, как, быть может, тончайшая ткань. И у них есть сердце, точнее, сердцевина — то есть убить призрака сложнее, чем человека или даже зомби, но все-таки возможно. Итак, раз демоны расправились с Мардором, то сейчас придет мой черед. В теории, у меня был шанс их победить, упустив драгоценное время.  Потому я сосредоточил всю магию, которой обладал, и направил в Калибарра; тот отразил заклинание так просто, будто я бросил в него детским мячиком, даже не обернувшись. Видно, был уверен, что его демоны сейчас же займутся мной, но они как-то не спешили. Честно говоря, я побоялся оборачиваться: мне не хотелось увидеть то, что осталось от Мардора, и я сосредоточился на основной цели. Калибарр теперь стоял ко мне боком, глядя в ночное небо и ухмыляясь так мерзко, что меня передернуло. Он творил заклинание — выпускал Нечестивое Дыхание, и не видел ни меня, ни кого-либо и чего-либо еще в этом мире. “Нет… Нет!” — он, даже не концентрируясь, рассеял мои чары во второй раз. И тогда я побежал.  Я чувствовал эффект его заклинания на себе — мою живую половину жгло невыносимо, и по щека стала мокрой от слез; видел я теперь только одним глазом. Один из демонов наконец очнулся и попытался перегородить мне путь; я снес ему голову одним движением — до сих пор не могу себе представить, какой силы должен был быть удар, но он дернулся и завалился на бок. Второй удар пришелся на череп Калибарра; тот даже осознать не успел, что с ним произошло. Нечестивое Дыхание рассеялось, напоследок оглушив меня откатом. Я ненадолго потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что лежу на нежно любимом Мардором дурацком плаще. А он сам неподвижно висел в воздухе рядом, наблюдая за мной, и, кажется, на призрачном лице появилась улыбка, когда я встал, опираясь на стену, и вручил ему его тряпку обратно. Эмоции никогда не были моей сильной стороной, но мне стало тепло оттого, что он все-таки выжил в схватке. — А ты как думал, милорд? — сразу же взвился он. — Я был лучшим рыцарем королевы Эмилии! Но сейчас, — он кивнул в сторону Калибарра, за короткий срок уже наполовину разложившегося, — я не так уж против служить тебе. — Еще бы был. — фыркнул я, и мы покинули башню. Первым приказом, что я отдал, вернув себе трон, было снести ее до основания. Все это случилось три недели как — и впервые со дня Расплаты я чувствовал уверенность в завтрашнем дне. Я разобрал проекты, переданные в канцелярию во время правления Калибарра; наметил план восстановления столицы — за время нашего с Мардором отсутствия битва переместилась в Некоррум, и тот сильно пострадал; с увлечением погрузился в трактаты по магии; позволил себе высыпаться… Надо мной никто не стоял, никто не собирался поднимать мятеж, я был в безопасности, и Некросс, мое детище, тоже был в безопасности.  — Если бы ты прислушивался ко мне… — ворчал Мардор. В эти три недели его общество было мне очень приятно, и он заходил раз в несколько вечером — отчитаться о проделанной работе и просто поговорить. — Если бы я прислушивался к тебе, мы бы оба были мертвы еще до начала всего этого. — возразил я, потягиваясь. Он хмыкнул и неожиданно подлетел совсем близко. Я не воспринимал его как угрозу — причинить мне какой-либо вред он не мог — но удивился. Призрачные руки легли мне на голову, перебирая волосы и осторожно массируя. — Ты слишком много думаешь, милорд. — сказал Мардор насмешливо. Моим первым порывом было отстраниться, сбросить руки, ударить его, но я сдержался. Его невесомые прикосновения были приятны; никто никогда не касался меня с такой осторожностью, и я решил, что плюсы перевешивают минусы. В конце концов, Мардор действительно не делал глупостей.