sincerity

Злость. Она проникает в душу вслед за печалью, связывая полностью, не давая сделать хотя бы слабый вдох, требуя быть выплеснутой прямо в лицо тому, кто заслужил этого. Копится удивительно быстро в человеке, которого никто не мог бы назвать конфликтным или несдержанным. Душит, вынуждает необдуманные как следует слова сорваться с губ, только чтобы затем перестало свербеть в горле от воображаемого недостатка кислорода. «Жалкий? Посмотри на себя». «Никто не хочет быть рядом с тобой». «Ты одинок, Кокичи, и всегда таким будешь». Все взгляды прикованы к виновнику случившегося. К тому, без кого не было бы висящего на столбе горящего трупа Гонты, от которого вскоре останутся лишь пепел и воспоминания у тех, кто остался жив, — только хорошие воспоминания. И никто не хочет ничего говорить; никто не придаёт значения оборвавшейся фразе Кокичи в ответ на адресованные ему правдивые, горькие слова. Шуичи тоже не придаёт, пусть его взбунтовавшиеся эмоции уже немного улеглись. А теперь он просыпается от одного и того же сна — кошмара? — уже четвёртую ночь подряд после пятого классного суда. Пробуждается резко, как после сна, где падаешь куда-то, вздрагивая в постели по возвращении в реальность. В кошмаре всё то же самое, что произошло после казни Гонты, но какое-то более красочное и детальное, неспешное. Оттого ощущения ещё паршивее, и спать уже не так хочется, поэтому Шуичи плещет холодной водой себе в лицо, натягивает рубашку и брюки и выходит на свежий воздух. Он впервые за всё своё пребывание здесь тренируется без друзей, но именно сейчас так даже лучше. Сайхара, конечно, не стал бы возражать, если бы кто-то из них по счастливой случайности тоже вышел бы на ночную прогулку и присоединился, отвлекая одноклассника разговором от собственных мыслей, однако… Однако парень все эти дни избегал одиночества, чтобы пока не погружаться в раздумья о том, что сделал он сам тогда. Шуичи было нужно время. Или же он просто надеялся, что эти внезапно начавшиеся уколы вины за сказанное Оме через пару деньков прекратятся. Вопросы из разряда «с чего тут вообще ощущать себя виноватым» были бесполезны: неважно, как остальные относились к Кокичи и считали ли высказывание Абсолютного Детектива справедливым, если сам Сайхара понимал, что перегнул палку. Да, это понимание пришло только после жертвы Омы — слишком поздно, и могло вообще не прийти, если бы тот всё ещё ходил по коридорам академии, ничем не выдавая того, что на самом деле творилось у него внутри. Почему-то Шуичи с каждым днём всё больше и больше верил, что последнее признание Кокичи по поводу своего отношения к убийственной игре было его такой редкой и последней правдой. Интуиция детектива или что-то другое внутри него, что отчаянно желало, чтобы хотя бы перед смертью этот мальчишка побыл честным с другими и с самим собой? Как знать. Шуичи отжимается на уже немного дрожащих руках, когда в голову ударяет мысль, что, похоже, уличение Омы в одиночестве стало проклятием для них обоих, ведь тот действительно оставался один с начала и до самого конца, а Сайхара… Он, прокручивая снова и снова в памяти реакцию Кокичи, осознаёт, что, может быть, одноклассник просто попытался скрыть свои истинные чувства за беспечной улыбкой, которой не хватило на всё, что он собирался сказать дальше, а потому предпочёл замять тему и уйти. Это одна из тех тайн, которые уже никогда не получится раскрыть, потому что единственный, кто мог это сделать, уже не заговорит; не продемонстрирует свою лисью ухмылку и такие же хитрые прищуренные глаза, после этого внешне расслабляясь и закидывая руки за голову; не предложит сыграть в игру, в которой намеренно проиграет, как это случилось в один из тех немногих вечеров, что были проведены вместе, ещё когда всё было не так… запутанно. Шуичи ощущает всю глупость и клишированность подобных размышлений, но они не перестают ядом отравлять мозг, словно несколько дней назад он выпил один такой из своей лаборатории вместо кофе утром. Кокичи оставил слишком много вопросов и слишком неоднозначное мнение о себе, как не делал никто из тех их одноклассников, кто покинул этот мир раньше, потому с его уходом не получается смириться так скоро. Сердце продолжает болезненно сжиматься, как бы предательски по отношению к чувствам ребят это ни было. Никто ведь кроме Сайхары, пожалуй, не скорбит так по Оме — от этого самому детективу ещё страннее становится. Видимо, Кокичи был прав, сказав как-то, что теперь Шуичи его никогда не забудет: он даже перестать думать об этом пакостнике не может уже сколько времени, вот до чего всё дошло, ха-ха, вот умора. Юноша тяжело вздыхает, когда замечает, что сил уже не хватает на дальнейшие упражнения, а рубашка неприятно липнет к влажной спине. Он медленно поднимается, вытирая пот со лба, и идёт обратно к себе, считая, что теперь можно попытаться провалиться вновь в сон. Лёгкий ветер гладит по лицу и остужает голову, на ладонях всё ещё ощущается покалывание от травы, в мышцах засела усталость, а звёзды всё такие же красивые, как и всегда. Шуичи отвлекается на них на несколько секунд, просто чтобы убедиться. Это заодно помогает ему немного собраться, почувствовать, что мир движется, вращается, но Сайхара, несмотря на все свои печаль и сожаления, всё ещё способен крепко стоять на ногах. Неважно, мир вокруг или только его собственный. ___________________________________________ Следующий день прошёл так же спокойно и мирно, как и несколько предыдущих. Удивительно долго Монокума не предлагал новый мотив с целью подтолкнуть кого-то из выживших учеников к нарушению этой гармонии. Даже если это странное обстоятельство было вызвано расстройством после неудачной казни, Шуичи не было дела ни до него, ни до самопровозглашённого директора этой идиотской академии, пока всё действительно было в порядке. Стоит наслаждаться своеобразной передышкой, раз есть возможность. Такой настрой у детектива был с утра, сразу после прихода в столовую, где были все остальные, и продержался он ровно до того момента, когда Сайхара вернулся после проведённого с одноклассниками времени в свою комнату. Внимательный взгляд сразу цепляется за маленький предмет на обычно пустом столе посреди помещения, тут же заставляя парня нахмуриться от зародившегося внутри холодного подозрения. Он даже не сразу подошёл, чтобы рассмотреть вещицу поближе, анализируя пришедший в голову вариант и понимая, что что-то здесь явно не так. Будь это тот самый мотив, Монокума бы, вероятно, объявил о нём перед завтраком и в присутствии Маки, Химико, Киибо и Цумуги, а не просто молча подбросил эту штуку в комнату Шуичи. Возможно, такие же есть и у них на столиках, как было с Кубопадами, но пунктик про неподходящее время суток остаётся. «Есть только один способ узнать», — Сайхара, всё ещё напряжённый всем телом, проходит от двери до стола и понимает, что на нём лежит всего-навсего ключ. Когда он оказывается в руке у юноши и подносится поближе к глазам, сердце того начинает биться быстрее: такой же ключ Шуичи использует каждый день, запирая и отпирая свою комнату, только на маленьком брелоке у этого вместо его имени было написано «К. Ома». Первым, о чём думает детектив, — Кокичи не то что не может — не хочет — его отпускать, а уже следующим рождается логичный вопрос о том, почему, собственно, ключ от комнаты его мёртвого одноклассника оказался у Шуичи. Подбросить его сюда мог только Монокума (никто же из оставшихся учеников вскрывать замки не умеет, правильно?), но с какой целью? В прошлые разы подобного не случалось, да и с суда прошло уже многовато времени, чтобы связывать эти два явления. Сайхара не колеблется, направляясь обратно к двери. И всё же у него в голове почти что беспорядок: мысли о возможной ловушке не могли не появиться, но их с упорством оттесняют куда подальше любопытство и потребность в ответах. Парень не уверен, что обязательно найдёт их там, куда собирается пойти через минуту, но он будет жалеть до конца жизни, если сейчас не сделает всё, что в его силах. Решение подняться сначала по той лестнице, что ведёт к девчачьим комнатам, было принято в тот же момент, когда Шуичи вышел из своей, и этот факт заставляет тепло разлиться в его груди на несколько мгновений, из-за чего уголки губ детектива не могут не приподняться. Сайхара доверяет своим друзьям, а они — ему, и юноша знает, что его хотя бы выслушают. Шуичи стучит робко, только после этого вспоминая, до него Маки ушла к себе или после. Дверь открывается очень скоро, вынуждая его вздрогнуть от неожиданности: Сайхара всё ещё не привык к тому, что его одноклассница может двигаться совершенно бесшумно. Та не выглядит так, будто уже собиралась ложиться спать. — Харукава-сан, мне нужна твоя помощь. Парень рассказывает о своей находке и показывает её, наблюдая за выражением лица собеседницы. Оно совершенно ожидаемо мрачнеет к тому моменту, когда Шуичи выдаёт все детали и изъявляет желание пойти проверить место, к которому им там любезно предоставили доступ, однако детектива это не пугает: он настроен серьёзно. — Ты уверен, что это не окажется очередной ловушкой Омы? Думаю, даже смерть ему не преграда, если он хотел опять позабавиться с нами. — Нет, я не уверен, если честно. Но, — Сайхара переводит взгляд куда-то в сторону и чешет пальцем подбородок, быстро прогоняя ответ у себя в голове, чтобы убедиться, что это именно то, что ему стоит сказать, — я не вижу мотива для ловушки. То есть я помню, что случилось с Гонтой-куном и то, что было дальше, и всё же мне кажется, что Ома-кун уже сдался, когда рассказал о своём плане и… причинах Момоте-куну, — он вздыхает, прежде чем закончить, сделав небольшой акцент на этих словах. — Так что там может оказаться что-то другое. Маки скрещивает свои руки на груди и смотрит с неким любопытством на одноклассника, немного тянет с ответом. Её брови уже не нахмурены, как было лишь минуту назад, и вообще трудно прочитать что-либо на лице. Шуичи не хочет прятаться — стойко выдерживает её взгляд, доказывая этим, видимо, свою готовность к возможным последствиям, потому как девушка скоро немного расслабляется. — Хорошо, давай проверим, но только вдвоём. Если там будет что-то важное, то позовём остальных. Харукава выходит за дверь, оказываясь рядом с Сайхарой, и запирает её, а тот мысленно выдыхает с облегчением. Что ж, это оказалось чуть проще, чем он рассчитывал. Подростки молча спускаются по лестнице и идут ко второй, которая приводит их к нужной комнате. Никогда ещё парень не стоял перед этой дверью и не думал, что ему придётся, но вот Шуичи тут, вставляет в замочную скважину ключ и готовится… к чему-то. Единственное, что он знает наверняка, — это то, что просто так им бы не дали войти сюда. Хоть какая-то цель в этом есть, и старшеклассники вот-вот её выяснят. Комната Кокичи встречает их угрюмой тишиной. Когда свет включается, глаза Шуичи разбегаются, цепляясь по очереди за разные вещи, которые здесь находятся: в углу — гора коробок и какие-то блокноты и альбомы на них; на кровати лежит маска в виде головы коня, а над ней висит чучело Рантаро, сделанное Анджи незадолго до её смерти; на полу валяется шина с привязанным к ней куском каната; рабочий стол завален ещё кучей знакомых предметов. И всё же самым интересным здесь для юноши оказывается большая белая доска с фотографиями у шкафа, и он, так ничего и не говоря, пялится на неё расширившимися глазами. Фото Каэде и Рантаро со стрелочкой от первой ко второму, чуть ниже — та же история со следующими запятнанной и её жертвой, и ещё, и ещё… Изображения переживших четвёртый классный суд находятся отдельно сбоку, не считая Кокичи и Шуичи, потому как Ома вообще нарисован маркером пониже, а фотография детектива висит ближе к краю доски, выделяясь этим из общей массы. В правом нижнем углу ещё есть Монокубы с припиской «надоедливые», но на них Сайхара глянул только мельком; рядом с фото Киибо и Маки — слова «странный» и «подозрительная», но не из-за этого его сердце едва заметно ускоряет свой темп. Под его, Шуичи, фотографией написано «надёжный?». Это шутка? Какой-то части парня — трусливой, вероятно — хочется верить, что так и есть. Нужно верить, что это не всерьёз, но другая часть сопротивляется, взывая к рассудку: Сайхара стоит сейчас в комнате Кокичи, перед тем, что он явно сделал для себя, а не для чьих-нибудь ещё глаз, и мальчишке не было смысла писать тут что-то кроме того, что было у него в голове. Если всё на самом деле так, тогда в этой школе всё-таки был один человек, которому Ома, возможно, доверял. Всё ещё есть. И почему после осознания этого ногти так сильно впиваются в кожу ладоней? Харукава сразу обращает внимание на то, как её одноклассника заинтересовывает доска и как меняется его лицо, когда тот смотрит на собственное фото, потому девушка предпочитает тихо отойти к коробкам в конце комнаты и проверить их содержимое. Шуичи на несколько долгих мгновений действительно забывает, что находится в комнате не один, думает и всё же позволяет себе грустно и неуверенно улыбнуться этим буквам, этому вопросительному знаку, всему тому, что скрывается за ними. Тому Кокичи Оме, который был запрятан здесь, в тесном помещении. Пальцы правой руки вздрагивают, и детектив понимает, насколько это бестолковая идея — пытаться стереть ими маркер, — когда уже проводит подушечками по нему с намерением сделать из вопроса утверждение. У него не выходит, но это не приводит в смятение, а улыбка из нерешительной перетекает в тёплую, в некоторой степени глупую. Такое же тепло заполняет всё тело, и даже хочется засмеяться оттого, как же внезапно упала часть груза с души. Может быть, Монокума рассчитывал на совершенно противоположный исход, давая Сайхаре ключ Кокичи; был убеждён, что обнаруженное в этой комнате обязательно расстроит его и вновь окунёт в отчаяние, но это не сработало. Печаль так и таится внутри Шуичи и никогда не покинет его насовсем, однако в этот момент её чуть ли не полностью затмевает радость, вызванная тем, что юноша немного лучше узнал Ому. Этой награды за его смелое решение прийти сюда детективу более чем достаточно.